Остановить табун
По широкой дороге нёсся табун лошадей. Копыта отстукивали дробь по твердой земле, вздымая огромное облако пыли. Пыль щипала глаза, щекотала ноздри, но скакунов это не заботило. Они двигались так быстро и слаженно, как никогда. Они напоминали бурный поток воды, сметающий все на своей пути. Казалось, что и пропасть не способна их остановить. Даже старики и маленькие жеребята набрали небывалую скорость. Да что там говорить? И лошади-матери с привязанными к их телам новорожденными жеребятами мчались, что было мочи. Кончики перевязей так и развевались на ветру. Не отставал и пони по имени Май, хотя имел совсем короткие ноги.
Он понимал, что промедление чревато бесславной кончиной. Ведь в таком случае, лошадь, бегущая сзади, не успеет затормозить и врежется в него. Он же от резкого удара запнется, свалится наземь, и сотни копыт тут же затопчут его.
Май сильно боялся оступиться, но еще больше он терзал себя тревожными мыслями.
"Ну почему, — думал он, — я им ничего не сказал? Почему я такой нерешительный? Ах, если бы я смог убедить их раньше".
От уныния пони чуть было не сбавил ход, но тут же отбросил мысли и сосредоточился на дыхании.
Май всегда был тихоней. Он не мог поделиться тем, что знал и подмечал. С его превосходной наблюдательностью и способностью оказывается в нужном месте в нужное время, он мог бы поведать много всего интересного и важного.
Вот когда-то он заметил на краю главной улицы яблоню, которую кто-то мог ненароком сломать. И пони, будто ему заклеили рот, не смог об этом сообщить. А сам тогда еще был маленьким и не умел пересаживать яблони. В другой раз он заметил старое дерево. Оно так звонко скрипело, будто вот-вот должно было свалиться. И точно — огромная трещина ужаснула Мая, как только он обошел дерево. "А если оно свалится на случайного прохожего?" — подумал он с тревогой. Но и об этом не решился ни с кем заговорить. Его родители в те дни находились в другом городке. Из-за работы они часто отсутствовали.
А в другой раз, уже повзрослев, конь не смог предложить улучшить спуск к ручью, хотя был твердо убежден, что нынешний опасен, потому что крутой и может в любой момент обвалиться.
При этом, когда какой-нибудь конь созывал собратьев на площадь и вещал что-то важное, Май покрывался мурашками. Пони представлял, будто это он толкает блистательную речь, будто этого его так внимательно слушают. Ах, каким сладким был этот образ в голове, но каким несбыточным казался в реальности.
"Кто меня будет слушать?" — думал пони, глядя на свои коротенькие ноги. "Вот если бы я родился красивым, длинноногим с глубоким сильным голосом, тогда, конечно, прислушались бы, а так...".
Вот и сейчас, пока Май, тяжело дыша, скакал среди бурного потока лошадей, он снова погрузился в эти мысли.
"Но нет, надо что-то срочно предпринимать. Я не должен молчать. Мы же всё потеряем. Я должен, должен, должен, наконец, решиться".
Низкорослый конь вот-вот уже собирался открыть рот, но увидел испуганные глаза лошадей, бегущих по сторонам от него. Его язык будто закостенел.
"В таком состоянии они тем более не будут меня слушать, — думал Май, — но чем дальше мы бежим, тем меньше у нас шансов на спасение города".
— Эй, — тихо произнес пони и умолк. Разговаривать при беге всегда тяжело. А тут еще голос растворялся в гуле бьющихся копыт.
— Эй, — звонко выкрикнул низкорослый конь. Соседние лошади едва заметно встрепенулись.
— На фр фр... Надо сроч-но тор-фр-мозить. Мы зря бежим. Слышите?
От волнения, он чуть было не потерял равновесие, но никто не обратил на него внимания. Даже если кони и слышали беспокойные слова, то не воспринимали их, потому что умы скакунов были пронизаны страхом.
Май чуть было не заплакал от досады.
"Ну что мне делать? — думал он, — затормозить что ли... Ну и что будет? Меня затопчут и дальше побегут. Они ведь так сильно боятся за свою жизнь. Был бы я хоть на капельку более убедительным. Умел бы правильно подбирать слова".
В голове у пони чуть было не сложилась правильная фраза, но его отвлекла сладкая мысль — "как было бы хорошо, если бы ничего этого не случилось. Я бы сидел сейчас в прохладном сарае, продолжал вытаптывать из глины фигурные тарелки и мне не нужно было бы никому ничего говорить".
И тут последние события, заставившие коней покинуть свой город, прокрутились у пони в голове. В эти полминуты он то и дело шептал "я должен им все рассказать, я должен".
Был ясный день. Май слепил очередную тарелку и решил отдохнуть. Он направился к яблоне. К той самой, что росла на окраине главной улицы. К счастью, ее не затоптали и она успела окрепнуть и вырасти. Пони увлеченно выбирал самый спелый плод, как вдруг услышал звонкие возгласы серого коня.
— Братцы, сестрицы, а вы уже слышали, что старик Ёгогай раскопал сегодня? Нет? Так вот, слушайте скорее. Он копал, копал и вдруг его копытце напоролось на что-то твердое. Холодное такое...
— Ага-ага, ты будто сам все видел? — посмеялся молодый бурый коняга.
— Видел али не видел, неважно это. А важна Ёгогаева находка... Глиняная плита. И не просто плита. Слушайте дальше. Ёгогай наш почистил ее и глядь, а там знаки какие-то. Он начал вчитываться, и знаете что там было написано? Эх, лучше бы не знать. Там такое...
— Серый, давай не нуди — сказал бурый коняшка.
— Так вот, эти записи открыли нам правду. Оказывается наши предки не победили чудовище по имени Кроналиствид. Они просто усыпили его и унесли подальше за ручей, думая, что оно мертво. И на плитке говорится о том, что оно должно проснуться аккурат через три поколения в пору рассветов с зелеными отливами. Вы понимаете, что это значит, юнцы? Ведь сейчас как раз зеленые восходы и как раз три поколения прошло!
— Да, не находил он никакую дощечку, — возразила молодая белая лошадь.
— Это всё выдумки старика Ёгогая, чтобы привлечь к себе внимание, — добавил бурый коняга, — он думает, будто этот пологий спуск к ручью, который он уже месяц роет, кому-нибудь сдался. Вот и хочет работников себе в помощь набрать.
Серый конь нахмурился, но тут услышал звонкий голос маленькой лошадки.
— А кто такой Клоналисвид? — спросила она.
— Кроналиствид... Ох, о нем нельзя не знать, — сказал серый конь. — Тебе что совсем мама не рассказывала?
— Моя мама часто в длугом голоде. Она там молкофку плодает, — вздохнула лошадка.
— Эх, забывает все молодняк. Историю помнить надо, — произнес серый конь, не скрывая удовольствия от предстоящего говорения. — Так, вот слушай, малыш. Три поколения назад, когда мой прадед ровнял первую улицу в этом городе, за ручьем послышался жуткий треск. Так будто одновременно сломалось огромное количество веток. Мой предок обратил на это мало внимания. А зря... Он продолжил заниматься своим делом. Однако через пару минут послышалось чье-то испуганное ржание. Прадед помчался на крик, и вдруг ни с того ни с сего он стал спотыкаться на ровном месте. Будто какие-то кусты цеплялись за его копыта. Хотя никаких кустов там не было.
Мой предок подымался, скакал дальше и снова падал. Так, он достиг окраины селения, где еще раз споткнулся. Но скорее от ужаса. Над спуском к ручью стояла громадина, состоящая из множества веток и сухих листьев. Чем-то она напоминала крону дерева и поэтому позже ее назвали Кроналиствидом. В тот момент, когда мой прадед увидел чудовище, оно проглатывало старого коня, опутывая его подвижными корнями. Другой конь разразился душераздирающим ржанием. Он катился по земле, будто кто-то схватил его невидимым щупальцем и тянул к пасти Кроналиствида. Конь был одним из самых сильных в то время, но не смог сопротивляться. И его тоже ждала ужасная участь быть проглоченным чудовищем. Третьей жертвой оказался конь, которого считали одним из самых мудрых.
Мой предок не стал дожидаться, когда сожрут и его. Он вскочил и помчался к центру селения. Каким-то чудом, невидимый щупалец не достиг его. Прадед объяснил это тем, что он не был ни сильнейшим, ни мудрейшим. Он созвал всех коней и один из них быстро придумал решение. Находчивый коняга поднял на тележку тюк сена и поджег его. Как раз в этот момент Кроналиствид поравнялся с первым домом. Тогда конь взялся за ручки тележки и бесстрашно кинулся на чудовище. И вот когда тюк горящего сена ударился об злодея, тот моментально загорелся и жутко взревел. Он покатился к ручью, а наши смелые предки кинулись вдогонку.
Огонь не успел охватить Кроналиствида полностью. Тот заплескался в ручье, чтобы загасить пламя и ему это удалось.. Но наши герои сгрудились вокруг чудовища и рьяно били его копытами до тех пор, пока он не замер насовсем. Его откатили на противоположный берег ручья, пронесли чуть подальше, спрятали за холм. Этим дело и кончилось.
С тех пор никто не проверял, иссохли там его останки или нет, потому что земля за ручьем не наша, и мы туда соваться лишний раз не желаем. Но оказывается был один коняга, который на свой страх и риск ходил за ручей и услышал сопение Кроналиствида. Позже он попался в плен к колдуну, от которого узнал, что чудовище просыпается в пору зеленых восходов. Этот конь и сделал записи на глиняной дощечке, чтобы предупредить нас.
Глаза рыжей лошадки так и хлопали. Остальные тоже слушали рассказ серого коня. Но затем бурый коняга сказал:
— Зачем бояться, — серьезно проговорила белая лошадь, — если на счет Кроналиствида не факт. Ведь если бы тот конь действительно все знал, то почему никому не сказал?
— Ну как? Я же уже говорил, что в конце на плите была такая подпись: "Мал — тот, кто знал, но не смог сказать. С надеждой на то, что это письмо найдут раньше поры зеленых рассветов". Может быть, этот Мал был слишком трусливым. Может, боялся наказания, что без разрешения ходил за ручей, а может его там наши враги заколдовали, что письмо было единственным, что он смог сделать, — проговорил серый конь.
А Май стоял неподалеку и холодел от ужаса. Ему в отличии от сверстников было не до смеха. Ранее он слышал необычный диалог, из-за которого имел совершенно другой взгляд на происходящее. Но он не был уверен в том, насколько все правильно понял, потому что из того разговора до его уха дошли лишь обрывки фраз. Он понимал, что должен поделиться услышанным, но, как всегда, не решился.
Вечером низкорослый конь прогуливался по другой улице города и всюду ему теперь слышались разговоры о чудовище.
— Эй, слышал про Кроналиствида? Он вот-вот пробудится и вырвет твое сердце невидимым щупальцем, — пугала молодая лошадка друга.
— Как страшно, — отвечал тот со смехом.
— А ты знаешь — восторженно пищал жеребенок другому, — кто такое Клоналисид?
— Да, мне узэ бабуска рассказывала. Это такое мохнатое цюдовисе. Все думали, что он умер, а он спал.
— Как ты думаешь, это правда? — спрашивала лошадь своего мужа уставшим голосом. Тот лишь бурчал в ответ. Они оба шли с работы, где трудились целый день, и мечтали только уснуть.
— Эх, хоть бы этого не повторилось, — говорила старая лошадь другой.
— В том письме было написано, что Кроналиствид бессмертен. Вот, что самое ужасное.
— Ах, так значит нам теперь не одолеть его?
— Похоже, что не сможем. Ведь в письме сказано, что он забирает самых сильных и мудрых. Это значит, что они в опасности в первую очередь. И не на кого возлагать надежды.
— Ох-ох-ох, что же с нами будет?! И что этот конь Мал немым что ли был? Не мог нам сразу рассказать, пока мы молодыми еще были? Эх, бестолочи уже и тогда водились. А сейчас их еще больше развелось.
А пони становилось все страшнее и страшнее от этих слухов. А вдруг все это правда?
"Нет, они это напрасно, — успокаивал себя Май, — Они-то хотя бы умеют делиться друг с другом мыслями. А у меня есть более ценные догадки, и я не могу их высказать. Почему так?"
В следующие три дня "Кроналиствид" стало самым частым словом в селении. Жеребята играли в Кроналиствида, молодые кони подшучивали друг над другом, взрослые лошади выражали надежду, что это неправда, а старики их наоборот запугивали.
Прошла еще пара дней и казалось, что упоминание имени чудовища вот-вот затухнет, но оно вспыхнуло с новой силой, когда один из самых сильных коней у всех на глазах споткнулся. Причем два раза подряд.
— Аааа, — орал громче всех серый конь, — главный силач города сегодня споткнулся. Вы же знаете, что если мы спотыкаемся, это значит, что Кроналиствид предупреждает, что скоро до нас доберется?
В другом месте послышался крик:
— Аааа, вы слышали. Сегодня споткнулась мудрая лошадь Смаконя.
На следующий день Май тихо брел по окраине поля и аж вздрогнул от пронзительного писка:
— Смотрите, он споткнулся. Все бежим! — кричала лошадь.
Все кинулись врассыпную от того места, где один мускулистый конь пытался подняться на ноги. Жеребята отставали и плакали, боясь, что родители их оставят. Но матери за ними возвращались и подгоняли, с опаской оглядываясь на коня. Пони хотел подойти, чтобы помочь бедняге подняться, но не решился.
Тревога окутала все селение. Любое даже еле заметное подворачивание копыта воспринималось, как дурной знак. Лошади, которые спотыкались, не могли точно сказать, случайность это или их правда толкало невидимое щупальце.
— Да, ты всегда у нас спотыкался, — твердил один конь другому.
— Да, нет же, говорю тебе, не всегда, — басом отвечал второй. И уже никто не обращал внимание на тот факт, что спотыкались и слабые и простаки, не отличающиеся умом.
Серый конь, проходя мимо молодых лошадей, глядел на них суровым взглядом. Иногда он тихо произносил:
— Я же говорил, а Вы, бестолковые, не слушали.
Пони все эти дни спрашивал себя: "где правда, а где выдумки?", и не находил ответа.
"Может быть, тот услышанный мной разговор был специально для меня отыгран. Чтобы я потом донес до всех ложь, мол никакого Кроналиствида нет. Может, на самом деле этот жуткий ворох пробудился и готовится к нападению?"
От размышлений его отвлек окрик дяди:
— Май, скорее на центральную поляну. Там старуха Смаконя будет выступать для юнцов. Тебя это тоже касается.
— Коняшки мои, лошадяшки мои, — начала говорить мудрая лошадь Смаконя, аккурат в тот момент, когда пони оказался на поляне, — как хорошо, что вы пришли. Я хочу донести до вас важное пожелание. Оно касается всех вас. Не ходите одни к ручью, не спускайтесь туда. Поберегите себя. Держитесь центра нашего селения, а лучше приветственного столба у выхода из города. Чуть что, и вы сможете бежать. Жеребят помладше держите при себе. И вообще нужно устроить все таким образом, чтобы при побеге жеребятки не отставали. Я еще об этом с нашим главой переговорю.
Май окончательно запутался и уже сам верил в реальную опасность не меньше остальных. Ему даже приснился Кроналиствид, правда образ его был размыт. В глубине души пони чувствовал, что должен был рассказать о своих догадках раньше. Но сейчас их затмил страх.
На следующий день снова послышался призыв. Посыльные лошади кричали:
— Смаконя по распоряжению главы срочно созывает всех на поляну у приветственного столба. Все, все, все скорее туда!
Никто не медлил. Кони выскакивали из домов и мчались на окраину города, где уже собралась большая толпа. Май прибыл одним из первых.
— Лошадушки мои, коняшечки мои, — начала свою речь Смаконя, — я вас очень прошу сохранять спокойствие духа. Сделайте глубокий вдох и выдох и внимательно слушайте наш план действий. Все готовы слушать? Так вот, письмена, которые откопал старик Ёгогай, рассказали нам о многом, чего мы не знали. И теперь нам нужно отталкиваться от этих данных, чтобы спланировать действия.
— Точного доказательства подлинности этой записки нет, — продолжала старая лошадь слегка поменявшимся голосом, — я даже не помню коня по имени Мал. Но вместе с тем, мы очень рискуем, если не будем готовы к пробуждению чудовища.
— Да, как такое можно говорить? — Выкрикнул серый конь, — если допускать хоть каплю сомнения в подлинности письма, то этим самым мы можем допустить промедление и оно может оказаться для нас губительным.
— Да, серый прав. Не вводите нас в заблуждение, — вторил ему молодой бурый коняга, — эта дощечка точно настоящая и Кроналиствид точно скоро нападет.
И будто бы в подтверждение этих слов, один из коней громко ойкнул. Все поглядели в его сторону и увидели лежащим на боку.
"Да уж, — подумал Май, — быстро же у моих сверстников меняется мнение. Так, теперь я и сам, кажется, не верю в то, что ранее как будто бы слышал. Сейчас любой даже мой самый тихий вздох в поддержку слов мудрой Смакони вызовет гнев всего табуна. Теперь я точно ничего не скажу".
— Тише вам, — сильным голосом проговорила старая лошадь, — я вас созвала не для того, чтобы спорить, а для того, чтобы провести тренировку плана действий. Мы не можем быть врозь, нам нужно быть всем вместе. Самая неприятная новость в том, что древнее чудовище по имени Кроналиствид бессмертен. Еще плохо то, что он учится на ошибках. Теперь его нападение для нас опасней и мы на совете мудрецов решили, что в таком случае нам остается только бежать. Мы не сможем за такие короткие сроки придумать, как от него обороняться. И самое подлое то, что он в первую очередь опасен для сильных и мудрых — тех, кто наоборот должен был встать на защиту, теперь вынужден бежать впереди всех. Жеребята и матери должны мчаться следом. Нельзя допустить их отставание. А самыми последними пусть бегут молодые, не накопившие достаточно ума и силы, а также все остальные. Всем понятно, как выстроиться для побега?
— Мне нужно от всех услышать "ага". Кричите!
Май тоже без стеснения крикнул. Он знал, что его голос потонет в других голосах. Это позволило ему выдохнуть звук свободно и громко. И вдруг пони испытал такое благостное чувство, будто прожевал молодое яблочко с безумно сладким соком, что приятно разливается по горлу. А затем низкорослый конь ощутил будоражащий аромат триумфа, когда примерил на себя то, что чувствует сейчас Смаконя, когда она говорит, и ее слушают.
"Вот бы меня также слушали", — подумал он с завистью. И в этот миг в его голове ясно прозвучала фраза из подслушанного разговора: "Они сами всё нам оставят". Май стал вспоминать остальные реплики, что размывались в его сознании из-за наплыва последних событий. "Я должен им сказать", — робко отзывалась душа пони.
Сильный голос Смакони отвлек его от мыслей.
— Хорошо. Тогда прямо сейчас и потренируем построение, — сказала она, — начинаем!
И среди лошадей началась суета. Жеребят и их матерей пропускали в центр, кони с ярко-выраженной мускулатурой пробивали себе проход к началу большой дороги. За ними шли немолодые кони, считавшие себя мудрецами. Старая лошадь за всеми внимательно наблюдала и некоторых из тех, кто рвался вперед, она окликала и велела им идти в противоположную сторону. Мол, они недостаточно мудрые и сильные, а значит, Кронолиствид для них менее опасен.
— Сильными считаются те, кто демонстрировал нам катание огромного валуна и строил жилища. А мудрыми те, кто состоит в совете мудрецов за то, что сумели воплотить замыслы, полезные для нашего города, — напоминала известные факты Смаконя.
— Так, — сказала она резко-изменившимся голосом, — а теперь я должна поделиться с Вами важным известием. Но прежде хотела бы задать волнующий вопрос, на который так сильно нужен ответ... Может быть... эээм это чья-нибудь глупая шутка? Может быть, кто-то из вас нарочно подделал все эти надписи, чтобы ввергнуть в смятение наше селение? Может, среди вас есть кто-нибудь с затаенной злобой, обидой... Я буду так благодарна, если этот кто-то сознается.
— Да, что за вздор? — крикнул кто-то из лошадей.
— Кто вообще тебе позволил говорить? — поддержала другая.
— Почему мы должны тебя слушать? — поддакнул бурый коняга.
— И вообще, почему перед нами выступает не сам глава? — добавил серый конь, — может быть, ты хочешь всех нас подставить? Может, Кроналиствид уже обошел наш город и сейчас с той стороны, где как раз все сильные и мудрые он нападет?
Май почувствовал такую обиду за Смаконю, что вот-вот чуть не выкрикнул: "это неправда", но старая лошадь опередила его:
— Тихо, — крикнула она, — я отвечу, но попрошу вас не совершать резких движений и выводов. Глава города еще старше, чем я и... сегодня ранним утром... ах, как тяжело этого говорить... в общем, сегодня утром он умер!
Лошади охнули. А Май вздрогнул. Он вдруг ясно почувствовал, что должен сказать прямо сейчас, что еще миг промедления и будет поздно. Кони очнутся от секундной оторопи и придут в такое смятение, что будут уже неспособны слушать. Вот он уже сделал решающий вдох, вот он уже ощутил от волнения пронзительную боль в груди, как вдруг услышал многоголосое истошное ржание.
Пони чуть не перекосило от испуга, а все окружавшие его лошади кинулись бежать. Низкорослый конь тоже помчался с ними, чтобы его не затоптали. И только миг спустя, краем глаза он увидел огромный ворох ветвей и листьев, что медленно надвигался на них со стороны города. "Кроналиствид", — прогремело страшное имя в сознании.
Чем дальше запуганные кони удалялись от своего селения, тем яснее до Мая доходило, что их жестоко одурачили и что он обязан остановить табун. В его голове только сейчас складывалась общая картина, где непрорисованные пятна закрашивали фразы — те фразы, которые он в тот роковой вечер не расслышал. Их сейчас будто кто-то невидимым голосом нашептывал.
— Я должен сказать, — думал пони с каждым ударом копыт. И вот, наконец, воспоминание о том роковом разговоре полностью сложилось в его сознании.
В тот день в его мастерскую нагрянули родственники и несколько других знакомых лошадей, чтобы отпраздновать воссоединение коня и лошадки, то есть их свадьбу. Мастерская была просторной, а потому Мая уговорили уступить это место на время празднования. Он и не смог ничего сказать против. Просто безмолвно съел свою порцию морковного салата и ушел.
Низкорослый конь спустился к ручью и спрятался в своем секретном месте. Это была маленькая впадина, окруженная густыми зарослями камышей. Май, дабы никто не разгадал его место, всегда заходил в него со стороны ручья. Так, камыши, если глядеть на них с берега, оставались немятыми и невозможно было догадаться, что за ними кто-то есть.
"Эх, — думал пони, — если бы я мог свободно говорить, я бы так красиво поздравил молодую пару. Меня бы все, наконец, услышали и верно подумали бы, как же оказывается складно он может говорить. Нет, я бы после этих слов, наверное, смутился. Затем стал запинаться и не смог бы больше разговаривать. Вот почему мне так не повезло? Дал бы мне кто-нибудь ответ".
А в ответ послышалось шуршание камышей, задул прохладный ветер. Сумерки уступали место кромешной темноте. Маю стало не по себе. Он подогнул под себя ноги, повернул голову и старался скорее заснуть. Тут, сквозь шелест травы, ему послышался чей-то хриплый шепот. Он то прерывался порывами ветра, затем снова продолжался.
— Сын мой, — послышалось отчетливо, — вот видишь этот город, что начинается на склоне. Там живут четвероноги. Именно они когда-то подбили мое крыло. Они отняли у меня самое главное, способность летать. Но я решил не мстить им. И хочешь узнать почему?
— Да — послышался второй голос. А следующую фразу заглушил ветер, не дав Маю услышать ответ. Она звучала так:
— Потому что у меня был ты, тогда еще совсем маленький, и я не хотел, чтобы мой сын потерял отца. Если бы я вступил в схватку с четвероногами, они могли бы проиграть, а могли бы навсегда втоптать меня в землю. Конечно, я мог бы незаметно строить им козни, вплоть до разорения всего их селения, но я посчитал это опасным. Наша страна не хотела вступать с ними в перепалку и меня бы осудили. И тогда у меня созрел план. Хочешь знать какой?
— Да, — снова прозвучал зычный голос. Ветер временно стих, а потому затаившийся конь слышал продолжение разговора.
— Я решил не торопиться, а подождать лучшего момента. Пусть, думал я, город разрастется, земли станут более плодородными, амбары наполнятся зерном, яблоневых садов станет больше и вот тогда я придумаю, как все это заполучить и подарить единственной отраде, своему славному сыну. Наконец, ты повзрослел и я понял, пора действовать.
— Знаешь, — продолжил хриплый голос после небольшой паузы, — все эти годы я исподтишка наблюдал за ними, изучал их поверья, и вот у меня родился хороший план. Я использую их историю, их память против них же самих.
— Стойте! — не удержался Май, не дав воспоминаниям продолжится, — нам нельзя оставлять свой город. Надо возвращаться.
Но лошади, бежавшие рядом, лишь неодобрительно фыркнули.
— А возможно, сын мой, — продолжал хриплый голос, — ты получишь не один город, а всю страну. Они сами станут расчищать нам земли своим переполохом.
— Ну стойте же! — задыхался Май. Он пугался собственного голоса, но еще больше его пугали воспоминания.
— С ума сошел? — крикнула недовольная лошадка, бежавшая впереди. А один конь легонько врезался в пони боком.
— И нам не придется подчиняться колдунам, мы сами будем владеть целой страной. Как тебе такая перспектива, сынок?
— Да, — ответил тот с воодушевлением, — говори, что надо делать!
И тут порывы ветра усилились и до Мая сквозь камыши стали доноситься лишь обрывки фраз. Он разобрал такие слова: "плита", "древнее", "зеленый", "подпишемся вымышленным именем", "подложить", "настороженность", "разбрасывать ниточки-невидимочки", "мнимость", "заклинание", "муляж".
— Нас обманули, — продолжал кричать пони, глотая воздух и задыхаясь, — это муляж!
Наконец-то, он вспомнил это ключевое слово. В ту ночь он так и заснул в камышах, а на утро не мог понять, сон ли это или не сон. Но сейчас Май был до конца уверен, что это правда, что они зря оставили свой город. Но как же остановить табун? Как?
— Остановитесь! Мы теряем город! — кричал Май.
Отвечали голоса, заглатывая воздух и фыркая.
"Куда уж там, никто и не послушает, — огорченно подумал Май, — этого и следовало ожидать. Зря только рот раскрывал. Но кто же, если не я, сможет их остановить? Мы же не только город теряем. Сейчас и в соседнем городе будет то же самое. Все соберутся и убегут. Либо в дома хорошенько запруться, надеясь, что Кроналиствид их не достанет, либо стены вокруг города построят. Мы сейчас точно всю лошадиную страну потеряем".
— Надо спасать город! Дайте мне развернуться! Дорогу!
И тут пони совершил невообразимое. Он резко затормозил. Кони, что мчались позади, налетели на Мая. Лошади, скакавшие сбоку, увидели его падение и от испуга сбросили скорость. Кто-то из них закричал вслед убегающим: "стойте, помогите, у нас пострадавшие". Те стали притормаживать и кричать то же самое. Им всем хотелось сделать передышку.
Лошади-матери и жеребята тоже уже выдохлись и начали отставать. Вдруг один из жеребят, который был в середине табуна, споткнулся и растянулся на земле. "Стойте" — отчаянно закричала его мать. Ей показалось, что маленького коня затоптали. Она затормозила и поспешно обернулась. К счастью, благодаря Маю, остальные матери и жеребята замедлились и не налетели на упавшего малыша. Они останавливались, потому что всюду слышали слово "Стойте". Некоторые сильные и мудрые лошади, бежавшие впереди, также уловили вопль лошади. Так, один мускулистый конь обернулся и крикнул: "Эээй, мы не должны оставлять их!".
Табун растянулся. Кто-то все еще продолжал мчаться, не замечая ничего вокруг, а кто-то останавливался.
— В город, в город! — прокряхтел Май, корчась от боли. Ему повезло, что в него врезались несильно. Однако все равно сбили с ног.
— Кроналиствида нет. Это муляж… Он, чтобы захватить наш город. Надо срочно передать эти слова всем убегающим. Кричите, что наш город захватили. Если убежим, то страну захватят.
— Что за бред? — проговорил один из коней.
— Не верите, — выдохнул пони, — тогда я один… хотя бы приблизьтесь к городу и сами убедитесь…
— Откуда такая уверенность? — спросила белая лошадка. Ей очень хотелось верить маленькому пони. Это было видно по ее взгляду.
Тот с минуту подбирал слова и решался сказать.
— Всё, что с нами происходило в последнее время… — выговорил он, запинаясь, — оно было приготовлено… ну как бы… спланировано неизвестным мне врагом… я слышал их разговор про все это… я не могу сейчас вспоминать их слова… я лишь знаю, что если мы покинем наш город, мы можем его потерять… им это и нужно. Если Вы так боитесь этот ворох из листьев, тогда… ну я просто вперёд побегу, а вы можете отставать. Если меня схватят щупальца, вы успеете убежать… а так вы можете уже издалека увидеть врагов… Я их не видел, но знаю, что у них есть крылья… Наверное, они будут летать над нашим городом…
Тут у маленького пони от волнения надорвался голос и он смог лишь сипло закончить:
— Я в город!
Белая лошадка кивнула. А несколько лошадей выражали сомнения.
— Ну как же, мы же сами видели Кроналиствида? — говорил один.
— Значит, записи на доске — это ложь? — спрашивала вторая.
— А почему мы тогда спотыкались? — выпалил еще один конь.
Но белая лошадь вдруг несколько раз прокричала:
— Эй, наш город захватили. Если убежим, страну потеряем. Передавайте это всем. Пусть скачут за нами!
Матери и жеребята уже и так тормозили, а до силачей и мудрецов крики не доходили. Но они останавливались, видя отставание своих жен, детей и внуков.
— Надо спасать наш город, — проговорил Май шепотом и прихрамывая поскакал. Он уже не думал, слушают его или нет. Он просто делал то, что должен.
Несколько секунд остальные смотрели ему вслед. Но затем бурый коняга в один голос с белой лошадкой вскричал: "за ним!”. После еще кто-то крикнул "спасем наш город" и еще, и еще... Так, большинство молодых коней понеслись в сторону своего селения. А за ними вдруг кинулись и матери с жеребятами. Кто-то из них верил необходимости спасать город, кто-то из них не хотел расставаться с повзрослевшими детьми.
Старая лошадь Смаконя, наконец, обернулась и заметила поредевший табун. Тогда она воскликнула: "Возвращаемся, мы своих не бросим!".
Она не рассчитывала, что ее будут слушать. Ей казалось, что после случившегося доверие остальных к ней упало. Но постепенно за ней потянулся ручей мудрых и сильных лошадей.
А Май только сейчас испытал легкое недоумение. "Неужели меня услышали? Неужели за мной бегут?". Он не оборачивался, но чувствовал, что весь табун развернулся и устремился к городу. И низкорослому коню вдруг стало не по себе. Те участки дороги, где он испытывал сомнения "сказать или не сказать", он снова подпускал к своему сердцу нерешимость.
Вот впереди и город показался, а пони стал замедляться. Он остановился, присмотрелся и увидел пару ястребов, кружащих над родным селением. Вот они — враги. А у приветственного столба медленно передвигался огромный ворох из ветвей и листьев.
"О ужас, — подумал Май, — а вдруг все это правда, вдруг тот разговор мне приснился. Ведь я своими глазами вижу, как Кроналиствид движется. Надеюсь, что никто меня, как обычно, не послушал, и все они все-таки сейчас продолжат побег. А иначе... я подверг риску весь город... Да что там? Всю страну. Наверное, прав был серый конь, бестолочи — такие как я...".
Но над его ухом вдруг прозвучал ехидный голос.
— А что ты замер? Иди, раз такой смелый.
— Я смелый? — подумал пони вслух, а затем обернулся, увидел, что за ним скачут сверстники. Причем их было много. Практически все. По телу низкорослого коня пробежали мурашки. Он встал как вкопанный и не знал, что ж ему теперь делать.
— Забоялся? — произнес один конь напряженным голосом. Было похоже, что он и сам готов вот-вот поскакать прочь.
Тут в одну секунду в голове Мая снова прокрутилась вся история. Он энергично вздрогнул и сам не ожидал своих последующих слов:
— Тогда за мной. Никто из нас пока ни мудр, никто из нас еще не набрался такой силы, как у взрослых коней. А про то, что Кроналистид опасен для смельчаков, никто не говорил. Так, вперед, во имя нашего города и нашей лошадиной свободы!
В другой момент Май тут же растерялся бы от удивления, что ему удалось так сложить мысли и высказать их. Но сейчас перед лицом неизвестности, в условиях, когда медлить было нельзя, он устремился в сторону города, что ветер в ушах засвистел.
Уже и чудовище стало двигаться им навстречу и вот-вот состоится их столкновение. А Май ни о чем не думал. За свою правду, которой он заразил остальных, он готов был отдать жизнь. Если он и правда подверг всех риску, то его смерть развернет табун обратно. Сверстники Мая тоже испытывали нерешительность, но видя смелого коротконогого пони, не остановились. И никто из них до сих пор еще не споткнулся, хотя Кроналиствид угрожающе трещал своими ветвями.
Немея от ужаса, желая развернуться и побежать обратно, пони однако успел подумать, что чудовище какое-то не страшное. Оно не хватает невидимыми щупальцами, не ревет, не клацает пастью.
Была не была, и низкорослый конь бросился на ворох ветвей и листьев. Он ударил чудовище в бок. Затем подлетели остальные коняги и тоже принялись бить врага. А ворох ветвей замер. Может быть, сейчас, наконец, он резко взревет и сожрет их всех? Но вот он получил еще пару сильных ударов и даже не дрогнул.
Май обежал Кроналиствида по кругу и вдруг увидел ястреба. Тот подлетел, и в его скрюченной лапе сверкнул кинжал.
— Я вам покажу, сопляки, нарушать наши планы, — прошипел он. Клинок блеснул рядом с носом низкорослого коня. Тот отпрянул. Ястреб снова замахнулся. Май отпрыгнул в сторону. Враг резко развернулся, а Май вдруг споткнулся и упал. И вот уже смертоносное оружие полетело ему в бок, как вдруг кто-то со стороны прыгнул на ястреба.
— Вставай! — проговорил бурый коняга.
Ястреб же резко вскочил и снова нанес удар. Кончик кинжала едва не задел бурого коняшку. Тот отпрыгнул. Белая лошадка бесстрашно подскакнула и достала ястреба копытом. Тот упал, выронив клинок. А Май лягнул его в бок.
Злодей сощурил глаза и прошипел:
— Я вам покажу, не верить опасностям. Кроналиствид, просыпайся!
Молодые лошади с ужасом уставились на ворох листьев. И в миг их замешательства ястреб перекатился по траве и снова чуть не схватил кинжал. Но белая лошадка успела наступить на плоскую часть клинка. Злодей оглядел смельчаков злобным взглядом, а затем резко взлетел.
Только лошади глянули ему вслед, как ужаснулись. Над городом кружил уже целый десяток хищных птиц. Но ястребы были напуганы не меньше. Ведь сверху им был виден целый табун лошадей, возвращавшихся в город.
— Вот дуболомы бесстрашные, — зычным голосом крикнул один из них, — тащите все, что успеете. Отступаем!
— Они сейчас весь город опустошат, — крикнул Май, — надо помешать им.
— Скорее сюда, — закричал он приближающимся взрослым лошадям и толкнул копытом Кроналиствида, — это муляж.
Затем пони поскакал по улице к центру города. По пути он видел, как из амбаров вылетают ястребы, держа в сключенных лапах тяжелые мешки с зерном, с морковью, с топинамбуром. Некоторые мешки злодеи не удерживали и роняли. Из мастерской Мая тоже вылетел один ястреб, держа в лапах самую красивую тарелку.
"Вот злодей", — подумал низкорослый конь, но поделать ничего не мог. Он добежал до крутого спуска к ручью, и увидел пару десятков хищных птиц. Они улетали, теряясь в кронах мрачного леса, что стоял на противоположном берегу ручья. У одного из ястребов вместо мешков болтался в лапах другой ястреб.
— Испортили мне день рождения эти четвероноги. Своей отчаянной глупостью весь наш план загубили, — ворчал он.
— Да, — зычным голосом отвечал тот, кто тащил его, — если бы мы были готовы к их возвращению... Ох, как бы мы их напугали, отец. Так, что они бы возненавидели свободомыслие и преклонились бы перед идеей бездумного послушания. А потом убедили бы в этом всех своих сородичей...
— Если бы да кабы, — крякнул ястреб-отец.
Лошади, наконец, вернулись в свой родной город. Первым делом они проверили амбары и обрадовались тому, что потеряли совсем немного. Затем они испытали счастье, когда вошли в свои дома и нашли их в полной целостности. А вечером состоялся праздник в честь того, что они вовремя остановились и этим самым сохранили свой город. Май по старой привычке хотел уйти в свое секретное место, но его остановили.
— Ты куда? — воскликнул бурый коняга.
— Ты же в каком-то смысле стал причиной этого праздника, — произнесла белая лошадка.
Празднование происходило на окраине города. Вечером возвели такой огромный костер, который, возможно, видела вся лошадиная страна. Это пылал муляж Кроналиствида.
Май подробнее рассказал лошадям о подслушанном разговоре. Все внимали ему, разинув рты. Он слегка смущался с непривычки, но усталость притупила его сознание, а потому у него не было сил на то, чтобы испытывать сомнения и чувствовать неуверенность в себе. Он поведал и о ниточках-невидимочках, которые ястребы предположительно ночью разбросали по городу. Как раз об них и спотыкались лошади. А еще он высказал догадку, что ворох листьев скорее всего шевелился под действием заклинания. По крайней мере, он слышал это слово сквозь гул ветра тем вечером.
Лошади задавали Маю вопросы. Он сдержанно отвечал, все еще не веря, что это явь. А серый конь в этот вечер молчал и ни с кем не разговаривал.
Когда снопы искр от сгоревшего Кроналиствида поднялись высоко-высоко и растворились в россыпи звезд, старая лошадь подошла к низкорослому коню.
— Это ты пони по имени Май? — спросила она.
— Ага, — кивнул тот, слегка оторопев.
— Молодец, что не побоялся и сделал все, чтобы донести свою мысль и развернуть наш табун. Все ошибаются, даже самые мудрые. Я чувствовала подвох, но не была уверена в нем, а потому не смогла как следует донести, а ты смог, и это спасло наш город. Было бы лучше, если бы ты еще раньше обо всем рассказал. Развивай способность говорить то, что считаешь важным, то, в чем уверен, в чем видишь пользу. Это улучшит не только твою жизнь, но и жизнь всех, кто тебя окружает.
Май кивнул. Он принял это напутствие и с тех пор стал чувствовать себя тем, к кому прислушиваются. Уже на следующей неделе он стал преображать город своим задором и уверенностью.
Ранее Ёгогай начал рыть пологий спуск к ручью. Ему также, как когда-то Маю, явилась мысль, что нынешний склон неудобен и даже опасен. Несколько раз старый конь пытался созвать своих односельчан, чтобы они помогли ему, но никто не воспринял его слова всерьез. Поэтому он начал делать это в одиночку.
Май узнал об этом и решил донести до остальных идею, как же важен пологий спуск к воде. Сначала он по старой привычке не мог связать двух слов, затем у него потихоньку стало получаться. С каждым разом, он говорил все лучше и лучше. В конце концов, он вошел во вкус и убедил всё селение. А тех немногих, кто не верил его словам, он вел по берегу ручья и показывал, что в других местах склона случился оползень. То есть огромная часть отвеса отвалилась и поползла вниз. И то же самое рано или поздно могло произойти там, где лошади обычно спускались к воде. Так, пони по имени Май созвал к ручью все селение, и они за неделю выкопали пологий спуск. А главное, все получили в эти дни удовольствие от занятия общим делом. Сколько было шутливых разговоров, сколько новых знакомств. М-м-м...
Голос пони раскрылся, и город начал процветать.
Благодарю за прочтение!
Добавляйтесь в друзья и пишите мне сюда - https://vk.com/o.suntsev
©Олег Сунцев, 2020 - все права на повесть “остановить табун” принадлежат Олегу Сунцеву. Любое копирование распространение разрешено только с указанием имени автора.
А желательно давать ссылку на официальную группу, посвященную творчеству автора - https://vk.com/mistifia