Кофе в сентябре. Ши Цинсюань и Хэ Сюань
Хэ Сюань огляделся, мысленно проклиная карты, навигаторы и собственное умение ориентироваться в пространстве. Если верить проложенному приложением маршруту, он давно должен был найти нужное здание — но вместо этого бесповоротно заблудился и забрел в пустынный дворик, где его окружили глухие кирпичные стены и поразительная тишина. Вокруг не было ни души, а на признаки наличия жизни рядом с Хэ Сюанем могла претендовать только кофейня с потертой и совершенно не читаемой вывеской. И то Хэ Сюань не был до конца уверен, что за обшарпанной дверью скрывается именно она, пусть на это и указывала огромная медная чашка, венчавшая флюгер.
Хэ Сюань подошел к входу и постучал в надежде на то, что внутри есть хотя бы один человек, способный помочь ему отыскать верную дорогу. Постучал трижды. Лишь для того, чтобы убедиться в стабильности своей врожденной удачи: заведение, само собой, оказалось закрыто.
Хотя больше подошло бы слово «заброшено». Как и всему закоулку в целом.
Местный дворник, если он существовал, явно питал к этому безмолвному уголку неприязнь — или попросту ленился сюда заглядывать. Укоризненным доказательством его небрежности служили ворохи листьев, которые с мягким шелестом перелетали с места на место и медленно опадали на брусчатку. Они были везде. Ложились под ноги пестрым ковром. Заполняли треснувшие глиняные горшки с заметно разросшимся вьюнком. Покрывали крохотный столик и деревянный стул, сиротливо ютившиеся неподалеку от входа в кофейню.
Хэ Сюань почувствовал себя странно. По его спине пробежался холодок, заставив поежиться сильнее, чем от ледяного душа, и тут же обернулся теплом. Все оно сосредоточилось рядом с сердцем Хэ Сюаня и ощущалось подобно пушистой мурлыкающей кошке, что по своей воле пришла за лаской хозяина. Ничего схожего Хэ Сюань раньше не испытывал, оттого ему стало еще более неуютно. Решив, что пора убираться прочь как можно скорее, он вновь открыл нужное приложение, сверился с картой и спустя несколько секунд недоуменное вскинул брови.
Мало того, что поблизости вообще не было кафе, ресторанов и даже мелких закусочных. Хэ Сюань не видел на карте самого себя! Метка, призванная отображать его местоположение, исчезла с экрана и отказывалась возвращаться, несмотря на все манипуляции Хэ Сюаня. Он нахмурился и сурово пождал губы, недобрым словом поминая друга, который посоветовал выбрать конкретно эту — как выяснилось, нестабильно работающую, — модель телефона. Поскольку на технику рассчитывать не приходилось, Хэ Сюаню оставалось полагаться на внезапную счастливую случайность.
Он крутанулся на носках вычищенных до блеска ботинок — и от изумления сделал несколько шагов назад.
Перед ним из ниоткуда возник красивый молодой человек. Он лучисто улыбался, словно встретил старого друга после долгой разлуки. Хэ Сюань, облаченный в черное вплоть до нижнего белья, сразу же обратил внимание на разительный контраст между ними. Если он вполне мог сойти за владельца ритуального бюро, то юноша напротив в своих джинсах нежного мятного цвета, белом свитере и пальто был похож на изящный цветок, распустившийся посреди зимы. Лицо Хэ Сюаня будто огладило нежным весенним ветром, который принес с собой запах луговых трав и горную свежесть. Он шумно вдохнул, а его сердце по необъясним причинам ускорило бег.
Незнакомец улыбнулся шире и направился к входной двери кофейни, на ходу доставая ключи, жестикулируя крафтовым пакетом и обращаясь к Хэ Сюаню:
— Вы не представляете, как мне неудобно из-за того, что пришлось задержаться! Я ждал вас с самого утра и не хотел никуда отлучаться. Но внезапно осознал, что для нашей встречи не хватает одной важной детали и поспешил на рынок неподалеку. Я и подумать не мог, что поход займет столько времени. Надеюсь, вы пришли не слишком давно?
Хэ Сюань не сдвинулся с места, пока следил за движениями незнакомца и рассеянно его слушал. Однако, кое-что заставило его встрепенуться и обратиться в слух всем телом. Будучи уверенным, что ему почудилось, Хэ Сюань переспросил:
— Ждали с утра? Вам не кажется, что это звучит абсурдно? Вероятно, вы меня с кем-то перепутали.
Молодой человек лукаво посмотрел на Хэ Сюаня.
— Я никогда не путаю своих гостей ни друг с другом, ни с кем бы то ни было иным. Вы можете не верить мне и уйти, а можете остаться, выпить чашечку особенного кофе и узнать, почему я был убежден, что вы посетите мои скромные владения. Что выберете?
Не дожидаясь ответа, он скрылся внутри, оставив дверь открытой. Хэ Сюань проводил его взглядом и задумался. С одной стороны был незнакомец, чрезвычайно похожий на городского сумасшедшего. Пусть весьма очаровательный и привлекательный, но доверия точно не внушающий. С другой были часы, которые указывали на то, что Хэ Сюань безнадежно опаздывает и на запланированную встречу ему успеть не суждено. Дало о себе знать и разыгравшееся любопытство: в конце концов, не каждый день Хэ Сюаню выпадала возможность пообщаться с загадочным типом не от мира сего. Незапланированное рандеву имело все шансы стать основой для нескольких историй, которыми потом можно будет поделиться на дружеских вечеринках.
Финальным аргументов в пользу совершения несвойственного Хэ Сюаню поступка стал манящий аромат кофе. Он лишал последних сомнений и любой воли к сопротивлению, заставляя следовать за ним, как за песней сирены.
Хэ Сюань вошел и стал беззастенчиво глазеть по сторонам. Каждая подмеченная деталь повышала градус ненормальности происходящего, потому что внутри безымянная кофейня больше напоминала лавку старьевщика, чем место, куда приходят за напитками и десертами.
В зале было всего три стола, похожих между собой примерно как журавль, лиса и бабочка. Один из них был кованым, второй — плетеным из ротанга, третий полностью сделан из стекла. Приборы, салфетки, скатерти, чашки на стене за стойкой: все они были не похожи друг на друга. Стены покрывали обои из разных рулонов, одно окно украшали тяжелые бархатные портьеры, на втором колыхался прозрачный тюль. На широких подоконниках неровным строем теснились книги, среди которых Хэ Сюань заметил «Капитал», сборник стихотворений русских поэтов, «Цветы сливы в золотой вазе» и толстую книгу рецептов.
Эта кофейня создавала впечатление места, где можно найти все, что только душа пожелает.
Кроме одной чрезвычайно важной детали. Кофемашины.
Его размышления, замешанные на недоумении, прервал мелодичный голос «психопата», как мысленно его успел окрестить Хэ Сюань.
— Вы уже определились со столиком? Все они в вашем распоряжении. Стоит лишь прислушаться к ощущениям и определиться.
— Да, тот, что у стены. А где вы… — начал Хэ Сюань, в целях безопасности здоровья желая выяснить, откуда появился предназначенный ему напиток. Но не закончил предложение, потому что заметил в изящных руках изысканную джезву.
— … варю кофе? Но вы ведь уже поняли. Я не люблю использовать для его приготовления механизмы, какими бы совершенными они не были. Даже сделанный во френч-прессе кофе вкуснее, чем сваренный в кофеварке. А джезвы я, к тому же, отбирал сам в разных уголках мира.
В них вложена часть моей души, это помогает мне взывать к душам гостей. Именно за этим ко мне и приходят.
— Хотите сказать, я здесь с этой же целью?
— Не просто хочу, — молодой человек снова сверкнул лучезарной улыбкой и без всякого стеснения сел за столик Хэ Сюаня. — Я говорю. Можете не сомневаться и не пытайтесь найти аргументы против.
— Что же позволяет вам быть столь уверенным в своих словах?
— Маленький секрет этой кофейни, известный мне и тем, кто переступает ее порог. Раскрою его вам после того, как отведаете мой кофе и угощение, ради которого я и отправился на рынок, — парень достал из кармана фартука уже знакомый Хэ Сюань пакет и протянул ему. — Жареные каштаны. В сентябре они особенно хороши. Я посчитал, что для нашей первой встречи они отлично подойдут.
Хэ Сюань на угощение взглянул с подозрением, но все же благосклонно его принял. В этом мире существовало не так много вещей, способных растопить его суровое сердце, и вкусная еда занимала в этом немногочисленном списке первое место. К тому же, каштаны гармонично сочетались с кофе, вкус которого вызвал на лице Хэ Сюаня довольную улыбку и заставил зажмуриться от удовольствия. Он теплом отозвался не только на языке, но и разлился по всему телу, проникая в каждую его клеточку. Хэ Сюань позволил себе полностью погрузиться в это ощущение и насладиться им.
Когда он открыл глаза, то сразу же встретился с ласковым взглядом незнакомца.
— Нравится? Для вас я решил сделать пряный кофе с медом. И, как ни странно, чесноком. Вы похожи на того человека, кому по нраву придется подобное сочетание.
— Нравится, — честно признался Хэ Сюань. — Ни разу не пробовал ничего похожего.
— Значит, я верно угадал. Знаете, я уверен, что кофе — не просто напиток, а своего рода лекарство. Их, как вы знаете, нужно подбирать индивидуально. И когда это получается, я становлюсь чуточку счастливее.
— Так у вас тут что-то вроде аптеки? — хмыкнул Хэ Сюань. — Хорошо, что к вам можно прийти без рекомендации от врача. Кстати, как называется это место? Я не смог найти его на карте, а вывеску невозможно прочитать.
— «Кофе в сентябре». А в том, что вы не смогли его отыскать, нет ничего удивительного. Собственно, в этом и есть главный секрет моего заведения.
— Конечно. Дело в том, что найти мою кофейню могут найти только те, кто потерялся сам. Но не на местности, а в жизни. Лишь тогда перед человеком открывается путь ко мне. Чаще всего происходит это совершенно случайно, но никогда не случается просто так. Я же, со своей стороны, чувствую появление гостей заранее и жду их. Как вас.
— Вы же понимаете, что это звучит как бред сумасшедшего? Впрочем, именно такое впечатление вы и производите.
Вместо ответа молодой человек напротив расхохотался. Звонко, радостно, заставляя Хэ Сюаня чувствовать себя так, словно его искупали в солнечном свете. Парень был самым странным из всех когда бы то ни было встречавшихся Хэ Сюаню людей — но, как ни парадоксально, ему не хотелось заканчивать беседу с этим безумцем. Когда смех затих, Хэ Сюань почувствовал себя так, будто у него отобрали нечто важное, чему он пока не мог дать названия. В глубине его души уже рождалось желание сделать так, чтобы этот странный парень смеялся как можно чаще, но пока оно было слишком робким и неуверенным. Хэ Сюань почувствовал себя крайне неуютно, в том числе из-за своей грубости, и поспешил извиниться.
— Простите. Я не хотел вас обидеть. Просто все это выглядит слишком странно. Попробуйте меня понять.
— Ох, не берите в голову! Вы не единственный, кто реагирует таким образом. Есть вещи, выходящие за грань понимания. Любому человеку нужно время, чтобы осознать их, свыкнуться с ними. У кого-то получается почти сразу, кому-то приходится сложнее.
— К какой категории отношусь я?
Незнакомец склонил голову набок и слегка прищурился. Добрых пару минут он рассматривал Хэ Сюаня, прежде чем ответить:
— К особенной. Вскоре вы поймете, почему я так думаю.
Вопросов у Хэ Сюаня после этого появилось только больше. Все случившееся за сегодняшний день, пропущенная бизнес-встреча, странное знакомство, загадочные фразы: на него навалилось столько впечатлений, что у Хэ Сюаня слегка разболелась голова. Решив, что пора бы заканчивать эту фантасмагорию, он вновь взглянул на часы — и с изумлением обнаружил, что минуло уже три часа, пролетевшие, как один миг. Он засуетился и поспешно встал.
— Сколько я должен вам за кофе?
— Вы не заметили? В моей кофейне нет цен, даже кассового аппарата здесь не наблюдается. Каждый гость платит, сколько считает нужным. Хотя знаете… С вас я все же возьму определенную плату.
— Обещание вернуться. В любой удобный для вас момент. Когда бы вы не пожелали это сделать, двери «Кофе в сентябре» всегда открыты для вас.
— Хорошо, если вам так будет угодно. Могу я вас тоже кое о чем попросить? Назовите свое имя. Я должен знать, к кому возвращаться.
Хэ Сюань по меньшей мере десяток раз повторил это имя, пока покидал кофейню и укромный дворик. Пока ехал домой и отвечал на тонну рабочих сообщений, заходил в пустынную холостяцкую квартиру. И пока размышлял над словами Ши Цинсюаня.
Считал ли Хэ Сюань себя потерянным по жизни? Он никогда об этом не задумывался, но стоило лишь начать — и картина складывалась не самая радостная. У Хэ Сюаня не было семьи, попытки построить отношения заканчивались неизменным провалом, и вся его жизнь состояла только из работы. Шесть из семи дней в неделю он возвращался домой ближе к полуночи только для того, чтобы устало грохнуться в кровать, открыть в ней глаза на рассвете следующего дня и вновь погрузиться в привычную рутину. Да, у Хэ Сюаня имелись друзья, с которыми можно было весело провести время. Но общение с ними никак не могло заполнить гулкую пустоту внутри, с возрастом дававшую о себе знать все сильнее. Он старался не спрашивать себя, куда и зачем идет, для чего заставляет себя вкладывать столько усилий в карьеру — и куда все это должно Хэ Сюаня привести.
Ну а пока это привело его обратно к дверям «Кофе в сентябре».
Хэ Сюань и сам не понял, как во второй раз очутился в этом месте, существование которого вполне могло претендовать на звание загадки века. Хэ Сюань спросил об этой кофейне всех коллег, подчиненных и знакомых, но о ней никто не знал — а кое-кто и вовсе смотрел на Хэ Сюаня, как на умалишенного, и убеждал в том, в том месте находятся лишь старые заброшенные дома, предназначенные под снос.
Вот только Хэ Сюань видел вместо них теплый свет зажженных внутри «Кофе в сентябре» ламп и чувствовал аромат свежей выпечки. Уютный, манящий, согревающий, рождающий непоколебимую уверенность в том, что Хэ Сюаня тут ждали — и счастливое выражение лица Ши Цинсюаня служило тому подтверждением. Его ясные, и без того сверкающие глаза стали похожи на два ослепительных в своем блеске алмаза, стоило Хэ Сюаню переступить порог кофейни.
— Наконец-то! — воскликнул Ши Цинсюань. — Хотя я думал, что вы придете чуть позже. Так что булочки придется немного подождать, они будут готовы минут через двадцать. Надеюсь, это не повлияет на ваше настроение?
Хэ Сюань не ответил. Прислонившись к дверному косяку, он разглядывал Ши Цинсюаня. Стройную подтянутую фигуру, красивое — до невозможности привлекательное, признавался себе Хэ Сюань, — лицо, волны ниспадающих на плечи волос. И понимал, что за считанные дни с первой встречи успел соскучиться. Что ему не хватало этого странного человека и лишь встреча с ним принесла ощущение, что все встало на свои места.
Он изучал Ши Цинсюаня так внимательно, что молодой человек смутился. Окинул взглядом свою одежду, крутанулся на месте, пытаясь рассмотреть, все с ним в порядке, ощупал лицо и спросил:
— Со мной что-то не так? Я испачкался в муке? Вы очень пронзительно на меня смотрите.
— Все хорошо, — отмер Хэ Сюань, про себя подумав, что пятно от муки сделало бы Ши Цинсюаня еще милее. — Я всего лишь хочу убедиться, что вы мне не мерещитесь. До сих пор сложно поверить, что происходящее — правда.
— О… Давайте я помогу вам удостовериться, что соткан из плоти и крови, а не являюсь плодом вашего воображения.
Он положил полотенце, вышел из-за стойки и грациозно приблизился к Хэ Сюаню. Медленно протянул руку и нежно огладил его щеку. Хэ Сюань вздрогнул от неожиданности — он не привык, чтобы его несколько бесцеремонно и без предупреждения трогали, — но быстро расслабился. Прикосновение было приятным, рождало непривычный трепет, и Хэ Сюань зажмурился. Он потерся о мягкую ладонь, будто кот, получивший желанную ласку. Ши Цинсюань широко улыбнулся.
— Теперь верите, что я существую на самом деле? Иллюзия не может быть настолько материальной. Надеюсь, все ваши сомнения окончательно развеяны.
Он хотел отстраниться, но Хэ Сюань не дал ему этого сделать, перехватит запястье Ши Цинсюаня.
— Давай постоим так еще немного.
Ши Цинсюань послушно исполнил просьбу. В уютном молчании они стояли до тех пор, пока не сработал таймер печи, оповещая о том, что булочки испеклись. Хэ Сюань нехотя открыл глаза. Каждая клеточка его тела отчаянно желала, чтобы этот момент продолжался, но воспитание и здравый смысл подсказывали ему, что не стоит так нахально пользоваться чужим теплом. Которое затопило его с головой уже через секунду: Ши Цинсюань убрал руку, но вместо того, чтобы сразу отойти, приблизился вплотную и оставил на месте, где только что была его рука, невесомый поцелуй. Едва ощутимый, похожий на касание крыльев бабочки — но в то же время осязаемый настолько, что у Хэ Сюаня едва не подкосились ноги. Ши Цинсюань же сделал вид, что ничего особенного не произошло, и направился к печи.
В эту встречу он рассказал Хэ Сюаню, как появилась его странная кофейня.
Он жил, как многие. Престижная, по меркам большинства, работа. Встречи с друзьями, парочка хобби, призванных скрасить досуг. Несколько романов, несерьезных и необременительных. Жизнь, которую можно назвать успешной. Вот только самому Ши Цинсюаню она казалась похожей на испорченную музыкальную пластинку. Вместо гармоничной мелодии она воспроизводила скрежет и треск. Жизнерадостному Ши Цинсюаню все меньше хотелось общаться с людьми и даже выходить на улицу, его не покидало чувство пустоты. Словно в его душе не хватало огромного фрагмента, а вместо него была огромная зияющая дыра.
Однажды он бесцельно бродил по городу, пытаясь развеять меланхолию и удивляясь, как сильно яркое сентябрьское солнце контрастирует с его состоянием. Тогда-то он и набрел на этот укромный дворик. Первым, что он почувствовал, стал аромат кофе. Двор явно пустовал, этому волшебному запаху неоткуда было здесь взяться — но Ши Цинсюань был уверен, что обоняние его не подводит. В нерешительности он открыл дверь своей будущей кофейни. Перед ним как наяву предстал будущий интерьер, каждая мелочь, что будет наполнять это место. Он с легкостью мог представить, где будет стоять та или иная чашка, где — лучше смотреться цветочный горшок или стойка для выпечки. В тот момент сердце Ши Цинсюаня пустилось в стремительный бег. С ног до головы его охватил восторг, а вместе с ним пришло понимание: вот оно. То, чего Ши Цинсюань так искал и жаждал. Его мир начал переливаться тысячами разноцветных огней, а испорченная мелодия превратилась в изысканную песню.
Ши Цинсюань уволился, не задумываясь, немало удивив поступком ближнее окружение. На все вопросы загадочно отмалчивался и не вдавался в подробности, планируя поделиться новостью, когда кофейня будет готова к открытию. Он так и сделал, разослав сообщение списку контактов и приглашая заглянуть к нему. Каково же было его изумление, когда ему стали приходить ответы, похожие как две капли воды.
«Ши Цинсюань, что за шутки? Здесь нет никакой кофейни».
Читая, он все сильнее хмурил брови. До тех пор, пока над входом не раздался звон серебристых колокольчиков, оповещая о появлении гостя — растерянного мужчины, облик которого излучал печаль и безысходность. Он тяжело опустился на стул, подпер ладонью лоб и лишенным жизни голосом попросил приготовить кофе на свое усмотрение. «Мне без разницы», — такими были его слова.
Новоиспеченного владельца кофейни его состояние насторожило и расстроило. Он всегда чутко улавливал эмоции окружающих, вот и сейчас ощутил чувство потери, переполнявшее посетителя. Ши Цинсюань не удержался и осторожно уточнил у мужчины, все ли с ним в порядке. И гость стал похож на прорванную плотину. Слова полились из него неконтролируемым потоком. Не было и тени сомнений: мужчина давно ждал возможности выговориться — и ухватился за нее так, словно она была спасительной шлюпкой в бушующем море.
— У вас там чашка в горох... Знаете, она мою бывшую жену напомнила. Ну, не сама чашка, а рисунок. Жена безумно любила гороховый принт. Мелкий, крупный, на одежде, посуде. Меня иногда с ума эта ее любовь сводила, шутил, что однажды проснусь с Принцессой на горошине, а не с любимой. Помню, она купила длинное бежевое платье, а на нем горох этот огромный коричневый. У нас тогда проблемы уже были, и я себе язвить часто позволял. Ну и спросил: «Что это за парад советской моды? Решила как бабка одеваться?». А она подняла на меня темные уставшие глаза. И сказала одну фразу: «Я подаю на развод». Все, больше после этого она со мной не разговаривала до заседания суда.
Ши Цинсюань смотрел на него и понимал, что в голове мужчины один за другим мелькают слайды из прошлого. Случайное знакомство. Первый паршивый кофе в студенческой столовой, выпитый вместе. Дрянная квартирка, первые работы, успех в карьере, свадьба. Взрослая жизнь «как с картинки». Которая съела в них что-то важное, нагрузила проблемами с таким воодушевлением, что они стали думать, что кроме проблем и не существует ничего. А потом все рассыпалось. Разбежалось горохом в разные стороны. Она, скорее всего, нанизала эти горошины на нить новой жизни. Он же остался в том же дне, где было это длинное платье в коричневый горох.
Гость, откровенничая, держал чашку удивительно бережно. Закончив, лаконично поблагодарил и вышел. Позже он приходил в «Кофе в сентябре» несколько раз. В самый последний Ши Цинсюань заметил, что счастье из его глаз рассыпается по кофейне, стучится об пол и столы, звенит и наполняет пространство. Наверное, он понял, что жемчуг тоже похож на горошины, драгоценные бусы всегда можно починить, если приложить к этому усилия – или решиться наконец на то, чтобы открыть неизведанные для себя «жемчужины».
Конечно, он стал не единственным гостем Ши Цинсюаня.
Элегантная старушка в изысканных шляпках, рассказавшая о бурном романе молодости, у которого не было шансов перерасти в счастливые отношения. Бизнесмен, столкнувшийся с предательством закадычных друзей и бизнес-партнеров. Красивая до неприличия девушка, популярная в социальных сетях — но одинокая настолько, что по вечерам ее собеседниками становятся чужие сообщения в чате «Голос незнакомцев».
Все они были разными. Но у всех была одинаковая черта. Как и Ши Цинсюань совсем недавно, они были подобны темной комнате с погасшими огнями. «Кофе в сентябре» стал для них свечой. Она неожиданно озарила сумрак и подарила тепло. В том числе и Хэ Сюаню.
Со временем Ши Цинсюань понял, что именно с ним произошло, когда он нашел свой загадочный дворик. Его догадки и предположения подтверждало и то, что постепенно все друзья стали о Ши Цинсюане забывать. Пару раз он столкнулся со старыми знакомыми — и его никто не узнал. Тогда Ши Цинсюань осознал окончательно: «Кофе в сентябре» принадлежало ему, а Ши Цинсюань отныне и навсегда принадлежал своей кофейне, а не обычному миру. Ши Цинсюань принял это спокойно, без тени волнения и удивления. Продал квартиру и перебрался в просторную комнату в задней части кофейни, тем самым навсегда связав свою судьбу с этим местом.
Хэ Сюань внимательно слушал Ши Цинсюаня. И верил. Абсолютно всему сказанному. А потом возвращался к нему в кофейню. Снова и снова. Сначала раз в неделю, затем два — а спустя месяц его визиты стали ежедневными. Еще месяц ушел у Хэ Сюаня на то, чтобы признать очевидное: он уже не представляет, как жить и дышать без Ши Цинсюаня и его лучистого взгляда. Без их долгих разговоров и осторожных касаний, коих они позволяли все больше. Расставаться становилось сложнее, а ждать новой встречи — нестерпимее.
Хэ Сюань много размышлял о том, что происходит. Пока не набрался смелости честно во всем себе признаться. В тот самый миг все лишнее слетело сухой шелухой, оставив лишь сверкающую, словно драгоценная жемчужина, истину. Все стало так легко, понятно, правильно, что принять окончательное решение труда не составило.
Ноябрьским вечером, когда на оживленные улицы города падал первый снег, Хэ Сюань стремительно зашел в кофейню. Его волосы были слегка влажными, от чего он выглядел молодым и безмятежным, а блеск непоколебимости в глазах делал его невероятно привлекательным. Ши Цинсюань повернулся и вновь невольно залюбовался Хэ Сюанем. Широко улыбнувшись, он поприветствовал:
— Я тебя ждал, Хэ-сюн! Сегодня я приго…
Договорить Ши Цинсюаню не дали. Хэ Сюань в мгновение ока преодолел расстояние от входа до стойки, вытянул из-за нее Ши Цинсюаня и заключил его в крепкие объятия. Приподнял его лицо за подбородок и сделал то, чего жаждал далеко не первый день: поцеловал страстно, исступленно. Хэ Сюань заставил Ши Цинсюаня дрожать и задыхаться, крепко хвататься за его спину и льнуть всем телом. Хэ Сюань отстранился, лишь когда они оба с большим трудом дышали. Он прижался лбом ко лбу Ши Цинсюаня и прошептал:
— Я хочу остаться здесь с тобой. Насовсем.
Ши Цинсюань счастливо и звонко рассмеялся, наполняя пространство хрустальным перезвоном своего смеха. Звук, который Хэ Сюань готов был слушать до скончания времен.
— Ну наконец-то! Я уже гадать начал, сколько мне еще придется ждать, пока ты это скажешь. Ты сильно натренировал мою способность быть терпеливым, Хэ-сюн.
— Ждать? Так ты знал, что это случится?
— Конечно. Еще до того, как ты пришел ко мне. Помнишь, в первый день я сказал, что ты «особенный»? Это я и имел в виду. Уже тогда мне было понятно, что ты останешься. Потому что здесь твой настоящий дом. Кофейня подсказала мне это тем самым утром, когда я побежал на рынок за орешками.
— Маленький хитрый лис! Мог бы сразу сказать.
Ши Цинсюань заливисто расхохотался и шутливо потрепал Хэ Сюаня по макушке.
— Так нельзя, Хэ-сюн. Есть множество вещей, на которые я не имею права влиять. Ты должен был все понять сам. Попробуй я тебя подстегнуть, специально повлиять на твое мнение, последствия стали бы непредсказуемыми. Только твои истинные чувства могли подсказать тебе, как правильнее поступить.
— Чувства… — протянул Хэ Сюань. — Действительно, есть одно. Знаешь, как называется?
— Думаю, да. Поскольку у меня оно ничем не отличается. Кстати, говорят, им очень приятно заниматься. Пойдем-ка проверим, — Ши Цинсюань подмигнул ему, крепко взял за руку и повел за собой.
Этот тихий уголок города открывается далеко не всем. Но если так случится, что вы на него набредете, не пугайтесь и не удивляйтесь. Пройдите вглубь и смело откройте дверь кофейни с потертой вывеской. Там вас приветливо встретят двое ее владельцев, которые смотрят друг на друга с такой любовью, что от нее даже в самый лютый холод согреетесь и вы.
Один из них обязательно увлечет вас в беседу, располагая к себе настолько, что вам захочется поделиться с ним всеми своими тайнами и горестями. Второй покажется вам его спокойным молчаливым хранителем: он не будет мешать разговору, лишь озаботится тем, чтобы кофе на вашем столе не заканчивался.
Возможно, ваш визит сюда окажется единственным. Возможно, вы еще вернетесь. Но знайте наверняка: «Кофе в сентябре» обязательно поменяет вашу жизнь. Два ее хозяина с радостью это подтвердят.