Розовый треугольник
9. Что-то происходит.
Тэхён, погружённый в пространные раздумья, не замечал вокруг себя ровным счётом ничего. В таком состоянии он был уже не первый день и никто его уже по этому поводу не трогал. Сбросил с себя привычное оцепенение он только тогда, когда в один из дней уселся за столик и понял, что в помещении воцарилась непривычная для столовой в обед тишина. Моргнул пару раз, пытаясь понять, что ему это не снится, и со вздохом хотел было уже встать и уйти, но чужой спокойный голос остановил.
— Сиди уже, мы не кусаемся, — Сокджин отодвинул несколько тарелок, освобождая на столе место.
Ким потерянно кивнул, мельком оглядывая собравшуюся компанию. На него особого внимания никто не обращал. Все вежливо поздоровались и продолжили спокойно есть. Как будто ничего из ряда вон не произошло. «Wooga» остались буквально за соседним столом, и фея явственно слышал смешки за своей спиной. Друзья, конечно же, заметили чужую ошибку и теперь веселились за его счёт. Вскакивать и убегать было бы ещё позорнее, чем оставаться на месте. И Ким, вздохнув, принялся за свой обед.
Это всё из-за недосыпа. Однозначно. Последние несколько дней он крайне плохо спал. Тэхёна преследовали кошмары сомнительного содержания и по больше части он даже не помнил, что именно ему снилось. Просто липкий ужас сковывал конечности и несмотря на наличие в квартире кондиционера, он умудрялся во сне потеть и задыхаться.
Прерванный его приходом разговор тем временем продолжился. Чимин, размахивая руками, разглагольствовал о чём-то, периодически задавая Юнги наводящие вопросы. Фея невольно прислушался. Вряд ли ребята обсуждали план по захвату мира или его самого, но в кои-то веки обычный интерес к происходящему никто не отменял.
— У тебя есть бывший? — шокировано уточнил вампир у ведьмака.
— Нет, я двадцать четыре года в гараже стоял. Не бит, не крашен. Первый владелец вон сидит, — Мин ткнул пальцем в Чонгука.
Младший эльф улыбнулся, салютуя и возвращаясь снова к своему салату. Участвовать в социальных опросах Чимина — свою нервную систему не любить. Ему больше нравилось наблюдать, не всегда, конечно, это было безопасно, но когда вокруг скопление народа был шанс не огрести.
— Ты переношенный ребёнок редиски! Что за чушь ты несёшь?
— Я просто уточняю. Не надо на меня орать, — хмыкнул Пак, явно специально выводя ведьмака, — а у тебя как дела? — обратил он своё внимание на фею.
Присутствующие перевели взгляды на притихшего Тэхёна. Ему очень хотелось слиться с полом или стеной, потому как даже простой вопрос выбил из колеи:
— Это ты у нас уточняешь, нормально ли у тебя дела? Хотя, судя по тому, что ты уселся за наш стол, вопрос не лишён актуальности, — хмыкнул Юнги.
— Меняю скучных вас на его стол, — фыркнул Пак, — может они там не такие унылые.
— Дайте ему поесть, что вы прицепились, — сидящий напротив Хосок впервые за всё время едва заметно улыбнулся.
Тэхён с детским восторгом понял, что улыбка эта адресована именно ему. Возмущения отсутствующим в его жизни сном отошли на второй план. Волнения за свою безопасность тоже куда-то улетучились. В отличие от него самого, чужая компания не собиралась до него докапываться и высказывать претензии. За столом продолжались шутки и разговоры. Присутствие Кима им не мешало. Ребята спокойно обедали, как будто ничего не происходит. Наверное, Ким бы так себя не смог вести. В лучшем случае просто бы ушёл, не закончив есть. В худшем даже представить было сложно.
Уже сидя на лекции, фея вдруг понял. Юнги встречается с Чонгуком. И они фактически этого не скрывают. Помнится, Хосок в одной из переписок говорил, что все его друзья состоят в отношениях, и только двое — нет. Почему-то он тогда на этом моменте внимания своего не акцентировал, решив, что встречаются и ладно. Межрасовые отношения однополых пар были весьма редким явлением. Вернее, возможно, конечно и не редким, но просто этот момент не особо афишировался, чтобы такие, как Ким не сходили с ума от ужаса. А по сути выходило, что единственный неадекватный во всей этой истории со своими суждениями — это он сам. Остальные были счастливы, жили свою жизнь в своё удовольствие и пусть не могли во всеуслышание заявить о себе, не жаловались. Потрясающе.
К его большому удивлению, никакого привычного отторжения или брезгливости, граничащей с желанием подраться, не было. В целом, если не углубляться в хитросплетения чужой личной жизни, ничего и не поменялось. Взаимоотношения кого бы то ни было вообще мало его касались. И это было логично и правильно. Он со своими отрицаниями слишком много брал на себя с учётом того, что это вообще не его жизнь. Отсутствие терпимости, привитое ему родителями, разумеется, никуда не делось. Представив себе чужие отношения в комфортной обстановке и без лишних наблюдателей, Ким, откровенно говоря, ужаснулся. Потом, правда, рационально рассудил, что Хосок вряд ли, встречаясь с кем-то, сажает цветочки с утра до ночи. А фея вроде как в отношения и метил. С таким количеством тараканов с ним встречаться просто небезопасно. Даже просто в коридоре.
Представив реакцию своих драгоценных родителей на его признание или, если всё удастся, на его отношения, он печально фыркнул. Всё ещё в лучшем случае его лишат всего и сразу. Что произойдёт в худшем, представлялось слабо. Скорее всего, принудительная женитьба на доверенном лице и вечный надзор до самой смерти, без единого даже малейшего шанса на побег. В принципе, оказаться нищим и без фамилии не казалось таким уж и ужасным развитием событий, чем свадьба на той кто тебе не интересен. Имидж семьи и компании стоял на первом месте. Мнение членов, носящих фамилию Ким и принадлежавших к одному роду, учитывать никто не собирался.
Шуточки от «Wooga» преследовали его ещё месяц, после того, как он перепутал столики. Естественно, незамеченным это не осталось, и Тэхён даже подумывал съехать, лишь бы не слушать чужие подколки. Компания Хосока к этому отнеслась более чем спокойно. Лишнего себе не выдумали и в друзья никого не записали. Правда, после того, как Ким сам начал здороваться, стали отвечать взаимностью. Всё-таки кто-кто, а эта шестёрка от него самого отличалась наличием мозгов. И не желанием организовывать конфликты на ровном месте.
— Так и что ты будешь делать? — перепросил раз в пятый Хёншик.
— Слушай, серьёзно. Поработай над собой уже и прекращай переспрашивать каждый раз, когда я к тебе обращаюсь, — фыркнул вампир.
— Вы всё про Тэхёна? — на кухню зашёл Соджун, притаскивая с собой чашки и тарелки, найденные у Ушика на рабочем столе.
Ведьмак был в очередной острой стадии изобретательства и ел теперь исключительно в своей комнате, забывая возвращать посуду на кухню. Увещевания его совершенно не смущали, и он вообще то ли не слышал, то ли моментально бо всём забывал, поглощённый очередным витком своих исследований. Что там ему в голову взбрело, выяснить никому не удалось, но пока квартира не подвергалась разрушению, разрешали творить всё, что душе угодно. Главное — без фанатизма и вреда здоровью остальных. На вдохновлённом ведьмаке поставили маленький крестик, и на холодильнике появилась реклама гробов на любой вкус.
Хван, пожимая плечами, сказал, что это на всякий случай, чтобы потом долго не искать. Чёрный костюм он тоже погладил. Мало ли. Потому как если Ушик не подорвёт себя сам, то за порчу недвижимости и имущества был шанс огрести от Соджуна и владельцев квартиры, если они узнают, что он здесь творит. Правда, вопрос, кто его сдаст, оставался открытым, но те же соседи, прекрасно слышащие всё, что надо и не надо, вполне могли накапать. В общем, костюм ждал своего звёздного часа. И, честное слово, хотелось бы, чтобы это была чья-нибудь свадьба, а не похороны.
— Эй! Я вообще-то тоже здесь! — возмутился фея.
— Тебя сложно не заметить, друг мой, — хмыкнул оборотень, — так что там у тебя снова?
— В смысле снова? Хён! — Тэхён обернулся на вампира.
— Что? Ты думаешь, что живёшь с идиотами или что? — Хёншик пожал плечами, спокойно располагаясь в кресле.
— Да просто скажи, что ты сам им всё рассказал, и вы опять поспорили, — надулся фея.
— Было бы что рассказывать, — не стал отрицать очевидного Соджун, — ты же всё равно ничего интересного не делаешь и не говоришь.
— А что должен? Я вообще мало понимаю, что делать и из общего прогресса только то, что мы здороваемся.
— Так-то все так делают. Не приписывай себе заслуги чужого воспитания, — поддел вампир.
— Ты мне не помогаешь, — ощетинился Ким.
— А должен? Помнится, ты сам туда влез и сам же всё испортил. С чего вдруг кто-то из нас станет тебе помогать наладить отношения, — задумчиво произнёс Хёншик, — тем более, что никаких отношений нет, и ты до сих пор в отрицании очевидного.
— Нет, я, — вклинился в разговор Соджун, — если бы ты не задумывался о том, что скажут другие, как повлияет общение с Хосоком на твою «репутацию» и прочей сейчас не важной ерунде, то всё было бы гораздо проще.
— Я не могу взять и выбросить то, что мне вдалбливали в голову всю мою жизнь! И я думаю не только о том, что происходит сейчас, но и о том, что может произойти в будущем из-за всего этого. Смею вам напомнить я большую часть своего существования провёл по указке и чужим правилам, — печально вздохнул Тэхён.
— Тогда сделай проще, — пожал плечами оборотень, и, поймав заинтересованные взгляды вампира и феи продолжил, — вообще ничего не предпринимай и живи с тем, что ты зашоренный чудак, живущий по чужим идеалам.
— Хён, если бы всё было так просто, я бы ни единой секунды ни о чём не задумывался. Смею тебе напомнить, что я старший в семье и я наследник корпорации. От меня ждут определённой жизни? Не знаю, как это объяснить. И есть вещи, которые я не могу себе позволить, как бы сильно этого не хотел, — Ким устало опустился на кресло.
— Возвращаемся к изначальному варианту. Не готов — отвали. Не будешь бороться ты — твоё место займут те кто в состоянии отстоять себя и свой выбор. Раз уж ты начал про семейные ценности чесать, — сухо ответил Хёншик, — выбор всегда имеется.
Вечер из вполне обыденного медленно, но верно превращался в философские и не очень рассуждения о настоящем и будущем. Тэхён, вполуха слушая друзей, усиленно думал. То, что все в куре происходящего, у него не было ни малейших сомнений. Он просто старался не акцентировать на этом своё внимание. Из плюсов это избавило его от нудных пересказов происходящего. Правда, чего он не ожидал, так это того, что Чимин умудрился пообщаться уже со всеми и насобирал, хотелось бы надеяться, не компромата на саму фею.
Хосок пребывал где-то между принятием и принятием. Нельзя было сказать, что с момента в запертой аудитории что-то сильно изменилось, но явно ощущались положительные сдвиги. Правда, не понятно было, в какую в итоге сторону. Сплетни вокруг Ушика и Тэхёна медленно, но верно стихали, и расстроенные отсутствием контента студенты не обращали внимания на перемены в поведении двух обычно оскорбляющих друг друга компаний.
Чимин продолжал с упоением вещать о том, им жизненно необходимо подружиться с «Wooga» увещевая о расширении влияния и территорий. Каких именно, ясно не было. Главное, о чём активно молился Джин, чтобы вампиру в голову не пришла идея съехаться. Одно дело в университете здороваться, другое — делить квартиру. Фея до сих пор с ужасом вспоминал период акклиматизации, когда они все окончательно съехались и спустя две недели готовы были выть и драться. И не только за ванную комнату.
Помимо разных взглядов на жизнь и биоритмов, добавлялись сущие «мелочи» по типу сосуществования на одной территории вампира и оборотня. Едва ли не генетически заложенная ненависть друг к другу дала, правда, совершенно неожиданные плоды, и Чимин с Намджуном, обойдя все предрассудки, начали встречаться. Этому предшествовали месяцы скандалов, истерик с обеих сторон и непринятие друг друга. Как потом выяснил Сокджин, каждая попытка выяснить отношения, находясь в замкнутом пространстве, заканчивалось у них изучением этого пространства, чаще всего в горизонтальном положении. Зачем фее это рассказали, он не понимал. И лучше бы Пак не был любителем потрепаться за чашечкой чая. Подробности чужой личной жизни никогда так много дискомфорта не доставляли, как тогда. Вампир виртуозно любую новость опошлял и вызывал желание себя придушить. От последнего старались воздерживаться, а то вдруг понравится.
В целом предпосылок к скорым переездам не было от слова совсем. И почему эта мысль по очереди возникала у каждого из них, никто точно ответить не мог. Подсевший к ним в обед Тэхён тоже особо понимания в происходящее не внёс. А если уж судить по чужому удивлённому лицу, и вовсе не планировал ни с кем, кроме своих друзей сидеть. Диалог особо не клеился, и компания пошла по самому простому пути — просто не акцентировала своего внимания на новоприбывшем. У Юнги и Чимина был очередной виток полемики, и в целом всё шло своим привычным чередом.
— Теперь Тэхён в курсе, что мы встречаемся, — протянул Чонгук, валяясь на полу в гостиной.
— И это его проблемы, — пожал плечами Юнги, раскладывая на чужой спине какие-то листики.
— А вдруг расскажет кому-нибудь?
— Не ёрзай, смородина сползает. И что? Ну пусть расскажет. Толку то с этого. Предпосылок никаких нет, сплетен тоже. Мало ли что он там придумал.
— Да не станет он рассказывать. Ему оно надо вообще? Мне кажется, он и половины диалога не слышал, — хмыкнул Чимин, — что вы делаете вообще?
— Тестирую новую разработку. Должна помочь от боли в мышцах.
— А побочные эффекты? — уточнил Пак.
— Без понятия, сейчас и узнаем, — отмахнулся от него ведьмак.
— В смысле сейчас?! Такого в уговоре не было! — всполошился Чонгук.
— Да, нормально всё будет, там ничего опасного в составе нет. А ты иди отсюда, пока я и тебе что-нибудь не предложил, — грозно фыркнул ведьмак на лезущего под руку вампира.
— Не очень-то и хотелось. У меня знаете и, правда, имеются дела! — Чимин молниеносно собрался и выскочил за дверь, громко ею хлопая.
— Ну отлично. Минус один, — выдохнул Юнги, — а ты больше слушай. Я тебя хоть раз травил?
— А шесть уже считается поводом для беспокойства? — уточнил эльф.
— Вряд ли, — задумчиво протянул Мин, — дойдём до сотни и я подумаю об этом. А теперь не вертись.
К вечеру скорбно вздыхающий Чонгук покрылся красными пятнами, подозрительно напоминающими лишай. Часть волос поменяла цвет с привычного тёмного на фиолетовый. Но, как оптимистично «утешал» Юнги, хотя бы не выпали. А пятна обязательно сойдут. Когда-нибудь, так точно. Как отменить действие своих же припарок, он не знал.
Хосок не вмешивался в разборки, отмечая для себя, что фиолетовый младшему очень даже идёт. Пятна, к сожалению, нет, но это уже мелочи жизни. С некоторыми вещами оставалось только смириться.
— Ты будешь что-нибудь решать с Тэхёном? — спросил Джин, опасливо косясь на переливающегося Чонгука.
Пятна начали менять цвет и форму и как будто дрейфовали по его телу. виртуозно меняя своё расположение. Эльф, явственно ощущающий эти поползновения, начал чесаться. Ведьмак почесал голову и вытащил планшет, сверяясь со своими выкладками. Что пошло не так и в какой момент, он и сам не понял.
— А что мне решать? — Хосок неопределённо дернул плечом, — мы не друзья и никогда ими не были. Чужие ужимки меня вообще мало касаются.
— Сдаётся мне, что ты что-то не договариваешь, — задумчиво протянул фея.
— Я не знаю, что тебе сказать. И не только тебе, но и себе тоже, — эльф махнул рукой, — я до сих пор не могу понять чужих мотивов и смысла всего этого балагана. Если в начале я думал, что это попытка меня уязвить, то, что происходит сейчас, объяснить просто невозможно. Если только не очередной выпад в сторону бизнеса родителей, но как-то недальновидно. А, и при чём здесь я вообще.
— Вряд ли Тэхён участвует в войнах верхушек. Сдаётся мне, это не входит в сферу его интересов, — раздался голос Намджуна.
Оборотень пришёл то ли с работы, то ли из библиотеки и тащил очередную кипу бумаг. Чимин застонал. Ему уже не безосновательно казалось, что они живут на бумажной фабрике. Даже в кровати можно было найти листы, вырванные из блокнотов, ручки, и однажды даже обнаружилась целая папка с договорами. Зачем Намджун с ними спит? Он так и не признался.
— Твой вариант? — уточнил у оборотня Хосок.
— Ты ему просто нравишься, но он не готов поступиться своими принципами и воспитанием, — пожал плечами Джун, — зато это объясняет абсолютно всё, что происходит. Может быть, изначально у него и была какая-то иная цель, но сейчас на кону стоит совершенно другое.
С этой точки зрения эльф не рассуждал. Гостиная погрузилась в молчание, прерываемое лишь вздохами чешущегося Чонгука. Каждый размышлял о своём, но все единогласно и молчаливо приходили к одному и тому же выводу. Изначальный, неизвестный никому план Тэхёна потерпел сокрушительное фиаско, и фея, по всей видимости, оказался в собственной же ловушке. Говорить о том, что есть вероятность взаимности чувств, Хосок не стал. Ему не привыкать оказываться не у дел и с разбитыми мечтами. Одним больше, одним меньше. Какая, по сути, уже разница.
— Предлагаю пойти по пути наименьшего сопротивления, — разорвал тишину Чимин.
— Забить болт? — хмыкнул Юнги.
— Именно. Самый бюджетный вариант из всех возможных. Понаблюдаем со стороны за этим фруктом, а там и видно будет.
Аргументов против не нашлось. Позиция наблюдателя в данной ситуации и правда была самой выгодной и наиболее безопасной. Если же всё то, что происходит — всего лишь провокация замыслившей недоброе феи, имелся шанс избежать катастрофы и последствий. На этом вопрос с Тэхёном был закрыт. Смысл переливать из пустого в порожнее, если фактически ничего не происходило. Вернулись к переливающемуся Чонгуку. Намджун притащил книги по отмене и спустя пять минут странных манипуляций к пятнам и чесотке добавилась странная икота. Эльф умолял больше ничего не предпринимать во избежание ещё больших последствий. Очень ему не хотелось остаться лысым в конечном-то итоге.
— Может быть ты не облысеешь. Там в побочных эффектах твоего изобретателя вообще ничего не указано. В конце концов гипотетическая импотенция тоже не приговор, — ехидно подбодрил вампир.
К панике, волнующегося за свою шевелюру Чонгука, присоединился и сам виновник спонтанного торжества. Любовь любовью, но оставить самого себя без сладкого по недоразумению — это высшая форма издевательств над самим собой.
В конечном итоге жизнь вошла в привычное русло с маленькой погрешностью. Ребята из «Wooga» оказались не настолько отвратительными, какими были с лёгкой подачи Тэхёна. Надобность поддерживать суждения феи исчезла, и они все наконец-то смогли расслабиться и перестать конфликтовать на ровном месте. Разумеется, никакого резкого перехода к друзьям-приятелям не произошло, но, по крайней мере, отпала необходимость нервно оглядываться и ждать подвоха при появлении того или иного существа в непосредственной близости. Стало легче дышать.
Гон Ю и Дон Ук были крайне недовольны развитием событий. В конце концов профессор не зря жертвовал своим кабинетом, чтобы на выходе из него получить чужие «приветы». Старшие эльфы готовились выходить на тропу войны за чужие отношения и им обоим, по большому счёту, было уже безразлично нужны они кому-то или нет.
— Если всё получится, то я буду тебе должен что ли? — переспросил профессор.
— А когда это у меня не получалось? Ты что сомневаешься в моих навыках купидона? — подозрительно прищурился ректор.
— Здраво опасаюсь за здоровье наших студентов, чтобы ты знал, — махнул на него рукой эльф.
— Так вы бы платили больше, уважаемый начальник, и вопросов про деньги тогда бы вообще не было!
— Все претензии в письменном виде через секретаря и лучше не моего. Ты слушаешь меня или нет? Они только спустя месяц начали здороваться. Жизнь, конечно, длинная, но я уже чувствую, как старею раньше срока.
— Могу ещё записать, — хмыкнул Гон Ю.
— Да твой почерк даже ты разобрать не можешь. Запоминай так!
Подозрительно хихикающие эльфы напугали секретаря ректора, вылетая из кабинета и убегая куда-то в сторону лестницы. Девушка вздохнула: ничем хорошим очередная «гениальная» идея не закончится. Знать бы ещё кому «повезло» стать жертвой. Ответ пришёл спустя два дня. И Ха Ныль еле сдержалась, чтобы рассмеяться.