Глава 8: Старая школа

Саад З. Хоссейн

– Нам удалось. Он купился. Гурунг, похоже, тот еще крутой засранец.
– А я?
– Ты - мышцы. Справишься? Там будем только мы вдвоем.
– Справлюсь, - в ее голосе не было никаких сомнений.
Башня Додже носила имя владельца и внутри была довольно претенциозной. Произведения искусства, позолоченные потолки, золотые статуи, украденные двери храмов, и бесценное множество редких пород древесины, украшали каждый этаж, становясь все роскошней по мере подъема к личным покоям хозяина на самой вершине. Это было свидетельством невероятного кармического баланса Додже, и того, до какой степени Карма потворствовала своим гражданам. Целью системы никогда не было ограничение личного потребления - предмет заблуждения многих приезжих. На самом деле, учитывая, что все основные задачи решала Карма и ее вспомогательные автоматические системы, потребление осталось, пожалуй, единственным занятием для обычных людей.
– Ну, теперь ты знаешь, что можно получить с таким количеством кармы, - сказала полковница.
Гамилькар провел рукой по золотой статуе Будды в человеческий рост. Насколько он видел, статуя была из чистого золота.
– Вопрос в том, как он ее вообще заработал.
– Думаешь, Гурунг и человек-козел сюда придут?
– Без сомнений, - ответил Гамилькар.
– И как мы планируем с ними разобраться?
Гамилькар достал оружие, пару механических револьверов старого образца с длинными стволами. Карма сфабриковала их по его запросу.
– Один мне, второй тебе. Селюки неведомым образом могут влиять на дронов, Карма говорит, какое-то поле помех. Технологичное оружие может подвести. Но у них нет ЛМА.
– Что значит, огнестрельные раны не будут исцеляться сразу после возникновения, - кивнула полковница. Она была фанатом оружия и умела им пользоваться куда лучше Гамилькара. Револьвер был заряжен и взведен в секунды. - Умно, - она обнажила ухоженный кукри. - У меня есть запасной план, на всякий случай. Мононуклеарная кромка.
– Бхан Гурунг был бойцом на ножах.
– Да, поэтому он скорей всего не сможет удержаться. - Полковница аккуратно вернула клинок в ножны. - Лезвие покрыто нейротоксинами. Паралич. И галлюцинации. Вроде бы около шести часов видишь пауков, забирающихся тебе под кожу. Потом умираешь.
Гамилькар уставился на нее.
– Что? Я это нашла в архиве устаревшего оружия. Иногда старая школа - лучшая школа.
– Когда закончу с Гурунгом, наверное придется расследовать тебя.
– Очень смешно.
– Я не шучу.
В итоге они отыскали Додже, на самом пике башни, медитирующим в аскетичной комнате, обставленной в резком контрасте с богатством внизу. Со всех сторон здесь были окна, полы и стены были из простого камня, и больше ничего особенного, кроме сидящего старика. Потолок вспучивался куполом, заостряющимся на вершине, и был расписан религиозными символами. Додже осмотрел полковницу снизу доверху, оценивающе, по-хозяйски. Гамилькар видел, как раздулись ее ноздри, и подумал, не заколет ли она его своим отравленным кукри прямо здесь и сейчас. Он сомневался, что сумеет ее остановить, если она попытается.
– Значит это знаменитая Канелия Шакиа.
– Я полковница запаса. Я бы предпочла, чтобы вы называли меня по званию.
– Разумеется, полковница Шакия, - ответил Додже с поклоном. - Я тебя узнал. Позволь сказать, что твои демонстрации боевого искусства доставили мне огромное удовольствие. Особенное впечатление произвел дебют в ММА. Блестящий удушающий захват сзади.
Гамилькар поднял бровь. Боевые искусства? ММА? Он не искал ее в системе, уважая приватность. В этом смысле он был старомоден. Она никогда не упоминала профессиональные бои.
– Это было больше пятнадцати лет назад, - сказала полковница.
Додже снова облапал ее взглядом.
– Однако мне кажется, что ты и на день не постарела. Интересно, как бы ты справилась с профессионалом.
– У вас профи под рукой? - лениво поинтересовалась полковница. Ее пальцы поглаживали рукоять ножа, суля беду всем присутствующим.
– Послушайте, Додже… - вмешался Гамилькар.
Полковница подняла руку, заставляя его молчать. Она перенесла вес на носки, ноги были слегка расставлены, а руки свободно висели.
Додже щелкнул пальцами и дверь бесшумно скользнула в сторону. Безмятежной походкой ожившей горы в комнату вошел гигантский монгольский джентльмен без шеи. Его взгляд метнулся между Гамилькаром и полковницей Шакией, и верно идентифицировал ее как угрозу.
– Господин Кхунбиш, демонстрацию, пожалуйста, - приказал Додже.
Господин Кхунбиш не ждал. У него был борцовский бросок, низкий и быстрый, рывок для прохода с захватом обеих ног. Он знал, что с его весом противнице невозможно будет высвободиться. Полковница встретила его коленом в лица, что почти не замедлило монгола. Затем она обхватила его шею, удерживая ноги подальше от его цепких рук, и сделала какой-то резкий пируэт, после которого оказалась на его спине. Рука скользнула под его подбородок и зажала шею левым бицепсом, ноги обвились вокруг торса, и она повисла на нем, словно магнитная мина, пока он с ревом пытался вырваться. Это казалось невозможным, но Гамилькар потрясенно смотрел, как огроменный монгол выгибался, пытался ее стряхнуть, шатался, хватал ее руками - делал все, чтобы ее сбросить. Ощущая как воздух покидает его легкие, он принялся биться спиной о стену, пытаясь отодрать или отбить ее, используя свой вес. Полковница Шакия лишь усиливала захват, жилы на руках вздувались канатами, а на лице играла окровавленная ухмылка.
Наконец монгол закончил свою тщетную борьбу. Он подобрался, сжал зубы и хлопнул в ладоши. Внезапно раздался треск электричества, щелчки, а затем бойцов окружили запах обугленной плоти и дым. С застенчивой улыбкой, несмотря на очевидную боль, Господин Кхунбиш сложился, где стоял: его одежда свисала обгоревшими клочьями, спина дымилась.
– Электрический разряд, совсем как угорь, - сказал Додже. - Используется только в крайних случаях, разумеется. Все же я сказал бы, что это ничья, нет? Прекрасно, полковница Шакия. Чувствую себя неприступным в защитном кольце твоих рук.
Канелия Шакия подергивалась от адреналина и электрического шока. Гамилькар видел, как ее рука почти непроизвольно движется к револьверу, и он уже мог представить крупнокалиберную дыру на месте, где был лоб Додже, так что он подскочил к ней, поднял и обнимал, пока дрожь ярости не утихла - бесконечно краткое мгновение, прежде чем ее глаза вернулись к обычной холодности. Господин Кхунбиш кажется понимал, будучи из того же теста, поскольку слегка поклонился, извиняясь, и сделал за спиной Додже традиционный салют бао кван, кулак в ладони, жест уважения между мастерами боевых искусств, спрятанный от нанимателя.
– Благодарю за демонстрацию, господин Кхунбиш, - полковница Шакия вернула поклон пранамой, индийским ответом. В плавильном котле Катманду, городе, где столкнулись эти две древние мировые культуры, использовались миллионы жестов уважения, каждый из них понятный в деталях подтекста. Пранама, помимо прочего, была небольшим извинением, что все зашло так далеко.
– Теперь мы убедили вас, что сможем защитить? - спросил Гамилькар.
Старик уперся в него взглядом.
– Защитить меня? Определенно. Я просчитал Карму, господин Гамилькар Панде. Как думаешь, сколько стоит жизнь Бхана Гурунга?
– Что?
– Что если господин Кхунбиш вырвет его голову из тела, подвиг, который, я уверен, он способен осуществить голыми руками? С моим счетом, хмм? Какой кармический штраф наложит на меня наша возлюбленная правительница?
– Вы предлагаете убийство.
– Видишь ли, мне кажется, мой счет выдержит потерю. Я копил добрые дела всю жизнь, э? Мне кажется, Карма позволит мне убить вашего Бхана Гурунга средь бела дня и глазом не моргнув. Мне кажется, я могу распорядиться о его казни как только он войдет в эту дверь, и мой счет почти не пострадает. На самом деле, мне кажется, у меня такая фора, что я могу распорядиться о твоей смерти и смерти восхитительной полковницы - и ваш босс мне позволит. О, может тут меня подожмет, но ты, со своим драгоценным карт-бланшем, ты будешь мертв. Что об этом думаешь, могучий шериф? - глаза Додже вспыхнули безумием.
– Мои бедные детки, вы думали что-то изменилось? Вы думали, ваш бог алгоритмов убережет вас от меня? Вы думали, у меня нет двадцати Кхунбишей? Ты думал, я не могу кастрировать тебя перед твоей сучкой и смотреть как ты истекаешь кровью, а Карма даже и не дернется? Так что, да, я определенно чувствую себя защищенным. И Гурунг придет за мной, да, и ты будешь обязан вмешаться, даже если ненавидишь меня. И если он пройдет мимо доброй полковницы, без сомнения ты принесешь себя в жертву. И когда вы оба умрете, сражаться будет Кхунбиш. И когда Кхунбиш умрет, поднимется еще двое его братьев по духу, а затем еще двое. И когда куча трупов воздвигнется достаточно высоко, я наконец избавлюсь от этого проклятия.

---

Саад З. Хоссейн

Оглавление