Обычная биография необычного человека.
Марина Олеговна родилась ясным утром 12 февраля в маленьком центральном городе Украины. Её появление стало повсеместным ликованием всего живого и прекрасного. Солнце играло по верхушкам снежных сугробов, намекая, что самая ясная часть дня впереди.
Родилась она маленькой и очень хрупкой. Но немногим удавалось распознать в сомкнутых кулачках и выразительном взгляде нерушимый стержень и боевой характер. Девочка пришла в этот мир с нравом непоколебимой личности, пусть и временно спрятанной в пеленки.
Выбрала Марина Олеговна очень необычную семью. Отец музыкант, положивший себя на алтарь жизни в другом направлении во благо семьи. Мама одаренная танцовщица, бросившая Ленинградкий свет софитов из-за травмы. Но в ней не погиб талант художника. Каждый раз, пуская кисть в танец с ватманом, получался маленький шедевр, и пусть даже его видели только школьные коридоры.
Марина Олеговна обрела почетное звание младшей сестры. Старшая сестра Марго была всего навсего и на целых 10 лет старше. Опираясь на достоверные источники, Марго ждала рождения сестры с большим трепетом и вдохновением. В предоставленных издательству дневниках есть упоминания о периоде беременности матери Марины. В них Марго делится следующим откровением: «Я вдруг осознала, что мама подарит мне лучшего друга, соратника, человека, с которым я захочу разделить каждый свой миг и подарить всю сестринскую любовь, которую создаст моё сердце. Мне будто объявили о скорой встрече с человеком, которого я уже очень давно знаю и люблю. Этот момент был волшебным, и я принялась ждать сестру, посылая ей голосовые телеграммы через материнский живот.»
Марина, "морская"; Имя, которое выбрал ей отец говорило само за себя. Девочка росла игривой и шумной, и не менее таинственной. В глубинах её сознания рождались причудливые и уникальные идеи, которые она щедро демонстрировала миру. Множество раз она рисовала выдуманных персонажей, придавая им ряд характеристик и определяя род их занятий. К созданию каждого сюжета она относилась осознанно, закладывала недетские смыслы и пыталась донести это таким глупым и несведущим взрослым, для которых это была лишь игра фантазии. Но Марина Олеговна подходила к этой задаче со всей серьезностью, пусть цветные рисунки и были на первый взгляд результатом развлечения. Комиксы получались содержательными, поэтому каждый раз встречая ироничную улыбку старшего поколения, в ней штормил протест и недоумение, который она выражала брезгливым взмахом руки, этакий красноречивый жест "да что вы вообще понимаете". Эти безграничные просторы воображения отражались в её огромных голубых глазах, влекли и влюбляли всех, кто оказывался рядом.
В 2015 году Марина пошла в школу и с первых же дней стала душой компании. Для одноклассников она была лидером, для учителей помехой. Они видели её активным противоборцем всему обычному, стандартному и навязанному, что сильно выделялось и вызывало негодование. С ранних лет она сталкивалась с человеческой жестокостью и социальным ханжеством, которое гасило её креативность и оригинальность. Но в семье понимали, насколько она не по годам развитый человек, и что она не проживает своё детство с присущей ей наивностью и легкостью. Все видели, с какой избирательностью она подходит к выбору друзей, с каким прагматизмом оценивает поступки по отношению к себе. И, тем не менее, она проявляла себя как старательный и очень способный ученик. Её картины занимали первые места и размещались на центральных позициях всех выставок.
Марина обожала внимание, признание и некоторую известность. В класс она входила с высоко поднятой головой, зная, что в её тубусе сверток с потрясающей стенгазетой, которую не смог бы создать никто из присутствующих. Ватман пестрил нарисованными от руки портретами, вырезками газет, объемными фигурами; школа замирала возле её работ на каждой перемене. С таким же энтузиазмом она подходила к подготовке к любимым занятиям. Практически каждая лабораторная работа была поводом сделать интерактивный макет с мелкими деталями и наглядными образцами природных явлений. Домашние приобщались к её проектам и черпали вдохновение от её страсти к увлечениям.
Но, по всей видимости, вскоре с людьми ей стало всё понятно. Она не питала особой симпатии к подругам, и мальчиков держала на расстоянии, хотя и не отрицала тяготения к их компании. Но зато её сердце всегда было открыто к животным. Она ощущала их настроение, разделяла их чувства и проникалась всеми, кто попадал в ряды членов её семьи. Она никогда не обделяла вниманием ни маленькую крыску, ни линяющего кота.
У Марины был маленький чемоданчик, некогда служившим футляром для фломастеров. В него она собирала цветные пластыри, медицинские инструменты из набора для "юного врача" и какие-то ручные заготовки, о правильности применения которых знала только она. Как только кот или собака в её доме проявлял признаки недомогания, Марина с полным серьезности лицом собиралась на "вызов". Брала у мамы более-менее светлый, домашний халат на молнии, повязывала марлю на голову и приходила к пушистому пациенту. Кто был посмиреннее, тому осмотр проводился подольше. Например, с котом она могла сидеть по часу, осторожно пальпируя лапки, осматривая ушки и шерсть под каким-то стеклышком, чтобы объявить диагноз, и приступить к лечению. Микстурки и приспособления были тщательно собраны в коробке с папиными инструментами и среди уходовых баночек мамы. Питомцы находились в надежных руках, но даже когда им мог помочь только ветеринар, Марина сопровождала их на приемы и сидела рядом, поддерживая до полного выздоровления.
Любовь к медицине не исчезала и в более старшем возрасте и становилась всё очевидней. Теперь она начала проявлять интерес к здоровью родных, что было очень трогательным. Однажды Марина пыталась облегчить симптомы разбитого сердца своей сестры "веселыми бандажами". Прийдя домой со школы, она заступила на внеурочную врачебную смену и вдруг обнаружила, что в одной из комнат образовалась настоящая палата. Её сестра лежала неподвижно, и ситуация явно требовала экстренного вмешательства. Марина Олеговна принесла в её комнату свой незаменимый чемоданчик и стала раскладывать все необходимые вещи по полу. Честно сказать, очень скоро паркета уже не было видно за горами "лекарств". По всей видимости, этот случай девочка посчитала исключительным.
Предварительно опросив больную, она сурово кивнула головой и принялась рисовать на её пальцах значки и фигурки. Затем пошли в ход аккуратно вырезанные бумажки с обозначениями Масонской ложи, которые предназначались для обертывания окрашенных пальцев. Лечение уже явно благоприятно подействовало, так как сестра поднялась и не сдерживала смеха. Во взгляде Марины Олеговны явно читался сарказм. Не хватало только с важным видом опустить на нос воображаемые очки и вопросить: "как тебя так угораздило, девочка?" Но Марина Олеговна на этом не остановилась и стала выбирать самые яркие и блестящие пластыри в своём арсенале, напевая какие-то подбадривающие песни под нос.
Стоит отдать должное собранности Марины, которая была такой явной ещё с юных лет. Она реагировала на разного рода травмирующие ситуации очень трезво и неординарно. Всё что выбивало из колеи членов её семьи, для Марины было моментом, с которым нужно справляться радикальными путями. Однажды она стала свидетелем очередной перепалки родителей со своенравной бабушкой. И вместо того чтобы сбежать пережить неблагоприятную обстановку, она соорудила из плинтуса и белой салфетки флаг, на котором написала "помогите". При этом, сидя за кроватью и смеясь над реакцией каждого, кто обнаружил её там, Марина накаляла и в то же время разряжала атмосферу в семье. Была импульсом и током для всех и каждого по отдельности.
Порой этот заряд становился бесконтрольным даже для неё самой. Переходный возраст Марина вспоминает с угрызением совести. Первые внутренние трансформации обжигали близких и её саму. Но путь подростка никогда не бывает прост. Поэтому домашние пытались быть рядом и прислушиваться к тому, что творится в её сердце. И штиль наступил совсем скоро, когда в жизни Марины Олеговны появилась литература.
Книги вошли в её жизнь внезапно и положили начало росту её творческой души. Первые пересказы Гоголя в её исполнении звучали с придыханием, как первые вдохи после погружения на глубину. А дальше Достоевский, уложивший её в катарсис на несколько месяцев. Мировая классика, золотой состав актерской плеяды, кинематограф и каждый найденный ею единомышленник влекли Марину со стремительной силой.
И как не подчеркнуть тот факт, что Марина Олеговна видела не героев книг, а настоящих людей. Что сюжеты о выдуманных происшествиях для неё были настоящей реальностью, хоть и зачастую вековой давности. Как не восхищаться разоблачением людской слабости и возвышением добродетеля девушкой, познающей этот мир всего шестнадцать лет?
Марина способна цитировать классиков целыми блоками, обыгрывать полноценные сцены из кино, сохраняя контекст и характер персонажей. В её памяти десятки легендарных монологов, показавшихся ей стоящими, чтобы дать им вечную жизнь, предлагая достойным. Она способна видеть прекрасное и дарить его людям, которых любит. Дорогие сердцу люди получат кусочек её необъятного мира во всех красках и оттенках.
В редакцию попало письмо, адресованное близкой подруге Марины Елизавете. Его содержание говорит лишь о том, что быть другом Марины-честь. Она учла стиль и оформление до мельчайших деталей, подарила мечту и прикосновение к самым сокровенным желаниям. Письмо отражало глубокую ценность доверенных подругой тайн, выражало искреннюю преданность их дружбе. Марина написала его от руки, чернилами; выполнила его в стиле 70х годов от лица горячо любимого ими обеими актера, пытаясь даже воссоздать его почерк. Для Марины это было своеобразным признанием подлинности своих чувств, доказательством того, что человек вошел в её самый близкий круг, которым она очень дорожит.
Что касается внешних мотиваторов, Марина всегда демонстрировала равнодушие к примитивным и мирским занятиям, но если её сердце чем-то зажигалось, в глазах было невозможно не заметить страстный огонь к тому, что её покорило. В пик своего культурного взросления ей захотелось приблизиться к театральной атмосфере. Осваивание актерского ремесла захватило юную душу и подчеркнуло потенциал лидерской натуры. Треск сценического паркета, жизнь закулисья будоражили её сознание, она попала в необыкновенный мир репетиций и оттачивания ораторского мастерства. Слава и признание были её топливом, которое она упорно зарабатывала своим трудом и выдержкой. Как и во все времена школьной жизни, находились и последователи, и противники. Началась конкуренция за главные роли, борьба за место под солнцем, которые Марина всегда вела честно, полагаясь только на свой талант и упорство. Оказалось, что эта Вселенная живет по тому же принципу, существующему за стенами кузницы служителей сцены, покрытой творческим флёром. Но если верить впечатлениям самой Марины, романтика снятия мерок для пошива на новый костюм и звук апплодисментов всегда стоили любых преград.
К сожалению, юному деятелю искусства пришлось приостановить театральные занятия, но эту зияющую брешь в её душе заполнила музыка. Руки Марины коснулись фортепиано и буквально стали продолжением инструмента. Время вокруг замирает, как только пальцы Марины изучают клавиши для нового этюда. И как же показательно, что её импровизация - это всегда джаз или фанк. Внутренний мир Марины звучит свободно, витиевато, стильно. В её власти все октавы, звучащие как свежий воздух, как полет и невесомые пируэты.
И пусть в музыке для неё нет границ и рамок, в жизни Марина Олеговна к себе строга, как никто. Для неё существует собственная планка, которой она держится, и курс, от которого она не намеренна отклоняться. Учёба в нынешнем времени стала испытанием на дисциплинированность, и Марина проходит его блестяще. Много ли подростков вы знаете, в чьих блокнотах расчерчено десятки графиков на четкие периоды со строгими дедлайнами? Скольких детей вы видели, трепещущими перед собственными незавершенными заданиями по каждому предмету? Марину Олеговну стоит с гордостью причислять к рядам тех, кто покоряет самые недостижимые вершины путем собственной силы воли.
Сейчас Марина проживает период становления в очень непростое время. У детей войны не бывает беззаботных выходных и ярких спонтанностей. Любые творческие планы заведомо обречены на риск очутиться под ракетными ударами. Вполне естественное желание путешествовать, изучать новые города, бродить по незнакомым улочкам по ночам, фиксировать в памяти счастливые моменты молодости сужаются до редких выходов в условно безопасные районы, в условно безопасные периоды времени.
Но Марина, как и прежде, твердо стоит в жажде самопознания. Её время и жизнь никто не отберет, потому что она мужественно проходит трудности, чем доказывает отчаявшимся сверстникам, разочарованным взрослым и самой себе, что только сильные духом и по достоинству оценившие свою значимость личности смогут победить в любой войне. И жизнь сама по себе, в любые времена, это уже повод творить, влюбляться, мечтать и планировать. Внешний мир уродлив и жесток, но, только сохранив свою плоть и дух, можно увидеть лучшее, что сокрыто за плотным занавесом человеческих пороков. Марина Олеговна входит в самый красивый, нежный и ранимый возраст. И пусть вокруг всё полыхает, сеет сомнения и сбивает с толку, она не из робкого десятка, и те шестнадцать лет её жизни уже продемонстрировала задатки личности с высочайшим потенциалом и выдающимся интеллектом.
Марина горячо любима в семье, является надеждой для среднего поколения и отрадой для старшего. Семья всегда будет её тихой гаванью, куда можно примкнуть после даже самых длительных и непростых странствий. И пусть эта биография будет лишь началом, которое вскоре дополнится великими событиями и историческими поворотами её судьбы, вдохновленные только светлыми и добрыми повествованиями близких и её самой.