Мой прекрасный маньяк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 4.2
- Расследование по артефакту Мартина Беккера завершено?
Юджин спросил у Клауса, едва войдя в кабинет, даже не поздоровавшись. Вместо того чтобы указать на это, Клаус спокойно кивнул.
- К счастью, это был зарегистрированный артефакт. Общепринятое название – «Щебечущая птица». Однако истинный владелец неизвестен.
- Тогда это то же самое, что и отсутствие расследования.
Юджин раздражённо сел в кресло. Анна вздохнула и пододвинула стул рядом с ним.
- Беккер мёртв. Мы обыскали всё вокруг - чисто. Но, если объединить с другими уликами, мы можем сузить круг подозреваемых. Господин начальник района, вы сказали, что под подозрением две организации? Рыцари Жизни и Монастырь Святой Магриль.
Габриэль перебрал в памяти слова Мартина. Разговоров было немного, и большинство были слишком абстрактными. Казалось, он не хотел оставлять никаких зацепок о своей организации. Однако, поразмыслив, кое-что всплыло.
- Возможно... - Габриэль посмотрел на Анну. - Есть ли организация, которая называет артефакты «священными предметами»?
- Беккер называл это священным предметом? - в голосе Анны послышались нотки волнения.
- Тогда Рыцари Жизни - точно нет. Они называют артефакты сокровищами.
- Неизвестно. Может, Беккер сказал это специально, - холодно сказал Юджин. На его лице лежала тень явного отвращения. - Коварный и отвратительный тип. Не стал бы искренним перед лицом смерти. Он не заслужил такой лёгкой смерти.
- Нашли ли вы что-то подозрительное в деле Альбера Крема? - спросил Клаус у Анны.
- Были показания, что он несколько раз появлялся на спиритических сеансах после смерти сына.
- Общаться с бестелесными духами невозможно. Так что все, кто называет себя экстрасенсами и медиумами, - просто мошенники, помешанные на деньгах. Разве ты не знаешь? - резко бросил Юджин.
Габриэль, подавив раздражение, посмотрел на него.
- Вы могли бы сказать одно слово, но почему-то затягиваете разговор. Если эффективность так важна для работы, почему бы вам не стать ещё эффективнее?
Анна тихо похлопала под столом. Юджин оглянулся на неё с сердитым выражением лица, и она сделала вид, что не при делах. Клаус молча наблюдал за ними, затем небрежно произнёс:
- Важно то, что характер Альбера Крема изменился после этого, верно?
- Полагаю, что да, - неохотно ответил Юджин. - Кто-то, будь то самозваный медиум или кто-то, кого он встретил на собрании, повлиял на него. Должно быть, намекнул, что есть способ воскресить ребёнка.
- Эти собрания всё ещё проходят?
- Да, насколько мы выяснили, — сказала Анна.
- Раз в месяц, в последнюю среду. Однако мы не смогли исследовать глубже. Осведомитель неохотно делился подробностями, а для посещения собрания требуется рекомендательное письмо. Говорят, чтобы получить письмо, нужно быть известным джентльменом или аристократом. Просто иметь подтверждённый статус недостаточно.
- Я посмотрю, что можно сделать.
Клаус легко махнул рукой, и Анна передала ему папку, которую держала. Она с некоторым беспокойством посмотрела на него.
- Вы собираетесь пойти сами? Если это станет известно, это может запятнать вашу репутацию, господин начальник района.
- Конечно, Габриэлю может быть больно.
Габриэль повернулся к Клаусу от неожиданности.
- Почему мне должно быть больно?
- Ну, твоя и так слабая репутация получит ещё одно пятно.
Клаус нагло ответил. Габриэль был ошеломлён.
- Рекомендательное письмо мне не дадут.
Не говоря уже о новом пятне, у него не было репутации, которую можно было бы запятнать. Однако выражение лица Клауса было беззаботным.
- Господин начальник, Валентин не подходит для такого задания. У него нет ни опыта, ни знаний.
Возразил Юджин решительным тоном. Он даже нахмурился, словно услышал нечто невыносимое. Клаус сделал понимающее выражение лица.
- Именно поэтому у него нет предубеждений.
Это было колко. Анна опустила голову, торопливо прикрыв рот. Юджин обернулся к ней и рыкнул:
- Нет, мне просто стало жаль...
Когда ладонь исчезла, стала видна улыбка Анны. Она умело справилась с выражением лица и выпрямилась.
- Господин начальник, я, конечно, считаю, что у Габриэля есть таланты, выходящие за рамки обычного вскрытия. Он не только провёл вскрытие, но и блестяще допросил мадам Крем, и вы сказали, что именно его предложение заставило нас изучить «Ежедневную криминальную хронику». Хотя он всего лишь стажёр, он, несомненно, видит то, что не видим ни вы, ни мы. Но если вы возьмёте его с собой, как вы объясните ваши отношения?
- У вас явно нет точек соприкосновения. Конечно, вы официально являетесь консультантом этой компании, но этого недостаточно. Ваш статус и качества слишком различны.
Юджин сердито посмотрел на Габриэля, давая понять, что если тот не согласен, то у него определённо что-то не так с головой.
- У начальника района нет причин идти в такое место с подчинённым, и он не может быть равным другом.
Юджин впервые выглядел растерянным. Клаус спокойно продолжил:
- Мы случайно встретились, когда он зашёл в офис, влюбились с первого взгляда и сейчас встречаемся... Разве этого недостаточно для прикрытия?
Мысль была далеко за пределами ожиданий. Габриэль почувствовал, будто его ударили по голове. Пока он несколько раз шевелил губами, Анна с серьёзным выражением посмотрела на него.
- С такой внешностью это правдоподобно. Габриэль, вы случайно не знаете феллорский?
- Жаль. Если бы знали язык, зарубежные отделы тоже заинтересовались бы. Они специализируются на отмывании статуса, притворстве и влюблённости в секретарей высокопоставленных лиц, чтобы выуживать информацию.
- Он не из тех, кто может кого-то обмануть.
- Ну, для такого дела нужно быть немного хитрым.
Габриэль почувствовал лёгкое головокружение и с трудом открыл рот.
- Если нужно притворяться такими отношениями, разве это обязательно должен быть я? Зачем так усложнять...
Габриэль посмотрел на Анну, перебившую его. Она подперла подбородок сложенными руками и пристально посмотрела на него.
- Как вы думаете, что самое важное в этом плане?
Анна решительно покачала головой.
- С этой точки зрения, Габриэля можно считать самым подходящим кандидатом в Теневой гвардии.
Габриэль захотел отменить своё суждение, что Анна - самый здравомыслящий человек в гвардии.
- Даже если вы так говорите, я... не могу притворяться, что влюблён в кого-то.
- Не волнуйся, просто веди себя как обычно, - беззаботно сказал Клаус. - Если ты будешь так грубо обращаться со мной, все сами всё поймут.
Насколько грубо он с ним обращался?.. Он чувствовал себя несправедливо обвинённым, но не мог придумать возражений. Пока Габриэль молчал, Анна хлопнула в ладоши.
- Тогда решено. Хотя Габриэль и стажёр, недостатки вполне может восполнить начальник района. Думаю, не о чем беспокоиться.
- Кстати, у Габриэля никого нет.
Разговор был чрезвычайно дружелюбным. Габриэль повернулся к Юджину. Поскольку он сам ничего не знал о таких делах, казалось, что только тот мог трезво критиковать ситуацию.
В отличие от прошлого раза, когда он сыпал резкими словами и придирался, сегодня его слова были довольно разумны. Просто манера речи была крайне неуместной.
Габриэль ждал, когда Юджин заговорит. Но тот, казалось, о чём-то размышляя, уставился на стол, и после паузы резко выдохнул:
...Он не ожидал, что тот такое скажет. Из четверых только Габриэль был теперь в панике.
Ошеломлённый совершенно неожиданным выводом, Габриэль смотрел на Клауса. Тот выглядел очень довольным - то ли потому, что ему понравилась его собственная идея, то ли потому, что ему было забавно видеть замешательство Габриэля.
Рабочий день закончился значительно раньше обычного. Поскольку у Клауса было вечернее мероприятие, он отпустил Габриэля вместе с собой. Похоже, предупреждение карты Умеренности не распространялось на Габриэля.
«Лучше бы я вытащил ту карту».
Тогда Клаус не смог бы совершить злодеяние - выключить свет в кабинете. Или же он всё равно выгнал бы его под каким-нибудь правдоподобным предлогом? Габриэль быстро сел в экипаж, укрываясь от моросящего дождя, и спросил:
«Отец». Габриэль представил своего отца, затем сразу же стёр образ.
- Похоже, у вас хорошие отношения.
Клаус усмехнулся, закрывая дверцу экипажа.
- Я доставил ему много потрясений. Он немного не хочет меня видеть».
- Но вы дослужились до майора на флоте. Разве этого недостаточно, чтобы компенсировать потрясения?
Рот Клауса широко распахнулся. Он резко наклонился вперёд и посмотрел на Габриэля.
Габриэлю расхотелось что-либо делать - защищать или что-то ещё.
- Ну, расчёты в голове и чувства сердцем - это не одно и то же. Если бы твой сын родился альфой, неожиданно пошёл во флот, а через несколько лет бросил, разве ты не был бы расстроен?
Откинувшись назад, Клаус пожал плечами.
- Он, конечно, хотел, чтобы я был бетой, по возможности в армии. Но дети - это неподконтрольное бедствие, они растут, предавая ожидания родителей.
Габриэль думал совсем наоборот.
- Почему вы пошли во флот? Армия и флот сильно отличаются?
- Как терапия и хирургия. А почему ты выбрал хирургию? - с интересом спросил Клаус.
Габриэль перевёл взгляд на сумку, поставленную рядом с ногой.
- Говорили, что там хорошо платят.
- А мне не понравился цвет армейской формы. Похож на лягушачью кожу.
Когда он поднял голову и посмотрел на него, Клаус усмехнулся. Было непонятно, серьёзно он или нет, но, похоже, он мог говорить искренне.
Когда экипаж въехал в центр города, его и без того медленная скорость ещё больше снизилась. Снаружи было особенно шумно, и Габриэль откинул занавеску, чтобы выглянуть. Люди, собравшиеся перед ослепительным оперным театром, что-то кричали и протестовали. Из-за дождя слова было плохо слышно.
- Говорят, билеты уже распроданы, но ведущую балерину внезапно заменили, - любезно объяснил Клаус.
- Театр говорит, что это из-за нерегулярного сезон безумия, но люди, пришедшие посмотреть «Звезду Самнерса», конечно, разочарованы.
Было удивительно, что Клаус знал даже о таких мелочах, но, в любом случае, это не имело отношения к Габриэлю. Шум толпы был просто оглушительным.
Габриэль уже собирался снова закрыть занавеску, когда к медленно движущемуся экипажу подбежал ребёнок-цветочник. Круглые глаза с мольбой ухватились за Габриэля.
- Сэр, купите цветы! Два букета всего за пенни. Не хотите подарить любимому человеку?
При последних словах он потерял уверенность и казался подавленным. И не без причины - корзина с цветами уже промокла под дождём. Цветы тоже были увядшими и поникшими. В обычный день он бы сразу отвернулся, но сегодня слова не шли.
Даже пенни - это расточительство.
Не было никого, кому можно было бы их подарить, так что они были бесполезны. Тем не менее, он не мог сразу отказаться, потому что погода была плохой, а он чувствовал себя неважно. В этот момент Клаус высунулся из экипажа.
- А? П-правда? Всего один лион! Спасибо! Вы такой добрый, да благословит вас богиня!
Как только Клаус заплатил, ребёнок несколько раз поклонился и убежал. Клаус, держа охапку мелких обычных цветов, с довольной улыбкой посмотрел на Габриэля. Капля дождя, собравшаяся на его подбородке, упала.
- Я добрый, так что поделюсь одним.
Промокший насквозь, он всё же сунул Габриэлю букет ландышей. Его голос, полный радости, прозвучал поверх этого:
- Смотри, разве не случается что-то интересное, когда следуешь картам? Я же прав?
Он просто делал всё, что хотел, с самого начала. Непонятно, что в этом такого весёлого. Габриэль взял увядшие цветы и повертел их в руках. Прозрачные капли дождя растекались по кончикам его пальцев.
Габриэль не мог отпустить ландыши, пока экипаж не прибыл к его дому. Выйдя, он помахал рукой Клаусу.
- Ложись спать пораньше, Габриэль. Приятных снов.
От его перчаток исходил свежий запах стеблей. Запах, щекочущий нос.
- ...И вы, господин начальник, постарайтесь лечь пораньше. Приятных снов.
Попрощавшись, экипаж тут же уехал. Из-за дождя видимость была плохой, и он исчез раньше, чем обычно.
Габриэль посмотрел на цветы в руке. Увядшие цветы колыхались на ветру. Рука казалась тяжелее, возможно, потому что перчатки промокли под дождём.
Габриэль открыл дверь и вошёл в дом. Он думал, что пережил день так же обыденно, как всегда, но в груди стало тяжело, и голова заболела. Он открыл окно и выкурил сигарету, но давление в лёгких не проходило. В таком состоянии сон казался невозможным.
Недолго думая, Габриэль достал ещё одну сигарету. Смотря на струящийся дым, он поставил ландыши на подоконник. Цветы, которым некуда быть возложенными - ни на могилу, ни в колумбарий – «зачем я их взял?» Лучше бы в конце он отдал их обратно Клаусу.
Именно сегодня. В день, когда Габриэль потерял свою семью.
Этот день наступал каждый год. Габриэль не молился, не заходил в часовню, не делал пожертвований. Он не покупал цветы и не предавался счастливым воспоминаниям.
Он просто работал. Но сегодня в его руках вдруг оказались цветы.
Капля дождя упала ему на щёку. Мимо быстро проехала потрёпанная телега. Если бы он просто вытолкнул их в открытое окно, цветы быстро смялись бы и потеряли форму. Если бы их не продали, именно такова была бы их судьба.
Но рука Габриэля замедлилась и отступила. Стряхнув пепел в пепельницу, он оставил увядшие цветы на подоконнике и закрыл окно. Дождь, хлеставший по грязному стеклу, больше не достигал цветов.
Где-то на потолке раздался звук капающей воды. Габриэль лёг на кровать, избегая прилипчивого кота. Повернувшись на бок, он увидел влажные ландыши.
Габриэль сразу закрыл глаза. Накопившаяся усталость, казалось, скоро погрузит его в сон. Но даже если он быстро заснёт, этой ночью он снова не сможет спать глубоко.
С одной осенней ночи в девятнадцать лет Габриэлю всегда снились кошмары. Кошмары всегда начинались на Беркель-стрит, 37.
Дом с пианино, солнечным светом и лабораторией. Дом, где на завтрак подавали вкусно приготовленный бекон, а тонкий запах лекарств пропитывал обои в коридоре.