Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 2.1. Друг
С момента моего прихода в дом Шин Гёна незаметно пролетел уже год. Когда я впервые ступил сюда, я был в ужасе, а теперь каждый раз, когда вижу его, мне просто хорошо. В конце года я сидел на коленях у этого когда-то пугающего человека и слушал колокол в новогоднюю ночь, а на следующий день мне даже подарили роскошный подарок на день рождения.
Это был поистине... роскошный подарок.
Цифры, написанные на бумаге, рябили в глазах. Я пробежался по ним взглядом, но ничего не понял, поэтому положил файл на стол и снова внимательно посмотрел на первую страницу. Сумма, указанная вверху, была… минус 280 миллионов. А в следующей строке… минус 100 с чем-то миллионов.
Внимательно подумав, я понял. Это было что-то вроде отчёта о долгах, о которых я, бесстыдный, совершенно забыл.
- Вдруг… зачем вы… даёте это мне?
Я посмотрел на Шин Гёна, который, подперев подбородок рукой, улыбался, и спросил, но он без особых объяснений лишь сказал, чтобы я посмотрел внимательнее. Глядя на этого мужчину, во мне внезапно вспыхнуло подозрение. «Что он хочет, чтобы я с этим сейчас сделал? Неужели он говорит, что вдруг перевёл плату за проживание и еду в долг? Я ведь ел много дорогого…»
С тревогой я разглядывал документ, испещрённый непонятными цифрами. Сумма до минус 390 с чем-то миллионов была мне знакома. Затем, в конце марта прошлого года, на счёт поступила непонятная сумма свыше 600 миллионов вон по статье под названием «выходное пособие». Мои долги в 400 миллионов вон исчезли, а оставшиеся деньги под предлогом «инвестиций» начали крутиться тут и там, и за год, разбухая и разбухая, снова выросли почти до 400 миллионов.
Мой взгляд сам собой опустился на мои лодыжки. Кажется, я смутно догадывался, что это за «выходное пособие», но я не хотел вникать в это. Я изо всех сил старался стереть эти два слова из головы и размышлял.
Хотя и говорили, что Шин Гён занимается какими-то опасными делами, за год наблюдений я выяснил, что это не такое уж частое явление. Большая часть его дел соответствовала названию «инвестиционная компания». Он скупал недвижимость, через DG Construction возводил новые здания и снова продавал их. Или же предоставлял финансирование перспективным компаниям и возвращал его.
Значит, вероятно, эти инвестиции были сделаны самим Шин Гёном. Но почему? Зачем вдруг? Давать деньги, о которых он даже не помнил, было настолько подозрительно. Настолько подозрительно, что это чуть не спровоцировало почти забытую травму.
Разве это не та самая ситуация? Так оно и выглядело. «Я тебя вырастил, вот тебе деньги, что копил все эти годы, теперь живи один». Но на мой вопрос, брошенный с исподлобья, Шин Гён нахмурился и ответил твёрдым голосом.
- Ты не уйдешь из этого дома, даже если умрешь.
…Значит, не это он имел в виду?
- Даже если ты выбросишься из окна, я принесу тебя обратно в свою комнату в виде чучела.
Ясно, нет. Я выдохнул с облегчением. Но Шин Гён, похоже, уже был обижен моими словами и смотрел на меня с холодным, окаменевшим лицом.
Это была ошибка. Шин Гён ненавидел, когда я предполагал, что уйду от него. Чтобы развеять его настроение, я забрался к нему на колени и протянул руки. Обняв его за шею, прижавшись щекой к его твёрдой груди, я объяснил:
- Я подумал, что раз вы даёте деньги, то говорите уходить. Если нет, то всё в порядке…
Только тогда выражение лица Шин Гёна смягчилось, и он коротко вздохнул. Положив руку мне на спину и поглаживая её, он тихо прошептал мне на ухо:
- Как мне заставить тебя больше никогда так не говорить? Мне вырезать твой адрес на щеке…?
Это была жутковатая фраза, но мне просто нравилось, что Шин Гён так хочет удержать меня в этом доме. Травма, зревшая в моей тревоге, быстро утихала.
Чувствуя щекочущее, трепетное волнение, я прижался к нему вплотную. На самом деле, последние несколько месяцев я кое-что хотел. Это была идея, пришедшая мне на ум, когда я думал о том браслете с его именем, который теперь испорчен. Казалось, сейчас подходящий момент, чтобы завести разговор. Однако, это было не так-то просто сказать, поэтому я немного помедлил, прежде чем открыть рот.
- Вместо этого… сделайте на моём теле ваше имя.
Шин Гён, переспросив, погладил моё бедро. Заведя одну руку назад, я поймал его пальцы и немного подвинулся выше на его бёдра. Указав на место, которое видно только ему, я кивнул.
- Да, здесь… «Юн Хи Су принадлежит Шин Гёну».
Когда я прошептал это, глаза, смотрящие на меня, вспыхнули желанием. Пальцы, скользившие по пояснице, медленно двинулись вниз. Приподняв нижнее бельё и проникнув в ещё влажное отверстие, он лениво усмехнулся.
- Ты так грубо зовёшь меня по имени.
Насчёт этого у меня, на самом деле, был подготовлен ответ.
Ранее Чэ Бомджун упоминал «интересную часть» дневника - это было оно. Тогда я видел только первые страницы и не знал, но теперь понимаю. Я, описанный Шин Гёном в дневнике, был бесконечно милым и красивым котёнком. Он говорил, что дневник, который он ведёт только для консультаций, не имеет никакого значения, но я воспринимал это немного иначе. Мне нравилось, что он видит во мне хрупкое существо, которое нужно защищать.
- Говорят… у кошек от природы нет манер.
Так что я мог ответить вот так. Пробормотав это и украдкой взглянув, я увидел, что Шин Гён, как и ожидалось, с улыбкой на лице, был доволен моим ответом. Только тогда я расслабился и полностью прижался к нему. Так я всё больше и больше превращался в избалованного мальчишку.
В итоге на то, чтобы сделать татуировку его имени на моём теле, ушло четыре месяца. Потому что Шин Гён, который не хотел показывать мою кожу никому, взялся сделать татуировку самостоятельно.
Более ста дней в свободное время он вызывал тату-мастера на дом для частных уроков. И в течение четырёх месяцев, наблюдая за посещающим дом тату-мастером и обучающимся у него Шин Гёном, я почувствовал несвоевременное чувство тревоги.
Из-за отчисления в старшей школе моё образование - это средняя школа, и я не любил книги, так что почти ничего не знал. Пока я был с Шин Гёном, я особо не задумывался об этом, но, видя перед собой профессионала, который с гордостью занимается своим делом, я осознал свою жалкую реальность.
Могу ли я оставаться таким самодовольным? Этот вопрос терзал меня в последнее время. И что сводило меня с ума ещё больше, так это то, что сейчас вокруг меня не было ни одного человека с таким же низким уровнем образования, как у меня.
Шин Гён, Чхэ Бомджун и Чхон Седжу - все они окончили Корейский университет. Даже Шин Юджин, которой я доверял, училась в частном престижном университете Сачхон, а тётя, которая готовила мне еду, окончила кулинарный факультет.
Это постоянно беспокоило меня, и я последнее время постоянно молчал. Когда Шин Гён говорил о работе, я делал вид, что понимаю, даже если слышал незнакомые слова, и мне было очень раздражительно, когда Чэ Бомчжун вёл себя высокомерно. Но я не могла попросить Шин Гёна позаниматься со мной... Моя депрессия только усугублялась с каждым днём.
Неожиданно именно Шин Юджин помогла решить мою проблему. Она завершила своё зарубежное путешествие и вернулась в страну, и сейчас была занята подготовкой к возвращению в университет. В сообщениях она горела решимостью стать президентом курса в этом году, и я задал ей невежественный вопрос, похож ли президент курса на старосту класса. Тем же вечером Шин Юджин пришла ко мне домой.
- Аттестат о среднем образовании есть?
Это был небрежный вопрос Шин Юджин, которая не знала всех моих обстоятельств. Я вздрогнул, с жадностью уплетая мороженое. Раз она спросила, есть ли он, нужно было ответить, что нет, но мне не хотелось говорить честно. Пока я мямлил, Шин Юджин приподняла бровь и спросила:
Если быть точным, меня исключили… Но на мой ответ Шин Юджин приняла серьёзное выражение лица и подперла подбородок.
- …Он просто собирается и дальше держать тебя дома?
Кажется, Шин Юджин почувствовала мою тревогу. «Жалко, Юн Хи Су». Она провела рукой по моему лицу, на котором всё было написано, и покачала головой.
- Что ж, конечно, тебе сложно говорить такое с твоей позиции. И я думаю, это проблема, о которой oппa должен был позаботиться первым…
Шин Юджин с неодобрительным видом продолжила:
- Держать ребёнка запертым дома, а если ему станет тоскливо и он впадёт в депрессию, что тогда? Ты же и правда не выходишь из дома без oппы? Но разве у него много времени? В лучшем случае вы выходите куда-то на выходных. Да?
Шин Юджин, видимо, чем больше думала, тем больше злилась, и говорила слегка возбуждённо.
- Двадцать лет. Молодость - это мгновение! Разве ты не знаешь? Ему всё равно, потому что ему уже за тридцать, что это вообще такое. Oппa! Ты слушаешь? Ты и дальше будешь держать Хи Су дома? Нужно позволить ему учиться и делать то, что он хочет! Если ты живёшь с таким ребёнком, разве не должен ты делать хотя бы это? А? Купи ему дом! И машину! Разве не в этом добродетель взрослого?!
Шин Юджин, говорившая со мной, вдруг подняла голову и закричала в потолок. Я просто смотрел на неё в полном изумлении, а она, фыркая, добавила:
- Если подумать, это действительно ужасно. Даже щенки ходят в детский сад. Разве это не слишком? Не только oппa должен получать удовольствие, нужно думать и о Хи Су! Если просто сидеть дома, любой человек будет вялым! Посмотри! У него даже мышц нет, он весь тощий!
Детский сад для щенков… Видимо, Шин Юджин действительно было неприятно видеть, как я, человек, сижу запертым дома, в то время как даже щенки ходят в детский сад для социализации. Это было немного смешно, но, пожалуй, не было более меткой аналогии.
Она довольно долго кричала в потолок, пытаясь - нет, не пытаясь, а убеждая - Шин Гёна. Я, опасаясь реакции Шин Гёна, лишь нерешительно кивал, и Шин Юджин ушла только через час.
После её ухода я немного забеспокоился. Он слышал? Он же должен быть на работе, так что, наверное, не слышал? Но я сильно недооценил склонность Шин Гёна к подслушиванию. Как только он вечером переступил порог, он спросил меня:
От этого вопроса моё сердце забилось чаще. Я хотел. Хотел пойти и стать человеком, с которым не стыдно перед другими. За всю жизнь я никогда ни к чему не прилагал искренних усилий, но теперь я хотел постараться и стать любимым, которым можно гордиться.
Я волновался, что меня отругают за глупые разговоры, но также думал, что, возможно, он поддался уговорам Шин Юджин, поэтому у меня было оправдание. Я сглотнул и кивнул в ответ.
Он смотрел на меня пристальным, неодобрительным взглядом, и я сказал ему:
- Если вы позволите, я буду усердно учиться. Я не против быть на низшей должности, просто возьмите меня потом своим секретарём. …Тогда мы сможем быть вместе целый день.
Это была странная просьба, но мне не хотелось честно говорить, что я хочу стать немного более достойным человеком перед ним. Если бы я сказал так, Шин Гён ответил бы, что меня и так всё устраивает, и всё вернулось бы на круги своя.
Сработала ли моя уловка? Напряжённо, я смотрел на него. Шин Гён, казалось, на мгновение задумался, затем разулся и вошёл внутрь. Он провёл рукой по моему лбу, застывшему в ожидании приговора, поцеловал его и улыбнулся.
Так началась учёба для моего запоздалого поступления в университет. Конечно… не всё было гладко.
- Извините? Можете объяснить ещё раз?
Уставившись на большой экран ноутбука, я переспросил. Репетитор, которого Шин Гён нанял для подготовки к экзамену, беспомощно улыбнулся и повторил только что сказанное.
Кажется, Шин Гён принимает меня за кого-то вроде разносчика заразы. До того он хочет меня спрятать, что даже подготовку к экзамену я прохожу дистанционно.
Занятия по видеосвязи сами по себе были нормальными. Проблема была в том, что я был тупым. Неужели моя способность к пониманию всегда была настолько низкой? Я не знаю, ведь я никогда толком не учился, когда ходил в школу. В любом случае, чаще всего на уроках я говорил не «Я понял».
«Извините? Что вы сказали? Это правильно? Извините. Я не очень понимаю. Объясните, пожалуйста, ещё раз. Ещё разок. Ещё разочек…» - вот это.
Поначалу учитель, казалось, без особых проблем давал дополнительные объяснения, но когда это продолжалось уже месяц, она, видимо, тоже устала. Стоило мне только произнести «ещё разочек», как её плечи безнадёжно опускались.
Было бы здорово видеть лицо и слушать объяснения. Если бы кто-то сидел рядом и указывал на то, что я не понимаю, если бы мы могли сразу общаться, эффективность, наверное, выросла бы значительно…
Но всё же к счастью, экзамен был не таким сложным, и даже занятий онлайн хватило, чтобы сдать его. Однако учёба на этом не закончилась. Моей целью был Университет Сачхон, но подготовка к CSAT была невероятно сложной.
В отличие от экзамена на аттестат, предметы CSAT были на гораздо более высоком уровне, и их невозможно было понять, просто слушая объяснения онлайн. Так, на второй неделе подготовки к CSAT я в конце концов сдался.
Закрыв учебник, я помчался в кабинет и устроился у него на коленях. Это стало нашей стандартной позой в последнее время. Шин Гён без лишних слов отложил документы и обнял меня за талию. Чувствуя его влажное дыхание на своей шее, я умоляющим голосом сказал:
- А я… не могу пойти на курсы?..
В тот же миг рука, что скользила по моему боку, болезненно сжала плоть. Поскольку мы уже договорились, что я буду учиться дома, когда начал готовиться к поступлению, с точки зрения Шин Гёна это, должно быть, выглядело так, будто я снова веду себя невоспитанно. Но я не мог отступить. Нежно поглаживая его руку, я объяснил:
- Я правда не могу учиться дистанционно. И английский, и математика слишком сложные… Я не понимаю.
Произнеся это, я украдкой повернул голову и посмотрел на него - реакция была не очень. «Так я и знал». Внутренне вздохнув, я развернулся и обнял Шин Гёна за талию. Мужчина принял мои объятия, но не ответил. «Похоже, курсы абсолютно невозможны». С такой мыслью я изменил направление разговора. Мне нужно было очное обучение, но это не обязательно должны были быть курсы.
- Или… может, вы меня научите? Вы же окончили Корейский Университет.
Ему просто не нравилось оставлять меня в одном пространстве с незнакомцами, поэтому он и не разрешал очные занятия с репетитором. Но тогда Шин Гён должен был бы учить меня сам? Он окончил экономический факультет и работает в инвестициях, так что, конечно, должен быть хорош в математике, а ещё он отлично знает английский и много читает, так что и корейский язык должен хорошо преподавать. К тому же, он психопат, так что сможет учить логично и рационально… Или это не так?
В общем, с такими мыслями я тихо объяснил ему. Большая часть этого была самокритикой, вроде осознания, что моя способность к пониманию хромает, но суть была в том, что мне нужен кто-то рядом, кто мог бы сразу всё объяснять.
Шин Гён, слушавший какое-то время, ответил. Судя по его голосу, моё убеждение, похоже, подействовало. Я, будучи очень застенчивым и неразговорчивым, казалось, с каждым днём расту, и мне было приятно. Подняв голову, я поцеловал его и сказал:
- Всё в порядке. Если вы будете меня учить, я думаю, у меня получится.
Говоря так, я упустил из виду тот факт, что Шин Гён не просто добрый человек, а патологически наслаждается тем, что заставляет меня чувствовать стыд. Первое время наши занятия проходили обыденно и эффективно, но через неделю всё стало совсем иначе.
Его обучение было спартанским, и Шин Гён вкладывал больше усилий в то, чтобы наказывать меня, когда я не мог запомнить слово, чем в само преподавание.
Я застонала от пульсирующего ощущения внутри. Мои мокрые бёдра дрожали, и я больше не могла сохранять позу.
- Хык, правда, память… не, ааах!
Не успела я договорить, как Шин Гён шлёпнул меня по ягодицам. Вибрация, столь же интенсивная, как и трепетание вибратора внутри меня, пронзила всё тело. Зажмуренные веки наполнились слезами.
Нет, я точно просил учить меня английскому, так почему же Шин Гён засунул в меня вибратор? Мне было до безумия обидно, но Шин Гён, казалось, просто наслаждался ситуацией. Он протянул руку и схватил мой член, пропитанный спермой. Из него вытек притворно-сочувствующий голос.
- Хаа. Хи Су-я, за время, что ты так плачешь, ты мог бы выучить ещё слов десять. Как думаешь?
- Ммм, нет, нельзя… Не… могу!..
Учебник куда-то улетел, и я уже даже не помнил, каким был последний вопрос. Блядь, как я могу запоминать слова в таком состоянии? Обида накатила лавиной, но изо рта вытекали лишь стоны.
Шин Гён лениво вздохнул и погладил мою попку. Кожа, распухшая от множества ударов, ныла. Не зная, когда он снова занесёт руку, я всё время напрягал всё тело. Естественно сжавшиеся внутренние стенки сдавили вибратор, и по совершенно естественной причине простата была простимулирована.
- Ах…! М-м, господин председатель, хватит, прошу…!
Я умоляюще мотал головой, но в ответ слышал лишь неразборчивое английское произношение.
Стом… кейк?… Тортовый шторм?… Что это вообще такое? Пока я не отвечал, Шин Гён вздохнул и увеличил интенсивность вибрации. Нарастающее внутри наслаждение помутило сознание. Я, словно жрец, возносящий молитвы у алтаря, рыдал, подняв зад кверху и обрушив верхнюю часть тела на стол.
- На-назовите, м-м, назовите по буквам… прошу!..
Только тогда Шин Гён медленно, с правильным произношением, назвал по буквам. S, T, O… Собирая их воедино, я не мог сдержать изумления.
Слово, которое я запомнил как «стомакаке»… это… что? Тортовый шторм?
Я лишь беззвучно открывал рот, и, видимо, он подумал, что я не знаю. Шин Гён цокнул языком и шлёпнул меня по ягодицам. От колющей боли брызнули слёзы.
- Не… буду! С вами, хык, не буду заниматься!
Мне было до невозможности обидно, я не мог так больше. Так наши частные уроки с Шин Гёном закончились крахом всего через неделю.