«Тепло в домах мы получаем за счет шахтеров, которые рискуют своими жизнями»
Правозащитник и бывший горняк Евгений Жовтис о том, что могут сделать государство и общество для защиты казахстанских шахтеров от трагедий
Больше недели прошло с трагедии на шахте имени Костенко, унесшей жизни 46 рабочих. Власти переложили почти всю ответственность за происшествие на компанию «АрселорМиттал Темиртау», которой принадлежал объект. Владел предприятием британский миллиардер Лакшми Миттал, чей бизнес работает на четырех континентах.
Недавно правительство заявило, что нашло казахстанского инвестора на замену Митталу. Его имя и условия договора с ним государство пока не стало озвучивать.
Давняя проблема, о которой говорят казахстанские правозащитники — непрозрачность контрактов с властями. Именно в недоступных общественности документах можно было бы найти возможные причины трагедий на шахтах нашей страны.
Поговорили с главой Казахстанского международного бюро по правам человека Евгением Жовтисом о причинах гибели горняков в РК — и о том, что нужно сделать, чтобы предотвратить подобные аварии в будущем.
Чем опасна профессия шахтера в Казахстане
По первой специальности я горный инженер и экономист. В конце 1970-х годов проходил практику как раз на шахте имени Костенко. Более двух месяцев работал там крепильщиком.
Шахты и в Караганде, и в Шахтинске построены очень давно. Шахту имени Костенко начали строить в 1930-х годах. Первая очередь была введена в строй в 1950-х, то есть она работает уже более 70 лет.
Добыча угля происходила, когда работал, по моему, на глубине 500-600 метров, сейчас — более 800 метров. Чем дальше от поверхности ведется эта работа, тем сложнее обеспечение техбезопасности. В шахтах Карагандинской области очень много газа — метана. А еще из-за взрывоопасности угольной пыли шахтеры там [работают] как камикадзе.
Конечно, технологии развиваются, безопасность пытаются обеспечивать различными мероприятиями. Например, откачивают газ, увлажняют, чтобы пыль не поднималась. К сожалению, исключить взрывоопасность очень трудно и невозможно сделать это полностью.
Уже во времена Независимости РК, в середине 2000-х годов, на шахте Ленина погибло более 40 человек. К сожалению, это огромная непомерная плата, которую шахтеры платят своими жизнями за то, чтобы добывать уголь, в том числе для наших ТЭЦ.
Обществу нужно понимать, что тепло в домах мы получаем за счет шахтеров, которые рискуют своими жизнями. Поэтому, в том числе, компенсации родственникам погибших горняков назначают из бюджета.
Кто ответственен за гибель казахстанских шахтеров и что сделать для защиты горняков
Ответственность в первую очередь лежит на государстве. Частная компания в части обеспечения техники безопасности находится под контролем властей в лице различных управлений и инспекций. Государство должно регулировать это через законы, подзаконные акты, инструкции, правила и их соблюдение.
Нужно вкладывать огромные усилия и деньги, чтобы гарантировать безопасность шахтеров. Аварии так же случались и когда шахты находились под управлением госкомпании «Карагандауголь».
Здесь не стоит вопрос собственности. Нужно обратить внимание, как государство обеспечивает технику безопасности, как эффективно работают инспектора, как эффективно работают все службы, и какие деньги вкладывают.
У частной компании, в данном случае Арселора, главная цель, согласно старой теории капитализма — извлечь прибыль. У советского государства целью было обеспечить план по добыче угля, который поставили партия и правительство.
Человечество ничего лучше не придумало, чем некоррумпированная беспристрастная госинспекция и сильные независимые профсоюзы, состоящие из шахтеров, которые тоже будут контролировать обеспечение безопасности и требовать этого от администрации. Все для того, чтобы не приходить каждый раз на смену с ожиданием, что ты можешь не вернуться домой.
Почему власти в РК боятся рабочих, которые хотят выйти на митинг
Давняя проблема в Казахстане — запреты властей на мирные собрания. Такая «логика» государства с моей точки зрения абсолютно недальновидна.
Мирное собрание — способ коммуникации и выпуска пара, разговор. Если люди собираются выйти на митинг, это означает, что у них нет другого выбора. Они хотят донести свои взгляды, свое недовольство и свой протест, потому что никакие другие механизмы не работают.
Наличие независимых профессиональных союзов и их активная деятельность позволяет зачастую не выходить на митинг. Существует форма трехстороннего партнерства или комиссий: работники, бизнес и государство. Они собираются и, в том числе в присутствии СМИ, пытаются решить проблемы.
Если ничего из этого не работает, то люди выходят на площадь. А власти говорят «мы вам не дадим такое право».
Казахстанское международное бюро по правам человека проводило анализ мирных собраний в Казахстане. По нашим результатам, в течение последних двух лет более 90% митингов или демонстраций проходили не в тех местах, которые выделили власти. Поэтому они проходили не санкционированно, людей задерживали, штрафовали и арестовывали. Факт остается фактом, что политика государства по отношению к мирным собраниям, по моему мнению, очень недальновидная.
Я понимаю опасения властей РК. Однако в митинге ничего плохого нет, это нормальная форма коммуникации между государством и обществом.
Продолжающее недовольство казахстанцев — это отражение системных проблем: отсутствие независимых профсоюзов, которые действительно отражали бы интересы шахтеров, отсутствие нормальных каналов коммуникаций, быстрой, эффективной реакции властей или администрации и много что еще.
Шахтеры всегда были очень социально активной группой. Они были первыми, кто в конце существования СССР создавал независимые профсоюзы горняков и были наиболее движущей силой перемен.
Как профессиональные союзы могли бы помочь шахтерам в РК
У нас есть федерация профсоюзов Казахстана. Однако эта огромная организация перешла из советского прошлого.
Граждане РК пытались создать независимые профессиональные союзы. Однако их не регистрировали. По-настоящему независимых профсоюзов, которым бы доверяли рабочие, у нас по существу почти нет и это серьезная проблема.
Я в начале 1990-х годов работал в Независимом профсоюзном центре Казахстана. Помню, когда создавались первые независимые профессиональные союзы в Караганде, где были серьезные ребята.
Потом эта деятельность потихоньку сошла на нет, предприятия ушли в частные руки, стали формироваться подконтрольные профсоюзы. Нормального, независимого профсоюзного движения, которое могло бы серьезно отстаивать права шахтеров, по существу, не появилось.
По этому вопросу нашу страну критикуют международные организации свободных профсоюзов, мировые объединения. Международная организация труда несколько раз очень серьезно критиковала власти Казахстана за то, что законодательная и правоприменительная практика в отношении независимых профсоюзов не соответствует обязательствам в рамках конвенций этой организации.
ЧИТАТЬ ПО ТЕМЕ: Гид по профсоюзам
Крайне важный момент — появление лидеров, которым доверяют шахтеры. Опять же, в начале 1990-х помню карагандинских шахтеров, за которыми вставали тысячи людей.
Если будут лидеры, то шахтеры могли бы через них попытаться добиться изменений в договорах между профсоюзом и руководством компании, на уровне министерства, отрасли и так далее. Раз они прибегают к митингам, то, возможно, это не решается.
Также в Казахстане есть серьезные проблемы с законодательством о забастовках. Это один из сильных инструментов выражения недовольства — забастовка влияет на прибыль предприятий.
Если проблемы шахтеров решаться не будут, то они, возможно, опять подадут уведомление на митинг — или выйдут несанкционированно, как это было в Жанаозене, Актау и других регионах. Люди выходят на центральные площади с определенными социальными темами.
Шахтеры могут поехать в Астану, как нефтяники. Все это будет зависеть от того, как они организуются сами. Трагедия на шахте имени Костенко всколыхнула шахтерское сообщество и рабочих в РК.
Дальше, в таких случаях, могут появиться неформальные лидеры из среды. У них есть мандат доверия и определенные полномочия от имени больших групп.
Тогда рано или поздно власти будут вынуждены с ними вступать в переговоры и искать выходы из положения. Это могут делать профсоюзы, которые вдруг радикализируются или станут более активными. Многое будет зависеть [от того], насколько им шахтеры доверяют выражать свои интересы.
В истории есть известные фигуры из профсоюзов, которые обладали харизмой, способностью возглавлять, возможностями вести переговоры. Классический пример — бывший президент Польши и лидер профсоюзного движения «Солидарность» Лех Валенска.
ЧИТАТЬ ПО ТЕМЕ: «Солидарность»: как обычный профсоюз пришел к власти в Польше
Также многое будет зависеть от того, как на это вовремя и эффективно будет реагировать государство. Будут ли власти решать проблемы до того, как они дойдут опять до очередной точки.
Какие действия властей в РК могли привести к трагедиям на шахтах
Много лет идет дискуссия о прозрачности контрактов и передачи предприятий. Прежде всего это касается горнодобывающей промышленности. Добиться публикации контрактов и прочесть их невозможно, потому что чаще всего [власти] прикрываются коммерческой тайной. Речь идет не только о том, за какие деньги продали, а еще и какие условия были прописаны, например, на зарплаты и развитие социальной инфраструктуры.
В Карагандинской области, как и во многих регионах, были градообразующие предприятия. На них добывали ресурсы, вокруг них развивалась социальная инфраструктура, появлялись города и поселки. За все градообразующие предприятия должны были нести ответственность инвесторы.
Первая проблема — вопрос того, чтобы добиться прозрачности контрактов и того, что там было оговорено.
Проблема вторая — наша коррупция. Многое у нас с ней связано. Коррупция определяет, выполнялись ли какие-то обязательства или не выполнялись, что было неформально договорено, на что были или не были закрыты глаза.
В государстве, где [существует] разделение властей, независимость и верховенство права, предположить, что тот же Назарбаев обещал Митталу никуда не вмешиваться, выглядело бы достаточно смешно. Лакшми Миттал должен следовать законодательству РК.
Когда вы действуете в системе, где президент может прямо или косвенно отдать распоряжение — и к тебе не придет налоговая инспекция или другие контрольные, надзорные органы — это совершенно другая политическая система и здесь действуют совершенно другие правила.
Трудно сказать, как это все было выстроено. Если искать причины трагедий, то нужно, чтобы кто-то внимательно посмотрел, как были заключены контракты, были ли там чьи-то интересы, было ли там что-то прописано, чтобы иметь возможность избегать необходимости следования многим правилам.
Это все надо проверять: кто, где, когда, чей там был интерес и прочее. Возможно, что многие из тех, кто имел отношение к заключению этих контрактов и дальнейшей работе Миттала, находятся до сих пор у власти. Соответственно не в их интересах что-то прояснять.
Государство всегда самый плохой собственник и управленец в нашем контексте, потому что у него нет личного интереса. Управляют там чиновники, которых назначают временно.
Весь мир, в подавляющем большинстве случаев, приватизирует почти все — потому что это более эффективно. Но после передачи [предприятий] в частные руки крайне важно, как государство [их работу] контролирует, как обеспечивает все необходимые условия, правила и безопасность.
Что сделало и не сделало государство после аварии на шахте имени Костенко
Я не слышал, чтобы были какие-то экстренные заседания Карагандинского областного маслихата, чтобы создали парламентские комиссии по расследованию трагедии.
Работает исполнительная власть, то есть правительство. Хотя наша законодательная власть вообще-то должна быть еще и представительной. Она не законы должна писать в основном, а представлять интересы народа и контролировать деятельность исполнительной власти, в том числе и в таких ситуациях.
Парламент в Казахстане считает, что его главная задача — принимать законы и все. Они пока не выполняют в достаточной мере функции представительной власти. Мы должны были слышать о серьезнейших парламентских расследованиях или комиссии маслихата, которая все проверила. А слышали в основном о том, как действует правительство и президент.
Карагандинские шахтеры — избиратели членов местного маслихата и парламента. Депутаты должны задавать вопросы, у них есть полномочия. Комиссии должны расследовать, что там происходило, что не сделала исполнительная власть, что не сделали соответствующие госструктуры и так далее.
Независимые профсоюзы — это очень важный инструмент. Он очень активно развивается в мире с начала прошлого века, потому что позволяет искать решения острых социальных проблем, в том числе связанных с оплатой труда и безопасными условиями.
Независимых профсоюзов нет, значит сложнее работать. Если не работает эффективно представительная власть, еще сложнее работать.
С исполнительной властью тоже проблема, потому что, если достаточно высокий уровень коррупции, то высока вероятность непрозрачных договоров с крупными компаниями. Там могут скрываться возможные причины трагедий.
Когда государство продает собственный актив, то от него зависит, кого выберут в качестве инвесторов и на каких условиях. Весь этот процесс должен быть максимально прозрачным.
Обществу должно быть понятно, зачем и почему государство принимает такие решения, особенно в свете не первой трагедии такого характера.
Могут ли китайские и российские инвесторы влиять на политические процессы в Казахстане
Я бы сказал, что Китай действует очень прагматично. Его не так сильно интересует характер режима. До той поры, пока вы даете Китаю хорошие условия для инвестиций, для бизнеса, если вы хорошо с ним экономически сотрудничаете, то ему не так сильно важно, какой у вас режим. Это ваши личные вопросы до тех пор, пока вы с ним в хороших, дружеских, экономически взаимовыгодных отношениях.
Простой пример — Китай очень много, насколько я знаю, вкладывает в Монголию. Это классическая демократическая страна, там не авторитарные решения. Ничего не мешает Китаю туда активно вкладываться. Это никак не влияет на то, что монгольский режим начинает дрейфовать в сторону авторитаризма.
КНР сама по себе авторитарная страна, ее интересует контроль за своими гражданами. Но во внешнеэкономических отношениях она не оказывает прямое или косвенное влияние на политическое развитие в той или иной стране.
У Китая собственный интерес. Хорошее отношения с сотрудничеством с данной страной, хорошие возможности для инвестиций и развития экономических отношений, его знаменитая программа шелкового пути — «один пояс, один путь». Это все его интересует в большей степени и он вообще почти не увязывает это с политическим развитием.
Политический режим и китайское влияние — это один вопрос. Второй вопрос — это политическое маневрирование наших властей в части поднятия или не поднятия каких-то тем, которые болезненны для Китая.
Казахстан аккуратно дистанцируется на международной арене и в двусторонних отношениях от любого поднятия вопросов, связанных, например, с лагерями, в которых содержатся казахи и уйгуры.
Власти политически маневрируют, болезненные темы для Китая не поднимают. Однако с точки зрения прямого или косвенного влияния на вектор развития политического режима, чтобы он бы продолжил быть авторитарным, я не думаю, что Китай играет такую серьезную роль. Для него очень важны хорошие отношения, сотрудничество, возможности для экономического развития и экономических интересов.
Россия политически очень активно влияет. Много из того, что у нас происходит в части недемократичных законов, пыток, давления на гражданское общество, независимые СМИ — это российские сигналы.
Прежде всего это [происходит] в рамках ее антизападной политики. Россия находится в классическом состоянии холодной войны с Западом.
РФ старается свои подходы и отношение распространять на близлежащие пространства, где она еще продолжает оказывать влияние. Также играет геополитический контекст, такой как война России в Украине и санкционный режим.
Лично для меня менее важно и не так принципиально, является ли инвестор российским или китайским с точки зрения влияния на политическое процессы в Казахстане. Важнее прозрачность контрактов и выполнение обязательств перед Казахстаном, в том числе в вопросах обеспечения безопасности рабочих и развития социальной инфраструктуры. Контролировать все это должны независимые профсоюзы и некоррумпированная исполнительная власть — а ее, в свою очередь, должна контролировать выбранная на свободных и справедливых выборах представительная власть.
Автор: Айдар Елькеев