Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 3.1. Семья
Те два безответственных человека устроили пари на тему, ударю я Чэ Бомджуна или нет.
Победителем вышел Чэ Бомджун, и в качестве награды он потребовал от Шин Гёна отправить меня на подготовительные курсы. Он объяснял это тем, что учить меня, с моими слабыми способностями к усвоению материала, - слишком тяжелый труд. Но, как ни неохотно мне это признавать, на самом деле Чэ Бомджун поступил так, чтобы помочь мне, ведь я сам хотел ходить на курсы. Шин Гён, хоть и был не в восторге, сдержал свое слово перед ним. Я же решил простить Чэ Бомджуна.
Так, спустя полтора года после знакомства с Шин Гёном, мне наконец удалось расширить границы своего мирка. Конечно, мне было не суждено, как другим студентам, самостоятельно ездить на курсы на автобусе или метро. Шин Гён приставил ко мне в качестве телохранителя и компаньона по учебе одного из членов организации Чхон Седжу. Им стал тот первый его охранник.
Его настоящее имя было Ким Джингук. Он был на два года старше меня, ростом под 195 сантиметров, даже выше Шин Гёна, весил за сотню килограммов и обладал поистине грозной внешностью. Однако, вопреки впечатлению, Ким Джингук оказался человеком невероятно добрым и отзывчивым.
И, как это ни смешно, он называл меня «старшим братом». Изначально он хотел использовать почтительную форму «хённим», но его отговорили, и в итоге он остановился на просто «хён». Причина была простой: раз уж я возлюбленный Шин Гёна, то, по его мнению, следовало обращаться ко мне уважительно.
- Хочешь немного? - спросил он.
Когда первое занятие на курсах закончилось, и я готовился к следующему, Ким Джингук протянул мне шоколадку на ладони. На его огромной ладони она смотрелась совсем крошечной и милой.
Я поклонился и принял шоколад. Ким Джингук вздохнул: «Ай-яй».
- Я же просил обращаться ко мне неформально.
Его низкий голос звучал почти как угроза, но на самом деле это было совсем не так. Это была умоляющая интонация. В первый месяц нашего общения я постоянно пугался его голоса и манер, но сейчас, спустя три месяца, я уже привык.
Более того, я всё ещё беспокоился о том, как окружающие отнесутся к тому, что я и шин Гён - мужчины, состоящие в таких отношениях. Но Ким Джингук относился к этому даже более спокойно, чем я.
Примерно через месяц после того, как мы начали вместе ходить на курсы, я как-то предложил:
- Если тебе неудобно со мной, я могу попросить господина председателся заменить тебя.
Тогда Ким Джингук округлил глаза и замахал руками.
- Да какая разница? У меня нет никаких предрассудков на этот счёт.
Ответ был настолько мгновенным, что я подумал, не из вежливости ли он это говорит. Но нет.
- Ну, младшая Шин Юджин - разве не лесбиянка? У неё на Фейсбуке как раз фото с девушкой. Да и наш старший председатель Шин Кёнджу очень её любит. Если кто в нашем «Тэгаме»… то есть в DG, посмеет сделать гомофобное заявление, его заберут старшие братья и основательно побьют.
Мне казалось странным, что Шин Юджин и мама так естественно приняли наши с Шин Гёном отношения. Теперь я понял: видимо, она тоже была гомосексуалкой. Более того, раз даже рядовой член организации вроде Ким Джингука знал об этом, значит, она, похоже, была открытой лесбиянкой.
Слушая его рассказ, я почувствовал облегчение: казалось, наши с Шин Гёном отношения не были чем-то уж таким ненормальным. Тот разговор сблизил меня с Ким Джингуком, и мы вместе готовились к экзаменам CSAT на протяжении полутора лет, пока я ходил на курсы.
Конечно, учитывая, что я с детства держался от учёбы подальше, заниматься тем, к чему не привык, было мучительно тяжело. Но каждый раз, когда я жаловался на трудности, Шин Гён говорил, что я могу бросить в любой момент, и, похоже, действительно этого хотел - именно поэтому я не сдавался. Я хотел доказать, что тоже на что-то способен.
И вот, в двадцать два года, в декабре, с того момента, как я взял в руки экзаменационный лист, у меня было предчувствие, но результат оказался действительно…
Я ожидал этого ещё с предварительной оценки, но в глубине души всё же теплилась надежда. Однако, получив официальные результаты, я онемел. Я - тупоголовый. Как говорил Чхон Седжу. Как утверждал Чэ Бомджун, бордер-колли определённо умнее меня. Если бы я взял собаку и полтора года заставлял её учиться, у неё были бы результаты получше.
Дрожащей рукой я протянул Шин Гёну сертификат с оценками. Сколько же денег было потрачено на моё обучение? Даже если бы я все эти дни работал на трёх работах без отдыха, я не смог бы заработать столько. Десятки миллионов вон просто улетели в трубу. От досады у меня навернулись слёзы, и мне было так стыдно, что я не мог поднять голову.
Но Шин Гён, внимательно посмотрев на зловещую ведомость с оценками, начинавшуюся с «666», словно пришедшую из ада, обнял меня. Его рука, похлопывающая и поглаживающая меня по спине, была такой нежной, что моё огорчение лишь усиливалось.
Однако если Шин Гён говорил, что всё в порядке, значит, так оно и было. Как он уже говорил, неудачи случаются со всеми одинаково. Гораздо важнее не зацикливаться на ней. Крепко обняв его за талию, я прошептал:
- Я просто… просто останусь дома. Хочу научиться чему-нибудь другому.
Университет Сачхон был очень дорогим, но зато имел низкий проходной балл. Однако, каким бы низким он ни был, с такими результатами у меня не было ни малейшего шанса. Учёба - не мой путь. Кажется, я понял это слишком поздно, но лучше поздно, чем никогда.
В тот же день я бросил учёбу и начал искать другие пути. Первым, что я попробовал, стало боевое искусство для самозащиты. Поскольку DG - это группировка, я подумал, что с Шин Гёном может случиться что-то опасное, и было бы хорошо, если бы я мог его защитить. Но прежде чем я успел поделиться этой идеей с Шин Гёном, я случайно столкнулся с Чхон Седжу, проболтался о своих планах, и после его усмешки и слов мне пришлось отказаться от этой затеи, даже не начав.
- Эй, кто наймёт такого маленького ребёнка телохранителем?
И что с того? Охранник ведь будет носить оружие, так что разве рост имеет значение? Я уже начал возмущаться, но Чхон Седжу цокнул языком и покачал головой.
- Нет. Дело не в этом. Кто вообще согласится учить тебя самозащите? Если во время тренировки на тебе появится хоть один синяк, невинных парней просто лишат рук и ног. Ты ведь уже должен это понимать.
Чхон Седжу, сказав это, понизил голос и продолжил:
- У Шин Гёна, блядь, скверный характер.
Меня шокировал его откровенный выбор слов, и я удивлённо посмотрел на него. Чхон Седжу с раздражением махнул рукой и добавил:
- Так что давай не будем создавать лишние хлопоты ни тебе, ни мне, и просто сиди тихо дома. Понял?
Это было неожиданно. Если бы я стал учиться самообороне, неизбежно возник бы физический контакт с кем-то, и если бы что-то пошло не так, Шин Гён точно не оставил бы виновника в покое. Да он бы изначально не разрешил мне заниматься чем-то, связанным с физическим контактом с другими людьми.
Этот выбор был ошибочным с самого начала. Я быстро от него отказался.
Следующей моей попыткой стала кулинария. Это было легко начать дома вместе с тётушкой, и мне казалось, что это будет полезным делом, ведь я смогу лично заботиться о питании Шин Гёна. В первый месяц обучения кулинарии у тётушки я решительно заявил, что сам накрою на стол после её ухода.
- Говядина? А, стейк? Хотите, научу вас, как его готовить?
Хотя я учил простые корейские блюда, я захотел приготовить для Шин Гёна что-то особенное и выбрал стейк. Тётушка, увидев большой кусок вырезки, спросила меня об этом, но я покачал головой.
Я уже всему научился по Netflix. Нужно разогреть сковороду, положить мясо и готовить, подливая масло, пока оно не станет достаточно мягким. Ничего сложного.
- Я справлюсь! Увидимся завтра, можете идти!
- Хм. Тогда, если что-то будет непонятно, свяжитесь со мной через господина председателя, молодой господин.
Тётушка ушла с беспокойным лицом, и я приступил к готовке. Я приготовил жареный рис с зелёной фасолью, которую любит Шин Гён, сделал картофельное пюре и, наконец, поставил сковороду на индукционную плиту.
Налил немного оливкового масла, подождал… и положил мясо. Но…
Шшшшип! Несмотря на аппетитный звук, из нержавеющей сковороды начал валить густой дым. А по телевизору так не было! Я вскочил, чтобы включить вытяжку, но дым шёл бесконечным потоком.
Что, что именно пошло не так? Масло? Мясо? Пока я в панике метался, белый дым заполнил кухню и устремился к датчику дыма на потолке. Нет! Так нельзя! Я снял сковороду с плиты, пытаясь, может, подлить ещё масла.
Бип-бип-бип-бип! - сработала пожарная сигнализация.
Оглушительная сирена резала уши, пока я в растерянности думал: мясо? масло? Сначала убрать дым? Или сначала выключить её? Решив, что сначала нужно устранить причину, я влил оливковое масло на сковороду. К счастью, дым начал стихать.
Следующей была очередь пожарной сигнализации. Нужно было нажать кнопку на датчике, но потолок в пентхаусе был непомерно высоким. В отчаянии я вскарабкался на кухонный остров и потянулся к нему, как вдруг… шшшш! - хлынула вода из системы пожаротушения.
Ледяная вода. Потоки, залившие меня с головы до ног и разлившиеся по всей кухне, превратили получившийся таким аппетитным жареный рис с зелёной фасолью в кашу, а картофельное пюре - в картофельный суп…
В полном ступоре, глядя на это зрелище, я думал: «Почему у меня ничего не получается? Я правда идиот? Тупой? Надо было просто попросить тётушку научить… Лучше бы я в это время подрабатывал и пошёл с этими деньгами в ресторан…».
Я даже не думал убирать разгромленные кухню и гостиную и просто сидел на корточках на промокшем полу, когда с работы вернулся Шин Гён.
Угрюмо ответив, я поднял голову. Он, встретившись со мной взглядом, даже не пытался сдержать смех. Подхватив меня одной рукой, словно промокшую мышь, он прошептал:
- Душ нужно принимать в ванной.
Сказав это, Шин Гён отнёс меня в ванну и принялся кусать и сосать моё мокрое тело. Он облизывал мою кожу до тех пор, пока вытатуированное под поясницей его имя не покраснело, и лишь когда я, всхлипывая, начал умолять его войти, он отнёс меня в спальню.
На следующий день, после того как Шин Гён ушёл на работу, я остался один в постели и меня вдруг осенила мысль:: похоже, единственное, что я умею делать - это возбуждать этого мужчину. По крайней мере, в этом я был настоящим дарованием. Если это можно считать талантом, то значит, это талант? Я попытался отшутиться, но внутренний голос, твердивший, что я действительно бесполезный человек, не умолкал.
Вжииии - раздался звук работающей тату-машинки. Это был первый ретуш почти за два года после самой первой татуировки, сделанной в двадцать один год. Я лежал на кровати на животе, а Шин Гён сидел у моих ног, подправляя цвет на слегка потускневшем рисунке.
Не совсем понимаю, почему для тату на пояснице нужно было полностью раздеваться, но, так или иначе, по воле мастера, я лежал голый, раздвинув ноги. Его левая рука, лежавшая на моей пояснице, вероятно, с определённым умыслом, часто опускалась ниже, поглаживая ягодицы, и нежно скользила по сухому, сомкнутому отверстию и промежности.
С каждым проходом иглы по коже возникало ощущение лёгкого электрического тока. Шин Гён не упускал моей реакции и каждый раз, когда я вздрагивал, прикладывался губами к ягодицам и внутренней стороне бёдер.
Я чувствовал, как ему хочется прямо сейчас прикусить и присосаться к дырочке, но сначала нужно было закончить ретушь, поэтому Шин Гён терпеливо двигал правой рукой. Прошло минут десять, как только машинка умолкла, между ягодиц хлынуло влажное дыхание.
Шин Гён, бросив машинку, раздвинул ягодицы и начал вылизывать отверстие и промежность сверху донизу. Боль, исходившая от поясницы, мгновенно забылась, и с щекочущим ощущением в животе ноги рефлекторно раздвинулись шире.
- Хы, мы же… м-м… договорились идти…!
Мужчина, небрежно ответив, вонзил в меня язык. Ах! Я издал стон и съёжился, а он просунул руку под слегка приподнявшийся таз и схватил мой член. Пальцем он нежно водил по головке, усердно продолжая сосать отверстие. Нервы были натянуты до предела, и я отчётливо чувствовал, как его язык разрывает мою плоть. Мой быстро возбудившийся член сминался в ладони мужчины, и спина естественным образом начала двигаться.
Я чувствовал, как отверстие, привыкшее к проникновениям Шин Гёна, начинало расслабляться. Оно трепетало, торопя его, и в такт ягодицы ходили вверх-вниз, словно совершая фрикции. Это было не осознанное действие, а скорее инстинктивное, в состоянии полубезумия.
- Х-хы, господин предсетатель…! Ах! Ха-ак!
По простыне вместе с рукой мужчины грубо терлись мой член и яички. В какой-то момент мужчина, до этого с хлюпанием втягивавший складки, разразился смехом и оторвал лицо от моих ягодиц.
- О, я забыла, что у нас назначена встреча.
Обида заставила меня на мгновение повысить голос. В последнее время Шин Гён увлёкся тем, что дразнил меня. Он вылизывал меня повсюду, доводя до крайнего возбуждения, а когда я, полностью возбуждённый, раздвинув зад, начинал двигать бёдрами, он отстранялся, словно ничего не произошло, наслаждаясь моим отчаянным выражением лица.
Мой член, затвердевший до боли, в последнее время много раз не мог достичь кульминации, и это состояние было сродни сексуальной пытке. Поскольку он всегда наблюдал за мной, я не мог кончить самостоятельно, но даже если бы и мог, воспоминание о том, как я однажды, когда он был в командировке, мастурбировал, вдыхая запах оставленной им одежды, и был жестоко наказан, отбивало всякое желание.
- Господин председатель постоянно… с-сосёт мне… так как же… я могу оставаться спокойным…
Сегодня я не мог так просто сдаться. Мне нужно было заставить Шин Гёна потерять рассудок и трахнуть меня. Поэтому я нарочно использовал слова, которые обычно не произношу, и высоко поднял задницу, но в ответ получил лишь шлепок по промежности, словно говорящий «нельзя».
- Никуда не годится. Раз уж наш Хи Су так мучается от постоянной течки… Может, узнаю насчёт кастрации.
Его голос звучал бесконечно серьёзно. Конечно, это была шутка, это должна была быть шутка, но представить себе Шин Гёна с выпученными глазами, вырезающего мои яички, было не так уж и невозможно.
Стиснув надувшиеся губы, я выпрямился. Я встал на колени перед ним, мой ярко-красный член всё ещё стоял торчком, сочась влагой. Шин Гён смотрел на него и цокал языком.
- Хи Су-я, нужно лучше следить за своим членом. Нам нужно выходить, а ты что, и на улице будешь так подтекать?
Сказав это, он провёл кончиком пальца по капле предэякулята на головке и поднёс его к своим губам. Длинный палец скрылся между алыми губами. Вид того, как он с опущенными глазами сосал свой палец, был до неприличия возбуждающим. Эта явная провокация заставила мой член отозваться ещё более болезненной пульсацией. Он был на пределе.
- Господин председатель… Хотя бы разок…
Я умолял, отбросив всю гордость, но Шин Гён безжалостно поднялся с места.
И с этими словами он резко направился вглубь гардеробной. Он был действительно жестоким человеком. Его извращённость была высшего порядка, недоступная моему пониманию: даже когда его собственные штаны готовы были лопнуть, он умудрялся сдерживаться. Не в силах сдержать надутые губы, я на цыпочках последовал за ним в гардеробную.