Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 5.3. О взрослении
Но подчиниться течению было труднее всего. На следующий день, придя в офис, Шин Гён отложил работу в сторону и стал размышлять над способами не отправлять Юн Хи Су в армию. При этом существовало условие: сам Хи Су не должен был узнать, что его освобождение от службы было чьей-то, а именно Шин Гёна, волей.
«Психиатрическое заключение - высокий риск раскрытия.»
«Отказ по религиозным соображениям - должен исходить от него самого, поэтому невозможно.»
«Несчастный случай - самый простой и удобный, но есть риски.»
Тук, тук. Пока он размышлял, постукивая пальцами по столу, вошёл Чэ Бомджун. Шин Гён мельком взглянул на него и молча вернул взгляд на стикеры.
Чэ Бомджун, державший планшет, с выражением «чем он опять занят?» спросил:
- Способы не отправлять Юн Хи Су в армию.
Чэ Бомджун был одним из тех, кто на вчерашнем ужине, поздно узнав о результатах медкомиссии Хи Су, разглагольствовал, что служить, конечно, нужно на передовой. Будучи пьяным и бестактным, он, услышав голос Шин Гёна, осознал, что вчера совершил довольно большую ошибку.
Но Бомджун был толстокож. Секретарь, у которого были срочные дела, сделал вид, что не слышал слов председателя, и осмотрел стол. У него не было времени беспокоиться о чужой военной службе.
Однако папка с документами, которую он принёс два часа назад, всё ещё лежала на столе. Его взгляд, полный ругательств, блуждал в пустоте. Бомджун понял: если не решить эту проблему, сегодня ему придётся задержаться на работе. «Чёрт возьми, серьёзно. Надо бы уволиться.» Пробормотав это про себя, Бомджун коротко вздохнул и сказал:
- А почему бы просто не сказать, что вы его освобождаете, и не сделать справку?
Спросив это, Бомджун незаметно положил папку в центр стола. Но Шин Гён так же спокойно отодвинул её в сторону и, откинувшись на спинку стула, пробормотал, не обращая внимания на недовольное выражение лица Бомджуна:
- Проблема в том, что Юн Хи Су хочет пойти в армию.
Бомджун переспросил, словно не расслышав, и вдруг вспомнил вчерашний вопрос Шин Гёна. Вопрос о том, что обычно парни не хотят идти в армию. «Неужели Юн Хи Су?» - с полунедоверчивым голосом спросил Бомджун.
- Вы говорите, что господин Юн Хи Су хочет пойти в армию?
На его лице было искреннее недоумение. Потому что Чэ Бомджун был одним из тех, кто настолько ужасался армии, что двадцать лет назад готов был бы поцеловать ноги тому, кто гарантировал бы ему освобождение от службы.
Конечно, Шин Гён не ответил на его вопрос. Не было причин рассказывать Чэ Бомджуну о внутренних переживаниях Юн Хи Су.
Не получив ответа, Чэ Бомджун цокнул языком и пробормотал с видом человека, который ничего не понимает:
- А почему бы просто не отвести его в психиатрическую больницу? Думаю, там скажут, что требуется стационарное лечение. Разве тогда он сможет пойти?
Бомджун, ненавидящий армию, говорил искренне, но для Шин Гёна это было поистине мусорное заявление. Услышав слова, приравнивающие Хи сСу к больному, Шин Гён замолчал и приподнял бровь. Чэ Бомджун, избегая его взгляда, сменил тему:
- Ну, хм. Если он сам хочет пойти, то придётся отпустить. Разве нынешняя армия - это армия? Наверное, уже не так тяжело, как в наше время.
Время, когда Шин Гён и Чэ Бомджун служили, было эпохой, когда жёсткое обращение в армии случалось нередко. И Чэ Бомджун, и Шин Гён сами многократно подвергались избиениям, и то время стало периодом, когда терпение Шин Гёна, преодолевая пределы, росло.
Возможно, сейчас не так, как тогда, как сказал Чэ Бомджун, но кто знает. Ежегодно более 50 молодых людей кончали с собой во время службы, и даже сейчас периодически появляются новости о жёстком обращении, так что Шин Гён не хотел отправлять Юн Хи Су в место, где даже с малейшей вероятностью могло произойти что-то подобное.
Что бы ни говорил Юн Хи Су, какие бы намерения ни стояли за его желанием служить, чувства Шин Гёна оставались неизменными.
- Я не хочу быть в разлуке с малышом.
Услышав спокойные слова Шин Гёна, Чэ Бомджун на мгновение скривился, но быстро исправился. Наблюдать за чужими любовными делами прямо перед носом было действительно раздражающе.
Бомджун, которому всё это осточертело, хотел бы на этом закончить разговор и уйти, но Шин Гён потребовал от него, Чэ Бомджуна, известного своей изворотливостью, решения.
- Что же делать? Скажи, директор Чэ.
«Какой ещё «директор Чэ», это не моя работа...» Раздражение вспыхнуло, но Бомджун усилием воли превратил его в улыбку. Пока он улыбался, словно говоря «я не знаю», Шин Гён поднял свои стикеры и протянул ему. Вынужденно прочитав их, Бомджун спросил с недоумением:
- Несчастный случай... Вы планируете нанести ему травму, чтобы не отправлять в армию, неужели?
- Я подумал, и это кажется самым приемлемым вариантом.
- Нет, с какой стати это приемлемо? Вы вообще знаете, что значит «приемлемо»?
Услышав бесстрастный голос, Чэ Бомджун возмущённо воскликнул. Он взглянул на своего, казалось бы, невменяемого друга, вздохнул и сказал:
- Какой именно несчастный случай вы планируете?
- Я ещё не продумал детали, но всё очевидно. Неизбежная случайность, в результате которой рвётся крестообразная связка.
Из всего, что было написано на стикерах, это казалось наиболее вероятным. Но разве это не сработало бы только если бы Юн Хи Су ничего не знал? Прищурившись, Бомджун спросил:
- ...Но, господин председатель. Разве вы уже не говорили господину Юн Хи Су, чтобы он не шёл в армию?
Ответ на его опасения оказался именно таким, как он и ожидал. Глядя на спокойное лицо Шин Гёна, который словно спрашивал «и что в этом плохого?», Бомджун почувствовал, как у него кровь стынет в жилах от возмущения.
Ему вдруг стало жалко самого себя за то, что он работает под началом такого человека, как Шин Гён. Пожаловавшись на свою судьбу про себя в течение трёх секунд, Бомджун указал своему, казалось бы, невменяемому перед лицом разлуки с Юн Хи Су другу на проблему, которую тот упускал.
- Господин председатель, в этом мире существует такое понятие, как разумное подозрение. Даже если этот «несчастный случай» произойдёт и не будет никаких доказательств... Если заинтересованное лицо знает, что вы не хотите, чтобы он шёл в армию, разве не естественно, что он заподозрит вас?
- Но если нет доказательств, станет ли он сомневаться настолько, что... наше доверие...
- Честно говоря, в таких вопросах его нет.
Услышав категоричное заявление Бомджуна, Син Гёён нахмурился и подпер подбородок. Юн Хи Су полностью верил, что он любит его, но в то же время часто сомневался в Шин Гёне. Потому что он знал, что тот искренне наслаждается, дразня и мучая его, и очень хорошо понимал, насколько далеко он может зайти во лжи ради этого удовольствия.
- Так что, что бы вы ни делали, господин Юн Хи Су неизбежно поймёт, что его освобождение от службы - это результат ваших действий. Если он узнает правду, он сильно разочаруется в вас и будет обижен. Доверие, однажды разрушенное, трудно восстановить. Неужели вы хотите, чтобы господин Юн Хи Су не доверял вам всю жизнь, лишь потому, что не можете вытерпеть полтора года? Вы же не хотите такого исхода, верно?
Хотя Чэ Бомджун прожил свою жизнь как попало, когда дело касалось чужих проблем, он умел давать точные советы, попадающие в самую суть.
- Так что просто отпустите. Что может случиться? Он справится сам и вернётся. Он ведь уже не двадцатилетний ребёнок.
Шин Гён молча сомкнул губы. Уставившись в Бомджуна, но не фокусируясь на нём, он вспомнил слова, сказанные Хи Су вчера.
Чэ Бомджун был прав. Если он не выполнит такую искреннюю просьбу, результат очевиден. Юн Хи Су разочаруется в нём, упустит шанс встать на ноги самостоятельно, и их отношения явно пойдут в нездоровом направлении.
Хотя Шин Гён отрицал и не признавал этого, но поскольку он любил Юн Хи Су, ответ на эту проблему уже был предрешён. Как он почувствовал вчера, это было течение, которому он не мог противостоять, потому что глубоко в сердце любил Юн Хи Су.
- Я не хочу расставаться с Юн Хи Су.
- Тогда, блять, идите вместе...
Услышав серьёзный голос, Бомджун, достигший своего предела, наконец сорвался. Хотя тон был непочтительным, суть его слов, казалось, была самой полезной из всего, что Чэ Бомджун говорил за свою жизнь. Шин Гён поднял глаза и кивнул.
- Хорошая идея. Узнай, как снова поступить на службу.
«Чёрт, он что, правда сумасшедший?»
С трудом сглотнув вырвавшийся изнутри крик, Бомджун глубоко вздохнул и посмотрел на Шин Гёна.
Он был действительно не в себе. Тщательное психиатрическое обследование должен был пройти не Юн Хи Су, а Шин Гён. Он знал, что тот помешан на Юн Хи Су, но не до такой же степени. Потрясённый Шин Гёном, так легко упомянувшим повторную службу, Бомджун вынужден был успокаивать себя некоторое время, чтобы не оттащить его прямо в психиатрическую больницу.
После не самого короткого молчания Чэ Бомджун на этот раз серьёзным голосом указал Шин Гёну на слабое место.
- Кто, чёрт возьми, возьмёт человека, уже отслужившего? Мы же не в армии династии Тан.
Услышав это, Шин Гён пристально посмотрел на Чэ Бомджуна. В тот момент, когда он почувствовал беспокойство от этого прямого взгляда, Шин Гён выдал слова, способные взорвать мозг Бомджуна.
- Разве нельзя подделать личность?
«Да, ну, если создать вымышленную личность и предположить, что он поступил на службу немного позже... никто не заподозрит. Поверит ли кто-нибудь, что этому лицу тридцать лет? Если быть немного осторожнее с речью и поведением...»
Бомджун, серьёзно размышлявший о возможности повторной службы через подделку личности после слов Шин Гёна, вскоре очнулся. Чувствовалось, что он сам сходит с ума, находясь рядом с сумасшедшим.
Если Шин Гён пойдёт в армию, кто будет отвечать за эту компанию? Он же должен знать, что не только Юн Хи Су висит на его плечах, а он несёт такую чушь. Осознавая, что состояние Шин Гёна ненормально, Бомджун выпалил слова, которые должны были развеять эту нелепицу.
- Вы же знаете, что всё это в любом случае невозможно. Раз господин Юн Хи Су твёрдо решил пойти в армию, всё, что вы можете сделать, - это отпустить его. Доверьтесь и отпустите. Так растят детей.
Взгляд Шин Гёна резко устремился на него. Но Бомджун стойко закончил то, что хотел сказать.
- Бывают времена, когда нужно отпустить, даже если не хочется расставаться. Ты ведь чаще уезжаешь в командировки один. Просто прими это как данность. Неизбежность, путь, который нужно пройти. Откажись от этой идеи.
Отказаться? Переваривая слова Бомджуна, Шин Гён погрузился в раздумья. Затем он махнул рукой, выпроваживая Бомджуна.
В словах Чэ Бомджуна не было ни капли неправды. Шин Гён знал, что всё это - его собственная жадность. Желание держать Юн Хи Су рядом, не отпускать его никуда.
Для него даже отправка Хи Су в университет требовала больших усилий. Но университет, где можно было следить в реальном времени и навещать когда угодно, отличался от армии.
Место, куда не доходит его взгляд, где не действует его влияние. Шин Гён не хотел знать, какие изменения претерпит Хи Су там и вернётся ли. Возможно, он также боялся, что эти изменения станут поворотным моментом в их отношениях.
Но... это было всего лишь предположение.
Шин Гён уже знал ответ. Однако ему требовалось много времени, чтобы встретиться со своим страхом и преодолеть его. Таким образом, прошёл месяц, прежде чем он всё осознал и разрешил Хи Су подать заявку на службу.
Время летело быстро. 28 декабря, холодным зимним днём, после окончания семестра, Юн Хи Су должен был отправиться служить вместе с Ким Джингуком. Не то чтобы они шли вместе только потому, что Ким Джингук до сих пор был телохранителем Хи Су.
Не в силах отправить Юн Хи Су одного, Шин Гён отобрал нескольких надёжных неслуживших из организации и провёл с ними различные тесты. Только совершенные гетеросексуалы, не поддавшиеся на уловки тщательно отобранных Чэ Бомджуном соблазнительных красавцев, могли стать напарниками Хи Су по службе, и Ким Джингук был одним из двух, прошедших этот тест.
Другой был ровесником Юн Хи Су, но в итоге выбрали Ким Джингука, потому что стеснительный Хи Су чувствовал себя с ним комфортнее. Таким образом, Ким Джингук, окончательно попавший в линию преемников председателя, стал относиться к Юн Хи Су как к своему боссу.
И вот настал день прибытия в учебный лагерь. Хи Су с коротко подстриженными волосами смотрел на Шин Гёна с возбуждённым лицом. Тот, не замечая времени, теребил его укороченные волосы.
- Господин председатель, мне уже пора идти...
Ответив так, Шин Гён всё же не мог отпустить Хи Су. Его руки были заняты: одна сжимала маленькую руку, спрятанную в рукаве пуховика, другая гладила щёку Хи Су.
На самом деле, он немного сожалел. Надо было сказать, чтобы он шёл, когда потеплеет. В конце концов, это всего полтора года; если бы выбрать подходящее время, он мог бы пережить лишь одну суровую зиму. Из-за того, что он не учёл этого, Хи Су придётся провести в армии две зимы.
Шин Гён не мог смириться с этой мыслью.
Особенно потому, что он знал, как Хи Су страдал зимой, работая курьером до их встречи.
Он погладил уголки глаз Хи Су, потёр его губы. Представив его губы, покрасневшие и потрескавшиеся от холода, он вдруг крепко обнял его. Маленькое тело в его объятиях казалось таким лёгким, словно его унесёт ветром. До сих пор было трудно поверить, что Юн Хи Су пошёл в армию и будет делать всю эту тяжёлую работу, как все.
Услышав нежный зов, Шин Гён встретился с Хи Су взглядом.
Всегда очаровательные, иногда с оттенком непокорности, красивые глаза были совсем близко. Иногда, когда Шин Гён встречался с Хи Су взглядом, он чувствовал себя пленённым им. Казалось, что притяжение, исходящее от существа по имени Юн Хи Су, заставляет его чувствовать, что он не сможет отдалиться от него ни на шаг. Но и этому теперь пришёл конец.
Шин Гён, вспомнив, что какое-то время не сможет смотреть ему в глаза или целовать его, тихо вздохнул. Разлука была горькой. Но он должен был отпустить.
Шин Гён с тоской в прикосновениях уже натянул на него капюшон. И, наклонившись в образовавшееся пространство, слегка коснулся его губ своими.
«Если он сейчас скажет, что не хочет уходить, что не хочет расставаться, я любыми способами вытащу его отсюда». Но маленькие губы Юн Хи Су так и не произнесли капризных слов.
Юн Хи Су, шептавший это ласковым голосом, как всегда, выглядел гораздо взрослее Шин Гёна, не готового к расставанию. Он уже был готов сделать первый шаг к самостоятельности.
Хи Су, широко улыбнувшись, отступил на шаг. Шин Гён почувствовал импульс протянуть руку и снова обнять его.
Всю свою жизнь он шёл рука об руку с терпением. Быть терпеливым было привычно. Поэтому он думал, что и это будет нетрудно... но оказалось совсем не так. Ноги сами понесли его вперёд. Увидев Шин Гёна, который сделал шаг к нему, замедляясь, Хи Су покачал головой. Вскоре он красиво улыбнулся и сказал:
- Увольнительная скоро будет. Так что подождите немного. ... Хён.
Хи Су произнёс обращение, которое обычно не использовал, считая его неловким. Его голос звучал сладко, словно он утешал Шин Гёна, растерянного перед лицом разлуки.
Услышав это, Шин Гён остановился.
Как всегда, он мягко улыбнулся и кивнул Хи Су. И с этой улыбкой Юн Хи Су ушёл.
Спина Хи Су, скрывшаяся в толпе, скоро исчезла из виду. Только тогда Шин Гён, вырвавшись из незабываемого момента прощания, вернулся к реальности и столкнулся с множеством звуков вокруг.
Смех и болтовня провожающих друзей, слёзы и вздохи родителей, отправляющих сыновей, рыдания тех, кто не мог вынести разлуки с возлюбленными.
Осколки множества эмоций, созданных ими, летели в стену, окружавшую Шин Гёна, и разбивались о неё. Тук, тук - не смея переступить через стену, они падали к его ногам, но в этот миг Шин Гён мог ясно ощутить их чувства. Печаль, сожаление, жалость... Все эти эмоции рождались из привязанности к уходящим.
Шин Гён стёр улыбку, застывшую на его губах. Положив руку на грудь, он подумал.
«Возможно, и мне немного грустно.»