Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 2.4. Друг
Однако Шин Гён сохранял странное спокойствие. «Эту женщину вижу только я? У меня что, галлюцинации?» Не в силах прийти в себя, я попеременно смотрел на Шин Гёна и женщину. В помещении громко звучал только шлепающий звук входящего члена, трахающего дырочку. Боясь, что звук просочится через дверную щель, я крепко прикусил губу, но вскоре, ах, с неконтролируемым стоном и щёлк, вспыхнула вспышка.
От света по спине пробежала дрожь. Я запоздало закрыл лицо руками, но сердце словно остановилось.
Та женщина сфотографировала, меня и Шин Гёна. Нас… вот так… на фото… С огромным шоком моя стойкость рухнула в одно мгновение.
Всё пропало. Точно пропало. Торчащий член мгновенно сморщился, и из меня вырвались рыдания.
- Хык… Нельзя… Всё пропало… Всё пропало… Хык-к…!
Казалось, вся моя недолгая жизнь рушилась. В голове пронеслись всевозможные предположения. Если та женщина выложит фото в интернет, я больше не смогу поднять лицо на улице. Вся моя учёба до сих пор стала бесполезной. Я даже не смогу пойти в университет, нет, ясно, что я не смогу сделать и шага из дома.
Из меня хлынули обильные слёзы. «Если бы я хотя бы прикрыл лицо одеялом, всё было бы нормально, если бы я отошёл чуть дальше, если бы я поднял руки чуть быстрее, нет, если бы я не смотрел вперёд». Моё сожаление росло и росло, и вскоре моё негодование достигло Шин Гёна.
- Господин председатель, хык, дорожите Чэ Бомджуном больше, больше, чем мной… Хык-к…
Он, не обращая внимания на мои слёзы, продолжал мягко двигать бёдрами, но услышав слова, полные обиды на него, он молча вытащил свой член и перевернул меня на спину.
Женщина ушла сразу после того, как сфотографировала, но я не мог убрать руки с лица. Всё из-за Чэ Бомджуна, нет, Шин Гёна. Что я такого ужасного сделал? Мне было обидно до слёз. Пряча под руками мокрое от слёз лицо, я сказал:
- Чэ, Чэ Бомджун постоянно издевается надо мной, а вы ничего, хык, не говорите… А я, я всего один раз разозлился на Чэ Бомджуна и сделал так, а вы… пока другой, другой человек фотографирует… хык… хык… просто… оставили…
Мне было страшно, что меня сфотографировали. И меня действительно задело, что его не волнует, как тот тип постоянно донимает меня, но он злится из-за того, что я один раз обнял Чэ Бомджуна, чтобы насолить ему, и бездействует в такой ситуации. Если фото распространится, я действительно не смогу поднять голову…
Мне было так обидно за его отношение: на словах говорит «красивый», «люблю», а на деле мои права брошены на пол. «Если может случиться такое, что мои обнажённые фото могут гулять по интернету, тогда зачем ты заставлял меня учиться онлайн и не давал нормально ходить в больницу? Лучше уж просто раздень меня и выгони».
- Правда, хык-к, правда… Это слишком жестоко…
Шин Гён тихонько рассмеялся и крепко обнял меня. Хотя он был главным виновником этой ситуации, и было абсурдно смеяться, когда кто-то плачет, его широкие и тёплые объятия были настолько уютны, что я мог лишь изливать свою обиду, прижавшись к нему.
- Ты расстроился из-за Бомджуна?
Его слова, сказанные так, словно он действительно не понимал, только усилили моё чувство опустошённости. «Да, сама мысль, что он поймёт, что слова Чэ Бомджуна расстроили меня, была ошибкой».
Мне следовало сказать, что я раздражён, если я был раздражён, но Шин Гён изначально не заметил моей реакции, поэтому, конечно, он разозлился на меня, когда я внезапно устроил ту сцену с Чэ Бомджуном.
Но даже так… это было слишком. Как бы я ни пытался понять его позицию, прямо сейчас обида и расстройство были сильнее, и я не мог успокоиться.
- Хи Су, тш-ш, хватит плакать. Если будешь плакать, мне снова захочется тебя трахнуть. Прекрати.
Это была цена любви к психопату. Слушая его безумные слова, я вытирал щёки, запятнанные слезами. Женщина уже ушла, и это было уже необратимо. Я мог только надеяться, что она не распространит это в интернете. Если такое случится, Шин Гён как-нибудь разберётся… У него же много денег. Я пытался мыслить позитивно, но обнявший меня психопат вылил ушат холодной воды.
- Что такого, если тебя немного сфотографируют. Люди должны знать, какое милое лицо ты делаешь, когда сосёшь член своей дырочкой… Разве нет?
Невольно возмущение вырвалось наружу в виде ругательства. Я едва сказал последнее слово, но это было настолько абсурдное заявление, что слёзы готовы были хлынуть снова. Я укусил его плечо, залитое моими слезами, до крови. Шин Гён не сказал ни слова о боли, а лишь смеялся, затем слегка отстранил меня и посмотрел на моё лицо.
- Смущайся больше. Ты прекрасен.
Сказав это, он принялся облизывать мою кожу, покрытую его спермой и слезами. Постепенно я успокаивался. Мысль о том, что крупные бизнесмены хорошо контролируют СМИ, и то, что меня сфотографировали, не станет большой проблемой, становилась всё сильнее.
Время шло, и когда даже прерывистые всхлипывания прекратились, Шин Гён мягко поднял уголки губ и встретился со мной взглядом.
Я молча кивнул. Он поднялся и вошёл в дверь в задней части магазина. Была ли это ванная? В слегка приоткрытую щель были видны раковина и душевая.
Что это вообще за магазин? Неужели он был создан только для того, чтобы заниматься сексом публично? Пока я сомневался, Шин Гён открыл ящик над раковиной и достал футболку и хлопковые штаны, похожие на мою одежду. Зачем он даёт это сейчас? Мы что, собираемся домой? Я уставился на него, а он кивнул подбородком в сторону витрины.
Он что, хочет, чтобы я проверил, насколько хорошо было видно, как мы занимаемся сексом? Я переспросил с подозрением, но Шин Гён не ответил, а лишь молча улыбнулся. Он снова поднялся на кровать и сел, раздвинув ноги. Его член, покрытый гелем и жидкостями, всё ещё стоял торчком, и это означало, что этот половой акт ещё не закончился.
Продолжать заниматься сексом здесь было бы для меня крайне неприятным опытом, но… он снова кивнул подбородком, так что мне пришлось натянуть одежду.
Из-за голого Шин Гёна мне было неловко, поэтому я открыл дверь лишь чуть-чуть и протиснулся в щель. И я собирался проверить, насколько хорошо виден член психопата с раздвинутыми ногами через стекло, как…
Сверкающий свет ударил мне в глаза.
По стеклу… нет, по экрану сверху вниз плавно текли подозрительные фразы. «Бордер-колли, умный…». Слова, которые я много раз слышал. Увидев это, я фыркнул от нелепости.
Блядь. Меня надули как ребёнка. Фасад магазина украшало не стекло. Какой голый Шин Гён, блин, всё, что я мог видеть здесь, - это милый пятнистый кот, резвящийся в поле. Шин Гён играл со мной. Более того, эти фразы определённо были вписаны Чэ Бомджуном. В тот момент, когда я это осознал, я вспомнил слова Чэ Бомджуна, когда он уходил. Он сказал, чтобы я хорошо провёл время с хозяином.
Правду говорят, что когда человек ошеломлён, он даже не злится. Теперь я понял, что произошло. С совершенно опустошённым чувством я тупо смотрел на видео с котом перед собой и лишь спустя время вошёл внутрь.
«Хык… Нельзя… Всё пропало… Всё пропало… Хык-к…!»
Как и ожидалось, внутри шло моё позорное представление. Шин Гён, уставившийся на экран, улыбнулся, увидев меня.
То, что я принял за стеклянную витрину, оказалось огромным двусторонним экраном. С помощью камер, установленных внутри и снаружи, изображение снаружи передавалось на внутренний экран.
До того, как я вошёл внутрь, они показывали интерьер, чтобы обмануть меня, и после того, как дверь закрылась, явно начали показывать видео с котом. Так что та женщина, получается, сфотографировала не меня, а кота.
И всё это было спланировано извращенцем-психопатом, который любил коллекционировать мои унизительные видео. Как бы в подтверждение этого, на внутреннем экране было увеличено лицо, рыдающее и бормочущее, что моя жизнь разрушена. Что в этом такого приятного? Я посмотрел на Шин Гёна, смеющегося с пультом в руке, и меня внезапно охватила ярость, и я пнул экран.
«Господин председатель, хык, вы дорожите, Чэ Бомджуном, больше, чем мной… Хык-к…»
Лучше бы он разбился, но видео не остановилось. Стиснув губы, я подошёл к изголовью кровати. Человек, решивший подшутить надо мной, расплылся в широкой улыбке..
- Жаль, что это можно использовать только один раз.
Но, видимо, результат его удовлетворил, потому что мужчина протянул руку и начал играть со своим немного поникшим членом. Липкий, влажный звук, издаваемый оставшимся на члене гелем, и мои рыдания из динамика идеально сочетались. Я пристально посмотрел на это, затем снова разделся и залез на кровать.
Я сел, глядя сверху на мужчину с его твёрдых бёдер. Он был отвратителен, но вид его всё ещё разгорячённого лица наполнил меня неописуемым чувством удовлетворения. Похоже, и у меня самого не всё в порядке с головой. Меня просто завораживал тот факт, что одно моё смущённое выражение лица может так возбудить его. Вся обида исчезла, и я стал капризничать с ним.
- …Господин председатель, вы правда плохой.
На эти слова Шин Гён не рассердился. Он лишь нахмурился, усмехнулся и сказал: «Только сейчас понял?». Это было слишком нагло. Я ведь действительно думал, что моя жизнь рушится, и испугался. Я надул губы и укусил его за плечо. Он повернул голову, поцеловал меня в висок и прошептал:
- Если кто-то увидит тебя раздетым, я вырву им глаза, так что не волнуйся.
От этих кровожадных слов мне стало спокойно. И я снова осознал. Тонкий экран, вероятно, изготовленный на заказ по размеру фасадного окна, должен был стоить огромных денег. Но даже так, он потратил эти деньги лишь ради одного раза, чтобы увидеть, как я смущаюсь и стыжусь. Извращённость этого мужчины действительно достигла уровня, которого я и представить себе не мог.
- Больше не устраивайте таких шуток…
Видимо, потому что я так сильно испугался, с облегчением запоздалая слабость охватила всё моё тело. Я лёг, потираясь щекой о его грудь. Постепенно, пальцы, массировавшие мои ягодицы, раздвинули и вошли в ещё влажное отверстие. Медленно ощупывая расслабленное место, Шин Гён прошептал:
- Вообще-то я хотел использовать его один раз и выбросить… Но, наверное, так нельзя?
…К моей неловкости, Шин Гён был очень проницателен в таких вещах. Честно говоря, до того как женщина приблизилась, я тоже чувствовал невероятный трепет. Возможно, я перенимаю его извращённые вкусы, но чувство занятия сексом в нашем личном пространстве, глядя на людей, идущих по улице как обычно, было очень… острым. По мере того как я перебирал в памяти ту ситуацию, я почувствовал постепенно поднимающееся тепло. Пряча смущение, я тихо ответил:
- В следующий раз придём, когда будет много людей…
Он рассмеялся и поцеловал меня.
В тот день мы оставались там до восхода солнца.
Когда я вернулся домой, то рухнул без сил. Выспавшись и выйдя, в гостиной на ковре валялся Чэ Бомджун со связанными руками и ногами.
Не веря своим глазам, я протёр их и посмотрел снова, но мужчина со связанными руками и ногами, с клейкой лентой на рту, смотрящий на меня с ненавистью, был определённо Чэ Бомджун.
Я понаблюдал немного, затем подошёл ближе и спросил. «Ммпх, ммпх!» Из-под ленты Чэ Бомджун что-то кричал, но, конечно, разобрать было невозможно. «Что он тут устроил?» Его ненавидящий взгляд, казалось, в чём-то обвинял меня, и мне стало немного не по себе, но вместо того, чтобы оторвать ленту с его рта, я направился на кухню.
Чэ Бомджун тоже был обладателем извращённых вкусов, не уступающих Шин Гёну, поэтому я подумал, что он, возможно, это какая-то игра в связывание с той женщиной в нашем доме. Не знаю, почему именно в нашем доме, но ладно.
Перешагнув через него, словно обходя мусор, я сел за стойку, подпер подбородок, попил воды и неспешно любовался Чэ Бомджуном. Я, вероятно, никогда не пойму, зачем ему такие игры, но, честно говоря, было немного приятно. Я даже подумал, что если та женщинаа должна появиться, то лучше бы она появилась как можно позже.
Чэ Бомджун продолжал извиваться и что-то кричать в мою сторону. «Что он от меня хочет?» - с безразличным лицом я смотрел на него, как вдруг подумал: «А что, если это не игра, а реальная ситуация?»
Тогда уж тем более не мне было вмешиваться. Это дело Шин Гёна. У меня нет никаких полномочий, - я пожал плечами и просто пил воду, как вдруг дверь комнаты Шин Гёна открылась, и оттуда вышел он, в халате, только что из душа.
Шин Гён кончил на рассвете и затем ушёл в офис и только вернулся. Он подошёл к холодильнику, достал воду, выпил, затем приблизился ко мне и поцеловал. Его язык, всё ещё холодный, мягко исследовал мой рот, он слегка прикусил мою нижнюю губу и отпустил, а я ответил ему поцелуем. Тем временем Чэ Бомджун замолчал, я украдкой взглянул на него, он качал головой с выражением лица, будто его вот-вот стошнит.
Кожа Шин Гёна, только что вышедшего из душа, была безжалостно холодной. Прижавшись щекой к его гладкой груди, я спросил, а он ответил так, словно и забыл совсем.
Его тон был таким же небрежным, как всегда, но слово «поймал» меня насторожило. Неужели он и вправду что-то натворил? Неужели предательство? Подняв голову, я посмотрел на него и переспросил:
С усмешкой он поднял меня и повёл к Чэ Бомджуну. Я впервые видел, чтобы человека так связывали, и чем ближе я подходил, тем страннее становилось на душе. Пока я чувствовал себя внезапно ставшим похитителем, Шин Гён положил руки на мои плечи и сказал:
- Бей его сколько хочешь, малыш.
Его голос был таким же мягким, как у католического священника из фильмов. Поэтому я не сразу понял, что он имеет в виду.
- У тебя маленькие руки, может дать тебе оружие. Брусок, бейсбольная бита… Но дома ничего такого нет. А, может, разобрать вот это.
То, на что смотрел Шин Гён, бормоча это, был табурет у барной стойки. На мгновение я задумался. Если его разобрать, получится длинный металлический прут. В тот момент, когда я это осознал, я полностью понял ситуацию.
Он знал, что я разозлился из-за Чэ Бомджуна, и поймал его, чтобы я сам наказал его.
Я хотел, чтобы Шин Гён немного поругал и отчитал Чэ Бомджуна, а не чтобы это превратилось в такую кровавую месть. В начальной школе мы, конечно, дрались с друзьями, но за всю жизнь я намеренно бил кого-то только один раз - Ким Чжихуна. Поэтому, даже если мне скажут избить связанного мужчину на двадцать лет старше меня, я не смогу.
Неуверенно, я отступил на шаг назад, и моя спина коснулась груди Шин Гёна. Я повернул голову и посмотрел на него, а он смотрел на меня с той же нежной улыбкой, что и всегда. Сладкий голос прошептал жуткие слова.
- Можешь пинать ногами, бить кулаками, делай что хочешь. Убивать нельзя, но инвалидность кроме потери зрения… можно.
Как он может говорить такое так спокойно? Я знал, что он психопат, но не думал, что он будет так бесцеремонен даже с другом, которого знал 30 лет. Ведь между ними были годы и воспоминания, которые я не смел переступать, и привязанность, накопленная за это время…
Видя, что с Чэ Бомджуном так поступили, мне стало немного страшно. Действительно ли я являюсь исключением из его гнева? Внезапно в голове промелькнул тревожный вопрос, и я покачал головой.
Он наклонил голову, словно не понимая. Немигающие глаза спокойно смотрели на меня. Казалось, он хотел понять, о чём я думаю.
Как же это объяснить? Я сглотнул и посмотрел на всё ещё связанного Чэ Бомджуна.
Правда, вспоминая те противные слова, которые он говорил с той ухмылкой, мне хотелось ударить его, но это не означало, что я действительно хотел его избить. Я просто хотел увидеть, как Чэ Бомджун попадёт в неловкое положение. Но это…
- Вообще-то я не очень… умею бить людей.
Честно ответив, я увидел, как Шин Гён нахмурился.
- Хи Су-я, того парня с 40-го этажа ты избивал, пока он не потерял сознание. Поэтому тебя и исключили. Так почему с Бомджуном нельзя?
- Это потому что Ким Чжихун, он…
От воспоминаний, внезапно всплывших спустя долгое время, моё лицо исказилось. В тот день, когда я избил Ким Чжихуна, я был в состоянии полной потери рассудка. Я не мог просто стоять и смотреть, как тот парень говорит о мне и моей матери вещи, которые были не просто вульгарны, но и ужасны. В отличие от него, Чэ Бомджун…
- Или… может, нашему Хи Су нравится Бомджун.
Шин Гён пробормотал это ледяным, спокойным голосом.
Услышав это, Чэ Бомджун начал дёргаться всем телом. Он пинал ножку дивана и извивался, словно говоря: «Не неси чушь!». Это было именно то, что я хотел сказать. Я посмотрел на это, затем повернулся к Шин Гёну.
- Этого не может быть. Даже если он предложит мне грузовик денег, я не буду его любить… И хотя директор Чэ действительно противный, он не такой ублюдок, как тот парень.
Но Син Гё Ён, похоже, не обратил особого внимания на моё честное признание. Он спросил с нежной улыбкой:
- Так. Ты не хочешь бить его или не можешь сделать это сам? Если последнее, я сделаю это за тебя.
Почему это звучало так, будто он хочет, чтобы я обязательно избил Чэ Бомджуна? Едва я заподозрил неладное, как увидел, что Шин Гён закатывает рукава халата, словно собирается тут же ударить Чэ Бомджуна по лицу, и в испуге схватил его за руку.
То, что он дорожил мной больше, чем Чэ Бомджуном, радовало меня, но и сбивало с толку. Я не хотел, чтобы из-за меня испортились отношения между ними. Я даже пожалел, что вчера сказал, что Чэ Бомджун меня разозлил.
Я умоляюще покачал головой, и он прищурил один глаз.
- Малыш, это может быть первый и последний шанс. Разве ты не хочешь увидеть, как Бомджун хнычет?
…Было бы ложью сказать, что эти слова не соблазнили меня хоть немного. Если я упущу этот шанс, я, возможно, никогда больше не увижу, как Чэ Бомджун валяется на полу в таком виде. Но всё же…
Мы будем видеться и дальше, и я не хотел оставлять осадок, и я думал, что к этому моменту Чэ Бомджун уже немного одумался. Видимо, моё чувство мести было очень слабым. Просто вид того, в каком положении находится Чэ Бомджун, уже растопил мою старую злобу.
И больше всего меня переполнял тот факт, что Шин Гён, ради меня, связал и притащил человека, с которым дружил более тридцати лет. Мне больше ничего не было нужно.
Твёрдо решив, я сказал это. Шин Гён раздраженно вздохнул, словно недовольный моим решением, и опустился на пол. Затем, вскрикнув, он безжалостно сорвала скотч, и Чэ Бомджун разразился смехом.
Его смех был настолько противным, что я сразу же пожалел о своём выборе. Что там такого смешного? Пока я хмуро смотрел, Чэ Бомджун довольно долго смеялся, прежде чем посмотреть на Шин Гёна и сказать:
- Я же был прав? Говорил, что он не ударит.
Что? Я широко раскрыл глаза, а Шин Гён поднялся и сел на спинку дивана. В отличие от того момента, когда он собирался ударить Чэ Бомджуна, он сейчас смотрел на меня с игривой улыбкой.
- У Хи Су слишком мягкое сердце.
Они что, думают, что бить людей - это так просто? Чэ Бомджун поднялся, отряхнул одежду и сказал:
- Я выиграл, так что держите слово. Если я буду учить господина Юн Хи Су ещё неделю, мне придётся сделать ожерелье из праха после кремации.
Хотя я ничего не понимал, я не мог не заметить кое-что, услышав этот разговор. Эти… двое психопатов подшутили надо мной. В тот же мим по всему телу хлынул жар. Они точно заключили пари.
Они заключили пари. Шин Гён поставил на то, что я ударю Чэ Бомджуна, а Чэ Бомджун - на то, что я не ударю. Поэтому он и говорил эти соблазнительные слова: «Я сделаю это за тебя», «Нужно ли оружие?», «Это последний шанс».
Когда я это осознал, внутри всё закипело. И Шин Гён, усмехающийся, и Чэ Бомджун, хихикающий и извивающийся при виде меня, действительно вели себя не по годам. Мне было до безумия жаль, что я упустил возможность пнуть этого противного типа. Надо было ударить! Я уставился на Чэ Бомджуна и предупредил дрожащим голосом:
- В следующий раз… в следующий раз я правда ударю.
- Ох, если меня ударит ватный тапок, будет беда. Надо заранее записаться в больницу.
Чэ Бомджун снова издевается надо мной. «Ты только посмотри на него», - с полным протеста взглядом я посмотрел на Шин Гёна, мол, этот тип каждый день издевается надо мной, разве не поэтому я вчера так поступил?..
Но Шин Гён тоже смеялся. Я был так шокирован, что даже не мог говорить.
Вот почему Шин Гён спокойно позволял Чэ Бомджуну ежедневно издеваться надо мной. Каждый раз, когда я злился на слова Чэ Бомджуна или надувал губы, Шин Гён, должно быть, наблюдал за сценой через камеры и смеялся так же, как Чэ Бомджун. Прямо как друзья.
Я дрожал, говоря это, но двое психопатов лишь смеялись.