Было слишком жарко

Было слишком жарко, чтобы думать. Дымка и марево давили на мозг, я невольно вывалил язык, дыхание перехватывало. Ремень безопасности вдавливал меня в пассажирское сиденье венца отечественного спорткаростроительства. Солнце жарило, как я спирт, а спирт я жарю с бродягами, как не в себя. Вообще сиди себе да радуйся, тебя везут, справа и слева берёзки. В воздухе витал бесконечный ареол мата на козлов и уродов на дороге. Я хотел было уснуть, но путь обещал быть долгим, тем более я выступал за штурмана и радио. От лицензии на сбивание пешеходов я отказался, но кататься весело, особенно за тридевять земель. В машине нас два тела, эмпирики у нас на двоих кот наплакал, так что душевной комедии о кризисе среднего возраста с наших томных диалогов не вышло бы. О чем мы вообще говорили, о любви к детям, о власти, об уважении к стражам правопорядка, о необходимости государственного строя. Все стерильно и патриотично. Такой себе роад-муви.

“Вот смотри, едем мы с тобой в два рыла рвать спину на огородах чтобы что? Чтобы так принято, ну. Я вот никогда не понимал, кто это принял такую традицию жопу рвать”, — я хомячил бутерброд с запрелой колбасой и мягеньким хлебушком. Открутил крышку тремоса, щепетильно отцедил три капли кофе в крышку и передал водителю. “Жопы рвут не тут, это не духовно, на флаге у нас три цвета, а не шесть. Да и от таких предположений у меня скрепы загибаются. Ты ещё скажи, что женщина — человек, и для полной автономии ей мало повернуть вертушок на быструю стирку, засыпав в отверстие чашку стирального порошка”, — водитель громко чихнул, чертыхнулся, показал какой-то богине на колёсах третий палец. “Ты колбаски мне не жалей, жрать хочу невозможно. Вот я на дорогу смотрю, а ушами чую, что ты, диссидент, колбасы мне жалеешь. Все же должно быть ровно и по-братски. Нет на вас дедушки Ленина, контра буржуйская. Ой, глянь по карте мы “Бережушки” верхние проехали или нижние? В нижних надо будет забрать молока”, — он причмокивая жевал бутерброд, изредка протягивая мне руку в поисках кофе. Ехать ещё семь вёрст киселя. Нижние мы и правда прошляпили, пришлось вернуться. “Неправильно мы по России катаемся, хоть и в пределах области, мы крюки наворачиваем, а надо с наскоку, штурмом, этим, ну блитцкригом на три фронта, во”, — я убрал термос в пакет, швырнул свой рюкзак на заднее сиденье и залип на затянутое облаками небо. “Ага, на три фронта, один австрийский художник два фронта не потянул, а нам ещё жопу рвать. Не растеряй свои планы тортовые, иначе мы на неделю в грядках увязнем, целехонькими уже не уйдём, разве что в холода в снег по колено. Ещё и с порванной жопой, ну хоть снежком подмажем” — водитель рассмеялся, вышел из машины, скрылся за деревнскими домиками “Нижних берижушек” или “Берижушков”, даже местные не в курсе.