Три учителя

Я просто оставлю это здесь. (с)

Взято в TXT-ME

Три учителя

Это была шутка. Точнее, стилизация. Я читал пустую энциклопедическую статью про Поссум Оле Эз. Как все пустые статьи, она просто излагала факты в календарном порядке.
Эти факты можно было, не поперхнувшись, проглотить одним мощным глотком, но так и не понять, почему Поссум Оле Эз писал в разное время строго противоположные вещи, за что его считают великим поэтом. Да даже как так случилось, что ему дали нобелевскую премию, и то неясно, точнее до звона очевидно: так проголосовал нобелевский комитет, поэтому и дали. Если бы проголосовал иначе, то не дали бы.
А я читал, как он пошел в школу во время первой мировой войны, как познакомился там с другим великим, как воровали у отцов ром и кашасу и крутили на заднем дворе самокрутки из окурков доминиканских и никарагуанских сигар. А потом, когда накрыло всерьез, подкармливали друг друга уже совсем не деликатесами, а обычными хлебом, сыром, сахаром.
И само написалось как взгляд из кажущегося прекрасным будущего в совсем не прекрасное прошлое:

Из Поссум Оле Эз. Три учителя.

В голодные и злые дни
Учиться я пошел,
Великие учителя
Достались мне тогда.

Жесток был каждый их урок,
Я ненавидел их как мог,
Но все, что я тогда узнал,
Я узнавал от них.

Я не забыл их имена:
Седая миссис Смерть,
Свирепый мистер Голод и
Лихая мисс Война

Да так и оставил.
Тогда я мечтал прославиться. Сам публиковал свои стихи везде, куда мог дотянуться, ну и рассылал их куда попало. И так случилось, что мою подборку взялся напечатать журнал «Октябрь». Когда-то великий, а сейчас только бледная тень когда-то великого себя.
Напечатал и напечатал. Не раздался гром среди ясного неба. Издатели не предлагали семизначных гонораров. Толпы поклонниц не засыпали мой почтовый ящик трещащими по швам от розовых смайликов мэйлами. Родители и некоторые знакомые немного погордились и забыли. И все. Зеро.
Забыл и я. Точнее, даже хуже, чем забыл. Не в силах справиться с разочарованием, я совершенно забросил поэзию и писательство и переквалифицировался в музыканты. Денег эта профессия тоже не приносила. С поклонницами было немного лучше, но все равно глуховато. Но мне нравилась сцена.
Однако, у мироздания на все были совершенно другие планы, и моя поэтическая карьера продолжала развиваться пусть даже и без моего участия, да еще и совершенно причудливым способом.
Журнал «Иностранная Литература» жестоко ошибся. То ли в спешке, то ли по неграмотности редакция в подборку малоизвестных стихов Поссум Оле Эз включила мою стилизацию. Да так и издала. В номере, посвященном неизвестным произведениям нобелевских лауреатов.
Узнал я об этом несколько месяцев спустя.
Как-то после одного из концертов ко мне подошла девушка, назвала мой уже полузабытый псевдоним. Да, это я, сказал я. Тогда девушка влепила мне звонкую пощечину, быстро развернулась и ушла.
Что нужно делать, когда абсолютно незнакомая девушка, назвав твой полузабытый псевдоним, дает тебе пощечину, а после стремительно ретируется, не назвав себя и даже не объяснившись?
Правильно. Набрать этот свой псевдоним в поисковике.
Так я и сделал. И обнаружил, что стал относительно известным персонажем. Только известность эта мне не понравилась.
Довольно быстро раскрылась история с ошибкой «Иностранки». Выяснилось, что журнал поступил именно так, как и должно поступать авторитетное и серьезное издание в подобном случае, то есть – никак. Ни объяснений, ни извинений. Произошло и произошло. Инцидент, не особо достойный упоминания.
На нескольких Поссум Оле Эз-овских форумах мой поступок (а все как один были уверены, что это поступок, даже мысль о том, что это могла быть случайность, не допускалась) – так вот, мой поступок осуждался. Где-то по-академически вяло, где-то с юношеским пылом. Малоизвестный поэт, рвущийся к славе, и готовый ради нее даже на такую низость, как выдать свои собственные никчемные стишки за творения Великого.
Попадались, конечно, и другие голоса, но это была совсем капля в море.
Чаще это были циничные и веселые прагматики, искренне жалеющие, что до такого красивого хода додумались не они, а жалкий, никчемный и совсем не циничный прагматик я.
Но иногда проскальзывали и комментарии в духе «а неплохие стихи. Ну да, не Поссум Оле Эз, но все равно хорошо».
Я зачитался. Уже день прошел, и вечер прошел, и, кажется, ночь прошла, и, возможно, наступило утро, а я все не мог оторваться. Открою страшную тайну. Когда впервые в твоей жизни так много о тебе пишут, читать это всегда интересно, пусть даже и пишут о том, что ты – подлец и кретин.
И я читал:
«…я не очень понимаю, на что он надеялся, публикуя явную лажу в уважаемом издании…»
«…нет, ну хотя бы написал бы, что это его псевдоним, еще туда-сюда как-то понятно…»
«…из-за таких теряется связность информационного пространства, даже само понятие информации стремительно исчезает…»
«…сложно себе представить в наше время, когда любую информацию легко проверить, чтобы кто-то мог так нагло и безнаказанно врать…»
«… он пишет 20 лет спустя – предполагается, что оно датировано 1935? Любопытная идея…» (Странно, я нигде не писал про 20 лет спустя, да и комментарий этот теперь никак не могу найти. Похоже, задремал, и он мне просто привиделся. Пора идти спать, сейчас, только вот эту страницу досмотрю и пойду…)
«…не нужно было так поступать, просто не нужно…»
«…и не только не нужно, но еще и рискованно…»
«…да, для тридцать пятого тема чреватая последствиями…»
«…странно, что никто не спрашивает, где оно было написано?..»
«…так сам автор молчит, у кого спрашивать?..»
«…как же молчит? Все написано и подписано:
Possum Ole Ez
Three teachers

Those are my lean days of tough cold,
Days when I went to school,
There were three teachers in my school,
Best three I ever had.

They were unfailingly pitiless,
I hated them with every breath,
Yet everything I can,
I sure, I’ve learned from them.

They were: first
Wasted mister Death,
Mister Starvation next,
And rash and reckless missis War
Best teachers in whole World

About twenty years have passed,
I almost left behind
Those days.
New teachers have been blessed,
They're wise, and not that cruel.

So, yesterday I saw them three
Next door to my old school,
Not ready yet to teach again
They keep on waiting
For..?
1935, Rapallo»

«…Да, это известный факт, в 35-ом Поссум Оле Эз какое-то время гостил в Рапалло у своего старого приятеля Эзры Паунда, однажды друзья были даже приглашены на обед к Муссолини, который очень ценил их творчество, считая в некотором роде своими единомышленниками, тогда же и было написано это стихотворение…»
«…Почему-то в моих переводах только с первого по третий стих, четвертого и пятого нигде нет…»
«…Вот лови:
С тех пор прошло немало лет,
И я почти забыл
Моих учителей, теперь
Другие – помудрей

И мягче, но недавно вдруг
Я встретил их, они
Ещё не пробуют учить,
А просто ждут.
Чего?»