Испытание парашютизмом или "Оно вам надо?". Часть 2

(Продолжение, начало здесь)

Подпрыгивая на кочках, трясясь и жужжа самолет начал разгоняться и, как ни странно, взлетел и с трудом начал набирать высоту. Если вывернуть до боли шею, можно было увидеть в иллюминаторе удаляющуюся землю. Инструктор обошел всех, достал из мешков с парашютами какие-то крючочки и прицепил на струну над нашими головами. Каждому продел руку в кольцо, за которое нужно дергать и сказал не отпускать. Покрутил что-то на самом парашюте – теперь он должен сам открыться на определенной высоте.
Вот теперь, наверное, мне должно было стать совсем страшно, но почему-то так и не стало. Мое «я» словно отелилось от меня, как на операции под наркозом, и с интересом наблюдало со стороны – чем же это все кончится? Ему было очень интересно – прыгну я или нет? Перед полетом инструктор обмолвился, что если кто-то не захочет прыгать, его привезут обратно в самолете, но деньги за прыжок не вернут. Так что путь к отступлению, пусть позорный и бесславный, все же был.
Набрали высоту – 900 метров. Инструктор, лихой молодой человек в бандане, и ярком, щегольском парашюте «крыло» (в отличие от наших громоздких военных «Д – забыла как дальше»), открыл дверь самолета и высунул голову наружу, чтобы оценить обстановку за бортом. Напор воздуха набросился на него и принялся яростно мять и собирать в складки кожу на лице. Покидать самолет в это буйство стихии захотелось еще меньше, хотя, казалось бы, куда уж меньше.
Прыгать было велено тройками – после каждой тройки самолет делает новый круг, чтоб «обеспечить кучность приземления». Вот уже в первой тройке выпрыгнул муж, следующий заход, следующая тройка. В иллюминатор позади самолета видны белые раскрывшиеся купола. Ух ты! Значит, эти парашюты еще и раскрываются! Наблюдаю за всем этим совершенно отсутствующим взглядом. Внутренности от ужаса слиплись в один холодный глиняный ком. Ощущения – странная смесь отстраненности, нереальности происходящего и парализующего ужаса.
Осталась последняя тройка – я, еще одна девушка и младший брат мужа Илья. Первой в тройке прыгала девушка. Она подошла к двери и начала спрашивать у инструктора, какой ногой лучше отталкиваться. Потом сказала, что не сможет сама прыгнуть, и попросила ей помочь. Потом уперлась обеими руками в «косяки» двери, присела и сказала, что вообще не будет прыгать. Инструктор нехотя подошел к ней сзади, уперся обеими руками в дверь и… привычным движением коленом в спину вытолкнул ее из самолета. Я поняла, что путей отступления больше нет, «непрыгнувших» не будет, и как-то обмякла, словно из меня вынули все кости. Видимо, подсознательно я всерьез рассчитывала на эту возможность.
Прыгает Илья – быстро, без задержек. Моя очередь. Подхожу к двери, смотрю на карту сельхозугодий внизу, потом с немой мольбой в глазах смотрю на инструктора. Одному богу известно, какое было у меня в этот момент выражение лица. Наверное, очень красноречивое, раз инструктор не стал меня толкать коленом в спину. Он обнял меня за плечи и ласково сказал: «Ну, радость моя, давай!» После этих слов я сама (честное слово, сама!) выпала из самолета. Я не прыгала, не отталкивалась ногами, а именно выпала, как мешок. Летела я, сжавшись в комок, поэтому сразу перевернулась лицом к небу и печально провожала глазами удаляющийся самолет, в дверях которого стоял инструктор. Сам он прыгнуть не успел – видимо слишком долго провозился с несговорчивой девушкой из нашей тройки.
Лечу это я, лечу, смотрю на удаляющийся самолет. Вдруг вспоминаю, что я что-то должна делать!!! Что?!! А!!! Открыть парашют! Считать! Пятьсот тридцать один, пятьсот тридцать… Ой! Я же уже давно падаю, можно не считать, нужно дергать! Дергаю! Кольцо остается в руке… Я почему-то считала, что за кольцом должна тянуться веревочка или цепочка как от унитаза и оно не должно оставаться в руках. Ужас. Жизнь проносится у меня перед глазами. Какая нелепая смерть. Но что-то мягко подхватывает меня между ног, над головой слышится шелест. Поднимаю голову и вижу белоснежный раскрывающийся купол - одно их самых приятных зрелищ в моей жизни.
После этого я пришла в себя, почувствовала себя в безопасности и даже вспомнила, что нужно отключить запасной парашют, чтобы он тоже не раскрылся. За спиной меня кто-то зовет – с трудом поворачиваюсь – недалеко чуть выше летит Илья – радостный такой! Видно ему тоже понравилось, что парашют раскрылся. Раз Илья летит выше меня, значит, я довольно долго свободно падала, засмотревшись на улетающий самолет. Разговаривать, повернув голову на 180 градусов не удобно, тем более что Илья довольно быстро уходит вниз.
Я снижаюсь очень медленно – земля подо мной практически неподвижна и похожа на карту. Страха больше нет, пытаюсь насладиться полетом. Удовольствия особого тоже не испытываю. Все это очень напоминает спуск на колесе обозрения – только висеть очень неудобно – лямки врезаются в ноги, подтянуться и сесть поудобнее не получается.
Внизу на поле хорошо видны человечки, собирающие парашюты. Вот стоим крошечная красная легковая машинка. Я замечаю, что меня довольно быстро сносит ветром от того места, где все приземляются. Я неуклонно приближаюсь к краю поля. За ним начинаются гаражи. С ужасом представляю себе, как приземляюсь на крышу гаража и ломаю ногу. А сегодня вечером мы едем в отпуск на машине в Крым. О ужас! Отпуск в гипсе! Представляю сочувствующие лица родственников, фрукты в палату, костыли. Бррр... О! Гаражи кончаются, начинается еще одно поле! Какая радость! У меня есть шанс благополучно приземлиться! Я не буду проводить отпуск в гипсе!
Меня продолжает нести ветром уже над вторым полем. Второе поле скоро закончится, я все еще никак не приземлюсь. Вижу канаву, наполненную болотистой жидкостью. Неужели сюда? Нет, пролетаю. Дальше какие-то непроходимые заросли – кусты, деревья. За ними начинаются частные дома и огороды. Дотянуть бы до огорода, и желательно не попасть на забор. Вот приземлюсь в огороде, выйдет хозяйка с обрезом а я ей: «Матка, хенде Хох! Яйки, Млеко!»
До огородов, похоже, не дотягиваю, лечу прямо в бурелом. Заросли стремительно приближаются. В голове снова проносятся мысли о гипсе и костылях, потом вспоминаются все нецензурные слова, которые я слышала за всю свою жизнь. Лечу прямо на дерево. Поджимаю ноги, зажмуриваюсь, закрываю лицо руками. Треск ломающихся веток, (какая все-таки классная веешь этот шлем!) падение, опять треск, хруст, сползание между веток, опять падаю, торможу об очередные ветки и… повисаю на стропах, почти достав ногами земли. Сразу вспоминаю кадр из какого-то фильма, где скелеты парашютистов висят на деревьях в джунглях. Ужас какой. Сверху что-то опять трещит и ломается, я опускаюсь еще ниже, сначала касаюсь ногами земли, а потом сажусь, прислонившись спиной к стволу дерева.
Несколько минут не решаюсь открыть глаза, а открыв, довольно долго сижу, не шевелясь, пытаясь понять, что именно у меня сломано. Но ничего не болит! Смотрю на руки, ощупываю лицо – вроде даже нет царапин. Повезло. Отстегиваю и снимаю парашют, купол высоко вверху надет на дерево. Подергала – не отцепляется. Немного походила по зарослям, стараясь не потерять из виду парашют. Вышла к канаве – Никого. Пошла в другую сторону – вышла к огородам. Ой! Прямо перед огородами на дереве висит еще один парашют, а около него – Илья. Ишь куда нас занесло!
Через какое-то время подъехал уазик аэроклуба. Первым из него выскочил мой муж и побежал ко мне. По лицу сразу не понять - то ли очень рад, то ли очень расстроен. Оказалось, я летела 4,5 минуты, в то время как самые тяжелые приземлялись меньше чем за минуту. Вот нас и занесло к черту на рога.
В общем, если захотите прыгать с парашютом – подумайте хорошо - оно вам надо?