Я взял в жены искалеченного Бога Войны в качестве своей наложницы. After the Disabled God of War Became My Concubine. Глава 5
Когда Цзян Суйчжоу и его свита ушли, во дворе воцарилась полная тишина.
Хо Уцзю сел, подъехал к себе в инвалидной коляске, оперся о край кровати и с небольшим усилием переместился в нее.
Он тихонько собрал волосы, туго завязал их на затылке и посмотрел в окно.
Он всегда был очень адаптивным. Когда он был в Янгуане в прошлом, он был очень терпим к пыли и песку в воздухе на севере и мог ездить на своей лошади по пустыне Гоби в свое удовольствие; он оставался там, пока его отец не собрал свою армию. Он также быстро адаптировался к последующим годам войны и научился выбираться из горы трупов и крови, руководить своими подчиненными и быть достаточно квалифицированным генералом.
Теперь он также научился жить с парой ног, которые за очень короткое время потеряли все функции, и сражаться, оказавшись в одиночку во вражеском лагере.
Солнце постепенно поднималось за окном, и свет падал через окно на землю. С восходящим солнцем лучи постепенно приближались к Хо Уцзю.
Когда этот свет уже почти окутал край его инвалидной коляски, раздался стук в дверь.
Хо Уцзю посмотрел в сторону двери, и его взгляд бесследно опустился.
Он знал, что если ему нужны ответы, сейчас как раз подходящая возможность.
Цзян Суйчжоу не знал, что Мэн Цяньшань тайно набросал какие-то грязные мысли за его спиной. Он закрыл глаза, но не очень хотел спать, поэтому он размышлял о большом заседании суда позже.
На Большом собрании суда сотня чиновников не только отдали дань уважения, но и должны были обсудить официальные дела в суде. Но... Но, учитывая профессиональный уровень императора Южного Цзина, зафиксированный в исторических книгах, он посчитал, что они не смогут обсуждать какие-либо деловые вопросы в зале суда.
Цзян Суйчжоу беспокоила его личность.
В конце концов, тот царь Цзин, которым он стал, едва ли оставил какие-либо записи в литературе, даже не имея в запасе нескольких слов.
Он был единственным выжившим младшим братом императора, болезненного человека, который умер преждевременной смертью. Вдобавок ко всему, он был еще и геем.
Он был практически пуст. Поэтому он понятия не имел, каково его нынешнее положение, не говоря уже о том, каких людей знал первоначальный владелец, какие у него были дружеские отношения и как с ними иметь дело.
Еще более тревожным было то, что он только вчера женился на печально известной генеральше Хо. Поэтому сегодня он наверняка станет объектом критики.
Факты доказали, что его опасения были обоснованы.
Он задавался вопросом, есть ли способ решить его официальный пост. В общем, как только Цзян Суйчжоу переоделся в свой официальный халат, он понял, каков его официальный ранг; когда Мэн Цяньшань принес ему табличку из слоновой кости, он знал, где ему следует стоять, когда он позже окажется при дворе.
Специальность, которую он изучал, была ему совершенно не по душе, давая ему некоторое преимущество в вопросе переправы.
Однако его специальность не научила его, как выдерживать странные взгляды со стороны гражданских и военных чиновников.
С того момента, как он сошел с паланкина и вошел в ворота Кайян, многие из чиновников поблизости вздрогнули, и бесчисленные глаза безостановочно смотрели на него с ног до головы. Один или два человека, смотрящие на него, были в порядке вещей, но почти все смотрели на него несколько раз. Таким образом, Цзян Суйчжоу неизбежно должен был быть на иголках.
Эти взгляды были смесью злорадства, отвращения и презрения, а также горя. Некоторые хотели что-то сказать, но потом колебались.
Смелый чиновник даже подошел к Цзян Суйчжоу, толкнул его плечом и сказал с улыбкой: «Ваше Высочество, должно быть, были истощены прошлой ночью. Когда дело доходит до удачи в романтике, вы действительно благословенны!»
Судя по официальной форме, он не был высокопоставленным чиновником третьего ранга.
Хотя он не занимал высокого официального поста и просто праздно работал в Министерстве обрядов, он был первоклассным принцем. Если он осмелился капнуть на него кислотой с сарказмом, значит, кто-то его поддержал.
В этой династии был коварный министр Пан Шао, хорошо известный по историческим книгам.
Цзян Суйчжоу бросил на него небрежный взгляд, но ничего не ответил.
Его холодные и высокомерные глаза всегда были сильным сдерживающим фактором, поэтому с оттенком предупреждения в них он немедленно напугал и ошеломил чиновника. Жалкая улыбка на его лице, которая была немного злорадства и неподобающей интимности, также была неловко спрятана.
Цзян Суйчжоу отвел от него взгляд, ускорил шаг и пошёл прочь.
Его внешность несколько отпугнула некоторых людей и сделала вторую половину его пути к императорскому двору гораздо более гладкой.
Это также сэкономило ему немного энергии, чтобы внимательно изучить некоторые вещи по сторонам.
До того, как династия Цзин бежала на юг, столица страны находилась в Ечэне. Три года назад Хо Уцзю возглавил армию Лян и вторгся в столицу. Предыдущий император, император Цзин Лин, спешно бежал на юг со своей семьей и многочисленными чиновниками и умер по дороге. Нынешний правитель, Цзян Шуньхэн, спешно бежал в Юйхан и сменил свое имя на Линьань, который стал новой столицей страны.
В настоящее время прошло всего три года с тех пор, как здесь была основана столица, и дворец был отстроен в спешке.
Дворец был построен грубо, а чертежи также были в беспорядке. Достаточно было одного взгляда, чтобы увидеть результат спешной работы. Согласно историческим записям, после того как император бежал в Линьань, он настоял, что не будет императором без королевского дворца, что заставило Южный Цзин построить Имперский город в спешке в течение полугода.
Как бы грубо это ни было, стоимость была отнюдь не ничтожной. По пути казалось, что весь имперский город был великолепен и решительно экстравагантен. На первый взгляд, была потрачена большая сумма золота и серебра.
Цзян Суйчжоу не мог не вздохнуть в своем сердце.
В исторических записях о нелепых деяниях императора Южного Цзина не было никакой предвзятости.
Он поднялся по длинным белым мраморным ступеням перед залом Гуанъюань и увидел, что внутри уже стояло много придворных. Поскольку в школе изучали исторические материалы, все было хорошо и подробно, поэтому Цзян Суйчжоу не составило большого труда найти свое место и встал там.
Перед ним стоял старый министр лет 50-60. Взгляд на его придворную форму подсказал ему, что он был вторым по рангу, на целый ранг выше Цзян Суйчжоу.
Увидев приближающегося Цзян Суйчжоу, старый министр повернул голову и кивнул ему в знак приветствия.
«Ваше Высочество король Цзин сегодня пришел рано», — сказал он с легкой улыбкой.
Обернувшись, Цзян Суйчжоу прочитал надпись на своей придворной табличке.
Министр обрядов Цзи Ю был непосредственным начальником Цзян Суйчжоу.
Он был отстраненным и дружелюбным, поэтому, вероятно, не был близок к королю Цзину. Цзян Суйчжоу улыбнулся в ответ, также кивнул ему и поприветствовал его с добрым утром.
Цзи Ю огляделся и обнаружил, что вокруг тихо. Рядом никого не было, поэтому он прошептал: «Ваше Высочество пострадало от несправедливости. Просто перетерпите, и это пройдет».
Сказав это, он доброжелательно кивнул Цзян Суйчжоу, а затем снова повернулся.
Цзян Суйчжоу не совсем понял его слова, поэтому ответил и закончил с ним разговор.
…Однако вскоре он понял, что имел в виду Цзи Ю.
Когда настал час, утреннее солнце осветило великолепную золотую стеклянную крышу, снаружи зала Чжэнъян зазвучали барабаны, а затем раздалось громкое пение евнухов.
Прибыл самый известный в истории глупый и эгоистичный правитель, император Южного Цзина, император Цзин Ю, Его Величество Цзян Шуньхэн.
За тысячи лет истории было мало тех, кого потомки могли бы назвать «Вы». В конце концов, большинство императоров оказали большую услугу. В конечном счете, редко встречались бестолковые, которым последующие поколения присваивали посмертные титулы, чтобы указать на их шум и насмешки.
Двое из них — Цзян Шуньхэн и его отец, чей посмертный титул был «Лин».
Цзян Суйчжоу последовал за гражданскими и военными чиновниками, отдав им честь, а затем поднял глаза на трон.
Он увидел только одутловатого толстяка лет тридцати, сидящего посреди трона. Он был завернут в черную императорскую мантию с узором в двенадцать глав. Он сидел криво, и подвески на его голове качались взад и вперед, громко звеня.
Прежде чем Цзян Суйчжоу успел рассмотреть его поближе, он встретился с ним взглядом.
Маленькие глаза толстяка обшарили придворных, затем точно нашли Цзян Суйчжоу. Внезапно он показал взгляд, таящий в себе злые замыслы, но с чрезвычайно радостным свечением.
Сердце Цзян Суйчжоу колотилось.
Как и ожидалось, в следующий момент заговорил император Цзин.
«Пятый брат, я отдал тебе эту прекрасную наложницу, тебе понравилось вчера вечером?»
Он спросил в намеренно двусмысленной размеренной каденции, и половина придворных министров рассмеялась вместе с ним. Первоначальная торжественная атмосфера зала суда внезапно стала нелепой.
Пятидневная династия не будет использоваться для размышлений, была разрушена таким образом, не вините книги истории, ругайте вас, слабый король, не вините вас, династия Цзин умерла.
Великое собрание суда, проводившееся раз в пять дней, не использовалось для обсуждения, а было разрушено до такого состояния. Он не должен винить исторические книги за то, что они называют его глупым и потакающим своим желаниям правителем, или за падение династии Цзин под его правлением.
Однако Цзян Суйчжоу уловил в этом предложении иной подтекст.
Император Цзинь прибыл, тая злые намерения, и придворные либо последовали его примеру, либо выглядели неприглядно и держали рты закрытыми. Было очевидно, что первоначальный владелец не пользовался популярностью при дворе. Вопрос о том, чтобы император дал ему наложницу, также убивал двух зайцев одним выстрелом, унижая его в обоих случаях.
Поэтому он, естественно, не мог проявить радость.
С этой мыслью Цзян Суйчжоу стиснул зубы и показал униженный вид, как будто не желая упоминать вчерашний инцидент. «Этот младший брат благодарит Брата Императора за твою награду».
Император Цзин громко рассмеялся.
«Нет, спасибо, нет, спасибо! Эй, я слышал, что вчера ты всю ночь не выходил из своей комнаты?» — сказал он.
Этот глупый император еще не насытился.
Как и ожидалось, шпионы последнего в его доме действительно были. Более того, последний этого нисколько не скрывал и говорил об этом открыто.
…По всей вероятности, этот глупый правитель не то чтобы был искренним и справедливым, но он действительно глуп.
Цзян Суйчжоу злословил про себя, но выражение его лица соответствовало словам, с нотками смущения.
Когда последний увидел его внешность, он действительно еще больше возбудился.
«Когда ты встал рано утром, ты позвал врача? Пятый брат, ты должен заботиться о своем здоровье. Ты родился с этим недугом, так как же ты можешь выносить мучения?»
После выступления он также поприветствовал некоего чиновника в первом ряду: «Дядя, ты видел? Лицо моего пятого брата такое белое, что я издалека вижу темные круги под его глазами! Вчера вечером, должно быть, много ворочалось. Ха-ха-ха-ха!»
Услышав этот титул, он определенно обратился к министру Пан Шао.
Пан Шао был братом вдовствующей императрицы Пан, и у него был официальный ранг Великого министра над массами. Согласно историческим записям, в предыдущей династии он был сдержан. После того, как Цзян Шуньхэн взошел на трон, он показал свою истинную форму и сосредоточился только на захвате власти путем накопления денег. Для Цзян Шуньхэна он был попустительством. Для Цзян Шуньхэна это было все, кроме попустительства и лести.
Поэтому императрица тоже очень любила этого дядю.
Серьёзно, услышав слова императора Цзина, из первого ряда чиновников раздался низкий, приглушённый смех. Не было никаких комментариев, ни малейшего намерения увещевать его сдерживать себя.
Цзян Суйчжоу даже услышал нотки удовольствия в его смехе.
Оказалось, что у него не только был предок, который рано или поздно собирался его убить, но он еще и оказался в затруднительном положении при дворе.
Как бы горько ни было Цзян Суйчжоу в глубине души, он больше не хотел об этом думать.
Он стоял там и равнодушно слушал насмешки и сарказмы императора, время от времени отвечая. Чем больше он говорил, тем больше он возбуждался. Было очевидно, что он истощил свой жалкий мозг, чтобы придумать этот замечательный брак, ожидая этого дня.
Цзян Суйчжоу был слишком ленив, чтобы возразить, и позволил ему поднять шум.
В этот момент из переднего ряда чиновников послышалось несколько слабых, покашливающих звуков. Император остановился и тут же посмотрел в том направлении.
Затем он тут же выразил понимание и снова громко рассмеялся.
«Пятый брат, я думал об этом вчера», — сказал он.
Цзян Суйчжоу поднял голову и увидел, как тот прищурил свои маленькие глаза и злобно улыбнулся ему.
«Отец той мадам Хо в вашем доме, разве он не был тогда маркизом Динбэя, маркизом нашей Великой Цзин? После всех взлетов и падений мы снова стали семьей. Наша Великая Цзин также считается материнской семьей мадам Хо», — сказал он.
«В таком случае правило посещения дома невесты через три дня не может быть отменено. Я решил. Через три дня приведите госпожу Хо во дворец, чтобы она вернулась в его материнский дом. Что вы думаете?»