Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 5. Глава 13
От этих непонятных слов лицо Ю Вона исказилось. Если он хотел быть рядом, так поступать было нельзя. Подобный обман был недопустим.
«Что всё это значит? Что он несёт?» Едва Ю Вон погрузился в пучину сомнений, как мужчина продолжил.
- Синдром накопления феромонов - вот твой диагноз. Твое тело могло вырабатывать феромоны, но не могло их выделять. Поэтому их нужно было устранить.
Это был недуг, что привёл Ю Вона к смерти. Но, если разобраться, у того, что привело его, было другое лицо.
- Из-за меня ты умирал. Рядом со мной ты не мог выжить.
Что означало: без мужчины Ю Вон мог жить.
Само существование этого мужчины стало для Ю Вона проклятием.
- Потому я и поступил так. Это была не моя прихоть.
Пока он слушал эти жалкие оправдания, ему казалось, будто его горло расплавляется.
...Как можно быть настолько эгоистичным? Гнев и отвращение к мужчине стало невозможно сдерживать. Сжимая дрожащие пальцы, Ю Вон пылающим взглядом уставился на мужчину, указывая на противоречие.
- Тогда тебе следовало отпустить меня.
- Если ты так беспокоился, тебе следовало позволить мне уйти от тебя...!
Ведь так и есть? Отвергнув простое решение, мужчина предпочел вонзить нож в плоть Ю Вона - и это был результат его эгоизма. Его желание удержать, наконец достигло своего предела.
Но мужчина, словно отказываясь признавать это, стиснул зубы и притянул Ю Вона еще ближе. Стоя так, будто вот-вот рухнет, он выплюнул правду, которую Ю Вон не мог принять.
- Ты сказал, что никуда не уйдешь. Что останешься рядом со мной.
Произнося это, мужчина выглядел измученным. Словно человек, не способный принять эту реальность.
- Ты дал обещание, скрепив его нашими пальцами.
Когда до Ю Вона дошёл смысл этих слов, дыхание перехватило. Осознание того, какой же глупой и нелепой была причина, по которой этот человек разрезал его горло и вырезал его плоть, сдавило грусть, и в глазах потемнело.
- Какое... это имеет... значение...
То, что заставило Ю Вона замолчать, была жалость - к этому мужчине, который, словно зверь, вырос, не научившись ничему. Было бы ложью сказать, что он не чувствовал сострадания к этому человеку, к его искаженному мышлению.
Глядя на мужчину с поникшими плечами, Ю Вон почувствовал боль, пронзившую самое сердце. Он вошел сюда, желая вонзить в того нож, а в итоге пострадал сам. Он был зол.
- ...Зачем... Зачем ты рассказывал мне о своем детстве?
Эта мысль вызывала горькое негодование. Почему он стал жалеть этого человека? Из-за тех историй, что тот сам ему поведал. О том, как дрался с собаками под мостом, как сражался за гнилую еду, как дал понять, что он - необученный щенок.
- Ты хотел, чтобы я тебя жалел? Для этого и тянул эту бесконечную вереницу жалких историй?
Такая низость была отвратительна.
Насколько же легковерным он казался ему? Насколько смешным казался этот нищий, ничего не имеющий проститут, что, совершив такое, он надеялся опереться на жалость и вымолить прощение?
Его бьющееся сердце замерло. Оно разбивалось на осколки, горело и тлело, снова и снова остывая. Успокоиться было невозможно.
- Обещание? И из-за одного моего слова ты теперь ждешь, что я прощу то, что ты сделал?
...Наглый ответ мужчины оставил Ю Вона в немом оцепенении. Видя его застывшую, безмолвную фигуру, мужчина с искаженным лицом мрачно проворчал:
- Если бы я объяснил твою болезнь тебе, потерявшему память, и сказал, что ухожу, разве ты ответил бы: «Хорошо, уходи»?
Ощущение было будто шило пронзило мозг. Яростный гнев закипел в нем, направленный на этого подлого мужчину, который вытащил на свет и выставил напоказ ту правду, что Ю Вон так старался отрицать.
Это не было ложью. Если бы мужчина тогда все честно объяснил ему, Со Ю Вон, считавший себя бета, Со Ю Вон, для которого этот мужчина значил так много, Со Ю Вон, у которого не было никого, кроме этого зверя перед ним, чтобы держаться и на кого опереться, - он бы непременно подставил свою шею, лишь бы остаться с ним.
Но эта правда не должна была слетать с уст того мужчины. Не должно было быть такой наглости, такого дерзкого признания.
- Ты сам закрыл мне глаза! - прошипел Ю Вон, глядя на мужчину. Его налитые кровью глаза были ясны и неподвижны.
- Ты показывал мне только то, что хотел показать, когда я ничего не знал! Говорил мне только то, что хотел сказать! Ты превратил меня в дурака, в идиота, в ничтожество!.. И это стало тем самым обещанием!
Он был ослеплен ложной любовью, ложной поддержкой, что дарил ему мужчина. Он ничего не знал, опьяненный лишь миром и теплом, что окружали его.
- Как я могу сдержать... это обещание... Теперь, когда я знаю, кто ты на самом деле! Как я могу...! Как я могу...!
...Его прерывистое дыхание рассеивалось в воздухе. Кусая губу, Ю Вон сдерживал рыдания, не желая плакать и показывать свою слабость перед мужчиной.
Одних воспоминаний о том, каким жалким и глупым он был, было достаточно, чтобы сердце разрывалось. Но мужчина должен был узнать. Он обязан был понять, что упустил из-за своего эгоистичного выбора.
- Я, этот жалкий идиот, верил тебе до самого конца. И что в итоге?..
- В то время, когда ты должен был просить у меня прощения, ты вместо этого запирал меня, кормил меня лекарствами, выставляя сумасшедшим...
Горькая усмешка скользнула по его искаженному страданием лицу. С покрасневшими глазами Ю Вон спросил с искренним недоумением:
- Почему? Двух раз тебе оказалось мало?
Выражение лица мужчины было ошеломлённым, словно он не ожидал, что Ю Вон вспомнит даже это. Но это длилось лишь мгновение. И на этот раз он снова не признал своей вины.
- ...Я... мне тогда показалось, что это сон.
Оправдания мужчины об упущенной возможности были ему не нужны. Ю Вон покачал головой.
Ему было так больно, что он хотел, чтобы всё оказалось ложью. Он хотел сбежать. Он даже думал, что лучше бы вся эта реальность оказалась бредом, рожденным в его сознании. Мужчина, молча наблюдавший за его мучительными попытками перевести дыхать, нахмурился и спросил:
- Так что же мне нужно было сделать?
Точно так же, как в тот летний день, когда он спросил, было ли это изнасилованием, его вопрос прозвучал с потерянным взглядом, словно он действительно не знал ответа.
Это был взгляд, жаждущий ответа. Взгляд заблудившегося.
- Что именно я должен был сделать?
От этих слов всё внутри Ю Вона переворачивалось. «Почему ты ничего не понимаешь? Но при этом почему ты так хочешь меня?...»
В конце концов, его щеки промокли. Ощущая, как горячие слезы прокладывают путь по оледеневшему лицу, Ю Вон прошептал:
- Я... я не могу простить тебя...
- Ты должен был измениться. Когда я умолял тебя спасти меня, когда я просил прощения... Ты должен был измениться хотя бы тогда.
- ...Но я изменился. Я стараюсь.
Нет, все возможности были уже упущены. И тогда, и сейчас.
В тот миг, когда он, сжимая в объятиях умоляющего о прощении Ю Вона, требовал ответа от Кима Унхака, в тот миг, когда он вырезал феромонные железы Ю Вона, мужчина навсегда лишился права на его прощение.
- Слишком поздно. Потому что я уже умер...
Слезы, которым не было пути назад, струились по его щекам. Сжав дрожащие губы, Ю Вон объявил ему о конце их отношений.
- Ты ничего не можешь исправить.
Мужчина, словно призывая его не говорить ерунды, крепко зажмурился, затем открыл глаза и покачал головой. Из его горла вырвался хриплый, сдавленный стон.
За этим последовало отрицание.
- Ты здесь, прямо передо мной.
Дрожащая рука поднялась и ухватилась за плечо Ю Вона.
Ю Вон понял, что не один боялся все это время, что всё это может быть сном. Так же, как Ю Вон боялся, что их мирная жизнь с мужчиной растает, словно мыльный пузырь, мужчина тоже испытывал страх. Что всё это - лишь плод его воображения...
- Нет, я мертв. Ты же видел это своими глазами.
Кажется, он понял, откуда взялось это поведение - проверка, дышит ли он, страх, что он исчезнет куда-то, пока тот спит.
Так, как того желал Ю Вон, он собственными глазами видел его, разлагающееся тело, в той самой церкви, где всё началось.
- Возможно, я всего лишь призрак, созданный твоим сознанием.
Он бы предпочел, чтобы это было так. Ю Вон желал, чтобы всё это бурлящее в его душе смятение оказалось иллюзией, порожденной навязчивыми фантазиями мужчины. Если бы он мог просто рассеяться, как ветер, ему бы больше ничего не было нужно.
В ответ на отрицание Ю Вона мужчина стиснул зубы и смотрел на него. Ю Вон чувствовал дрожь в руке, сжимавшей его плечо. Мужчина, чье крупное тело содрогалось от страданий так, что это было видно, на мгновение крепко зажмурился, затем открыл глаза и отвернулся. На мгновение он отпустил Ю Вона, прошел мимо него.
Ю Вон, который не мог вымолвить ни слова и просто бессмысленно смотрел в пустоту, медленно повернул голову, услышав доносящийся откуда-то леденящий душу скрежет.
В его поле зрения попал мужчина, который стоял без движения и скреб собственное предплечье осколками разбитой винной бутылки. С противным хрустом толстые осколки стекла впивались в кожу, разрывая живую плоть. Капли крови падали на ковер, образуя черные пятна.
Трудно было поверить в происходящее перед глазами. Ошеломлённый Ю Вон, тяжело дыша, наконец бросился к мужчине.
Когда он схватил руку, сжимавшую виную бутылку, мужчина застыл и начал тяжело дышать. От него исходил резкий, удушающий запах феромонов, окутывая всё вокруг. Пока Ю Вон лишь дрожащим взглядом смотрел на окровавленную руку, мужчина прошептал:
- Так что ты... не моя фантазия...
От этих горьких слов почва ушла из-под ног. Мир провалился, и всё, из чего состоял Со Ю Вон, содрогнулось.
Десятки эмоций, переполнявших его тело и душу, потеряли направление и метались в разные стороны. Жар, рождавшийся от этого трения, раскалял сердце и голову.
Яростно полыхавшее чувство имело четкую форму, предупреждая о разрастании гнева и ненависти.
Но у этого пламени было лишь одно имя.
Имя, которое он не смел произносить, - любовь.
«Как я могу... такого зверя, как ты...»
Волна невыносимых эмоций смыла всё. Кровь текла из мужчины, а исказившееся от муки маленькое лицо принадлежало самому Ю Вону.
Он ненавидел этого мужчину. Ненависть и обида на него занимали своё место с самого начала, но, как ни смешно, смотреть на них прямо было невозможно. Из-за воспоминаний, наложившихся на то же самое время.
Несмотря на всю эту обиду и пронзительное чувство предательства, время, проведённое с мужчиной, оставалось в памяти Ю Вона самыми яркими воспоминаниями.
Взгляды, встретившиеся под вспышкой огня, поцелуй, разделенный в ледяной воде, согретый теплом, голос, умолявший его никуда не уходить...
Так же, как и ненависть, вернувшаяся сквозь время, те чувства, что когда-то окрашивали его дни в яркие цвета, Ю Вон тоже никогда не мог забыть.
И сейчас именно они были к нему ближе всего. Потому что над ними не было наслоено другое время.
Всякий раз, вспоминая себя, умирающего на алтаре с одной-единственной надеждой, Ю Вон понимал, что не может простить этого мужчину. Казалось, это было бы неправильно. Лишь только оттолкнув его тогда изо всех сил, всем сердцем, ради умершего Со Ю Вона, он, казалось, мог облегчить это чувство вины. Однако, в отличие от той зимы, теперь он не хотел умирать в одиночку, ненавидя его.
Ю Вон уже успел вкусить хотя бы крупицу свободы и жизни, и поэтому он хотел жить.
И даже это было дано ему этим мужчиной, но радость и удовлетворение, которые он обрел, выбирая свою собственную жизнь, принадлежали только ему. И ни капли в нем не было желания отказаться от этого и погубить себя в бессмысленной мести.
Все равно мужчина не станет сожалеть.
Тихо произнес Ю Вон, безвольно обмякнув.
- Ты сожалеешь... о том, что сделал со мной?
Мужчина насиловал его, унижал, не считал за человека. Подавлял его насилием, попирал его права, заставлял испытывать невыносимый стыд.
Всё это было ради оправдания собственных суждений. Не в силах принять Ю Вона, чьи ценности противоречили его собственным, желая сделать его таким же, как он сам, мужчина ломал, резал и обтёсывал его.
Следы этого всё ещё оставались. Они были высечены в сердце и душе Ю Вона.
Мужчина неподвижно стоял. Кровь, стекавшая по его руке, образовала на полу чёрную лужу. Лишь звук падающих капель: кап, кап... Мужчина заговорил только тогда, когда луна уже немного склонилась.
- ...Ни разу, ни на мгновение, ты ни о чём не пожалел?
Хотя Ю Вон ожидал такого ответа, на его губах застыла горькая улыбка. В конечном счёте, его желание не сбылось.
Но это изначально было невозможным желанием. Дело было не в том, чему он научился в горах. Возможно, мужчина просто с рождения не ведал сожаления. Он родился, не имея такой способности.
- Разве что-то изменится, если я буду сожалеть?
Мужчина переспросил, словно раздражённый. Ю Вон, бессильно смотревший на кровавую лужу, поднял глаза. Уставившись на него своими ясными глазами, словно спрашивая, о чём он говорит, мужчина вновь вытащил наружу неудобную правду, скрывавшуюся в нём.
- Думаешь, что-то было бы иначе, если бы я не забрал тебя?
- Ты сгнил бы там, умирая в своей каморке. Не смог бы сбежать от угроз своего ублюдочного отца, вечно переживая, не пострадала бы из-за тебя твоя мать, и сгнил бы там навеки. Разве я не прав?
Из Ю Вона вырвался горький смешок.
Если так думать, то да. Он не был неправ. Если бы не этот мужчина, Ю Вон никогда бы не бродил по центру Сеула и не оказался бы в этом роскошном отеле, на который он вряд ли осмелился бы даже взглянуть.
- Но я же убрал его с твоего пути. Я заставил того ублюдка заплатить за его грехи вместо тебя. Я позволил тебе встретиться с матерью...
Ю Вон лишь пристально смотрел на мужчину, не отвечая.
Глаза мужчины сузились от нежелательного молчания. Он схватил Ю Вона за плечо окровавленной рукой.
- Ты безжалостен только ко мне.
- Ты, умеющий проявлять доброту даже к паршивому щенку, жесток только ко мне.
В его голосе звучала своя, особая горечь. Тихая обида мужчины болезненно ударила по сердцу Ю Вона. Но у мужчины не было права жаловаться на него. Он не заслуживал такого права.
- Ты разрушил во мне того, кто умел проявлять доброту к людям. Ты убил меня.
- И даже этого тебе было мало - ты кормил меня лекарствами. И после всего этого, как ты смеешь...
«Жаждать доброты? Жаждать прощения? Как ты смеешь жаловаться на меня?..» Даже если бы кто-то сжал его сердце в кулаке, боль не была бы сильнее.
...Ему до отчаяния хотелось разорвать свою грудь, потому что он совершенно не понимал этого мужчину. Даже после того времени наблюдения во сне, между мужчиной и Ю Воном существовала стена непонимания, которую невозможно было преодолеть. До сих пор эта стена не исчезла. Не рухнула. Взгляд мужчины был мрачным.
- В конечном счете, это ты выбрал этот глупый путь, Со Ю Вон.
И снова мужчина не понимал смерти Ю Вона, его выбора. Слова, вырвавшиеся у него сквозь стиснутые зубы, окутали Ю Вона холодом. Будто он вернулся в ту зимнюю ночь, и леденеющее ощущение поднималось от кончиков пальцев ног.
- И ты говоришь, что это я убил тебя?
- Тогда, сейчас - я не способен на такое с тобой.
- Чем заканчивать всё таким образом, я бы лучше вложил нож в твою руку.
Мужчина холодно усмехнулся и поднял винную бутылку. На твердых осколках стекла, разорвавших и разрезавших плоть, застыла тёмно-красная кровь. Затем он вложил бутылку в дрожащую ладонь Ю Вона.
Он сам направил эту руку на свою шею. Словно приказывая смотреть и учиться, он ясно указал положение и горько усмехнулся.
- Сейчас ты живёшь и дышишь, так что на этот раз убей меня.
Мужчина был беспощаден. Жесток и не ведал милосердия.
- Если собираешься бросить меня, закончи всё здесь.
...Пальцы, сжимавшие запястье Ю Вона, постепенно сдавили сильнее. Острый стеклянный край коснулся сонной артерии, мимо которой десятки, сотни раз проносились ножи врагов.
Если попадание в сердце имело символическое значение, то попадание в вену, пронзающую шею, не имело иного смысла, кроме смерти. Мужчина действительно намеревался умереть прямо здесь.
- Если боишься, не двигайся. Я всё сделаю сам.
Он хотел показать, какой выбор ему следовало сделать той зимой в горах, вместо того чтобы одиноко избирать смерть.
- Просто наслаждайся, своей местью.
Хотя Ю Вон в нерешительности отступил, мужчина, словно дьявол, шептал, пытаясь манипулировать им. Он вел себя так, будто хотел принять смерть от руки Со Ю Вона и положить конец всей этой ситуации. Давящая тяжесть его настойчивых и мрачных эмоций обрушилась на плечи.
Когда он спросил мужчину, что тому делать, если у него больше ничего не останется, после того как он отдал всё в обмен на право прожить свою жизнь, мужчина ответил - ему следует умереть.
Та смерть, вероятно, не была бы тихой и одинокой, как его собственная. Чью бы руку он ни использовал, мужчина умер бы на глазах у Ю Вона. Так он смог бы сделать часть воспоминаний Ю Вона своими.
Эта отвратительная эгоистичность, одержимость, желание... Было и страшно, и печально. Он ясно понимал: что бы ни случилось, он, вероятно, никогда не поймет часть того, что двигало этим мужчиной...
- Не веди себя как дурак, Со Ю Вон. Не отступай, зайдя так далеко.
Почувствовав, что Ю Вон может уйти от него, мужчина вёл себя так, будто это в последний раз.
- Следующего шанса не будет. Сделай это сейчас. Просто скажи одно слово. Попроси о помощи.
Его голос, то угрожающий, то мягкий, то ласковый, то свирепый, затрагивал в Ю Воне множество воспоминаний.
Но разве те «шансы», что мужчина так великодушно шептал ему, когда-либо были настоящими возможностями?
- Твои шансы... всегда были для меня отчаянием...
С этими словами, похожими на рыдания, Ю Вон крепче сжал бутылку, и её острый край впился в шею мужчины. С щеками, мокрыми от слёз, Ю Вон поднял свою свободную руку.
- Если у меня и будет шанс... я создам его своими руками.
Прошептав это, склонив голову, Ю Вон высвободил свою руку из захвата мужчины. Приближается конец. Мужчина тихо ухмыльнулся, наклонил голову и беззащитно обнажил уязвимое место.
Теперь, если Ю Вон того пожелает, он может положить конец всему прямо здесь. Может полностью вырезать этого мужчину из своей жизни.
Так же, как и тогда, когда мужчина впервые дал ему «шанс», Ю Вон не хотел терять себя из-за неправильного выбора. Он хотел навсегда остаться человеком, «Со Ю Воном».
Поэтому вместо того, чтобы разрушать себя, он решил, как и в тот раз, вырезать часть своей собственной плоти.
То, как бутылка, направленная на шею мужчины, повернулась против него самого, произошло в одно мгновение. Хотя мужчина быстро заметил это движение, Ю Вон опередил его, нацелившись на себя.
...Мужчина, широко раскрыв глаза, отрицательно покачал головой. В атмосфере, хрупкой, словно малейшее прикосновение могло её разбить, Ю Вон, не скрывая своей дрожи, прошептал:
Лицо мужчины побелело. Словно он увидел то, что никогда не хотел видеть, он с трудом сглотнул сухой комок в горле и наконец выдавил:
- Обещание никуда не уходить... На этот раз я обязательно сдержу его.
- Если ты это сделаешь, ты поранишься. Так что не делай. Не делай ничего.
- Я останусь на своём месте, я не исчезну...
Ю Вон хотел жить как Со Ю Вон.
Он хотел прожить свою жизнь как тот наивный Со Ю Вон, что не был разрушен рукой этого мужчины.
Он не хотел ставить точку на бессмысленной мести здесь и сейчас, чтобы потом всю жизнь мучиться, вспоминая его.
Если время поворачивалось вспять дважды, чтобы дать мужчине шанс, то на этот раз он хотел вернуть всё вспять своими собственными руками.
Ю Вон хотел вернуться к тому Со Ю Вону, что умел жертвовать, и прожить мирную жизнь, ничем не жертвуя. Этого было бы достаточно.
- Я никуда не уйду, так что уйди ты.
- Иначе я умру. Даже если это время повторится сотни раз, даже если мы вернёмся в этот миг тысячи раз.
- Если ты не уйдёшь от меня, я умру.
В какой-то момент дрожь прекратилась. Смятение и нерешительность, терзавшие его, теперь исчезли без следа.
Оружие было нацелено прямо в его жизненно важную точку. Мужчина дважды показывал это место, так что ошибки быть не могло. Если бы Ю Вон захотел, он мог бы пролить на него свою кровь.
Мужчина звал Ю Вона с гневом и предательским взглядом, готовым, казалось, рассыпаться в прах в любой момент.
Ю Вон закрыл своё сердце. С решимостью не отступать, что бы ни случилось, он твёрдо смотрел на мужчину.
- Если хочешь моего прощения - уйди.
- Если хочешь видеть, как я буду умирать мучительной смертью тысячи раз на твоих глазах... тогда оставайся.
Но мужчина легко распознал ложь Ю Вона. Он понял его истинные чувства, что тот не хочет прощать его. Он знал, что Ю Вон пытается его пронать.
Искривив губы в горькой усмешке, мужчина пристально смотрел на Ю Вона.
- Ты просто хочешь уйти вот так, правда?
Он не хотел жалеть этого мужчину. Он больше не мог видеть, как этот человек, которого никто никогда не защищал, получает раны, отвергается и уменьшается в его глазах.
Словно давая время, Ю Вон отвернулся от мужчины и опустил взгляд. Его взгляд упал на лужу крови, скопившуюся у ног мужчины.
Вскоре в его ушах послышалась мрачная решимость. Когда он с горькой усмешкой поднял голову, то увидел взгляд, потерявший фокус. Как воспоминание о том летнем дне, как человек, уже видевший смерть Ю Вона собственными глазами, мужчина в полубезумном состоянии пробормотал:
- Я не мог тебе доверять. Обещание остаться рядом... я думал, ты не сдержишь его, поэтому накачал тебя лекарствами. Так что всего один раз, сдержи своё обещание со мной. Тогда в следующий раз я буду лучше. Не буду действовать самовольно. Если нужно, буду умолять о прощении. Я расскажу обо всех своих ошибках. Я сделаю всё, как ты хочешь, я буду спрашивать тебя обо всём, так что...
Этим спокойным голосом Ю Вон выразил свою решимость. Вся его поза кричала: «Что бы ты ни говорил, я не отступлю».
- Убей меня своими руками, сам.
Он протянул руку с бутылкой мужчине. Расслабленно опустив плечи, он молчал, словно говоря: «Забери и делай, что хочешь».
Но мужчина, что той летней ночью так яростно сжимал его горло, не мог пошевелиться, словно это было для него невозможно. Его серо-голубые глаза, будто выгоревшие дотла, дрожали, пристально глядя на Ю Вона.
- Если не можешь - уйди. Пожалуйста...
Ю Вон, игнорируя этот взгляд, опустил глаза. Словно говоря: «Делай, как хочешь». Если он не может вернуть свою жизнь, то Ю Вон больше ничего не хочет делать.
Повисло долгое, одинокое молчание.
Когда Ю Вон, сжав губы и ожидая, открыл глаза, чувствуя одиночество, просачивающееся сквозь тишину, мужчина уже исчез.
В пустой комнате остались лишь одинокий лунный свет, лившийся сверху, и стойкий, тяжёлый аромат феромонов, что он оставил после себя.