Знаете, что такое горе?

Знаете, что такое горе? Чистое, абсолютное горе? Сейчас я вам попробую объяснить. Мне тридцать восемь лет. Мужчина в полном расцвете сил. Сильный, здоровый, умный (достаточно умный чтобы об этом можно было говорить, как о факте), состоявшийся мужчина. Без вредных привычек, добрый, честный, любящий муж и отец. Таким я был до 12 июля 2014 года.

Никто не верил, что такое возможно. Никто не думал, что будет именно так. Поэтому я позволил произойти случившемуся. Женившись в 24 года, я начал работать на электростанции слесарем КИПиА. Жена красавица, работала в Красногоровской больнице медсестрой. Через год после свадьбы родился сын, назвали Иваном. Спустя пару лет купили двушку в Марьинке, районный центр, большое село с замечательными жителями. Пошла жизнь вверх, размеренная, полная приятных эмоций и далеко идущих планов. В 2008, спустя три года после покупки первого в жизни жилья, родилась Полина. Милая, нежная, жизнерадостная девчушка, которая в тот злополучный год должна была идти в первый класс. Но какой-то мудак отдал приказ накрыть наш городишку РСЗО «Град». И такие же мудаки, только с более низким уровнем интеллекта исполнили этот приказ без малейшего колебания.

В ту ночь по нашему городу было выпущено около пятнадцати полных пакетов «града». По спавшему городу. Ни об эвакуации, ни о каких-либо готовящихся акциях, ебаные ополченцы, которые на тот момент держали город, не сообщили. Им было похуй. Они окопались перед городом, натащили бетонных блоков, сделали «блокпост» и сидели жрали водку. В городе эти подонки дислоцировались в здании милиции и в здании районного суда. От силы человек триста. И знаете сколько их погибло в результате «сокрушительного», «победоносного» удара ДОБЛЕСТНОЙ Украинской армии? ДВА. Два ополченца против 39 мирных жителей. В течении часа прошла организованная, кошерная по всем канонам, эвакуация. Из Донецка пришла колона автобусов и под зарево пылающего комбикормового завода и горящих домов пошла эвакуация желающих выехать. Украинцы больше не стреляли, а моя жена и дети больше не дышали.

Мы спали в одной комнате, Иван и Полина в другой. К нам в окно залетел осколок, большой такой кусок железяки, который почти пополам распорол мою Наташу, а в детской обрушилось перекрытие. Здоровенная железобетонная плита упала на двухъярусную детскую кровать и раздавила их как щенят. Мгновенно. Бескомпромиссно. Ни единого шанса на спасение. Спасибо советскому союзу за столь качественный железобетон и правильную архитектуру. Знаете, что самое удивительное в этом событии? На мне ни единой царапины, ни единого синяка, только шум в ушах от взрыва, да морда белая от штукатурки. Увидев мертвую жену, первым рефлексом был бег в сторону детской. Дверь с первой попытки не поддалась. Со второй, с третьей. Разогнавшись я вынес ее к ебеням в комнату, упал.

— Полюся! ВАНЬКА! ПОЛИНОЧКА!!! ДЕТКИ МОИ! А-А-А-А!!! – стена обрушена, балкона нет, сквозь зияющую дыру вижу, как горит комбикормовый, из-под плиты торчит ручонка моей доченьки, на полу собирается лужица крови. Я не слышу взрывов, только вспышки. Я не плачу. Не кричу. Я сижу на выбитой двери и держу еще теплую руку своей, минуту назад живой, дочери.
Понимаете, горе – это не боль, это не печаль, это не злость, не ненависть. Горе – это попытка проснутся от кошмара и одновременное осознание, что этот кошмар не во сне. Горе — это огонь, неимоверно горячий огонь в груди и в голове. Горе — это отсутствие эмоций и мыслей, ощущение, что ты выгораешь изнутри, и, если этот огонь вырвется из тебя, он сожжет весь мир, все сущее во вселенной.

После похорон я начал пить, упивался до потери сознания, просыпался и снова упивался. Девять дней не справлял, все сделали родственники, родители. Я поехал в деревню к бате и матери и пил, батя приносил мне водку, а мать ревела. Врезался в память эпизод, когда я прихожу в себя, надомной стоит отец, смотрит в глаза. У него всегда был колючий, властный взгляд, а тут вижу глаза старика, слабого и немощного. Он протягивает мне бутылку самогона, отводит взгляд разворачивается и уходит. Батя сдал. Он не смог мне помочь. Всегда помогал, а тут не смог. Поэтому и ушел.
Пил сорок дней. На сороковой день пришла жена и сказала: «Отпусти нас». Встал. Чистая голова, ни единой мысли. Пошел в ванную и тут первая мысль, вернее не мысль, а цитата из фильма «Девятая рота». Помните: «А потом умоюсь жить по-новому начну»? Странно так. Умылся. Из зеркала на меня смотрел незнакомый мужик, опухший от пьянства с почти седой бородой. Побрился. Зашел на кухню, попросил у матери чаю, она разревелась. Вышел во двор, батя нес корзину с люцерной кроликам, увидел меня, подошел.
— Привет, сынок, как ты?
— Никак… Па.

Обнялись. Знаете, хорошо, когда есть родные, когда есть кому тебя обнять…
Мне тогда было тридцать шесть. Середина августа 2014. Я начал жить по-новому. Продал дачу, продал машину, гараж, весь инструмент, который собирал с начала семейной жизни. Продал все что мог продать. Стоимость прежней жизни составила $21750. Когда с этим было покончено первым делом поехал в Россию, на Байкал – помочить ноги в самом глубоком и большом пресном озере планеты. Посмотрел на нерп. Потом полетел в Индию, посмотрел на слонов и нищету. Курил гашиш, героин, ел грибы, королевскую кобру. Был в Таиланде, в Китае, на Кубе. Обмазывался грязью на Мертвом море. Прыгнул с парашютом. Почти покорил Эльбрус. В общем много чего повидал. За два с половиной года я потратил $21000. Месяц назад вернулся в Украину. Родители постарели. Пожил у них, сделал шикарный дубовый стол.

Сегодня приехал в Донецк, к двоюродному брату на квартиру. Они выехали. Пока писал эту историю, начали бомбить по Петровскому району. Я вышел на балкон, закурил и в тишине услышал, как надомною пролетают снаряды то ли из пушек, то ли из гаубиц. Они летели над головой в глубь города. Такой низкий свист, не похожий на свист падающей мины. Они летели со стороны Украины, где-то из-под Марьинки. Думал сегодня запостить историю, но попали в подстанцию и в районе потух свет. В ноутбуке есть еще заряд. Сегодня 16 марта 2017 года. У меня осталось $300 и штука рублей. Через месяц мне тридцать девять. Когда закончатся деньги я повешусь. Потому что горе мое не ослабло и на йоту. Жить по-новому не получилось. Но одну полезную вещь для себя я понял.

Прожив эти два с половиной года, я осознал, что понятия «Патриотизм», «Национализм», «Национальность», «Раса», «Государство», «Родина», «Религия» — это самое наглое НАЕБАЛОВО, которым зажравшиеся правящие ублюдки обеспечивают свое существование. Обманывая этими понятиями людей, они обеспечивают свои капиталы, умерщвляя народ они живут. Кровопийцы. Политики, дипломаты, президенты, депутаты суть – мрази. Именно эти мрази убили мою дочь, именно эти мрази убили моего сына. Не слабоумный солдат, который нажал на кнопку, не его командир – сержант. Нет. Вояки — это народ, обманутый и глупый народ, который поверил в понятие «патриотизм», «родина», «национальное единство». Истинные виновники – политики. Именно они развязывают войны в них не участвуя.

Это они, в то время, как в Донецкой и Луганской областях гибнут тысячи простых людей, сидя в Минске пьют шампанское и обсуждают как бы сильнее наебать народ, а по телевизору с озабоченными лицами предлагают «комплекс мер». Это они говорят: «Нашему государству угрожает другое государство, поэтому давайте мы урежем ваши зарплаты вполовину и будем вас готовить к бойне». Это они, прикрываясь смертью невинных детей, убивают тысячи невинных людей. Среднестатистическому Фрицу, Ваньке, Ахмеду или Лумумбе похуй друг на друга. Им главное, чтобы их семья, их дети их жены были сыты и здоровы. Для этого не нужно убивать друг друга, достаточно просто работать. Убийство нужно политикам. Иначе без него, их существование будет бессмысленно и им придется вкалывать физически. Много. Тяжело. Как простому народу.

Люди, берегите свои семьи и шлите нахуй тех, кто призывает вас убивать друг друга. Если каждый скажет: «Иди нахуй», им придется пойти, а вы будете живы.