Иван Сусанин(продолжение)

Проснувшись на снегу, Иван едва чувствовал свое тело: его ноги окоченели, а жилистые руки изнывали от басурманского каната, опоясавшего и сжавшего их, словно удав беззащитного кролика. Иван Сусанин не хотел бежать, он понимал, что если ему удастся выбраться из этого лагеря, то поляки найдут кого-то посговорчивее да изрежут Михаила Романова своими вострыми саблями.

— Пусть лучше я, седой старик, сгину за землю нашу. Молодец на пашне члены свои напрягать должен, а не превозмогая боль вести ляхов ко святой погибели. А я то уж подсоблю! Авось и за дочерью моею присмотр произведен будет.

Резкий удар в живот, заставил Ивана в судороге открыть глаза. Перед ним открылась чудесная перспектива утра в зимнем лесу: солнце, вставая из-за горизонта, озарило поляну теплым желтым цветом,на деревьях щебетали снегири, сбрасывая хлопья снега на земь, будоража вскакивающих зайцев, страшащихся погони, а в дали отражало солнечные блики небольшое озерцо, казавшееся глазным кристалликом проснувшегося зимнего леса.

— Проснись, холоп, время выдвигаться к Мишке Ромолапому — пошутил толстый лях по имени Наримонт, ударивший старика в живот. Сусанин,покрывшись холодной испариной, бросил хищный взгляд на литовца, который отпрянул, увидя полные ненависти и бесстрашия глаза…

Превозмогая боль, Иван Осипович перекатом сел на бревно, срубленное для согрева «господского» лагеря, где ляхи, суетясь, готовили завтрак — пшено. Сусанину вспомнились кушанья его дочери и на душе стало тоскливо и грустно:

— Эх, как же я тебя одну оставил, дочурка моя ненаглядная, теперича не вкусить мне пирожка твоего в печи разрумянившегося, не выпить мне щей твоих сытных, что ж за напасть с нами, мой друг, преключилася.

Старику развязали веревки и дали корку заветревшегося хлеба, от которой Иван откусил лишь махонький кусочек, а остальное припрятал за кушак — мало ли какое настроение у поганых завтра будет.

Пожевав хлебушка ему стало немного легче: кровь начала приливать к ногам, начинающим покалывать тысячами маленьких иголочек старое, но удивительно выносливое тело старика. А порезы на руках, оставленные верёвкой, на морозе быстро затянулись, образовав красные рубцы.