Под багряным небом. Глава 66. Даже если мы умрём.
Перед глазами образовалась плотная чернота. Вдохи и выдохи через нос давались с трудом, как будто каждый глоток воздуха у него нарочно отбирали. Эйджи медленно приходил в сознание, то снова погружался в мир грёз, где реальность теряла свои очертания. Он чувствовал, как всё тело пронизывала боль, не давая возможности пошевелиться даже кончику пальца. На плечи будто свалился тяжкий груз, невидимый, но ощутимый, парализуя его и лишая свободы.
Странные звуки вокруг время от времени возвращали его к реальности. Несмотря на то что они звучали где-то близко, ему казалось, будто доносятся издалека, словно он находился в глубоком колодце. С трудом сглотнув сухую слюну, он ощутил, как жгучая боль заполнила его горло. Он пытался осознать, где находился, и что привело его в это состояние, но туман смятения лишь крепче обвивал его разум.
Отяжелевшие веки не поддавались, как будто кто-то перехватил контроль над всем его телом. Однако в этот момент он почувствовал, как что-то влажное и холодное коснулось его тела. Он не в силах был определить, где именно произошло это прикосновение, так как мозг сконцентрировался на ощущениях. Это было приятно, словно капля дождя в самый знойный день, дарившая ему ощущение очищения от всех невзгод. В ту минуту ему казалось, что он может наконец-то жить.
Вдоволь насладившись этим мимолётным ощущением, разум стал постепенно угасать. За считаные секунды он вновь уснул.
Тихий стук капель дождя по окну разносился эхом по всей комнате, заставляя его открыть глаза. Тихий шёпот глубокой ночи пронизывал каждую клеточку тела. После долгого сна первое, что мелькнуло у него в голове, было простое желание:
Он медленно пошевелил кончиками пальцев, ощущая под ними гладкие и прохладные простыни. От этого лёгкого и едва уловимого ощущения его длинные ресницы задрожали, а брови нахмурились.
Он приоткрыл сначала один глаз, чтобы оглядеть место, в котором находился. Однако из-за пелены перед глазами сделать это было не так просто. Эйджи медленно моргнул несколько раз, стараясь, что-то отчётливо разглядеть, но всё было бесполезно. В конце концов он сильно зажмурил глаза, а затем резко разлепил веки.
Незнакомый потолок, незнакомые стены, кровать не та. Да и сама обстановка комнаты была слишком причудливой. Ему с первого раза удалось понять, что он находился не дома, а в другом месте.
Пытаясь обдумать, что с ним произошло за несколько часов, в голову вдруг хлынули воспоминания о случившемся.
Наконец, ему удалось выяснить причину, по которой находился здесь. Недолго думая, он пришёл к выводу, что во время процесса отключился, потеряв сознание. Честно говоря, на него накатила злоба, и ему хотелось обругать Юки, но в то же время не хотелось.
Смятение, закравшееся где-то на задворках сердца, утихомирило его вспыльчивое настроение. Да и ощутимая боль во всём теле, вкупе с невыносимой жаждой только отнимали у него последние силы.
Взяв себя в руки, он перевернулся на спину, превозмогая острую боль. Это движение далось ему с трудом, с пересохших губ слетел тихий болезненный стон. Он всё время лежал на животе, не шевелясь, поэтому тело было таким грузным.
̶ Ха… - он тихо вздохнул и потёр тыльной стороной ладони свои уставшие глаза.
Он не знал, сколько времени так пролежал, однако, когда боль стала постепенно отступать, ему удалось, наконец, подняться. Сидя на кровати, он смог оглядеть интерьер комнаты, в которой спал. Это была большая комната, погрузившаяся в ночной мрак. Из-за уличного освещения, проникавшего в глубины пространства, ему удалось увидеть парочку книжных шкафов, стол и кровать. Возможно, именно из-за отсутствия мебели комната казалась такой большой.
Повернув голову в сторону, он увидел панорамное окно, завешанное плотными шторами тёмных оттенков. Эйджи, недолго думая, спустил ноги с кровати и попытался встать на ноги. Сил совсем не было, а дрожь тела, будто нарочно усугубляла его страдания.
Опустив голову, он только сейчас заметил, что был полностью голым, на нём не было даже нижнего белья. Он провёл рукой по кровати в поиске чего-нибудь подходящего и нашёл шёлковую простыню, которой, вероятнее всего, он укрывался во время сна.
Завернув своё тело в неё, он смог, наконец, подняться на ноги. Гладкая ткань скользила по плечам, что было слегка неудобно, тем не менее, ему удалось сделать несколько шагов в сторону окна.
Когда он отодвинул слегка занавеску, перед ним открылся вид на ночной город Токио. Эйджи невольно замер на месте, вглядываясь неописуемую красоту ночной жизни. Миллионы огней мерцали, как звёзды на небесах. Улицы были сплетены как искусные узоры, а неоновые вывески над головами прохожих отражались на радужке его глаз.
Эйджи затаил дыхание, не в силах пошевелиться. В этот миг ему казалось, что весь мир находился у него на ладони, как будто старательно уложенные пазлы вселенной сложились в одно великолепное целое.
Наблюдая за движущимися машинами по главной дороге, в голове эхом зазвучали звуки этой хаотичной сцены. Он чувствовал себя одним в этом огромном и необъятном мире. Странное впечатление отзывалось горечью на кончике языка.
«Непохожий на других» ̶ эта мысль застряла в голове, словно мантра, подчёркивая его инаковость. Каждый миг, каждое движение вокруг напоминало о том, что он всегда находился вне ритма этой обыденной жизни, изолированной и непонятный в этом бескрайнем потоке. В этом бурном танце машин и людей, где никто не замечает другого, он стал невидимой тенью, что с высокого этажа осталась за окном наедине с собственными мыслями.
Он настолько погрузился в собственные размышления, что даже не заметил, как позади него открылась дверь.
От низкого голоса Эйджи вздрогнул, словно вернулся в реальность.
̶ 2:45, - полушёпотом произнёс Юки.
Эйджи не помнил, в котором часу он сюда приехал, поэтому не мог прикинуть в уме, сколько времени они уже здесь находятся. Он ничего не ответил, а лишь продолжил наблюдать за хаотичными пейзажами сквозь окно. Он поднял руку и аккуратно коснулся кончиками пальцев холодного стекла. Из-за того, что Эйджи стоял плотно к окну и через раз выдыхал, на прозрачном стекле оставался лёгкий конденсат от его горячего дыхания.
В это время Юки слегка замялся, наблюдая за его одинокой спиной. Рука сжималась нервно в кулак, а глаза метались то по просторам комнаты, то снова возвращались к его одинокой спине.
Между ними повисло напряжённое молчание.
Юки, не до конца понимая собственных чувств, то открывал, то закрывал рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово. Подобное у него произошло впервые, и он не знал, с чего начать. Пока его разум метался в попытке найти хоть какой-нибудь разумный ответ, Эйджи тихо заговорил:
̶ Не извиняйся, тебе это не идёт.
Смысл таких странных слов заключался не в том, что он решил простить его и спустить всю ситуацию на самотёк, а то, что им обоим было необходимо выпустить из себя зарытые в глубине души давно забытые чувства. Где-то в глубине друг друга они чувствовали эту странную необходимость в утешении. Всю жизнь они были недопонятыми, единственными в своём роде. И только благодаря другому они до сих пор смогли не утонуть в глухой тишине своих запутанных эмоций.
Эта ситуация, пускай и не самая приятная, стала началом их долгожданного освобождения.
Эйджи, рисуя кончиком указательного пальца, странный узор по стеклу, прервал их затянувшееся молчание:
̶ Юки, возможно, ты ненавидишь семью Юичиро, что затянула тебя в этот ад. Возможно, ты ненавидишь меня за то, что я бесполезен из-за своего неведенья. Ты имеешь право ненавидеть кого угодно, даже всех людей.
Юки прикусил нижнюю губу и сжал руку в кулак. Дело было не в ненависти, но ему не хватило сил сказать об этом.
̶ Тем не менее независимо от твоих личных чувств, давай положим этим страданиям конец.
Эйджи посмотрел на него через своё плечо. Их взгляды столкнулись в неведомом напряжении. Эйджи хотел договорить свои слова, но на секунду замялся. Слегка понизив голос до шёпота, он сказал:
̶ Давай положим этому конец, даже если нам придётся умереть.
Уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке.
Сердце Юки словно упало с грохотом на землю.
Несмотря на довольно серьёзный диалог между ними после всего случившегося, атмосфера изменилась в мгновение ока, стоило им только прерваться на еду.
По кухне витал густой запах рамёна, а стук железных палочек для еды разносился эхом по необъятной тишине. Когда желудки были наполнены не совсем сытной едой, каждый из них откинулся на спинку стула, предаваясь своим размышлениям.
Юки находился в той же самой одежде, что и до прихода Эйджи. А вот сам Эйджи до сих пор сидел закутанный в шёлковую простыню. Пока он ел, гладкая ткань то и делала, что сползала с плеч, что доставляло неудобств. В тот момент, когда Юки собирался пойти в душ, Эйджи остановил его:
Юки обернулся и странным взглядом посмотрел на него.
̶ Ну, она вся грязная и липкая, поэтому её нужно постирать.
Не понимая, что он имеет в виду, Эйджи нахмурился и презрительно взглянул на него. Но вот когда до него дошло осознание, он невольно ахнул и замолк.
̶ Ближе к утру я попрошу кого-нибудь из подчинённых привезти тебе одежду.
̶ Тогда дай что-нибудь из своей одежды.
Юки скрестил руки на груди и поднял на него глаза.
̶ Здесь только рубашка есть, разве ты будешь такое носить?
̶ Плевать, дай хоть что-нибудь.
Даже после такого уверенного ответа Юки не сдвинулся с места, а продолжал смотреть на него. Чувствуя странную неловкость, Эйджи поторопил его:
̶ С каких пор ты неженкой стал?
Тяжело вздохнув, Юки развернулся и направился в комнату. Через несколько секунд он вернулся с чёрной рубашкой на пуговицах, а ещё в руках у него была упаковка чего-то.
Юки быстро передал ему всё в руки и быстро отвернулся, направляясь в ванную комнату, словно от чего-то убегал. Эйджи остался в одиночестве, не понимая, что с ним вдруг стало. Однако не стал над этим долго думать и направился в комнату, чтобы переодеться.
Рубашка, которую он надел, была на пару размеров больше его собственного. Рукава слегка были длинными, а ещё она свободно сидела на нём, но в целом в ней было довольно комфортно. Переодевшись, он сел на диван и стал ожидать, пока Юки примет душ.
Раз им придётся до утра находиться вместе, то чем они будут заниматься? Может, снова лечь спать? Однако после еды сон, как рукой отбило.
Пока Эйджи плутал в размышлениях, дверь в комнату открылась, и внутрь зашёл Юки. С влажных волос падали капли на пол и на обнажённое тело. А на талии висело пушистое полотенце.
Эйджи лишь на секунду скользнул взглядом, а затем отвёл его, чувствуя неловкость. Он попытался зацепиться за какой-нибудь другой объект в комнате, но его взгляд продолжал возвращаться к телу парня. Секунду спустя Юки надел нижнее бельё. И больше ничего.
Эйджи хотел было пристыдить за такой самонадеянный поступок, но Юки опередил его:
̶ В холодильнике есть вино, будешь?
Эйджи, недолго думая, согласился. Наверное, если они выпьют, то смогут лишь на время забыть о неловкости. Между ними царила странная атмосфера, и каждый был, как не в своей тарелке. Подобная ситуация для них была впервые, поэтому никто не знал, как избавиться от странных ощущений.
Вернувшись на кухню, они старались не смотреть друг на друга и занимались своими делами. Эйджи достал бокалы из шкафчика, а Юки попытался найти какие-нибудь закуски к вину. Так как он нечасто сюда приходил, то, естественно, было бы сложно найти что-нибудь питательное.
Юки достал из холодильника красное вино, штопор, а из морозилки достал оставшиеся кубики льда. Пока Эйджи занимался тем, что открывал штопором бутылку вина, Юки встал позади него и наблюдал за его действиями.
В обычных ситуациях Эйджи предпочитал пить пиво, вместо вина или сорокоградусных напитков, таких как коньяк или виски. Поэтому это был первый раз, когда он пытался открыть штопором бутылку. Его движения выглядели неумелыми, отчего Юки скрестил руки на груди и приподнял одну бровь. Затем, тихо вздохнув, он забрал из рук Эйджи бутылку вина и штопор.
Эйджи отошёл от него на несколько шагов и со стороны смотрел, как Юки открывает вино. Из-за того, что на кухне было хорошее освещение, чем в комнате, он смог отчётливее разглядеть его тело.
Тело Юки сочетало в себе силу и элегантность. Мускулы, подчёркнутые лёгким рельефом, плавно переходят от широких плеч к узкой талии, создавая образ идеальной пропорции.
Кожа, слегка золотистая от света тёплых оттенков лампы, слегка блестела, подчёркивая каждую ямочку и изгиб, как будто сама природа стремилась создать совершенное произведение искусства. Шрамы, как отметины времени, изящно украшали его тело. Вдоль линии плеча тянулся глубокий шрам, на торсе виднелись зажившиеся шрамы от ножевых и пулевых ранений.
На правой руке от плеча до запястья виднелась татуировка с цветочными узорами. Когда он открывал штопором вино, слегка прилагая силу, то его грудные мышцы напрягались, отчего Эйджи невольно задержал дыхание. Скользнув взглядом от груди до торса, а потом ещё ниже, он замер на месте, сердце бешено застучало в груди, а снизу живота начал подниматься непонятный жар. И в этот момент послышался низкий смешок.
Юки не стал говорить, что почувствовал на себе его изучающий взгляд, но и не смог удержаться от смешка. Эйджи нахмурился, не найдя в себе сил на спор с ним. Когда Юки открыл бутылку вина, то разлил жидкость по бокалам. Эйджи, наблюдая за ним со стороны, не смог избавиться от странного чувства недосказанности и обиды.
̶ Тебя это настолько отвлекает?
̶ Каким образом меня это отвлекает?
̶ Ну, сердце бешено стучит, дыхание перехватывает, жар поднимается во всём теле.
̶ Похоже на симптомы аритмии, разве нет?
̶ Тогда почему ты так пристально разглядываешь меня?
̶ Эй! Не разглядывал я, кому ты вообще нужен?
Чувствуя обиду, Эйджи взял бокал со стола и отвернулся, не в силах продолжать этот бессмысленный спор. Юки схватил его за воротник рубашки и потянул к себе. Из-за внезапного нападения Эйджи не смог удержать равновесие, а вино в бокале расплескалось по полу. Юки подхватил его за бёдра и усадил перед собой на столе. Раздвинув его ноги достаточно широко, он протиснулся своим телом между ними, отрезав путь к побегу.
Эйджи хотел закричать на него, но Юки сразу же прервал его:
̶ Смотри сколько угодно, я не против.
̶ Не переживай, скоро понадобится.
Юки вплотную к нему приблизился и уткнулся кончиком носа в его шею. Горячее дыхание коснулось обнажённой шеи, вызывая мурашки по всему телу. Эйджи невольно вздрогнул и сжал в руке полупустой бокал. Юки слегка потёрся носом о его шею, а после отстранился, пытаясь поймать его взгляд. Эйджи посмотрел на него в ответ, и уголки губ Юки слегка приподнялись в знакомой хитрой улыбке.
Он как будто бы подлизывался к нему.
̶ Каким же скользким ты бываешь, - отметил Эйджи, цокнув языком.
-Малыш Эйджи выучил новые слова, кроме ругательств: неужели ты подрос?
Чувствуя нарастающую злость с глубин сердца, Эйджи свободной рукой крепко схватил его за волосы и потянул назад голову. Юки совсем не ожидал такого нападения, на его лице заиграла глупая мимика, и, не успев ничего сказать, Эйджи приблизился и накрыл губами его губы. Кончик языка тут же проник в полость рта, скользнув по языку Юки. Эйджи втянул его верхнюю губу и слегка надкусил.
Затем их языки вновь столкнулись и закружились в бешеном ритме танца. Слюна обильно скапливалась на поверхности языков. Юки хотел приблизиться ближе, чтобы углубить поцелуй, но Эйджи сдерживал его своей хваткой на волосах. Горячие прерывистые выдохи вызывали волну мурашек по спине, но никто из них не планировал отстраняться. Липкие звуки поцелуев тихим эхом отражались по кухне.
В какой-то момент Эйджи отстранился. Их лица были всего в миллиметре, а взгляды словно пожирали друг друга. Тихо вздохнув, Эйджи слизал кончиком языка, оставшуюся слюну на нижней губе Юки. А затем шёпотом в губы сказал:
Он толкнул Юки в плечо, слез со стола и направился в комнату. Юки позади него стоял в оцепенении лишь на долю секунды. А затем поднял руку, чтобы большим пальцем вытереть с губ остатки слюны, уголок рта сам по себе приподнялся в ухмылке.
Автору на кофе: