Мой прекрасный маньяк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 6.2
Впервые за долгое время они уходили с работы вместе. В карете они обсуждали мелкие происшествия, случившиеся за время отсутствия Клауса.
Но когда пришло время Габриэлю выходить, Клаус, к удивлению, последовал за ним. Затем, покачивая тростью, он кивком указал на дом Габриэля.
Хотя его слова всегда были неожиданными, но этого Габриэль точно не ожидал.
- Только мне? Или вообще никому?
Он даже его не собирался впускать, не то что кого-то ещё. Он совсем не понимал смысла этого внезапного вопроса. Клаус усмехнулся, поправил хватку на трости и повернулся, чтобы посмотреть в сгущающиеся сумерки.
- Тогда кто этот непрошеный гость?
Первое, что пришло на ум Габриэлю, - это те, кто заманивал его в прошлом. Он рефлекторно потянулся к кобуре, но из темноты кто-то неуверенно вышел. Габриэль тут же узнал его.
Он не ожидал встретить своего бывшего начальника в такое время и в таком месте. Тот, казалось, похудел килограммов на пять с их последней встречи. Под глазами были тёмные круги, а лицо выглядело измождённым.
- Я давно уволился из компании. Что привело вас ко мне домой?
Тем более он же переехал. Габриэль пристально посмотрел на него, наполовину скрытого в тусклом свете уличного фонаря. Рунген украдкой взглянул на Клауса, стоявшего позади Габриэля.
- Любовник, - невозмутимо заявил Клаус.
Габриэль резко повернул голову к нему, и Клаус с невозмутимым лицом продолжил:
- Мой милый Габриэль, я хочу верить, что твой вкус не настолько испорчен, чтобы предпочитать лысеющих, пузатых бета-мужчин среднего возраста. Но твоё чувство прекрасного довольно своеобразно, поэтому я не могу чувствовать себя спокойно, не находясь здесь.
Габриэль открыл рот, а затем медленно закрыл его. Ладно, он понял, к чему Клаус клонит. Это своего рода репетиция.. Габриэль сдержал вздох и повернулся к Рунгену.
- Раз уж так, если вам есть что сказать, говорите прямо сейчас и здесь.
Рунген пристально оглядел Клауса и экипаж, пытаясь оценить его статус и положение. С беспокойным взглядом Рунген сделал ещё один шаг вперёд.
- Ладно, мне нечего скрывать, поэтому я спрошу прямо: почему ты не возвращаешься в компанию?
- Потому что больше никто тебя не возьмёт на работу! - выкрикнул он пронзительным голосом.
- Никто, кроме моей компании, не возьмёт тебя за такую зарплату! Так почему же ты не возвращаешься уже больше двух недель? Неужели...
Он с презрением в глазах уставился на Габриэля.
- ...ты сейчас содержанка у своего так называемого «любовника»?
- Нет, я устроился на другую работу. Возвращаться я не собираюсь. Так что не приходите больше. В следующий раз я вызову полицию.
Габриэль тихо, но твёрдо заявил. Клаус, стоявший сзади, мягко обвил рукой плечо Габриэля.
- Вы слышали, Рунген. Так что будьте добры, уходите. Иначе мне придётся предположить, что у вас нездоровый интерес к моему возлюбленному.
Рунген бормотал, глядя то на Клауса, то на Габриэля. Он тяжело дышал, уставившись на Габриэля.
- Как... как ты устроился на работу? Это что, новая компания?
- Какое это имеет к вам отношение?
- Любая уважающая себя компания должна была получить письмо от госпожи Фрагель!
Габриэль застыл. Леденящий холод, казалось, струился от макушки вниз.
- Обычное. Девять месяцев назад госпожа Фрагель разослала письма во все основные компании в Самнерсе. В них говорилось, что любая компания, которая нанимает Габриэля Валентина или ведёт дела с теми, кто его нанял, будет считаться оскорбляющей её мужа. Что Габриэль Валентин был не только ленивым студентом с посредственными оценками, но и после нападения на её мужа сбежал, не проронив ни слова извинений.
Госпожа Фрагель определённо была на это способна. Она вертела средним классом светского общества как хотела. Весь бизнес в Самнерсе строился на связях и доверии. Родственные, земляческие и университетские узы были его основой. Несколько её слов могли стоить любой компании множества клиентов.
Габриэль вспомнил компании, которые его избегали, сотрудников, смотревших на него с загадочными выражениями. Тогда он думал, что их смущает его образование. Он полагал, что о его прошлом просто естественным образом пошли слухи.
Но оказалось, дело было не в этом.
То была середина зимы. Дни, когда Габриэль скитался по улицам в поисках работы. С парой печений в сумке он целыми днями стучался в офисные двери.
Любая, даже самая маленькая компания, подходила. Он был готов снова и снова кланяться и натянуто улыбаться. Важно было то, что он находился в месте, куда не доставало влияние его крёстного, вне университета, вне академических кругов. Даже когда он отогревал закоченевшие руки над огоньком сигареты, его охватывало чувство свободы, и он глупо смеялся.
И всё это время он просто бежал на месте.
- Тогда... почему вы наняли меня, господин Рунген?
Габриэль с трудом произнёс это. Рунген скривил лицо.
- Потому что твой крёстный пришёл ко мне и тайно попросил об этом.
- Он сказал мне, что уже простил тебя, но его жена всё ещё в ярости. Поэтому он умолял меня нанять тебя хотя бы на год, с зарплатой в 2 фунта в неделю. Взамен я должен был хранить это в секрете, чтобы не задеть твою гордость, и учить тебя должным образом, как следует...
Казалось, по мере того как Рунген говорил, его уверенность росла. Он расправил плечи и уставился на Габриэля.
- Так что, хотя бы из благодарности к твоему крёстному, ты должен вернуться в мою компанию, Валентин. Сейчас ещё не поздно. Компания, в которой ты сейчас работаешь, явно ненадёжна. Скоро у них перекроют все сделки, и тебя вышвырнут.
Габриэль смотрел на Рунгена в оцепенении. Вся терпимость и усилия, которые он приложил, работая в его компании, вдруг показались такими тщетными, что он невольно горько усмехнулся.
- Что он предложил вам взамен?
- Я... что ты имеешь в виду...
- Он же, должно быть, что-то предложил. Раз вы пришли сюда?
Габриэль сжал ручку своей сумки так сильно, что костяшки побелели.
- Я ушёл из компании до истечения года. Так что вы, должно быть, беспокоились, что сделка аннулируется. Что именно вам пообещали?
Зрачки Рунгена задрожали. Он опустил подбородок и уставился в землю.
- Инвестиции в тысячу фунтов. Двести я получил, когда нанял тебя, остальные должны были прийти через год. И он обещал помочь моему сыну поступить в медицинский университет...
Та самая тысяча фунтов, которую он поставил себе целью накопить, для его крёстного была суммой, которую он так легко бросал в разговоре. Габриэль встретился взглядом с Рунгеном.
- Я никогда не вернусь в вашу компанию.
- Так что уходите отсюда, пока я действительно не вызвал полицию.
Сзади послышался звук поднимающейся трости Клауса. Рунген что-то пробормотал, и вскоре послышались его удаляющиеся шаги.
Габриэль, не обращая на это внимания, достал ключи и открыл входную дверь. Он был смертельно уставшим. Голова раскалывалась. Казалось, будто кто-то кричал у него в голове.
Едва он переступил порог, как кот подошёл и начал тереться о его ногу. Он потянул ручку, чтобы закрыть дверь, но что-то застряло. Обернувшись, он увидел, что Клаус вставил ногу в щель.
У Габриэля не хватило сил даже закончить вопрос. Клаус, опершись рукой о дверной косяк, наклонил верхнюю часть тела внутрь. Его взгляд, ни сочувствующий, ни насмешливый, а какой-то равнодушный, упал на веки Габриэля.
- Разве мы сейчас не любовники?
- Тогда естественно быть вместе.
Его тон был настолько самоуверенным, будто они и вправду были парой.
Неужели даже сейчас, разговаривая через приоткрытую дверь, он всё ещё беспокоится о посторонних взглядах? Безусловно, их дело требовало такой степени осторожности. Габриэль на мгновение закрыл, а затем открыл глаза.
- Он уже ушёл. Вам не нужно беспокоиться.
- Кто знает, когда он может вернуться.
Габриэль смотрел на Клауса, чьё лицо наполовину скрывала дверь. Из-за тени, падавшей на его скрытые черты, угадать его мысли было сложнее, чем когда-либо.
Нет, действительно ли дело только в этом? Даже ясным днём он вряд ли смог бы понять его лучше. Для него он всегда был неясным, непредсказуемым мужчиной.
Поверил ли Клаус ему? Во всё, от первого до последнего слова?
«По крайней мере, он бы выслушал. Ведь он сказал, что ему интересно».
Пальцы, сжимавшие дверную ручку, ослабли. Когда рука Габриэля опустилась, Клаус, наклонившись в сторону, быстро вошёл внутрь. Он тут же наклонился и поднёс указательный палец к носу кота. Кот обнюхивал его перчатку, пытаясь уловить запах.
Когда он зажёг масляную лампу, тусклый свет разлился по тёмной гостиной. Габриэль прошёл на кухню, которая была частью гостиной, и поставил чайник на плиту. Пока он разглядывал заплесневелый коврик и ржавую жестяную банку из-под чая, он повернулся к Клаусу.
- У меня есть только кипячёная вода.
Клаус сел на скрипящий деревянный стул и почесал подбородок кота, забравшегося на стол. Вскоре вода закипела. Габриэль налил воду в жестяную кружку и поставил перед ним.
Он медленно пил, держась не за ручку, а за саму кружку. Габриэль, спустив кота, тыкавшегося головой в его руку, со стола, достал сигарету. Клаус тут же прикурил.
Габриэль сделал быструю затяжку. Боль, будто что-то давило изнутри на его глаза, усиливалась.
- ...Имя моего крёстного - Виктор Фрагель. Он зять ректора университета и сам известный врач. Пять лет назад он диагностировал у меня безумие. По его словам, у меня амнезия, мания преследования, истерия и серьёзные симптомы лунатизма.
Было ещё несколько диагнозов. Габриэль отвернулся и выпустил дым. После похорон он остался жить в доме своего крёстного. Тогда, ради его «спокойствия», крёстный поселил его на третьем этаже. Габриэль почти не выходил из своей комнаты, кроме как поздно ночью, чтобы пройти в его кабинет на втором этаже.
- На каком основании он поставил этот диагноз?
- Слуги дали показания. Всё началось с того, что я якобы не выключал свет в кабинете. Но я точно его выключил.
Габриэль смотрел на покрытую плесенью стену и снова поднёс сигарету к губам.
- Потом они сказали, что я не перекрывал воду. Но я даже не ходил в ванную. Говорили, что я уже поел. Но я был голоден. Это продолжалось и продолжалось...
Габриэль чуть не прокусил кончик сигареты.
- ...а потом, глубокой ночью, я якобы пытался упасть с балкона. В бессознательном состоянии. Крёстный вызвал меня и объяснил. Сказал, что с поступлением в университет, видимо, будут трудности. Что смерть родителей серьёзно повлияла на меня.
Крёстный сказал Габриэлю выбрать лечение. Сказал, что в таком состоянии ему будет трудно даже посещать занятия.
- Он сказал, что если я признаю психическое заболевание, все меня поймут.
С каждым морганием он чувствовал сухость глаз. Ему было трудно смотреть прямо на Клауса. Габриэль потер глаза и провёл рукой по лицу.
Почему его крёстный так поступил? Потому что хотел его наследства? Или у него были другие цели? Он не хотел знать. Даже если бы узнал, это не имело бы значения.
Клаус подтолкнул к нему кружку с водой. Габриэль просто молча смотрел на неё. От воды всё ещё поднимался лёгкий пар. В тот холодный осенний день из его рта тоже шёл такой пар.
Крёстный приблизился к нему с согласием на лечение и ручкой. Габриэль отступал, пока не оказался у камина, и его рука схватила кочергу. Он изо всех сил ударил ею. Повернувшись спиной к упавшему мужчине, он выбежал из кабинета.
И столкнулся с госпожой Фрагель. Габриэль умолял её: он не сумасшедший, позвольте ему обратиться к другому врачу. Но она, увидев кровь на нём, закричала и созвала слуг. Габриэль вырвался из дома, уклоняясь от них.
Всё, что у него было, - это лекарства, которые он всегда носил с собой. Ни гроша денег. Он скрывался в старых отелях. Подрабатывал посыльным и грузчиком, пока не начался первый семестр. До тех пор он был несовершеннолетним, и для того, чтобы тратить или распоряжаться унаследованным состоянием по своему усмотрению, ему требовалось разрешение опекуна - его крёстного.
- Так тот тип - шарлатан? - бросил Клаус. Его тон был на удивление лёгким, без намёка на серьёзность, несмотря на только что услышанную длинную исповедь.
- Среди людей, которых я видел, нет ни одного настолько же здравомыслящего, как ты. Проблема в том, что ты слишком здравомыслящий, и от этого тяжело жить.
- Если тяжело, можно немного сойти с ума, Габриэль. Все так живут.
Он усмехнулся, обнажив зубы. Габриэль не мог оторвать от него глаз. Это была та же самая улыбка, что и всегда, а может, именно поэтому.
Выслушав его рассказ, он ни капли не изменился.
Его тошнило и кружилась голова. Рука, лежавшая рядом с кружкой, сжалась в кулак. «Можно немного сойти с ума».
Разве это не похоже на то, что он всё это время отчаянно боролся за выживание? Что он пытался жить правильно, что бы ни случилось, оставаться человеком. На самом деле, он просто изо всех сил зарабатывал деньги и держался до сих пор.
Он находил его забавным. Интересовался им. Верил ему. Верил в его способности, верил в его прошлое, верил в него самого как личность. Не как в подчинённого, не как в патологоанатома, а в Габриэля Валентина, у которого не было ни семьи, ни друзей, ни денег, ни репутации.
- Начальник участка... от чего вы сошли с ума?
Габриэль заменил нахлынувший вопрос другим. Пламя масляной лампы колыхнулось. Пока свет и тени танцевали, радужная оболочка Клауса казалась то тёмно-синей, то ярко-зелёной.
- Я… - Клаус медленно поднялся. Его широкая спина заслонила тусклый свет. Его лицо с чёткими тенями приблизилось к Габриэлю.
Низкий голос прозвучал прямо у уха. Его лицо, почти бесстрастное, в отличие от обычного, вместе с безупречно застёгнутой рубашкой создавало ощущение тяжести в воздухе. Когда Габриэль задержал дыхание, ему показалось, что на его кадык что-то давит.
Из руки Клауса, расплывшегося в улыбке, выскочил плотный конверт. Казалось, он всё время прятал его в рукаве и теперь ловко достал. Плечи Габриэля дёрнулись, а затем вернулись в прежнее положение. Клаус с довольным видом вскрыл конверт.
Что именно? Напугать человека? Или содержимое конверта?
Габриэль несколько раз моргнул, глядя на то, что достал Клаус. Это были два приглашения с замысловатым золотым тиснением в нижней части. Никаких лишних слов - только время, место и имя приглашённого.
«Среда, последняя неделя, 8 вечера, Арб-стрит, 72, Габриэль Валентин».
Приглашение на спиритический сеанс. На другом было указано имя Клауса.
Клаус нагло ответил, убирая приглашения внутрь своего кармана.
- Пока мы притворяемся влюблёнными, я не буду против, если ты влюбишься в меня по-настоящему. Я, как ты знаешь, невероятно обаятелен.
Его тон был полон уверенности и самодовольства. Габриэль почувствовал, как у него загорелись уши. Ему стало почти смешно от того, насколько серьёзным он был всего мгновение назад.
- Этого никогда не случится. Мужчины, а уж тем более носители, совершенно не в моём вкусе.
Габриэль твёрдо сказал это, нахмурив брови. Это была правда. Он не собирался ни с кем встречаться, независимо от пола, но даже если бы собрался, мужчины были ему особенно неприятны, а носителей он и вовсе не переносил. Клаус усмехнулся, засунув одну руку в карман.
- Отлично. Значит, нам не придётся испытывать неловкость.
Он даже не думал об этой проблеме. Когда Габриэль с нахмуренным лицом посмотрел на него, Клаус надавил указательным пальцем на его нахмуренный лоб, а затем убрал его. Не дав ему возможности возразить, он отклонился назад.
- Мне пора. Не провожай. И пока, кот.
Кот, встретившийся с ним взглядом, мяукнул в ответ, словно отвечая. Клаус, помахав рукой, вышел из дома неспешной походкой, засунув руки в карманы пальто. Под тёмным, беззвёздным небом лежал густой туман. Пара бледных газовых фонарей слабо колебалась.
Клаус, окинув взглядом туман, слегка нахмурил брови. Непрошеные гости приходили не только к Габриэлю.
- Какой нетерпеливый, - заметил Клаус, садясь в карету, указывая на невежливость собеседника. В тени, скрытая щедрым мраком, сидела фигура напротив Клауса. Только когда карета тронулась, собеседник заговорил.
- Теперь ты и в его дом ходишь.
Так была открыта первая шкатулка. Построенная из сероватого кирпича и покрытая кошачьей шерстью. Что же находилось внутри, теперь, когда замок был сломан?
Клаус вспомнил того белого, маленького мужчину, которого только что напугал. Мужчину, который пах антисептиком, мылом и табаком. Твёрдый и мягкий, как загрубевшая кожа на его суставах.
После более чем двух недель хорошего питания и сна его бледное лицо приобрело кремовый оттенок. И всё же он всё ещё напоминал старые руины. Взгляды притягивались каждый раз, когда его серые глаза, словно, покрытые мхом, казалось, вот-вот рассыплются.
Кто бы не смотрел? Увидев такое редкое зрелище. Но, похоже, его собеседнику не нравился даже этот скромный интерес Клауса.
- Надеюсь, у тебя нет личного интереса.
- Ты же прекрасно знаешь, что он не обычный стажёр. В нём что-то скрыто. Не расслабляйся раньше времени. Ты будешь нести полную ответственность за него.
Предупреждение было предельно серьёзным.
Клаус положил трость и скрестил ноги. Сложив руки на колене, он уставился в мрачную темноту.
- Но знаете, об этой ответственности...
- Обычно чем она тяжелее, тем интереснее.
Клаус криво усмехнулся. Голос собеседника стал ещё жёстче.
- Иногда я сомневаюсь, был ли правильным выбор - поддержать тебя.
- Не стоит так говорить. Чьим же человеком является Габриэль Валентин?
- Разве не моим? - перебил Клаус, растягивая губы в улыбке. - Ведь я его спас, я его привёл, я его обучаю.
- Так что не думайте прикасаться к нему. Это моя задача.
Только после этого ясного предупреждения собеседник умолк. Клаус вспомнил Габриэля, окутанного табачным дымом. Только он должен был открывать его следующую шкатулку.
Он не собирался уступать эту задачу никому другому и не допускал и мысли о неудаче.