Из книги писем М.Л. Гаспарова
«Так Аверинцев предостерегал искателей подтекстов у Мандельштама: «он ведь не только список кораблей, он все на свете прочитывал лишь до половины» [стр. 203].
О прекрасном примере garden path из Тютчева: «лишь Музы девственную душу в пророческих тревожат (кажется, подлежащее и сказуемое: Музы тревожат) … боги снах», правильное осмысление фразы наступает лишь в предпоследнем слове» [стр. 203].
О Лескове: «… Орудие свое, русский язык, любил так, что Лев Толстой ему говорил: слишком!» [стр. 209]
О Вене: «Мы с Вами плохо ориентируемся на местности, мне здесь рассказали страшную историю о том, как это опасно. Когда Гитлер был безработным малярным учеником, ему повезло добыть рекомендательное письмо к главному художнику Венского театра (дом в квартал, весь вспученный крылатыми всадниками и трубящими ангелами), но он заблудился в коридорах этой громады, попал не туда, его выставили, и вместо работы по специальности ему пришлось делать мировую историю» [стр. 222].
«И еще я понял, почему мне здесь кажется все похожим на родную обстановку. Мы с Вами привыкли, что когда у соседей играет радио, то, хочешь не хочешь, через стену все слышно. Стены здесь, наверно, совсем другие, но у меня постоянное ощущение, что за стеной играет радио. А когда иду через двор, то в серых небесах играет радио с такой же степенью приглушенности. Это у меня слуховые галлюцинации. Они не новые, еще лет пять или десять назад я , проходя годовую диспансеризацию у психиатра в акдемич. поликлинике, то на стандартный вопрос: «никаких голосов не слышите?» уныло ответил: иногда кажется, что далеко-далеко неразборчиво поют гимн Советского союза, второй куплет» (как я отличал, что это второй, не знаю). Она к такому ответу явно не было подготовлена, поперхнулась и сменила тему» [стр. 270].
«Когда-то Аверинцев говорил очень прочувственные речи о том, что культура есть ощущение подлинности, а я удивлялся, потому что мы-то словесники, никакого подлинного Софокла никогда не увидим и не услышим. А Седакова рассказывала, что Умберто Эко ей тоже очень прочувственно говорил о том, что ничего подлинного на свете нет, но потом, усевшись в ресторане, с таким вкусом обсуждал меню, что она подумала: нет кое-что подлинное для него есть» [стр. 215].