О преодолении нетерпимости
Даже добавлять ничего не буду. Всё прям тика-в-тику!
Оригинал взят у
lex_kravetski в О преодолении нетерпимостиИностранные газеты или публичные деятели нет-нет да и выдвинут нам обвинение. Ну, в принципе обвинения нам выдвигать — это их вообще хлебом не корми, но сейчас я об одном конкретном: какие-то, мол, вы (то есть мы) все нетерпимые, где у вас круглосуточная пропаганда равенства рас? Где уроки толерантности? Где, наконец, крупномасштабные программы по устранению бытового расизма? У нас, цивилизованных американцев, — говорят, — таких программ выше крыши. Мы с утра до ночи занимаемся преодолением в себе расовой нетерпимости. А у вас? Пройдёт один урок в одной школе раз в год — и всего-то? Как можно в цивилизованном обществе быть таким нетерпимым? Ну, то есть, не проводить еженедельных уроков терпимости, не рассказывать круглые сутки, что все расы равны, и так далее? Да вы — тоталитарные дикари, одно слово.
Тут интересное дело: обвинение говорит об обвинителе гораздо больше, чем об обвиняемом. Подбежит к вам на улице человек и спросит: а что это ты не каешься в продаже водки малолетним? Совсем совесть потерял, мерзавец? И вы ведь очень подозрительно отнесётесь к словам этого человека.
Странно было бы вас спросить, почему это вы не организовали ни одного семинара по борьбе с чумой? Да ещё с добавкой: «Это что ж, чума вам нравится что ли»?
Странно было проводить на Мальте принудительные курсы выживания в условиях крайнего Севера. Странно было бы в Лондоне требовать обязательной сдачи экзаменов по защите от ядовитых змей. Просто потому что всё это не актуально в означенных местах.
Ровно так же американский правозащитник обвиняет не нас, а себя. Это ему нужны постоянные сеансы преодоления расизма. Просто потому что изначально, по своей культуре, он всё ещё расист, но осознал это и стал бороться с собой. В нашей же стране расизма не было изначально. И даже вялые его ростки были вычищены советской властью ещё в двадцатых. С тех пор нам просто не были нужны такие семинары — ибо проблема в сколь-либо значимых масштабах отсутствовала.
Это не мы истребляли индейцев, не мы торговали неграми, не у нас до конца шестидесятых существовали отдельные места в автобусах, на вокзалах и пляжах для белых и чёрных. Не у нас граждане неправильной расы не имели права на высшее образование вплоть до означенного конца шестидесятых.
Ровно как с правами женщин: феминизм странен для большинства из нас вовсе не потому что женщины всенародно считаются существами второго сорта, а потому, что мы уже сто лет живём в условиях равенства прав. У нас речь давно уже идёт не о правах, а как максимум о роля́х. Тоталитарная советская власть, как ни странно, в первую очередь устранила дискриминацию: национальную, половую и, что немаловажно, имущественную.
Не мы дикари, что у нас нет антирасистских уроков, а они — потому что им эти уроки нужны. Мы же на протяжении века взирали на них — сейчас вдруг неожиданно начавших исправляться и почему-то страшно этим гордящихся, — как на извращенцев. И не потому что считали их изначально негодными людьми, а потому что у них допускалось кого-то таковым считать. Нас раздражало не их происхождение, а их набор убеждений. Никто не ненавидел белых, но все ненавидели запрещающих учиться чёрным.
Все-таки Лекс - голова!!:)