Эссе Стивена Кинга ‘Оружие’
Во-первых, кто-то открывает стрельбу. Мало кого из стрелков можно назвать взрослым человеком, а стариков среди них и вовсе практически нет. Встречаются юноши, но большинство – дети. Стрелкам в Джоунсборо, штат Арканзас, было 13 и 11 лет.
Во-вторых, первые новости по ТВ – бегущая строка по соседству с пугающей надписью “ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ” в нижней части телевизионного экрана. Пока еще никто не знает, какого черта происходит, и это возбуждает. На экране возникают фотографии вашего городка и фрагменты гугл карт. Телевизионщики изо всех сил пытаются дозвониться до местных репортеров в поисках свежих новостей.
В-третьих: появляются подтверждения того, что все это произошло на самом деле. Есть жертвы! Пролилась кровь американцев! Самолеты со съемочными группами уже катятся по взлетно-посадочным полосам, направляясь в какую-нибудь деревушку, в одночасье ставший знаменитым благодаря очередному психу с пушкой.
В-четвертых, первое видео – разумеется, снятое на сотовый телефон, потому что ролик короткий, а картинка очень плохого качества и постоянно дрожит. Чаще всего это видео показывает бегущих людей.
В-пятых, первые репортажи с места событий. Пока это еще местные журналисты, которые должны как-то продержаться, пока не прибудут основные силы крупных телекомпаний. Все они несут дикую чушь, обрадованные внезапной возможностью выступить на федеральном уровне. Некоторые, впрочем, скрывают эту радость лучше других. Кто-то из них впервые использует слово ‘достигло’, которое затем будут склонять на все лады до тех пор, пока не сформируется окончательная цифра. Как будто кто-то бросает кольца в парке развлечений: достигло шести… нет, двенадцати человек… просим прощения, сумевшие спастись свидетели сообщают по меньшей мере о восьми жертвах.
В-шестых, точное количество: X убито, Y ранено.
В-седьмых, первое интервью с полицейским. Коп номер один не говорит ничего конкретного, да он и не должен. Его работа – выглядеть так, словно все под контролем, и использовать полицейский жаргон.
В-восьмых, первые попытки идентифицировать стрелка. Неверные.
В-девятых, первые репортажи у стен местной больницы, чаще всего на фоне машины ‘Скорой помощи’. Если во время репортажа мимо проедет еще одна ‘Скорая’, с сиренами и мигалками, журналисту начисляются бонусные очки.
В-десятых, устанавливают настоящую личность стрелка. Нам показывают фрагмент ежегодной школьной фотографии, с которой на нас смотрит обычный паренек – такой же, как и все остальные. Впрочем, уже идут поиски снимка, на котором он будет выглядеть как ваш худший ночной кошмар.
В-одиннадцатых, первое интервью с Экспертом. Эксперт говорит о проблеме вооруженного насилия. Он или она может затронуть тему ‘печально известной американской культуры насилия’, хотя, возможно, для этого еще слишком рано. Интервью о культуре насилия обычно идет третьим или четвертым по счету.
В-двенадцатых, интервью с плачущими свидетелями, чьи слова сложно разобрать. Журналист, получающий реальные деньги за настолько идиотские вопросы, что иногда они кажутся сюрреалистическими, спросит:
“Как вы себя чувствуете?”
В-тринадцатых, новостные сообщения кабельных каналов. Продюсеры монтируют клипы из самых ярких видеофрагментов, и в ближайшее время вы будете видеть их чаще, чем Фреда Томпсона, бичующего обратные закладные.
В-четырнадцатых, начинается ретроспективный показ всех случаев со стрельбой в людных местах, случившихся ранее. Нам снова и снова будут показывать этих ‘суперзвезд’ слетевшей с катушек Америки: Харрис, Клиболд, Чо, Мохаммед, Мальво, Лэнза. Вот кого мы помним: не жертв, а убийц. Продюсеры новостных программ чаще остальных будут показывать фотографию открывшего стрельбу в кинотеатре ‘Аврора’ Джеймса Холмса – потому что, господи, этот ублюдок выглядит таким двинутым! Он и в самом деле ваш худший ночной кошмар!
В-пятнадцатых, интервью с теми, кто знал стрелка. Все они соглашаются с тем, что он выглядел довольно странным, но никто и подумать не мог, что он совершит такое.
В-шестнадцатых, начинается то, что продлится следующие семьдесят два часа и то, в чем авторам новостных программ кабельного телевидения нет равных: долгое и жадное кормление слезами с лиц тех, кто понес утрату. Интервью с плачущими родителями, ошеломленными родственниками и одноклассниками. Вереницы катафалков на полпути от церкви до кладбища. Цветы, плюшевые игрушки, фотографии и таблички с надписями “МЫ НИКОГДА ВАС НЕ ЗАБУДЕМ”. Самое классное: кабельные операторы с этого момента снова могут пускать в эфир рекламу. В результате трансляция похорон в любой момент может смениться сообщениями об удивительных подгузниках для взрослых или чудесных препаратах для усиления потенции.
В-семнадцатых, представители Национальной стрелковой ассоциации делают заявление, в котором отказываются от комментариев по конкретному делу до тех пор, пока не будут выяснены все обстоятельства случившегося (и в знак соболезнования к родным и близким погибших). Законодатели, выступающие за свободное ношение оружия, не отвечают на звонки журналистов.
В-восемнадцатых, политики призывают к национальному диалогу о контроле за оборотом оружия. Этот диалог распространяется на автоматические и полуавтоматические стволы, а также магазины повышенной емкости для них (Адам Лэнза убил почти две дюжины детей с помощью самозарядной винтовки AR-15 и пистолета ‘Глок’ десятимиллиметрового калибра – настолько большого, что он используется рейнджерами Гренландии для отражения атак белых медведей).
В-девятнадцатых, НСА делает еще одно заявление – об абсолютной невозможности изменения действующего оружейного законодательства и своей жесткой позиции по этому поводу. Во всем виноваты неуравновешенные люди и ‘американская культура насилия’, утверждают представители ассоциации. Кроме того, они указывают на некомпетентность психологов и психиатров, неспособных вовремя распознать потенциально опасных граждан (даже несмотря на тот факт, что большая часть сенаторов, поддерживаемых НСА, удавятся за каждый цент федерального бюджета, направленный на поддержку таких служб – еще бы, ведь они вынуждены круглосуточно бороться с этим противным дефицитом). НСА не говорит прямо о том, что жертвы сами виноваты в случившемся, поскольку имели неосторожность думать, будто способны выжить в Америке без пушки в кармане, но намек очевиден.
В-двадцатых, по Луизиане прокатывается жуткий торнадо, или на Ближнем востоке происходит вспышка военных действий, или еще одну знаменитость находят мертвой вследствие передозировки наркотиками – и в нижней части вашего телевизионного экрана вновь возникает пугающая надпись “ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ”. Стрельба отходит на второй план. Через какое-то время – на третий. Вскоре смешной ролик на YouTube, опубликованный в тот день, вы помните лучше.
В-двадцать первых, все попытки изменить оружейное законодательство, включая те его части, которые позволяют практически любому американцу купить штурмовое оружие повышенной емкости, быстро тонут в законодательном болоте.
В-двадцать вторых, кто-то снова открывает стрельбу, и все начинается сначала.