Роман Буревестник: Цели Культуры, 5 Принципы манипуляции культуры человеком
Культура использует энергию, которую человек теряет, выпадая из синкрезиса, когда его сознание задерживается на отдельных предметах. Витальные импульсы человеческой экзистенции трансформируются в энергию культурной деятельности.
Человек экзистенциально зависит от определенных смысловых комплексов. Он видит реальность только через предоставляемые Культурой коды. Прорывы через них - скорее случайные, незначительные флуктуации.
Строится искусственная реальность по большей части посредством мифологем. Мифологемы – своеобразный инструмент культуры по управлению человеком. Именно через миф лучше всего просматривается субъектность культуры. Его бытие всегда коллективно, полуосознанно и ни отдельный человек, ни человеческий коллектив не творят его – его творит нечто иное, сама культура как субъект. Сам человек представляет собой как бы мифологическую вещь, поскольку не управляет законами мифообразования.
«В форме мифического образования отражается не столько объективная форма вещей, сколько форма человеческих действий». «Когда присматриваешься к становлению древних мифов, то складывается впечатление, что они возникают, дают боковые побеги, образуют всё более и более сложные переплетения совершенно без ведома и даже помимо воли отдельных людей и всего общества».
Культура манипулирует человеком, но ее существование и «действия» бессмысленно оценивать с позиций морали. Ценностное отношение к миру внушено ею же.
В первую очередь Культура скрывает внеденотативные компоненты смысла. Это значит – неотрефлексированное, не означенное толком содержание. Это, например, происхождение смысла и причины его формирования.
Защищаясь, культура скрывает от рефлексии высшие сакральные ценности - здесь ее «кощеева смерть». Все разговоры о них уходят в «апофатику» - в богословии определение Бога через отрицание (это не то, и не то, и не вот это и т.д.). Синкрезис здесь активно сопротивляется аналитическим процедурам. Древние и восточные общества практикуют в этом случае т.н. «нерефлективную ассимиляцию смыслов», не создающую напряженных альтернатив и оппозиций. Вероятно, ААП имел здесь в виду некое полусознательное усвоение нового, когда его появление жёстко не фиксируется рефлексией.
Культура всегда стремится спрятать от субъекта свои базовые основания - он видит производные смыслы, но не структуру организации (изредка элементы структуры открываются гениям, и то лишь на поздних стадиях существования культуры). Свою культуру рядовой носитель считает (с оговорками) единственно возможной. Границы культуры - это границы Вселенной. Она внушает, что существующий расклад - единственно возможный. Один из подвидов этой манипуляции - формирование пробелов и искажений в исторической памяти: все видится через мифологемы.
Слишком рано увидеть границы - опасно и для культуры, и для ее носителя. Это чревато кризисом идентификации. Тогда будут невозможны ни инкультурация, ни выполнение культурных ролей и сценариев.
Культура позволяет смыслам плодиться в сферах, которые не являются для нее системообразующими, лишь функциональными. Свое сокровенное она всячески защищает, блокируя там лишнее смыслообразование. На уровне древнейших культур – семиотические коды закрепляются, право их использования предоставляется ограниченной группе лиц (вожди, шаманы).
Гибель религиозных или этических опосредований воспринимается как гибель мироздания. Культура до последнего не подпускает рефлексию к ядру, жертвуя внешними оболочками.
Другой подвид сокрытия оснований это хроноцентризм: все, что происходит непосредственно сейчас - воспринимается как самое важное.
Возможность выхода на кросскультурную позицию в наше время не стоит преувеличивать. Современность лишь навела локальные мосты между разными культурами. Контакты же были всегда и даже сегодня они чреваты целым комплексом неврозов.
Подсовывая идеал, Культура все самое важное для себя представляет как условное и побочное. То же, что кажется человеку важным, для культуры представляет лишь конструктивный элемент.
Культура выдает конечное за бесконечное, модус за субстанцию.
Еще один метод сокрытия оснований – создание «эффекта исчезновения субстанции», когда предмет исследования вдруг становится рыхлым, сложным, как будто его невозможно ухватить в целостности. Это касается как самого слова «культура», так и понятий вроде «постмодерн», «цинизм», «миф».
Культура скрывает свою субъектность и делает так, чтобы тех, кто о ней говорит, не было слышно.
Даже разница между субъективирующей и объективирующей рефлексией не так сильна, как кажется. Человеку вещь никогда не дается как она есть. Когда ему так кажется, это лишь означает, что культура позволила снять с нее просто чуть более глубокий слой смысла.
Человек постоянно принимает за суть культуры ее внешние черты. Российский коммунизм, например, лишь одна из оберток русской системы как культурного ядра. Однако культура послойно жертвует свои оболочки отчуждающей рефлексии, пока та не добирается до основания. И это обычно не приводит ни к чему хорошему, хотя это неизбежно.
Макрокультурная традиция представляет себя человеку как единственно возможную форму трансцендирования. Традиция - это стабилизирующий инструмент культуры, не позволяющий смыслам бесконтрольно разрастаться. Не в этом ли, например, причина периодических всплесков борьбы РПЦ с конкурентами?
Культура использует жажду человека в «бесконечной партиципации». Это и есть стремление к трансцендентному - ее «приводные ремни управления». Главная стратегия культуры, обеспечивающая ее рост и развитие - семантическая прогрессия новообразуемых смыслов.
Во всяком объекте всегда остается часть нереализованных, трансцендентных смыслов, к которым стремится человек. В погоне за партиципацией он создает символы, артефакты - тело культуры. Из комплекса семиотических возможностей, присущих объекту, культура всегда выбирает только те, которые соответствуют ее гносеологическим установкам. Другие остаются трансцендентными. Ей не нужно, чтобы человек их достиг. Он и сам для себя со временем становится таким смыслом, в котором есть еще что-то помимо того, что на поверхности. Он чувствует себя неполным, недостаточно реализованным. Отсюда стремление человека понять себя или объять мир своим Я (но лишь при наличии определенного уровня рефлексии).
Осознание и ознАчение трансцендентного вредно и для культуры - она расходует свои смысловые возможности.
Один из подвидов этого манипулирования - партиципация к Абсолюту, в котором культура предлагает раствориться окончательно и бесповоротно. Причем чувство сопричастности постепенно переходит на знаковый эквивалент, заставляя человека плодить символы. Отсюда же гордость от того, что человек верит во что-то конкретное.
Образы трансцендентного нужны не для того, чтобы воплотиться, а чтобы человек приступил к различным формам культурной деятельности. Без этого не существовало бы никаких социальных ролей и сценариев. Главная уловка - незавершенность всякой партиципационной ситуации.
Тяга к трансцендентному совершенно не зависит от социальных условий. Человеческую погоню за трансцендентным культура использует, чтобы заполнять материалом смысловые ниши. Человек воспринимает системные основания культуры как автоматически приводящие к трансцендированию. Если это не будет так, он может лишиться всякой воли к существованию.
Современные разговоры о важности этического аспекта религии связаны с тем, что культуре важно сохранить трансцендентное в каком-то виде, т.к. оно замыкает все ее иерархические смысловые цепи. У предшествующих поколений не было других средств, кроме религии, чтобы описать трансцендентное. Сейчас от нее во многих случаях осталась только этика.
В эпоху Модерна, который видит человека лишь как творца, тот стал трансцендентен сам себе, что породило полосу трагических сетований на мир, кризисов идентификации и т.д.
Само движение к трансцендентной цели превращается в самоцель. В эту ловушку попадают даже люди с высоким интеллектом.
Цель всегда трансцендентна, а миф господствует над опытом. Эта диспозиция не исчезает, а только переходит на уровень более сложно организованных культур.
«Цель ничто – движение все!» (Берштейн).
Само движение к цели чревато созданием нового.
Средства превращаются в медиатор между трансцендентным и имманентным. Средства - это излучения цели, в этом смысле они сами трансцендентны. Главная функция цели - не только оправдание средств, но и их онтологизация.
У рефлексивного типа сознания неоднозначное отношения с целью.
Оно понимает, что цель суетна, но подвержено ей.
Культура манит человека иллюзией гармонии и снятия противоречий, заставляя его создавать и удерживать определенные картины мира. Обыденное сознание полагает, что цель должна магически преобразовать действительность. Современное массовое сознание пытается убедить себя, что изменение действительно происходит, а в конкретных ситуациях ведет себя так, как будто оно уже произошло.
Арт René Magritte (1898-1967) — The Poetic World II
