Роман Буревестник: Цели Культуры, 3 Культура и цивилизация
Два подхода
Один подход жёстко противопоставляет культуру и цивилизацию, духовное и материальное, игровую деятельность и прагматическую, трудовую, рутинную; мир ценностей и мир чистой, предметно-знаковой среды. Это подход свойствен, например, Шпенглеру.
Другой подход не делает различия между культурой и цивилизацией.
Смыслогенетической теории ближе 2-й подход, но она идет на некоторый компромисс с 1-м. Культура появилась до цивилизации, а ныне включает ее в себя. Это ее функционально-предметная среда. У каждого феномена, значит, есть функционально-предметные (цивилизационные) и ценностно-смысловые (культурные) характеристики. Однако и то, и другое - элементы культуры как единой системы. Любой предмет имеет определенный смысл и ценностное значение. Любой идеальный смысл может быть воплощен в конкретном предмете.
Цивилизация появляется, когда культура переходит к перманентному расширению ресурса. Фаза активного развития цивилизации начинается при появлении города, государства и письменности.
В культуре объединяется природно-переживающая, магическая и инструменталистская стратегии бытия.
Противоположностью культуры цивилизация, условно говоря, становится, когда в общей системе начинают преобладать чисто прагматические функциональные законы, не имеющие сильного ценностного аспекта.
«Специфический способ жизнеустройства и система устойчивого воспроизводства экзистенциальных ценностей».
«Собственно культурная стратегия бытия – та, где принцип формирования опосредующих медиирующих феноменов и смыслов путём аксиологической дуализации оформился и осознался как доминирующий, - обозначается нами как цивилизационная».
«Цивилизация – это мир опредмеченных социальных феноменов и отношений, саморазвивающийся в режиме перманентного расширения». ААП
Цивилизация и магия
Магия и цивилизация находятся в постоянном противоборстве. Первая противостоит второй изнутри культуры. Вторая же стремится маргинализовать первую в ответ. Цивилизация выросла благодаря наращиванию цепей опосредующих духовное/запредельное феноменов, вначале она развивалась при доминировании магического мироощущения. Переход к ней - расширение культурного ресурса. Вообще, согласно Пелипенко, чем сильнее развита цивилизация, тем слабее мифоритуальные практики, потенциал трансцедентного и магия.
Культурный ресурс
Культурный ресурс включает в себя предметно-знаковую среду, ментальные принципы и стратегии смыслообразования, мир идей и мир вещей. Это «общая совокупность культурной активности», «обобщенное поле объектов-медиаторов».
Культурный ресурс - это поле медиации: каждый предмет здесь является объектом для опосредования партиципационного переживания, у каждого предмета появляется все больше опосредующих его знаков.
Граница ресурса – непродуктивные для культуры феномены. Пелипенко приводит в пример феномены, которые не могут быть продуктивными: ядерные отходы (с точки зрения формирования смыслов я бы поспорил), абсолютно неизвестный язык (не может ли он в каком-то случае играть роль некой трансцендентного «соблазна», вокруг которого разворачиваются новые смыслы?).
Регулировщиком расширения ресурса стало нарождающееся государство. Конфликт между государством и человеком - в основе существования цивилизации.
Краткая история цивилизации
Переход к перманентно расширяющемуся ресурсу происходит в неолите. Это начало активной фазы развития.
А дальше - «Эпоха ранних цивилизаций явила взрывное увеличение сложности и разнообразия форм социокультурного бытия».
Лавинообразное развитие цивилизации и рост культурного ресурса были связаны с обострением определенных проблем. Одной из них был неравномерный доступ к ресурсу разных социокультурных групп.
Ранний прогресс цивилизации был связан с тактическими попытками задержать распад мифоритуального ядра культуры. Парадоксальным образом, в долгосрочной перспективе это и работало на его окончательный демонтаж.
Рост социальных структур был связан со смешением этносов. Молодые этносы, унаследовавшие черты старых культур, уже не воспринимали наиболее глубинные их слои. Народы, появившиеся после неолита, уже не могли усвоить его мировосприятие (отношение к сакральному и др.). Из-за массовых перемещений этносов и многообразных культурных взаимовлияний невероятно разрослись мифологические смыслы.
У шумеров сакрально-оргиастическое неолитическое начало представлено в крайне ослабленном, «обмирщенном» виде. Угасает традиция жертвоприношений (как бы к ним не относились сейчас, тогда это говорило об ослаблении партиципации), культ Великой Богини становится весьма формальным. В первую очередь имеются в виду царские гробницы I и III династии Ура.
При переходе к цивилизации догосударственные неолитические общества остались за бортом развития. Тем не менее, первоначальное давление архаической периферии на цивилизацию имело огромное значение для ее развития. Она развивалась в борьбе и сложном взаимодействии с этой периферией.
Окончательный переход к цивилизации связывается с тремя основными факторами: переход к урбанизации, письменности и государственности. Все они поначалу выполняли функции разваливающейся мифоритуальной системы, но в итоге начали жить своей жизнью.
Существует концепция, согласно которой ранние города IX – VII тыс. до н.э. создавались, чтобы отгородить сакральное ядро культуры от практичной аграрной среды. Поэтому возник смысловой комплекс, связанный с Богиней-матерью, женским лоном, камнем, алтарем и городом. Отсюда и особые женские жреческие корпорации в ранних городах. Об этом говорят и одеяния жрецов, которые практически повсеместно восходят к женской одежде. Только в IV – III тыс. города стали двигателями социального прогресса.
На смену мифоритуальному тотемистическому комплексу пришел храмовый. Только тогда стало возможным разделение между храмовым центром и сельской периферией. Неолитические протогорода не создавали собственно городской среды. Это уже результат функционирования номовых образований IV – III тыс. до н.э. Там формируются производство, обмен, собственнические отношения. Все, что в неолитических протогородах было периферийным, теперь стало главным. Парадоксально, что важнейшая для разложения синкрезиса оппозиция город – деревня сформировалась благодаря попытке человека «спрятать» храмовый комплекс от профанирующего разложения. Впрочем, принято считать, что город и деревня окончательно обособились лишь в эпоху Средневековья.
Письменность нанесла самый мощный удар по древнему синкретизму, потому что обострила разрыв между предметом и его знаком. Партиципация была замещена на знак, смысл был «загнан» в узкие границы. Собственно, значение стало важнее экзистенциального и изобразительного компонента смысла. Письменный знак – форма снятого партиципационного переживания. Он имеет двойственную природу. С одной стороны, он моделирует (заставляет вспомнить) ситуацию партиципации, не требуя для этого воссоздания всех первичных условий. То есть достаточно взглянуть на знак (текст, изображение, предмет), чтобы пережить заново ситуацию партиципации. Хотя в этом случае она куда слабее, она не зависит от ситуации и поэтому трансцендирована. В то же время знак – это определенная вещь, элемент социальной коммуникации. Эта дистанция создает множество смысловых возможностей. Знаковая конструкция постепенно отслаивает от своей основы все новые оттенки смысла. Независимость партиципации от конкретных ситуаций стимулировала абстрактное мышление. Письменный знак стал эквивалентом звука или слова вербального языка.
Знак вклинился в древние духовные практики, заслонил собой феномен и перенял на себя значительную часть энергии переживания. Показательно, что все наиболее сакральное доверялось письму в последнюю очередь.
Древний Восток, изобретший письменность, сделал значительный шаг на пути превращения мифа в литературу. Эпос о Гильгамеше – уже не миф, хоть и не совсем литература. Здесь есть уже некоторая определенность по сравнению с бесконечными смысловыми возможностями мифа более древнего.
Фото: Бусины для ожерелья, около 2600-2500 гг. до н.э., Месопотамия, Ур (современный Телль аль-Мукайяр), шумеры, золото, лазурит, длина 54 см
Эти четыре нити бусин происходят из так называемой Великой ямы Смерти, одной из царских могил в Уре. Шестьдесят восемь женских тел, обнаруженных в яме, были украшены самыми великолепными украшениями из золота, лазурита и сердолика.
