Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 5.4. О взрослении
Шин Гён осознал, насколько скучна и безрадостна была его жизнь, только после того, как Юн Хи Су ушёл.
До встречи с ним его дни были лишены особых впечатлений, и сейчас мало что изменилось, но тот факт, что за это время Юн Хи Су вошёл в его жизнь, а затем ушёл из неё, сделал каждый день мучительно долгим. Час без Юн Хи Су казался днём, а неделя без него - годом.
К несчастью, с того дня, как Хи Су ушёл, неделю без перерыва шёл снег. Шин Гён пережил действительно тяжёлое время, слушая новости о снегопаде, когда в провинции Канвондо намело более метра снега. Ему хотелось сойти с ума от желания немедленно поехать туда, где был Хи Су: не замёрзнет ли он, не отморозит ли что-нибудь.
Пока снег не прекратился и погода не улучшилась, Шин Гён каждый день ждал звонка от Юн Хи Су. Хотя он знал, что ещё рано для звонков, он всегда держал телефон рядом, думая о Хи Су, страдающем в снегах.
На экране погоды в Канвондо, который он проверял каждый час, всегда шёл снег. Шин Гён смотрел на побелевшую улицу за окном, ожидая, когда снегопад прекратится, и ждал вестей от Хи Су. С тех пор белый цвет зимы стал для Шин Гёна цветом ожидания.
Примерно через десять дней после того, как Хи Су ушёл служить, пришла посылка. Это была коробка с вещами, которые он взял с собой.
И среди них были часы, которые Шин Гён велел ему носить обязательно. Хотя он ожидал этого, ведь с момента поступления в учебный лагерь прослушивание не работало, но, увидев своими глазами, он почувствовал, как поднимается раздражение. Он сказал не снимать их с запястья, даже если они сломаются. Но Юн Хи Су, пожалев драгоценные часы, в конце концов отослал их домой.
Шин Гён тяжело вздохнул и взял часы. Он прикоснулся губами к внутренней стороне, которая касалась запястья Хи Су, и посидел так некоторое время, затем осмотрел остальное содержимое.
Одежда, в которой Хи Су ушёл, была аккуратно сложена. Шин Гён разобрал её всю и упаковал в zip-пакеты. Затем, не в силах сдержаться, он зарылся носом в нижнее белье Хи Су и один раз подрочил. Он также немного помусолил носки, которые были на его ногах, а затем, прежде чем молекулы запаха Хи Су улетучились, снова тщательно высушил их и упаковал. Он планировал доставать их каждый раз, когда будет скучать по Хи Су.
И, наконец, Шин Гён, искавший письмо, которое Хи Су должен был отправить, застыл перед пустой коробкой. Когда он сам уходил в армию, то точно писал письмо. Письмо тому, кто получит посылку. Он думал, Юн Хи Су, конечно, тоже напишет... но в коробке ничего не осталось.
С недоверчивым выражением лица Шин Гён перерыл коробку вдоль и поперёк. Он разобрал её, думая, не застряло ли что-то на дне, перевернул всю упаковку, проверяя, не спрятано ли между одеждой. Но письма от Юн Хи Су нигде не было. Выходит, он вообще не писал.
Осознав это, его накрыла невыразимая эмоция. Внутри всё ныло, и он тяжело вздохнул. Шин Гён от изумления какое-то время просто стоял на месте. Положив руку на разгорячённый лоб, он уставился на разобранную коробку, словно желая сжечь её, но в конце концов не смог ничего сделать и лишь бережно собрал клочки порванной бумаги. Хотя он был возмущён, что Юн Хи Су не прислал письма, он не мог выбросить коробку, к которой последний раз прикасалась его рука.
С того дня Шин Гён ждал звонка от Юн Хи Су и днём и ночью. Он ждал так сильно, что просыпался среди ночи, чтобы проверить, исправен ли телефон, хотя знал, что ночью он не позвонит.
У него появилась бессонница, которой раньше не было. Чэ Бомджун, видя Шин Гёна в таком состоянии, цокал языком с видом презрения, но тому было всё равно. Так прошла ещё одна неделя без Юн Хи Су.
- Господин председатель, у вас в последнее время что-то случилось?
Пэк Чхольджон, случайно встреченный в вестибюле, взглянул на лицо Шин Гёна и спросил. Его цвет лица с каждым днём ухудшался, и было очевидное любопытство: не пережил ли он, например, разрыв отношений.
Шин Гён небрежно улыбнулся и потрогал свою щёку.
- Ничего особенного... А что, я плохо выгляжу?
- Просто в последнее время вы кажетесь не в настроении. Если ничего не случилось, то это хорошо. Наверное, это всё же настроение. Должно быть, с возрастом, но в последнее время мне хочется совать нос в чужие дела, так и подмывает.
Пэк Чхольджон, опытный в социальных взаимодействиях, не стал допытываться у начальника, который явно что-то скрывал. Сославшись на возраст, Пэк Чхольджон ловко сменил тему и вышел на этаж ниже Шин Гёна. Оставшись один в лифте, Шин Гён с бесстрастным лицом потрогал своё лицо.
«Сказал, что выгляжу не в настроении?»
Хотя он ответил, что тому показалось, но если Пэк Чхольджон так спросил, значит, он выглядел не просто не в настроении, а на самом деле имел весьма недовольное выражение лица.
Шин Гён осознал, что потерял своё покер фейс. Войдя в кабинет председателя, он долго смотрел в зеркало, погружённый в мысли.
Несмотря на своё отсутствие, Юн Хи Су держал его жизнь в своих руках и тряс её. Тридцать лет он прожил, скрывая изъяны и надевая улыбку, чтобы казаться таким же, как все. Юн Хи Су, разрушивший эти долгие годы одним ударом, незаметно стал опорой, поддерживающей жизнь Шин Гёна.
«А ты? Ты тоже там выглядишь иначе, чем обычно?» Шин Гён, вспомнив о Хи су, который как раз должен был тренироваться, посмотрел на свой телефон.
Телефон, который он использовал только для связи с Хи Су, молчал две недели. Сегодня было то же самое. Шин Гён сглотнул сожаление и взял планшет со стола.
Он, как обычно, просматривал отчёты и проекты, выносил решения. Вопросы, требующие обсуждения на совещании с руководителями, он отдельно передавал в секретариат для распечатки в бумажном виде - так он проводил своё время.
В перерывах он проверял телефон и снова разочаровывался, и так несколько раз. Наконец, во время совещания ему позвонил Хи Су... Шин Гён впервые в жизни почувствовал, что его сердце вот-вот разорвётся. Две недели, показавшиеся двумя годами, наконец принесли первый конец ожиданию Шин Гёна.
Хотя шло совещание, ему было всё равно. Он поднял руку, останавливая ход встречи, и молча уставился на экран. На вибрирующем экране телефона был номер, начинающийся с 033. Это был код провинции Канвондо, где находилась дивизия Хи Су.
Сказав это, Шин Гён, не дожидаясь ответа руководителей, поднялся с места. Будучи человеком, всегда серьёзным в своей работе, он никогда так не поступал, и внезапное действие председателя озадачило руководителей.
Оставив их позади, Шин Гён вышел из зала заседаний, нажимая кнопку ответа.
В безмолвном коридоре он поднёс телефон к уху. Из динамика доносилось тихое дыхание. Он почувствовал, будто глоток воздуха отозвался в его груди от этого тихого звука, словно человек, нашедший оазис в пустыне.
Это был голос Юн Хи Су. Услышав этот знакомый зов, Шин Гён невольно рассмеялся. Хе-хе, тихий смешок, и Хи Су на том конце провода отреагировал.
- Господин председатель, ...это я.
«Малыш». Обращение, которое он не произносил долгое время, казалось чужим. Шин Гён, проходя мимо секретариата в свой кабинет, потрогал уголки губ.
Он много хотел сказать Юн Хи Су, но, взяв трубку, не мог вымолвить ни слова. О чём же он хотел рассказать? Пытаясь вспомнить, он сел в кресло, и его лицо отразилось на потухшем экране монитора. Увидев своё лицо, глупо ухмыляющееся, он снова рассмеялся от нелепости.
- ...Почему вы всё время смеётесь? Вы с кем-то?
Когда он только смеялся, не говоря ни слова, Хи Су спросил немного обиженным голосом. Шин Гён, не удовлетворив его любопытство, вместо этого спросил его в ответ:
- Почему ты не написал письмо?
Шин Гён, сильно разочарованный отсутствием письма, вопреки своему обыкновению, целую неделю строил надежды. Может, его упустили? Может, кто-то его перехватил? Может, что-то случилось, и он не смог написать? Может, он повредил руку? Перебрав всевозможные дурные мысли, он даже попросил Чэ Бомджуна узнать номер части, чтобы позвонить туда, и получил от него выговор.
«Наверное, ему нечего было сказать», - сказал Чэ Бомджун, но Шин Гён, ответив «не может быть», в конце концов использовал свои связи и даже позвонил в учебный лагерь для подтверждения, и в тот день ему сказали, что Юн Хи Су действительно не писал письмо.
Он не не смог написать, он действительно не написал. Убедившись в этом, Шин Гён с того дня всё хотел спросить у Юн Хи Су причину. Не получив ответа, Шин Гён спросил снова.
- Я ждал. Почему не написал? Письмо.
Он был уверен, что тот напишет. Думал, что получит слова «люблю тебя», «прости», «скучаю», «жди меня». В его голосе сквозила искренняя обида, и Хи Су на том конце провода, казалось, немного смутился. В обычное время уже пришло бы время для «простите», «я виноват», но, видимо, за несколько дней разлуки он немного повзрослел, потому что вместо немедленных извинений Хи Су замялся и объяснил:
- Дело в том... я боялся, что заплачу, если буду писать письмо, поэтому не смог. Я сказал, что вернусь повзрослевшим, и если бы отправил письмо с размазанными чернилами всего через несколько минут после расставания, вы бы, наверное, подумали, что я немного жалок. И ещё боялся, что вы будете волноваться... Я не думал, что вы будете ждать. Простите.
Услышав, что он боялся заплакать, Шин Гён не только не считал его жалким, но, наоборот, чувствовал утешение. Потому что беспечные слова Чэ Бомджуна «наверное, ему нечего было сказать» уже вторую неделю не давали ему покоя, хотя он и делал вид, что это не так.
«Нечего сказать» мне? Мы должны быть в разлуке целых полтора года, и Юн Хи Су всё равно? Только у меня такие странные чувства? Может, как сказал Чэ Бомджун, у меня тревожность расставания, а он нормальный, поэтому так и вышло?» - несколько дней он действительно думал о всяком.
Но оказалось, что это не так... Шин Гён даже не подумал сдерживать расплывающуюся улыбку и сказал:
- Что ты хотел написать? Скажи сейчас, раз не отправил.
Услышав решительный голос, Хи Су немного заколебался. Но вскоре, пробормотав «ничего такого» смущённо, он заговорил:
- Господин председатель, я благополучно прибыл. Со мной брат Джингук, и атмосфера сейчас совсем не такая, как раньше, так что не нужно слишком волноваться. Прошло всего несколько минут с момента расставания, а я уже по вам скучаю... Кажется, я вот-вот расплачусь от тоски. Жаль, что мы не провели вместе ещё немного времени перед разлукой, жаль, что я не сказал «люблю вас» больше раз - я немного сожалею об этом.
- Оказавшись здесь, в учебном лагере, я вспомнил прошлое. После того как родители сбежали, у меня было такое же чувство, будто я один остался в этом мире. Тогда мне было очень страшно и одиноко, но сейчас ощущения немного другие. Рядом есть брат Джингук, и, что важнее, когда я думаю, что вы ждёте меня дома, мне совсем не страшно. Я думаю только о том, чтобы оставаться здоровым и благополучно вернуться. Господин председатель, я люблю вас. И ещё... спасибо вам за то, что любите меня.
Несмотря на то, что это был довольно долгий монолог, Хи Су не останавливался. Похоже, Юн Хи Су так часто мысленно писал и отправлял письма Шин Гёну, что запомнил этот длинный текст наизусть.
Воспоминания о гневе при виде возвращённых часов и обиды от осознания, что он не написал письма, - всё растаяло и исчезло, как снег.
После его слов оба какое-то время молчали. Шин Гён запечатлевал в памяти сказанное Хи Су, а Хи Су, прижав трубку, изо всех сил сдерживал слёзы. Наконец, когда молчание прошло, и Шин Гён собрался что-то сказать, Хи Су торопливым голосом объявил о конце разговора.
- А, э, мне нужно класть трубку. Говорят, после распределения в часть можно пользоваться телефоном, так что подождите ещё немного! Я позже ещё позвоню!
Он попытался удержать его, но было уже поздно. Слушая звуки из динамика, Шин Гён сидел на месте в оцепенении. Надо было сказать «люблю тебя» сразу, как только взял трубку, - сожаление нахлынуло, как волна.
Но всё же он был рад узнать, что Хи Су в безопасности и у него всё хорошо. Он впервые в жизни получал такой приятный звонок. И с того дня Шин Гён стал каждый день ждать звонков, начинающихся с 033. Это было началом нового ожидания.
Так сложился распорядок дня Шин Гёна. Работать и целый день ждать звонка от Хи Су, проверять местоположение биочипа в реальном времени и представлять, какие тренировки Хи Су проходит сегодня.
Примерно в то время на его столе в офисе и дома появились большие карты. Они были созданы на основе информации, собранной у отслуживших в 3-й дивизии, и отображали предполагаемый рельеф местности вокруг части. Это явно было незаконным деянием, похожим на утечку военной информации, но Шин Гёна это не волновало.
Несколько дней спустя, в выходные, когда Шин Гён сидел в гостиной и смотрел на неподвижный GPS-сигнал Хи Су, к нему подошёл Чэ Бомджун.
- Господин председатель. Можно отправлять посылку? Пожалуйста, проверьте
Чэ Бомджун протянул большую коробку. Внутри было полно вещей, которые Хи Су мог использовать в учебном лагере и части.
Шин Гён пять раз проверил, что телефон не в беззвучном режиме, отложил его в сторону и взял коробку. Затем он тщательно проверил каждую вещь внутри.
Лосьон и гель для душа с увлажняющим эффектом получше, чем те, что он использовал дома, шампунь, налокотники и наколенники, изготовленные на заказ по размерам, снятым специалистом, запасные электронные часы на случай поломки, 1000 листов бумаги для писем с явным намёком писать письма, качественный солнцезащитный крем, перьевая ручка с подсветкой, а также все прочие разрешённые в армии предметы занимали свои места, хвастаясь дороговизной.
Всего было две коробки, включая ту, что предназначалась Ким Джингуку, но Шин Гён проверял только коробку с именем Хи Су. «И только сейчас это отправляется.»
- В следующий раз готовь быстрее.
Эти вещи опаздывали из-за ошибки Чхэ Бомджуна, потерявшего бдительность. Шин Гён, мысленно пообещав протереть лицо Бомджуна наждачной бумагой, если кожа Юн Хи Су пострадает хоть немного из-за скудного содержимого первой посылки, вернул коробку ему.
Чэ Бомджун, стоявший с крайне раздражённым выражением лица, быстро его сменил и улыбнулся.
- В понедельник отправлю почтой.
Шин Гён, не отвечая, махнул рукой. Чэ Бомджун исчез, и в гостиной снова воцарилась тишина. Шин Гён сидел на месте, не делая абсолютно ничего, и ждал только звонка от Хи Су, так что кто-то мог бы побеспокоиться, не сошёл ли он с ума.
И когда наконец раздался звонок, Шин Гёну на мгновение показалось, что он стал собакой, что ждёт одного лишь хозяина.
Если он мог слышать этот голос, всё остальное было неважно.
После распределения в части интервалы ожидания сократились. Шин Гён навещал его каждые выходные, а в будни ему оставалось только ждать сообщений от Хи Су после окончания рабочего дня. В ожидании этих сообщений он несколько раз в день отправлял письма поддержки через интернет, и так часто, что Хи Су пришлось умолять его, чтобы он остановился.
Примерно в это время Шин Гён остро осознал, что время относительно. Когда он ехал к Хи Су, день казался секундой, а когда он был один, день казался годом. Среди этих моментов время, проведённое в ожидании Юн Хи Су в машине, припаркованной перед частью, текло ужасающе медленно.
Хотя он видел его неделю назад, он сходил с ума от желания поскорее увидеть его снова. Прислонившись к капоту и глядя на часы, Шин Гён в какой-то момент поднял голову на знакомый звук шагов. Впереди Хи Су, прошедший через КПП, шёл к нему.
Новая форма, низко надетая фуражка. Хотя его волосы были ещё короткими, и он должен был выглядеть как настоящий мужчина, в глазах Шин Гёна Хи Су в военной форме всё ещё казался ребёнком. Вскоре их взгляды встретились. Щёки, оставшиеся светлыми даже после тренировок, порозовели, и Хи Су, широко улыбаясь, быстрым шагом приблизился.
- Господин председатель! Вы давно ждёте?
Шин Гён ответил так, но Хи Су не поверил. Прищурившись и потрогав капот, Хи Су заметил, что машина успела остыть, и надул губы.
«Врёшь», - буркнул Хи Су мило. Шин Гён молча усадил его на пассажирское сиденье и сам сел за руль. Едва двери закрылись и они остались одни в машине с тонированными стёклами, он протянул руку. Схватив его за покрытую лёгким пушком шею, он прикоснулся своими губами к его мягким губам. Кожа, к которой он прикасался впервые за неделю, была такой сладкой. С застывшей на лице счастливой улыбкой он поцеловал Хи Су несколько раз, прежде чем отстраниться.
Сегодня был день, когда раз в три месяца разрешалась увольнительная. Но поскольку они не могли покинуть район расположения части, он повёз Хи Су к месту, где был припаркован автодом.
Изначально он хотел купить дом рядом с частью, но Хи Су отговорил его, говоря «что это за выходки, всего полтора года», так что в качестве замены он приобрёл автодом. К счастью, Хи Су не знал, что на покупку этого огромного автодома, земли для его стоянки и расширение дороги для его проезда ушло больше денег, чем на дом.
Держа руль и медленно нажимая на газ, Шин Гён протянул руку. Потрогав мягкий животик Хи Су под формой, он спросил:
Неудовлетворённый таким ответом, Шин Гён нахмурился и сжал нижнюю часть живота Хи Су. Услышав тихий стон, он вздохнул.
«Говорил, что хочет повзрослеть, но разве это «взросление» - лишь в плане наглости?» Было нелегко контролировать Юн Хи Су, пока он был в армии.
Драгоценный, бесценный маленький животик, ручки и ягодицы Хи Су с каждым днём уменьшались. Как ни крути, они не были такими же пухлыми, как в тот день перед призывом, когда он их кусал и посасывал. Из-за тренировок вес не менялся, мышечная масса понемногу росла, так что естественно, что жировая прослойка уменьшалась. Поэтому он ясно сказал ему лучше питаться.
- Я ел. Но вы же не говорили есть много?
Конечно, он понимал, что, привыкнув дома к вкусной еде, теперь трудно есть пищу, приготовленную людьми, которые не были шеф-поварами...
Эти мысли вызвали у Шин Гёна смутное раздражение. Он начал злиться от осознания, что даже не может накормить его так, как хочет. И при этом его бесило, что это наглое, оправдывающееся личико казалось ему милым.
Увидев, что Шин Гён замолчал, Хи Су послушно сомкнул губы. Затем он поймал руку Шин Гёна, убирающуюся с его живота, и прикоснулся к ней губами. Он покрыл её лёгкими поцелуями, прижался щекой к его ладони, а затем, покусывая кончики его пальцев, начал капризничать. Шин Гён не смог долго сохранять хмурое выражение лица от этого щекотящего ощущения.
Только тогда Хи Су, мило улыбнувшись, словно пытаясь сменить тему, протянул руку и начал управлять цифровым экраном. Хи Су, не отрывая взгляда от Шин Гёна, проверил историю поездок автомобиля. Он не подозревал его в измене. Хи Су проверял, когда Шин Гён в последний раз заводил машину дистанционно.
И вот, увидев время - 3:14, Хи Су тихо вздохнул.
- Вы снова проснулись среди ночи.
- Что значит «нет»? Здесь же всё записано.
Несмотря на неоспоримые доказательства, Шин Гён просто сделал вид, что не знает, и отмахнулся. Из-за желания поскорее увидеть Юн Хи Су он не мог уснуть всю ночь и вышел из дома в три часа утра. Он ждал на парковке полтора часа и, в конце концов, не выдержав, приехал сюда на машине в предрассветные часы.
Хи Су знал, что Шин Гён не отдыхает как следует из-за посещений и увольнительных по выходным. Ему было так жаль и больно за это, что он умолял его высыпаться, даже если придётся приехать позже... Игнорируя это, Шин Гён нагло ответил:
- Если не нравится, что я приезжаю рано, тогда дезертируй.
В его словах не было и капли ответственности, ведь он знал, что тот не может этого сделать. Хи Су посмотрел на Шин Гёна с раздражением. Конечно, он не мог сделать это прямо, поэтому он смотрел на его отражение в стекле.
В любом случае, он не мог указывать Шин Гёну, что делать. Поскольку было очевидно, что, что бы он ни сказал, его не послушают, Хи Су решил просто с радостью принять то, что Шин Гён скучал по нему.
Машина мчалась по извилистой горной дороге. Местом их назначения была пустая площадка, где стоял автодом размером больше 45-местного автобуса. Проехав около десяти минут через густой лес, они наконец увидели цель.
Шин Гён припарковал машину перед автодомом и помог Хи Су выйти. Автодом стоял на ухоженном газоне. Поскольку вокруг не было других домов, а площадка была огорожена для уединения, царила приятная тишина. Слушая лишь шелест свежей листвы на ветру, Хи Су ждал, пока Шин Гён проверит внутреннее пространство.
Вскоре Шин Гён высунул голову наружу и поманил Хи Су. Тот, слегка улыбнувшись, лёгкой походкой направился к автодому.
Едва переступив порог, Шин Гён спросил с кухни. В открытом холодильнике были в изобилии расставлены блюда и гарниры, приготовленные вчера госпожой Квон Ёнсук, домашней помощницей, которая наведалась сюда. Проверив этикетки, Шин Гён достал любимые блюда Хи Су, разложил их в микроволновке и духовке, а затем повернулся. После этого он подошёл к Хи Су, снимавшему фуражку, и обнял его сзади.
Он хотел сделать это с той самой встречи у ворот части. И только приготовив всё для еды, Шин Гён наконец выпустил наружу своё желание.
Он несколько раз поцеловал его короткие волосы. Поскольку он отправил ему тот же шампунь, что использовался дома, от Хи Су исходил знакомый ему запах. Глубоко вдыхая его, он затем наклонил голову и прикоснулся губами к шее. Ах. Медленно опустив руку, обнимавшую талию вздрагивающего Хи Су, он расстегнул молнию на форме.
Снимая с него одежду, он нахмурился и крепко укусил его тонкую шею. Шёпотом, обращаясь к Хи Су, который съёжился от боли:
- Я же говорил не мыться перед приездом.
В последнее время Шин Гён до смерти хотел утонуть в запахе Юн Хи Су. Одежда, хранившаяся в zip-пакетах, давно потеряла его запах, и нигде в доме не пахло им.
Ему хотелось, как сумасшедшему из книги, сделать из Юн Хи Су духи, но он сдерживался и ограничился лишь просьбой не мыться. Однако этот бесстрашный котёнок, стоило ему вырваться из дома, снова не слушался. В его голосе слышалось недовольство, и Хи Су, покусывая губу, стал оправдываться:
- Я сильно потел во сне, поэтому и помылся. Разве нельзя просто понюхать меня таким?... Да?
Хи Су повернулся, украдкой улыбнулся и посмотрел на Шин Гёна. С лицом, полным кокетства, он облизал губы, встретился с ним взглядом, а затем поднял руки и схватился за подол своей футболки. Медленно стянув её, он обнажил свою гладкую кожу. Шин Гён молча смотрел на это.
Откровенный взгляд скользнул по ключицам и груди. Увидев, как его глаза устремляются вниз, пристально глядя на соски, Хи Су, сдерживая смущение, расстегнул ремень и снял брюки. Не то чтобы Хи Су совсем не думал и не слушал его. На случай, если его будут ругать, Юн Хи Су подготовил небольшой сюрприз.
Брюки спустились, обнажив розовый член и пах. Нижнего белья не было. В тот миг, когда он это увидел, Шин Гён почувствовал, будто что-то в его голове щёлкнуло.
Шин Гён, подхватив Хи Су на руки и направившись в спальню, осторожно опустил его на одеяло. Сев сверху, раздвинув ноги, он уткнулся лицом в кожу возлюбленного, по которому так сильно скучал.
Хаа, его дыхание, глубоко вдыхаемое и выдыхаемое, было липким. Запах кожи Юн Хи Су, наполнявший его изнутри, заставил Шин Гёна забыть и усталость от бессонной ночи, и всё раздражение.
Кончик его носа бродил возле уха Хи Су. Он нежно поцеловал мочку уха и двинулся вниз. На прямой ключице был маленький синяк. Осознав, что это рана, полученная во время тренировки, о которой он слышал по телефону, Шин Гён со вздохом крепко прижался к ней губами.
Несмотря на тяготы службы на передовой, его кожа оставалась гладкой, но на ней было много других мелких синяков. Шин Гён целовал их один за другим, осыпая поцелуями всё тело Хи Су.
Хотя Хи Су использовал тот же гель для душа, что и он, его кожа была почему-то слаще и мягче. Как по привычной последовательности, он отпустил рассудок и вскоре схватил обе руки Хи Су и поднял их вверх. Хи Су вздрогнул от неожиданности и начал говорить, что голоден, но Шин Гён не слышал.
Он уткнулся носом в гладкую, лишённую волос подмышку. Он почувствовал, как тот съёжился от щекотки. Шин Гён, не обращая внимания, прикоснулся губами к впадине. Влажный язык непрерывно вылизывал подмышку.
Сквозь стоны прорывался вопрос: «Почему тебя так тянет именно к таким местам?» - но Шин Гён делал вид, что не слышит, и сосредоточился только на том, чтобы вылизывать её. Подмышки Юн Хи Су были такими же мягкими и милыми, как и его яички. Это было место, где сводящий с ума запах кожи был гуще, чем где-либо ещё.
Хотя на словах он стеснялся и говорил, что не хочет, но стоило потрогать там, и Хи Су быстро возбуждался и твердел. Так было всегда, но сейчас, находясь в месте, где нельзя удовлетворять желания, это происходило гораздо быстрее. Трусливый Юн Хи Су, вероятно, даже не мог тайно мастурбировать в туалете.
Было видно, как лицо Юн Хи Су, с зажатыми руками, искажается от нетерпения прикоснуться к себе ниже. Шин Гён, запечатлевая в памяти его развратное, тяжело дышащее лицо с открытым ртом, отпустил его руки и приподнял его ноги вверх.
Над раздвинутыми гениталиями покачивались яички, отвисшие от жара. Под тёмно-розовыми яичками промежность, которая, в отличие от сохнущих с каждым днём ягодиц, казалась немного пухлее, дёргалась, выставляя себя напоказ. Его вкус пробудился. Увидев плотно сомкнутое отверстие под ней, Шин Гён без колебаний уткнулся в него лицом.
Влажное дыхание обрушилось на его низ. Шин Гён не спешил, сосредоточив все нервы на запахе, исходящем от промежности Хису.
Это был аромат, обострявший нервы и одновременно опьянявший сознание. Не цветок, но запах, исходивший от Юн Хи Су, сводил с ума.
Мрачный голос прозвучал, пронизывая низ. Впитывая в уши стоны Хи Су, Шин Гён ещё несколько раз глубоко вдохнул.
Теперь он наконец чувствовал себя живым...
Поскольку, ожидание было долгим, и радость встречи была столь же велика, они провели в том автодоме время настолько насыщенное, что никто не мог бы его омрачить. После долгой ночи Шин Гён кормил Хи Су, пока тот не начинал хныкать, что больше не может есть, а затем они обменялись ещё несколькими поцелуями, полными сожаления о скорой разлуке.
Это ожидание, награда и разлука повторялись много-много раз после этого.
Срок службы Хи Су был одновременно коротким и долгим. Летом, когда Шин Гён уже начал привыкать к дням, когда он провожал его у ворот части и каждый день через пульс на телефоне убеждался, что Хи Су жив и здоров вне поля его зрения, Юн Хи Су подал документы на увольнение в запас - таким же здоровым, каким он был при призыве.
Хотя это было трудно и тяжело, ведь всё было впервые, Хи Су не сожалел о службе. Товарищи, встреченные там, старшие и младшие сослуживцы, а также множество людей, которых он увидел, вырвавшись из-под безусловной опеки Шин Гёна, сделали его более зрелым.
Это было то взросление, которого Юн Хи Су так страстно желал.