Истоки лаконичности Чехова
12 января 1883 г. Москва. 3 12/I
Милостивый государь
Николай Александрович!
В ответ на Ваши любезные письма посылаю Вам несколько вещей. Гонорар получил, журнал тоже получаю (по вторникам); приношу благодарность за то и другое. Благодарю также и за лестное приглашение продолжать сотрудничать. Сотрудничаю я в «Осколках» с особенной охотой. Направление Вашего журнала, его внешность и уменье, с которым он ведётся, привлекут к Вам, как уж и привлекли, не одного меня.
За мелкие вещицы стою горой и я, и если бы я издавал юмористический журнал, то херил бы всё продлинновенное. В московских редакциях я один только бунтую против длиннот (что, впрочем, не мешает мне наделять ими изредка кое-кого… Против рожна не пойдёшь!), но в то же время, сознаюсь, рамки «от сих и до сих» приносят мне немало печалей. Мириться с этими ограничениями бывает иногда очень нелегко. Например… Вы не признаёте статей выше 100 строк, что имеет свой резон… У меня есть тема. Я сажусь писать. Мысль о «100» и «не больше» толкает меня под руку с первой же строки. Я сжимаю, елико возможно, процеживаю, херю — и иногда (как подсказывает мне авторское чутьё) в ущерб и теме и (главное) форме. Сжав и процедив, я начинаю считать… Насчитав 100—120—140 стр<ок> (больше я не писал в «Осколки»), я пугаюсь и… не посылаю. Чуть только я начинаю переваливаться на 4-ю страницу почтового листа малого формата, меня начинают есть сомнения, и я… не посылаю. Чаще всего приходится наскоро пережёвывать конец и посылать не то, что хотелось бы… Как образец моих печалей, посылаю Вам ст<атью> «Единственное средство»… Я сжал её и посылаю в самом сжатом виде, и всё-таки мне кажется, что она чертовски длинна для Вас, а между тем, мне кажется, напиши я её вдвое больше, в ней было бы вдвое больше соли и содержания… Есть вещи поменьше — и за них боюсь. Иной раз послал бы, и не решаешься…
Из сего проистекает просьба: расширьте мои права до 120 строк… Я уверен, что я редко буду пользоваться этим правом, но сознание, что у меня есть оно, избавит меня от толчков под руку.
А за сим примите уверение в уважении и преданности покорнейшего слуги.
/ Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.
/ Т. 1. Письма, 1875—1886. — М.: Наука, 1974. — С. 47—49.
Настоящее письмо является первым известным письмом Чехова к Лейкину. Между тем их деловые отношения начались раньше — с октября предыдущего года, когда Чехов впервые отправил в «Осколки» несколько своих рассказов. Еще 6 ноября 1882 г. Лейкин через почту «Осколков» сообщил Чехову: «Получили, но, к сожалению, всё это длинно. Форма прекрасна. Сотрудничество Ваше нам давно желательно. Пишите покороче, а мы Вам будем платить пощедрее» («Осколки», № 45).
Кроме того, в архиве Чехова сохранилось два письма Лейкина этого времени — от 14 ноября и от 3 декабря 1882 г. (ЦГАЛИ). 14 ноября 1882 г. Лейкин писал: «…присланные Вами в два приёма рассказцы я получил и отобрал из них для помещения в журнале «Осколки» три рассказа: «Речь и ремешок», «Неудачный визит» и «Нарвался» <…> Два же рассказа, «Выучил» и «Между прочим», спешу Вам при сём возвратить».
Один из отобранных рассказов — «Нарвался (Из летописи Лиговско-Чернореченского банка)» — был напечатан 20 ноября 1882 г. в № 47 журнала, другой — «Неудачный визит» — в № 48 (27 ноября 1882 г.). Третий рассказ постигла неудача, о чём Лейкин и поставил в известность Чехова: «Спешу Вам сообщить далеко не радостную весточку. Ваша прекрасная статейка «Речь и ремешок» не дозволена цензурой к напечатанию. Цензор по моей просьбе представлял её в заседание цензурного комитета, но и там она не прошла» (3 декабря 1882 г.).
Источник: http://chehov-lit.ru/chehov/letters/1875-1886/letter-031.htm