Андрей Пелипенко СОВЕТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, 1

Если ответ на вопрос о том, является ли советская цивилизация продолжением российской или чем-то совершенно самостоятельным, подразумевает однозначный ответ, то он совершенно лишён смысла. Здесь, так же и, к примеру, в вопросе о преемственности новоевропейской цивилизации по отношению к средневековой, чёрно-белые дефиниции абсолютно неадекватны. Цивилизационные программы претерпевают в процессе системных переходов такие сложные трансформации, которые не могут быть точно охарактеризованы в категориях жёсткой дихотомии наличия или отсутствия. Так же и вопрос о том, создал ли вообще СССР свою цивилизацию, является чисто терминологическим и любой ответ на него сам по себе ничего не проясняет.

В любом случае, исследования самой сути советской цивилизации совершенно не требует привязывать (особенно заранее) результат этого исследования к тому или иному предзаданному ярлыку. И уж тем более никоим образом нельзя слепо доверять автореференциям самой культуры, особенно её автомодели – «официального» автопортрета. (Если бы какой-нибудь, условно говоря, марсианин вознамерился понять советскую цивилизацию по статьям в газете «Правда», по телепрограмме «Время», по материалам съездов и пленумов КПСС, то полученная картина соответствовала бы Должному этой цивилизации, а не её сущему, её культурной реальности).

Самый очевидный мотив преемственности советской цивилизации по отношению к российской – это имперская традиция. (Употребление слова «империя» по отношению к СССР в советские времена было недопустимо что, впрочем, ничуть не меняет суть дела).
Советскую цивилизацию отделяет от Российской глобальный инверсионный слом 1917г. Не претендуя на исчерпывающий анализ такого в высшей степени содержательного явления как Октябрьская революция, отмечу лишь те моменты, что касаются моей темы.

Суть инверсионного способа смыслообразования в том, что полюса системообразующих смысловых топосов подходят друг к другу почти вплотную, не оставляя между собой зоны медиации. В рамках сложившийся в средневековье макрокультурной парадигмы такими полюсами стали Бог и Дьявол, творец и творение, земное и небесное, и все прочие изофункциональные корреляты этой многоликой дихотомии. В восточном христианстве возобладал инверсионный принцип оперирования бинарными структурами, предполагающий быстрые перекодировки значений на противоположные, происходящий либо по денотативной, либо по аксиологической линии. При этом сакральное и профанное менялись местами: монарх оборачивался самозванцем, великие учения объявлялись ложью и ересью, Христос оказывался Антихристом и т.п. Но социальные потрясения, хаос и потери, с которыми были сопряжены инверсионные скачки, не были бесплодны: всякий раз разрывающиеся оболочки системообразующих полюсов, которые до того консервативно оберегали себя от вторжения инновационных смысловых элементов, после фазы хаоса вновь восстанавливаются, но уже вбирая в себя все эти инновационные элементы. Так система обновляется на более адаптивном уровне.

Именно это с классической ясностью произошло в России в 1917г. И пролетариат, и буржуазия не входили в традиционный средневековый космос Российской Империи, до последнего оберегающий свои макросемантические полюса от проникновения инновационных феноменов. Когда же нелигитимная промежуточная сфера разбухла от накопившихся инноваций, полюса наконец взорвались, и после периода хаоса выстроилась новая структура. Воспроизвёлся прежний имперско-манихейский базис – место православного монарха занял обожествляемый вождь, идею всемирной православной империи сменила идея мировой революции, и т.д. – новая структура ассимилировала то, что раньше «болталось» в «нелегитимной» середине. Пролетариат как проводник в эсхатологический рай занял место избранного народа. А буржуазия – соответственно новому мировому порядку заняла место средневекового дьявола, до неприличия устаревшего в безбожную индустриальную эпоху. Так структура культурной системы, не изменив своей сущности, модернизировалась и обеспечила себе исторический ресурс ещё на 70 лет. При этом восстановились и все атрибуты имперского паттерна: изоляционизм в сочетании с неуёмной агрессией, своеобразным имперским «интернационализмом», предполагающим слияние всех наций в единстве идеократического проекта. Но это была не просто перелицовка, это был выход на следующий, и, по-видимому, последний этап в имманентной эволюции идеократической империи. Родилась империя империй.

№17