Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 6. Глава 4
На вопрос Сонхо Ю Вон неловко покачал головой. Одна лишь эта улыбка выдавала, что что-то произошло, но Сонхо, вместо того чтобы допытываться, лишь похлопал его по спине.
Ю Вон был благодарен за этот ободряющий жест и уже собирался улыбнуться, как Сонхо, расставляя чашки со стойки, прошептал:
- Кёнгу на корпоративе опять чудил?
- Ты уже знаешь? Да, из-за этого он так напился, что устроил сцену. Грозился, что покончит с собой. Хесон, когда это услышала, сразу же развернулась и ушла домой...
Вспомнив выражение лица Хесон, полное отвращения, когда она попрощалась и исчезла, он невольно вспомнил и то, что случилось потом. Как он поддерживал Кёнгу, феромоны, что пропитали его одежду... Мужчина в переулке... Те мерзкие слова, что он сказал, учуяв феромоны другого альфы... Снова увидеть Ким Унхака... Их разговор в тот день... Ю Вон уже начинал погружаться в оцепенение воспоминаний, когда его вывел из этого состояния голос Гихёна, подошедшего, услышав их разговор.
- Я слышал от Джуно, что у его дома был ещё больший переполох.
- Серьёзно? Разве можно устроить ещё больший скандал?
Гихён, глянув на заинтересованное лицо Сонхо, многозначительно кивнул. Он быстро окинул взглядом спокойный зал, выпрямился, делая вид, что ведёт обычную беседу, и понизил голос до шёпота:
- Говорят, он кричал, что поставит одностороннюю метку, что умрёт, так что вызовите его девушку, и даже полиция приезжала.
От нелепости услышанного Сонхо фыркнул, но Ю Вон не мог даже улыбнуться. Причина была в обрывках диалога, внезапно всплывших в его памяти.
«Он совсем не спит, и проблемы с феромонами... Всё это наложилось, и его состояние сильно ухудшилось».
«Пожалуй, это не та проблема, о которой я могу говорить».
«В прошлом месяце он чуть не умер от токсичности феромонов».
Объясняя состояние мужчины, Ким Унхак тогда так ушёл от ответа. «Проблемы с феромонами... Что это могло означать?» Он сначала подумал о побочных эффектах от подавителей, но теперь, поразмыслив, понял, что дело, вероятно, не в них.
Раз уж мужчина так обильно источал феромоны, то, скорее всего, все в Сан знали о его проблемах с ингибиторами. Это не было секретом. К тому же, за всё время их совместной жизни он хоть и с трудом контролировал свои феромоны, но Ю Вон никогда не видел, чтобы он страдал от их токсичности.
Так в чём же дело? Какая проблема могла довести его до такого состояния...
Его лицо омрачилось, когда он представил себе истощённое тело мужчины. Заметив мрачно смотрящего в пол Ю Вона, Сонхо покачал головой и легонько подтолкнул его в сторону комнаты для персонала.
Кивнув, Ю Вон побрёл в служебную комнату. Хотя кондиционер не был включён, ему было странно холодно, он снял обувь, забрался на диван и поджал ноги. Сидя, уставившись в пространство и вспоминая тот день, он вскоре услышал, как дверь открылась, и вошёл сотрудник на дневную смену, который должен был сменить Гихёна. Это был Джуно, тот сотрудник, который в день корпоратива вместе с Мирён отвозил Кёнгу домой.
- Привет, Ю Вон. Хорошо отдохнул на Чусок?
- Да... А ты хорошо съездил в деревню?
- А, я не хотел ехать, так что просто сказал, что надо делать домашку, и остался дома.
Он несколько раз говорил, что не хочет ехать в деревню, и, похоже, в итоге ему удалось остаться дома. «Молодец». Услышав ответ Ю Вона, Джуно тоже улыбнулся и начал переодеваться.
Мысль задать вопрос пришла ему в голову сразу после того, как он заметил, как Джуно, уже в униформе, сухо глотает подавитель, не запивая водой. Подавители, феромоны, токсикоз, односторонняя метка... Слова всплывали в сознании одно за другим, и, не в силах их проглотить, он открыл рот.
- А, нет, не это... Речь о взаимоотношениях. Метка... то есть односторонняя метка... Это что-то вроде... щепетильная тема, которую неудобно обсуждать с другими?
Джуно закатил глаза, потом взял фартук и подошёл к Ю Вону. Убедившись, что у него ещё есть время, он устроился рядом с диваном, облокотил подбородок на спинку и кивнул.
- В общем, да. Это же не просто безответная любовь. Ты настолько сильно любишь, что готов умереть, а такое вслух произносить не очень-то удобно.
- А если бы кто-то начал распускать слухи, что, скажем, Со Ю Вон наложил на кого-то одностороннюю метку... Это было бы из той же оперы?
Услышав вопрос Ю Вона, Джуно фыркнул и рассмеялся.
- Эй, в таком случае дело бы до крови дошло.
Воспоминание о Ким Унхаке, который внезапно замолчал, едва начав говорить, всплыло в памяти. Где-то глубоко в животе всё похолодело. Закралось подозрение: не тогда ли он хотел заговорить об односторонней метке? Неужели Го Сан Гён испытывал те самые муки?
Однако почти сразу же его мысли приняли иное направление - этого не могло быть. Боль от односторонней метки была чудовищной. То жгучее ощущение, не имеющее ни формы, ни срока, было одним из тех страданий, которые, как он считал, не забыть никогда, даже освободившись от него - настолько невыносимым, что сгореть заживо, казалось бы, милосерднее.
И если бы мужчина жил в этой агонии, он никогда не оставил бы его в покое. Суть односторонней печати в том, что всё твоё существо, хочешь ты того или нет, жаждет другого. Поэтому, если бы Го Сан Гён наложил на него печать, Ю Вон был уверен: тот сделал бы всё, что угодно, лишь бы не отпускать его. Возможно, сейчас Ю Вон был бы заточён в Сан.
- Но к чему этот вопрос? В каком-то сериале увидел?
- А, да... Просто увидел по телевизору, и стало интересно.
Дорам о нестандартных отношениях было бесчисленное множество. Услышав уклончивый ответ Ю Вона, Джуно без тени сомнения кивнул, но через мгновение пристально посмотрел на него, растянув рот в ухмылке.
Склонив голову набок и потирая переносицу, Джуно придвинул своё лицо чуть ближе к Ю Вону. Тот смущённо посмотрел на него, Джуно виновато улыбнулся и тут же отстранился.
- Сначала подумал, это метка, но, похоже, больше смахивает на покрытие... У тебя кто-то есть?
Похоже, он учуял след мужчины. Другие виды остро реагируют на чужие метки. Особенно альфы - они склонны крайне негативно воспринимать феромоны других альф. Заметив недовольное выражение на его лице, Ю Вон изо всех сил растянул губы в улыбке и покачал головой.
- Не знаю... Можно ли это назвать «встречаться».
Неоднозначный ответ заставил Джуно прищурить глаза. Вскоре он, казалось, принял какое-то решение. Подняв свою крупную ладонь, он положил её на макушку Ю Вона, нежно погладил его мягкие волосы и предупредил:
- Не встречайся с тем, кто не в себе.
- ...Он что-то на мне оставил?
- Ага. Не могу точно сказать, метка это или покрытие, но в любом случае - нехорошо.
Этот решительный тон почему-то задел его за живое. Ю Вон, смотревший на Джуно с сомнением, спросил: «Почему это нехорошо?» Тот взъерошил его волосы, словно гладя пушистого щенка, и объяснил:
- Метка - само собой, недопустима, ты же знаешь?
- С тем, кто делает метки, ни в коем случае, никогда нельзя встречаться.
Метка вполне могла считаться домогательством, если объект её отвергал.
- И хоть я бета и могу не до конца понимать, но покрытие тоже не для кого попало. Даже на семье его сложно сделать. Это настолько серьёзно... А ты говоришь: «Не знаю, можно ли это назвать встречаться». Если человек, которому ты так ответил, нанёс на тебя покрытие, то он настоящий псих. Возможно, он живёт в воображаемых отношениях с тобой и считает тебя своей, ну, родственной душой.
- Будь осторожен, ладно? Сумасшедших вокруг полно.
Словно призывая его запомнить это, Джуно повторил своё предупреждение несколько раз, прежде чем подняться с места. Ю Вон, убедившись, что его перерыв окончен, вышел вместе с ним в зал и приступил к послеобеденной смене.
Но на протяжении всей работы его голова была заполнена лишь сложными, путаными мыслями.
Врач из ЛОР-отделения тоже упоминала о покрытии мужчины. Тогда она не спутала покрытие с меткой, но раз уж Джуно сейчас их путает, возможно, способность мужчины контролировать свои феромоны стала крайне нестабильной по сравнению с прошлым разом.
Именно это снова заставило его вспомнить те два слова: односторонняя метка.
Хотя тот эгоистичный и одержимый мужчина вряд ли молча сносил бы такую ужасную боль, тем не менее, тревога, слабая надежда и сомнения терзали сердце Ю Вона без передышки.
- Что будешь есть? Хочешь кальби?
- Сонхо, прости, но мне нужно кое-куда сходить. Мы можем поесть завтра?..
После работы он уже не мог ждать. Его сердце тревожно колотилось, и, робко спросив, Ю Вон увидел, как Сонхо поднял брови и замолчал. Он боялся, что тот разозлится из-за внезапной отмены планов, но через мгновение последовала короткая, сопровождаемая вздохом забота.
- Хах, я так и знал. Иди. Поговорим, когда вернёшься.
- Если что-то случится - сразу звони.
Он был благодарен за заботу, хотя не мог ничего объяснить. Крепко сжав руку Сонхо в знак благодарности, Ю Вон быстро вышел из кафе. Это был несколько импульсивный поступок, но он не мог просто сидеть сложа руки. Казалось, ему нужно было увидеть всё своими глазами.
Он должен был узнать, что случилось с тем мужчиной, что происходило с ним все те два месяца, когда тот не показывался.
«И что ты будешь с этим делать?»
Хотя этот вопрос витал где-то на краю сознания, он отогнал его. Об этом можно будет подумать позже. Ничего, если он разберётся с этим после того, как поймёт, что скрывает мужчина.
Торопливо направляясь домой, Ю Вон внимательно осмотрел пространство перед входной дверью. Но ни под уличным фонарём, ни у входа в узкий переулок не было видно той знакомой крупной тени.
«Как же это обидно», - подумал он о мужчине, который так часто появлялся, когда его не ждали, и исчезал, когда он был нужен. «Какой же раздражающий человек». С тяжёлым вздохом Ю Вон, закусив губу, начал бродить по окрестностям.
Он проверил все переулки, где когда-либо сталкивался с мужчиной. Зашёл к дому Сонхо, пересёк пешеходный переход у кафе в поисках его. Но его нигде не было. Тот мужчина с осунувшимися щеками, бессовестный и наглый, исчез из мира Ю Вона.
Ю Вон сказал ему уйти - и мужчина послушался.
Номер телефона мужчины, который тот говорил, что меняет периодически, теперь был недоступен. Ю Вон не знал номеров Ким Унхака и Джэгу, не знал, где они остановились в Сеуле.
Так что, если мужчина не придёт сам, Ю Вон был обречён никогда его не найти.
Только сейчас он по-настоящему понял, что значит быть оставленным.
Когда кто-то уходит, у того, кто остаётся, есть лишь один выбор.
Ждать. Ждать того момента, когда тот человек вернётся. Ждать мгновения новой встречи. Ждать, когда можно будет снова встретиться с ним взглядом.
Горько усмехнувшись, он остановился в потемневшем переулке и бессильно улыбнулся. Поскольку это он сам оттолкнул мужчину, у Ю Вона не было права обижаться на его исчезновение.
Он не знал, куда идти. Чувствовал себя совершенно потерянным в надвигающейся темноте.
В одно мгновение всё его тело похолодело, а кожу окутала ледяная пустота. Лишь тогда Ю Вон осознал: если мужчина не вернётся, они расстанутся навсегда.
Хотя это было именно тем, чего он так хотел, его сжавшееся сердце указывало не на призрачный ветер, а на ушедшее время.
«Когда я сбежал, тебе, должно быть, было так же больно».
Пустота, одиночество, невыразимая словами грусть и тоска пронзали его насквозь.
Он понимал, что в конечном счёте у него оставался лишь один путь, но так не хотел по нему идти. Он не желал оставаться в тёмной комнате, дрожа от холода и одиночества...
Дойдя до ворот, он всё же развернулся и вышел обратно. Постояв неподвижно в переулке, он наконец сделал шаг. Может, он всё же столкнётся с ним где-нибудь? Может, случайность ему поможет? - такие несбыточные мысли крутились в голове.
Мимо него проносился тёмный город. Как в тот весенний день, когда мужчина случайно увидел его перед казино, Ю Вон бродил по городу, надеясь на удачу, граничащую с чудом.
«Когда ты сбежал, председатель обыскал весь Сан в поисках тебя, как будто искал иголку в стоге сена».
«Честно говоря, мы все думали, что ты просто сбежал, но председатель твердил, что ты, должно быть, просто потерялся...»
Ю Вон не верил, что, бродя так, он действительно встретит мужчину. Нет ожиданий - нет и разочарований. Эти скитания были лишь попыткой облегчить душную тоску, убегая от одиночества.
Однако мужчина, должно быть, твёрдо верил, что найдёт его в Сан. О чём он думал все те дни, блуждая по глухим лесным тропам? Глядя на места, где прошли кабаны, наблюдая за собаками, меняющими направление, в бескрайних горах, у которых, казалось, не было конца... Го Сан Гён...
Он не хотел понимать, но продолжал это делать. Чувства мужчины, его мысли, причины его поступков.
Мужчина проник слишком глубоко в его сердце. Когда размышляешь о том, кто стал частью тебя, это неизбежно поглощает целиком. Его разум был настолько заполнен Го Сан Гёном, что он невольно проникал в каждую его частичку и понимал его.
На той стороне улицы ярко освещённый автовокзал бросался в глаза. Вспомнив о лилиях, оставленных в больнице, Ю Вон двинулся вперёд. Он думал, что идёт без цели, но на самом деле пункт назначения был определён. Это было место, где остались воспоминания о мужчине.
Место, где гнев переплетался со счастливыми мгновениями. Он хотел снова прикоснуться к этим следам, чтобы хотя бы так облегчить одиночество этой тоскливой ночи.
Не в силах вернуться в прошлое, Ю Вон, тем не менее, в своих блужданиях по памяти неожиданно оказался перед отелем, где они когда-то останавливались вместе.
Сверкающее здание отеля сияло точно так же, как в тот день, и было таким же, как в его воспоминаниях. Ю Вон стоял поодаль от входа, глядя на эту золотую башню. Он думал, что издалека здание очень напоминает то самое казино...
Спустя мгновение он почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. В обнесённой деревьями зоне для курения стояла какая-то фигура. Увидев высокий, статный силуэт, его сердце на мгновение ёкнуло, но из тени вышел человек с лицом одновременно знакомым и чужим.
Сонные глаза лениво скользнули по Ю Вону. Тот тоже смотрел на него. Мужчина, с которым он не сталкивался ни разу в этой жизни - Пэк Джешин.
Неизвестно, узнал ли он лицо Ю Вона, но он сразу же указал на него пальцем и окликнул. Ю Вон, на мгновение смутившийся, подумав, не помнит ли тот прошлые события, в следующее мгновение вспомнил, как псы из Сана узнали его перед отелем, и губы его дрогнули в подобии улыбки. Вероятно, тогда мужчина показывал его фотографию, приказывая искать.
Пробормотав едва разборчивые слова, Пэк Джешин медленно приблизился и уставился на Ю Вона. Его затуманенное лицо, на котором невозможно было прочитать мысли, безучастно моргнуло, а затем рука, пропахшая табаком, полезла в карман и достала карту-ключ.
Лишь взяв в руки карту-ключ, Ю Вон осознал, о ком шла речь. Мужчина. Мужчина ждал его... Вот что он хотел сказать.
Он не надеялся, не думал, что действительно сможет найти того мужчину. Но незаметно Ю Вон из оставленного превратился в ушедшего и вернулся на своё место.
Ю Вон застыл с картой-ключом в руке, но Пэк Джешин, словно говоря, что дальнейшее его не касается, развернулся и скрылся в отеле. Он погрузился в кресло в вестибюле и закрыл глаза. Не в силах поверить, Ю Вон пристально смотрел ему вслед, затем медленно тронулся с места.
В момент, когда лифт понёс его вверх, дыхание перехватило. Лишь чистый звук сигнала, возвестивший о прибытии на нужный этаж, немного вернул его к реальности.
Когда он ступил в безмолвный коридор, его сердце начало бешено колотиться. Было ли это из-за слов «он ждал»? Необъяснимое предчувствие заставляло волосы на затылке шевелиться. Ю Вон медленно зашагал, отыскивая номер мужчины.
И вот, когда он наконец оказался перед дверью в его комнату…
…его, как ни странно, охватили сомнения: а нужно ли ему непременно узнавать правду, скрывающуюся за этой плотно закрытой дверью?
Это было проявлением страха, таившегося в самых глубинах его сердца.
Мысль о том, что ждёт его за этой дверью, пугала: не повторится ли вновь та же история - мужчина, вновь пытающийся подчинить и контролировать его? Он размышлял, не придётся ли ему снова сожалеть о решении открыть эту дверь, снова презирая и ненавидя того человека.
Ю Вон сжал в руке карту-ключ. Он поднёс её к считывателю под ручкой, зелёный свет мигнул, раздался щелчок открывающегося замка.
Он знал: если не посмотреть страху в глаза, он будет преследовать его всю жизнь. Собрав всё своё мужество, он толкнул тяжёлую дверь.
Комната была погружена в тусклый свет. Повсюду, вокруг смутно различимой мебели, в беспорядке лежали вещи. И затем послышался - глухой, отдающийся эхом звук.
Тихо окликнув его, Ю Вон шагнул внутрь. Дверь за его спиной медленно закрылась, в комнате стало ещё тише, и незнакомый звук послышался отчётливее.
Тук. Тук. Будто что-то било о стену. Замерший, Ю Вон прислушался, пытаясь определить источник, и его взгляд упал на закрытую дверь спальни.
Чем ближе он подходил, тем громче становился звук. По всему телу пробежало зловещее предчувствие, от которого сжималось нутро. Во рту внезапно пересохло. Сглотнув, Ю Вон поднял руку и положил её на массивную деревянную поверхность.
Прильнув ухом к двери, он яснее различил грохочущие звуки. Расслышав за ними стон, полный страданий, он вздрогнул и отпрянул.
Его чёрные зрачки, мелко дрожа, уставились на дверь, возвышавшуюся словно стена. По ту сторону был мужчина. В тот миг, когда он это осознал, дверь дрогнула от оглушительного удара. В панике он отступил на шаг назад, а из-за двери донёсся голос:
Голос мужчины был приглушённым, но отчётливым. В нём слышалась хрипота, будто тому было очень нехорошо. Стиснув зубы, Ю Вон сделал шаг вперёд, к двери.
Голос мужчины стал чётче. Откуда он знал, что он здесь? Чувство дежавю затронуло его сознание. От того, что мужчина, не видя его, был уверен в его присутствии за дверью и обращался к нему, по спине пробежали мурашки.
С каменным лицом Ю Вон оторвал ногу от пола. Когда он медленно сместился в сторону, направление, откуда доносился голос, тоже изменилось.
Мужчина по ту сторону двери ощущал присутствие Ю Вона.
Осознав истину, которую он отрицал снова и снова, Ю Вон протянул руку и схватил дверную ручку. Щёлчок сломанного механизма, щель приоткрылась.
И в тот же миг во всей комнате погас свет. Заметив перемену, Ю Вон торопливо распахнул дверь, но того, кто звал его, внезапно и след простыл.
Растерянный взгляд скользнул по тёмной спальне, впитывая каждую деталь. И там, в самом тёмном углу, куда не достигал свет, Ю Вон наконец разглядел его. Сгорбившись, словно раненый зверь, мужчина смотрел на Ю Вона.
Даже в комнате, где было так темно, что трудно было различить небо и землю, бродил тусклый свет. Встретившись в темноте с парой ярко-синих глаз, Ю Вон увидел в них болезненную жажду.
Сердце будто сжалось в комок. Это было то самое чувство, что бесчисленное количество раз разъедало Ю Вона изнутри. Ненавистное чувство, навеки врезавшееся в его память. Так что он не мог не понять, каким взглядом смотрел на него мужчина.
Прозвучал дрожащий вопрос. Учащённое, прерывистое дыхание мужчины становилось всё громче. В тот миг, когда Ю Вон сделал шаг к тому, кто не давал ответа, мужчина с усилием выдохнул:
- Со Ю Вон. Уходи. Сейчас. Немедленно...
Словно каждое слово давалось ему с невероятным трудом, мужчина выдыхал их одно за другим.
Земля уходила из-под ног. Одного этого было достаточно, чтобы понять. Понять, какую невыносимую боль терпел мужчина. Как долго эта ужасающая, обжигающая агония терзала его...
- Ты не слышишь, что я сказал уходить?
Сделав ещё один шаг вперёд, Ю Вон наступил на что-то влажное. Медленно опустив взгляд, он увидел, что бежевый ковёр в одном месте был пропитан чем-то тёмным. Он подумал, не вино ли это, как в прошлый раз, но нет. Запаха алкоголя не было.
И тут до него наконец дошло: в этом тесном пространстве не было ни единого запаха. Вообще. Это было странно.
Наклонившись, Ю Вон коснулся пола. То, что мгновенно пропитало его пальцы, было ещё тёплым. Лишь поднеся палец к носу, он понял, что это. Мужчина всё это время истекал кровью.
- Пожалуйста... уйди... - прошептал мужчина, съёживаясь ещё сильнее.
Сердце болезненно сжалось, и Ю Вон застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова. В голове у него крутилась лишь одна мысль.
Пробормотав это, Ю Вон сглотнул подступающий к горлу жар и перевёл взгляд на кровать. На прикроватной тумбочке лежал пульт управления. Он быстрыми шагами подошёл и нажал на выключатель. Тёмная комната мгновенно озарилась светом, обнажив всё, что мужчина пытался скрыть от всего мира.
- Ты... совсем... не слушаешься...
С горькой усмешкой выдохнул мужчина, его дыхание было тяжёлым и прерывистым.
Столкнувшись с истиной, Ю Вон остолбенел и замер на месте.
Его конечности были в крови. Повсюду на теле, ударявшемся о стену, были яркие синяки, а в острых глазах стоял неконтролируемый жар. Мужчина держал в руке нож, испачканный засохшей кровью. Чтобы не наброситься на Ю Вона, которого он так отчаянно желал, он резал свою руку, пробуждая сознание острой болью.
Казалось, его сердце, упав на пол, разбилось на тысячи осколков. Ю Вон стоял неподвижно, глядя на мужчину с чувством, будто он смотрит на руины.
Он думал, что если бы тот наложил метку, то обязательно заточил бы его в Сан. Он был уверен, что, как и всегда, тот не станет сдерживать свои желания и поступит так, как хочет.
Но вместо этого мужчина заточил не Ю Вона, а самого себя. Боясь, что в приступе бесконечного, всепоглощающего жара гона он потеряет рассудок и бросится на поиски Ю Вона, он причинял себе боль, терпел и приковывал себя к этому месту.
То, что он сжимал в руке, было не оружием, а кандалами. Намордником. Петлёй, наброшенной на собственную шею.
«Ты, кто всегда делал только то, что хотел, почему?»
- Мог бы запереть меня, как тебе вздумается...
- Тебе ведь всё равно, правда?..
Он вполне мог бы так поступить. Как когда-то вырезал по своей прихоти феромонную железу, как пичкал лекарствами - этот человек запросто мог бы принудить Ю Вона, чтобы облегчить свои муки.
Но мужчина перед ним молча терпел. Не хватал Ю Вона, не просил о помощи, а изолировал себя, словно подрубая себе ноги и выкручивая руки.
Это была жертва, которую он никогда не ожидал увидеть в этом звере. Жестокий и бездушный хозяин горы научился защищать другого, истязая самого себя.
Ю Вон на мгновение закрыл глаза, а затем снова взглянул на мужчину. Он не чувствовал абсолютно ничего, и это было странно. Он не ощущал и следа феромонов мужчины, которые обычно окутывали его жарким облаком, стоило лишь приблизиться.
«Когда ты ушёл тогда. Зимой, когда ты умирал».
Он не должен был ничего понимать. Не должно было быть никакой возможности, чтобы тот зверь мог постичь его чувства. Но...
Куда делись его феромоны, которые должны были изливаться наружу? В прошлый раз один этот вопрос привёл Ю Вона к смерти. Но сейчас мужчина сам стал этим вопросом.
- Почему ты такой упрямый... Глупый, настоящий дурак!
Он не понимал, что за безумие тот творит. Разве этим что-то изменишь? Этого не может быть. Зверь не может стать человеком.
С красными от слёз глазами Ю Вон с упрёком смотрел на мужчину. Даже сейчас, в это самое мгновение, он боролся с собой, стараясь не броситься на Ю Вона, вонзая лезвие в свою плоть. Словно без этого, без этой боли, он не знал иного способа сохранить контроль.
- Ничего не изменится от того, что ты это делаешь.
От этих холодных слов во взгляде мужчины промелькнуло смятение. Ю Вон, не отрывая от него глаз, сделал шаг вперёд. «Не подходи» - но он сделал ещё шаг, приблизившись к рычащему зверю.
То, что Ю Вон понял его состояние, явно застало мужчину врасплох - его лицо нахмурилось. Но вскоре он отверг это понимание, опустив взгляд.
- Не... лезь... не в своё дело.
Каждое слово давалось ему с мучительным усилием. Зверь, что рвался вцепиться в Ю Вона, вонзить клыки в его шею, проникнуть в его тело и посеять в нём своё семя, из последних сил пытался остаться человеком.
Услышав упрямый ответ, Ю Вон закусил губу, сдерживая подступающие слёзы.
Прошлой весной, желая понять своё состояние, он обратился в больницу. Там провели генетический тест, и, выслушав объяснения врачей, Ю Вон многое узнал о себе и о других видах. Среди полученных знаний была и информация об альфах.
Если взрывные феромоны, подскакивающие во время гона, не высвобождались, то даже те, у кого феромоновые железы не были заблокированы, могли испытывать ту же боль, что и Ю Вон. Они могли пережить ту же разрывающую сердце агонию от их токсичности.
Одно лишь насильственное удержание феромонов, которые должны высвобождаться, причиняло телу невыносимые страдания. Это было сродни попытке намеренно задержать дыхание. Ни один альфа, кроме тупого зверя перед ним, не стал бы совершать подобной глупости.
- Что ты пытаешься сделать...? Ты, что ты этим изменишь...!
Более того, мужчина страдал от побочных эффектов подавителей. Ю Вон не мог даже представить, насколько мучительным для него, с его разрушенной феромонной системой, был этот контроль над собственным телом.
- Ты дурак...? Идиот? Прекрати, я сказал прекрати!
Понимая всю остроту этой боли, он чувствовал себя ещё более растерянным. Разве что-то изменится от того, что тебе теперь больно...? Мужчина, увидев слёзы, заливаемые щёки Ю Вона, криво усмехнулся.
- Когда-нибудь я пойму... Насколько сильно ты меня ненавидел.
Мужчина хотел понять Ю Вона. Он старался, терпя невыносимую боль, чтобы постичь его сердце.
- Как ты можешь это понять...!
Но эта запоздалая попытка не радовала. Не приносила облегчения.
Нельзя было понять это таким глупым способом. У того мужчины не было опыта ненависти к Ю Вону, поэтому, даже если бы он ждал момента, когда его сердце разорвётся от боли, он не смог бы понять чувств Ю Вона, стоявшего на пороге смерти. Мир не состоял лишь из того, что можно было постичь разумом.
Мужчина просто продолжал жаждать понимания своим односторонним, эгоистичным способом, погружаясь в бессмысленные страдания.
И это было так ненавистно, так вызывало обиду, так жалко... и...
В конце концов, рыдания вырвались наружу. Мужчина был похож на зверя в клетке. На глупое животное, которое, не осознавая, что лес за стеклом - всего лишь фотография, бьётся головой о преграду, пытаясь до него дотянуться.
Ю Вон вытащил из глубин памяти то, что пытался похоронить. Он выплеснул наружу всю ненависть и обиду, что окружали его тогда.
- Раз я не мог этого сделать, то убил себя. Я хотел разрушить то, что принадлежало тебе... но единственное, что я мог сделать - это это...!!
Мужчина горько усмехнулся. Ничего не изменилось.
- Теперь достаточно... Ты же понял...! Так что, выпусти феромоны... Остановись!
Его крик, похожий на вопль, был почти мольбой. Раз он пришёл, обжигающая боль односторонней метки должна была исчезнуть, но осталось нечто более ужасное. Он знал, как сильно мужчина старался сохранить рассудок в той боли, что заставляет желать смерти. Цепи понимания, протянувшиеся из самых глубин его сердца, опутали Ю Вона. В тот миг, когда он осознал, каких невероятных усилий это стоило мужчине, которого он не хотел понимать, в тот миг, когда он осознал, насколько тот изменился, граница между ненавистью и привязанностью рухнула.
Ю Вон, почти обмякнув, опустился на пол и пополз к окровавленному мужчине. Тот, стиснув зубы, лишь мотал головой. «Достаточно. Не подходи ближе». Но в его отведённом взгляде пылала жажда. Он отчаянно желал возвращения того, кто мог заполнить его пустоту.
Боясь как-нибудь поранить его, мужчина отбросил нож в сторону и вытянул руку, пытаясь остановить его. Но Ю Вон, непрерывно рыдая, схватил его за руку. Он потянул за окровавленные пальцы и буквально ввалился в его широкие объятия. Мужчина застыл, тяжело дыша, а затем, в какой-то момент, его лицо исказилось от боли, и он крепко прижал Ю Вона к своей груди.
Его тело, раскалённое жаром гона, было горячим, как летний день. Рука мужчины, не способная унять дрожь, бесконечно гладила спину Ю Вона. Не в силах вымолвить ни слова, он лишь прижался губами к его волосам, а Ю Вон, находясь в его объятиях, ещё долго изливал слёзы, смешанные из ненависти и привязанности.
И всё же феромоны оставались заперты в мужчине. Даже когда Ю Вон бросился к нему, тот не сбросил с себя покров боли, что сам на себя накинул.
Моё. Словно желая забрать себе ту боль, что довела Ю Вона до смерти, мужчина объявлял своей даже её. От этого упрямого и глупого шёпота слёзы хлынули с новой силой. В груди было и душно, и горько, и больно. Сердце, казалось, таяло от печали, а голова была охвачена жаром.
Он понимал это желание. Понимал, как сильно хочется приблизиться к объекту односторонней метки, когда он прямо перед тобой. Но мужчина, пребывающий в агонии, просто держал Ю Вона в объятиях. Без единого стона, просто сохраняя это тепло...
- Не чувствуй ответственности... Эта ерунда... вообще не имеет значения.
В этой с трудом выговоренной фразе чувствовалось, как он сдерживает свой мощный, импульсивный инстинкт.
«Было ли так и тогда? Когда острое лезвие вонзалось в спину, ты тоже не издал ни звука боли? Считал ли всю эту боль чем-то нестоящим и просто шёл дальше?»
«Должно быть, тебе было мучительно. Должно быть, больно. То, что ты не понимал, почему всё это происходило именно с тобой, должно было быть для тебя самой большой пыткой.»
«Не зная причины, ты стал считать, что жизнь по определению мучительна. Что невзгоды и наказания, насилие, влекущее за собой подавление и покорность, - это и есть единственная правда жизни.»
«Что это —-не вся жизнь. Что можно жертвовать собой ради другого. Что покорностью нельзя добиться всего.»
В объятиях мужчины, изо всех сил старающегося не раздавить его, Ю Вон увидел человека. Он почувствовал непостижимую муку, доступную лишь человеку, пробивающемуся сквозь жизнь, а не зверю.
Мужчина приглушил голос, скрывая дрожь, сгорбил своё крупное тело и позвал его.
- Пожалуйста... просто... уйди...
Мужчина, не знавший, как молить, теперь молил. Мужчина, для которого существовало лишь желание, теперь страстно жаждал и терпел. Эта перемена была одновременно такой желанной и такой печальной, вызывающей такую горечь. Так обидно. Почему это время пришло так поздно?
Почему оно пришло лишь после такой боли?
Ю Вон, погружённый в подступающую с ног тоску, поднял голову и уставился на мужчину. Ненависть, пропитавшая его чёрные, насквозь мокрые от слёз глаза, всё ещё была сильна.
- Я... никогда не смогу забыть.
- Ни одного из твоих поступков по отношению ко мне я не забуду.
Ю Вон поклялся. Он ничего не забудет. Все поступки, совершённые против него тем не ведавшим мужчиной, навсегда останутся жить и дышать внутри него.
- Я не собираюсь прощать. Я буду ненавидеть тебя.
Голос его дрожал, но звучал твёрдо. В ответ на решимость Ю Вона мужчина криво усмехнулся. Словно говоря «поступай, как считаешь нужным», он не стал удерживать его, а лишь кивнул.
- Даже если бы время повернулось вспять, вместо того чтобы молить о прощении, ты назвал бы меня сумасшедшим. И я буду ненавидеть тебя за это и впредь.
- Поступай так. Делай, что хочешь.
Мужчина принимал его таким. Он с улыбкой принимал всё, даже его ненависть, словно она была ему в радость. Словно он был горой.
Гора всегда остаётся на своём месте.
Ставший горой мужчина был таким же.
Мужчина был горой, что будет стоять незыблемо на своём месте, даже объятая пламенем и размытая ливнями. Горой, что будет стоять там вечно, даже если Ю Вон отвернётся, откажется от неё.
- Смотри, как я, идиот, один страдаю от метки, и радуйся, что всё так хорошо. Хоть так смейся.
Все мучительные и болезненные воспоминания о той горе остались в сердце Ю Вона. Но счастливые воспоминания, созданные вместе с мужчиной, тоже никуда не делись. Они сияли и жили в его жизни ещё ярче и восхитительнее, чем пропитанные болью времена.
Ведь это и была его реальность.
Ведь те времена и были тем местом, где он должен был находиться.
Оттолкнув мужчину и отстранившись от него, Ю Вон разрыдался. Беспрестанно льющиеся слёзы были и извинением, и утешением тому его одинокому «я», что угасало в прошлом.
- Я буду любить... этого отвратительного человека, Го Сан Гёна...
Как ненависть к этому мужчине будет вечной, так же вечной будет и любовь к нему.
Свобода, дарованная им, даже спустя долгое время будет делать Ю Вона свободным. Жизнь, подаренная им, даже спустя долгое время будет жизнью Ю Вона. Счастье, данное им, даже спустя долгое время будет заставлять Ю Вона улыбаться.
Как не мог он не плакать, вспоминая ту зимнюю ночь, так не мог он не смеяться, вспоминая ту летнюю ночь под фейерверками.
Поэтому Ю Вон решил выбрать счастье, а не страдание.
Решил выбрать грядущие радости вместо прошлых болей.
Решил любить мужчину, несмотря на всю ту печаль.
- Я научу тебя... как нужно любить.
Вытирая мокрые от слёз щёки, Ю Вон смотрел на потерянного мужчину, словно тот был человеком, сбившимся с пути в хаосе. Смотрел на него, как на маленького ребёнка, застывшего под проливным дождём.
- Я поделюсь с тобой своим зонтом.
Мужчина со сморщенным от боли лицом медленно моргнул. Кап - чья-то неведомая слеза упала и оросила его щёку. Протянув руку к мужчине, что не верил в реальность и колебался, Ю Вон показал ему.
Услышав те долгожданные, милосердные слова, мужчина рухнул в объятия Ю Вона.
Гигантская, подобная горе, тень накрыла его. Но тело, прижавшееся к нему, было до жалости маленьким и хрупким. «Я больше не ступлю с этой горы», - поклявшись в этом, Ю Вон отдал себя своей горе. Феромоны, хлынувшие ливнем, окутали всё его тело.
Наконец-то он вернулся на гору.