Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 6. Глава 3
Испугавшись, Ю Вон позвал мужчину, но ответа не последовало. Тяжесть становилась всё невыносимее. Если так продолжится, они оба рухнут на землю и не смогут пошевелиться.
Он подумал, не вызвать ли скорую, но не был уверен, можно ли. Если они поедут в больницу и что-то случится, если возникнут проблемы с его личностью, ведь у него даже нет номера удостоверения... Крепко зажмурившись, Ю Вон с трудом сделал шаг.
- Возьми себя в руки... Попробуй опереться на ноги!
Местом, куда он на своих плечах притащил едва открывающего глаза мужчину, оказалась его полуподвальная комната. Обливаясь потом, он уложил это крупное тело в гостиной, и пространство мгновенно заполнилось.
От удара головой мужчина с помутнённым лицом открыл глаза, ища Ю Вона, осмотрелся и снова закрыл их. Образ мужчины, который он разглядел при ярком свете, сильно отличался от того, что он знал.
Похудевшее тело, руки в синяках и осунувшиеся щёки. Чем он занимался, нормально ли ел - с первого взгляда было видно, что мужчина был болен.
«Этого не может быть. Пусть он мало спал, но за то время, что мы были вместе, он никогда не был таким худым...»
Беспокойство переполняло его, и он не мог ничего сделать, лишь сидел рядом и наблюдал. В какой-то момент мужчина застонал и сжался. Испуганно приблизившись, Ю Вон почувствовал исходящий от него жар. Одновременно он уловил резкие феромоны и осторожно прикоснулся к его шее.
Область, где находились феромонные железы, была горячей. Хотя он явно ничего не чувствовал, тактильное ощущение было странным, словно на руке была тонкая пыль.
Мужчина мучился, излучая жар. Ему было больно.
Невыразимая обида, беспокойство и тревога смешались воедино. И после всего он явился в таком состоянии, и всё, что он мог сказать...
Даже при воспоминании гнев вспыхивал настолько, что нелепость вызывала вздох. Ю Вон, уткнувшись лицом в ладони, размышлял. Он хотел немедленно выгнать его, не в силах видеть это зрелище, но осознание, что придётся оставаться рядом, пока тот не придёт в себя, было удручающим.
Пока Ю Вон тяжело вздыхал, мужчина, стонал от боли, дрожал и выделял феромоны.
Разница между осознанием и неосознанием была велика. Сосредоточившись, он почувствовал феромоны, липко приставшие к его телу. В отличие от окружающих разнотипных, обычных особей, феромоны доминантного альфы, потерявшего контроль, были настолько густыми, что Ю Вон не мог не ощущать их.
Даже в полубессознательном состоянии мужчина ощутил присутствие рядом и окутал Ю Вона своими феромонами. Словно зверь, помечающий своим запахом детёныша или партнёра, чтобы защитить от опасности.
Это был поступок, не позволявший списать те бессмысленные слова «я люблю тебя» просто как отговорку.
Ю Вон, испустив вздох, смешанный со слезами, уткнулся лицом в колени. Он хотел любой ценой поставить точку в этих отношениях, но даже разговор был невозможен. В итоге ему оставалось лишь ждать, пока мужчина очнётся, затаив дыхание.
Тук-тук-тук - кто-то тихо постучал в дверь. Сонхо? В замешательстве он поднял голову, но за матовой дверью виднелся крупный силуэт. Посетитель был достаточно высок, чтобы его можно было разглядеть даже в темноте. И...
Сердце будто провалилось. Кончики пальцев задрожали. Сглотнув, Ю Вон резко поднялся с места.
Вновь Ким Унхак произнёс имя Ю Вона. Это был он. Точно он. Ю Вон, не зная, что делать, в нерешительности сделал тяжёлый шаг к двери. Рука, отпирающая замок, дрожала. Печаль накатила как прилив. Слёзы, рождённые неконтролируемым чувством вины и тоской, хлынули потоком.
- Господин Со Ю Вон? Рад познакомиться, я...
Едва дверь открылась, Ким Унхак улыбнулся своим добрым лицом. Затем он заметил Ю Вона в слезах, и смутился.
- Всё в порядке? Может, наш председатель что-то натворил, нет...
На эти слова Ю Вон покачал головой и протянул руку, схватив левую руку Ким Унхака. Ту самую руку, которую пришлось ампутировать за то, что он помог ему.
Теперь та рука была цела. Рука, что когда-то похлопала его по спине, была такой же большой и доброй, как тогда. Даже то, как он неловко утешал Ю Вона и сжимал её, было точь-в-точь таким, каким он помнил Ким Унхака.
Ким Унхак, не понимая ситуации, осторожно спросил, но, заметив мужчину, сжавшегося на полу гостиной, испустил вздох. Коротко выдохнув, он осторожно положил руку на спину Ю Вона, сначала утешая его.
- Наверное, вы испугались, когда он внезапно упал. Всё в порядке. Это из-за остаточного действия лекарств. Он исчез во время капельницы, и я волновался, не лежит ли он на улице, но, к счастью, вы привели его домой. Спасибо, вы сильно помогли.
Лицо Ю Вона, качающего головой, покраснело. Ким Унхак тихо усмехнулся и спросил: «Можно войти?» и, получив разрешение, снял обувь и зашёл внутрь.
Он сразу подошёл к мужчине, проверил, нормально ли тот дышит, взял его за запястье, проверил пульс и, сказав, что всё в порядке, улыбнулся Ю Вону.
- Он спит. Кажется, ему немного лучше, и это хорошо.
Затем он осмотрел комнату, подошёл к окну, где цемент закрывал половину обзора, и открыл его.
- Извините, но я немного проветрю. Плохо, когда феромоны скапливаются в одном месте.
К тому времени Ю Вон наконец перестал плакать. Его лицо, пристально смотрящее на мужчину перед ним, было полно радости.
Предполагать, что с ним всё в порядке, и подтверждать это - две разные вещи. Только увидев здорового Ким Унхака своими глазами, Ю Вон осознал, что всё это время не верил словам того мужчины и беспокоился о его благополучии.
Когда подозрения, незаметно взращивавшие обиду на мужчину, улеглись, он почувствовал, будто один узел развязался. Встречая бесконечное облегчение, Ю Вон осторожно спросил:
- А... Да, я хорошо поживал. Запоздалое знакомство. Я Ким Унхак.
Казалось, он почувствовал, что это приветствие было немного странным, но, тем не менее, Ким Унхак представился без лишних слов. Когда он пожал протянутую для рукопожатия руку, тот радостно потряс её.
Слёзы снова навернулись на глаза, и Ю Вон заёрзал губами. Ему хотелось спросить о многом. Где он был всё это время, не обижал ли его тот мужчина, хорошо ли поживает Ёджун - он хотел проверить всё по порядку.
Но Ким Унхак не знал Ю Вона. Это была их первая встреча после его пробуждения, и если бы он заговорил о Ёджуне, это показалось бы странным.
Когда Ю Вон молчал, то разжимая, то сжимая губы, Ким Унхак тихо улыбнулся и снова посмотрел на мужчину. Полагая, что Ю Вон хочет спросить о нём, он первым объяснил его состояние.
- Председатель до сих пор совсем не спит, феромоны...
Он ненадолго замолкает. Затем, улыбнувшись, словно говоря «нет», он продолжает:
- Проблемы накладываются, и его состояние сильно ухудшилось. Мы насильно усыпляем его лекарствами, хотя он против, но и это не идеальное решение.
Он отказывался узнавать о том мужчине, потому что не хотел больше сочувствовать ему, но, услышав эти слова, он не смог сдержать вопрос.
- Что не так с его состоянием? Это из-за того, что он не спит?
Он никак не мог понять. Тот мужчина не имел серьёзных проблем, кроме бессонницы. Когда он принимал снотворное, живя с Ю Воном, у него не было даже лёгких недомоганий.
- Или есть другие проблемы, кроме того, что он не спит?
- Есть, но... Думаю, это не то, о чём я могу говорить. Это, в сочетании с бессонницей, практически лишило его тело нормального функционирования.
- В прошлом месяце он чуть не умер от токсичности феромонов.
Его лицо застыло от шока. Токсичность феромонов. Ю Вон очень хорошо знал, что это такое. Но у того мужчины не было для этого причин...
Почему? Однако, хотя он ждал объяснений, Ким Унхак замолчал, словно говоря, что дальше - не его дело. Лишь после короткой паузы он снова заговорил.
- Поскольку я был в Канныне примерно в то время, когда господин Со Ю Вон пришёл в горы, я не знаю, что произошло между вами двумя. Судя по тому, что я слышал от Джэгу, там были разные обстоятельства...
- Наш председатель многого не знает и говорит немного резко, но всё же...
Ким Унхак, собравшийся хвалить мужчину, нахмурился, раздумывая.
- Он не добрый. И не нежный. И не весёлый...
- А, он красивый, вот это у него есть.
Он шутит с усмешкой в голосе. У Ю Вона перехватило горло.
- Но хотя бы внешностью он вышел. Он человек, который многого не знает, так что, пожалуйста, не судите его слишком строго, господин Со Ю Вон. Хотя мне не положено это просить.
Слышать такую защиту от самого Ким Унхака вызывало неконтролируемую обиду и боль. Глаза наливались жаром, и он по какой-то причине начал злиться на того мужчину.
В прошлой жизни Ю Вон решился на смерть именно потому, что Ким Унхак умер из-за инцидента, вызванного им. Из-за этого чувства вины, из-за раскаяния перед оставшимся одним Ёджуном, Ю Вон не мог простить себя.
Он вернулся назад во времени, и Ким Унхак стоял перед ним целый и невредимый, так что, казалось, можно было забыть ту обиду, но осколки беспорядочно разбросанных эмоций всё ещё были разбросаны повсюду в его теле и душе.
И, слыша, как Ким Унхак защищает того мужчину, эти осколки, казалось, шевелились, коля и пронзая его тело. Было больно и грустно. Стиснув зубы, Ю Вон вспомнил ссору и вдруг начал говорить.
Он ненавидел наглые и бесстыдные заявления того мужчины и очень хотел спросить об этом, если снова встретит Ким Унхака.
- Что именно? Говорите свободно.
Хотя он был озадачен, Ким Унхак не терял улыбки. Ободрённый ею, Ю Вон, избегая его взгляда, задал ему вопрос.
- Если бы, директор, совершил какую-то ошибку...
- ...Директор - это вы обо мне, верно?
Ким Унхак ещё не представился как директор. Когда он кивнул с выражением «ой», тот, всё ещё с озадаченным лицом, молча ждал продолжения.
- И тот человек отрезал бы вам запястье...
- Запястье. Наверное, воровство, тогда.
- И из-за этого у вас начался сепсис... или операция прошла неудачно, и если бы вы, директор, умерли...
Голос в ответ был почему-то игривым. Казалось, он воспринимал слова Ю Вона как некую нелепую историю.
Вопрос был неожиданным и абсурдным. Он и сам это понимал. Не та история, которую стоит рассказывать человеку, которого ты только что встретил
Но Ким Унхак был добрым человеком. Человеком, умеющим понимать других. И человеком, умеющим думать.
- Председатель тоже задавал похожий вопрос.
- Детали немного отличаются. Председатель спросил, что бы я сделал, если бы господин Со Ю Вон был не бета, а омега, и я узнал бы об этом первым. Не знаю, какой интересный разговор у вас был...
Тихо усмехнувшись, Ким Унхак перевёл взгляд на мужчину, который всё ещё выделял феромоны. Смотря на него с жалостью, он ответил:
- Если вы двое говорите об одном и том же, то «какая-то ошибка», о которой вы говорите, господин Ю Вон, вероятно, означает, что я отправил вас с гор. Не знаю, известно ли вам, но у председателя много плохих воспоминаний, связанных с омегами.
Он знал. Вспоминая имя Хваджина, того отвратительного человека, Ю Вон до сих пор чувствовал, как внутри всё закипает, и его охватывал гнев.
- Так что, возможно, если бы я узнал, что господин Со Ю Вон, которого я считал бета, на самом деле омега, я мог бы принять похожее решение. Не могу быть уверен. В любом случае, поэтому председатель отрезал мне руку, из-за этого начался сепсис, и если бы я умер...
Он легко ответил, словно это было пустяком, Ю Вону, который ждал продолжения в напряжении.
- Мне просто не повезло. Я не думаю, что можно винить кого-либо.
- Господин Ю Вон. Я часть гор и тот, кто создал эти правила.
Ю Вон широко раскрыл глаза от неожиданной правды. Ким Унхак тихо продолжил:
- Правила равны для всех. Так что, даже в момент предчувствия смерти от сепсиса, я никого не винил бы. Если уж искать вину, то это была бы моя вина.
Ю Вон покачал головой. В словах Ким Унхака была ошибка.
- Нет, но я... я же не вещь... Нет причины, по которой вы, директор, должны быть так наказаны за то, что помогли мне сбежать...
- Думаю, дело не в том, что вы вещь. Вероятно, потому что вы так дороги председателю. Влюблённые тоже говорят «у меня украли». Разве это не то же самое?
- Для председателя это, должно быть, казалось огромным предательством, и если всё ограничилось одной рукой, я думаю, ему сильно повезло, не так ли?
Ким Унхак не был тем, кто говорил вздор. Его серьёзные глаза говорили Ю Вону: это ничья вина, никто, кроме самого решившего, не должен нести ответственности...
Казалось, в груди образовалась пустота.
Настроение было странным. Ему было обидно, что тот, казалось, принимал сторону мужчины, и в то же время он чувствовал какое-то облегчение...
Когда Ю Вон, стиснув губы, опустил плечи, Ким Унхак с немного смущённым лицом утешил его.
- Конечно... Должно быть, было грустно. У меня есть сын, и, поскольку в горах не было никого, кто мог бы быть для него отцом, я, наверное, очень волновался. До самого конца.
Услышав это, слёзы хлынули. Одна сторона его сердца холодела и болела. Вспоминая Ёджуна, того маленького, любимого ребёнка, сердце разрывалось. Он хотел видеть его, обнять, просить прощения.
- Пять лет, и он совершенно не слушается. Теперь я понимаю, почему детей называют маленькими демонами.
Похоже, с ребёнком тоже всё было хорошо. Ребёнок, которого знал Ю Вон, был маленьким четырёхлетним ангелом, а его отец называл его маленьким демоном. Он невольно тихо рассмеялся. Увидев это, Ким Унхак сдержанно улыбнулся.
- Вам немного полегчало? О чём вы вообще говорили? Надеюсь, вы не поссорились из-за этого?
В его любопытном голосе сквозило любопытство. Он спрашивал не «вы расстались?», а «вы поссорились?». И Джэгу, и Ким Унхак обращались с ними как с парой.
Он ни разу не сказал, что любит - можно ли это действительно назвать отношениями? Настроение Ю Вона вдруг стало странным, и в тот миг, когда он собирался покачать головой и сказать «нет», мужчина, сжавшийся в комок, тяжело вздохнул и открыл глаза. Едва открыв глаза, он почувствовал присутствие другого и, пошатываясь, поднялся.
Глядя на Ким Унхака, мужчина сделал шаг, пошатываясь. Схватив руку Ким Унхака, пытавшегося поддержать его, он толкнул его к выходу.
- Вы не сможете дойти один. Пойдёмте вместе.
Хотя он ледяным голосом приказал уйти, Ким Унхак, стоя в дверях, кивнул ему. Он говорил, что пришёл забрать его. Мужчина, стиснувший зубы так сильно, что острые линии челюсти чётко выступили, оглянулся. Убедившись, что взгляд Ю Вона, пристально смотрящего на него, обращён не на Ким Унхака, он толкнул его в спину.
- Я подожду снаружи, и если вы не выйдете быстро, Джэгу и Джешин придут.
Мужчина, холодно пробормотав и тяжело дыша, повернулся. Из-за низкого потолка он не мог стоять прямо, сгорбившись, и его и так худое тело казалось ещё меньше. Он не казался хилым - просто маленьким, как человек.
Как только Ким Унхак исчез, он спросил. Ю Вон пристально смотрел на беспокойное лицо мужчины. Несмотря на плохое состояние тела, его лицо оставалось прежним. Лишь с налётом усталости, мужчина всё ещё был достаточно прекрасен, чтобы захватить взгляд Ю Вона.
«Но это всё, Со Ю Вон. Твоя ответственность - лишь до запястья. Смерть Ким Унхака не имеет к тебе никакого отношения».
Мужчина бесчисленное количество раз говорил это Ю Вону. До сих пор Ю Вон отрицал эти слова, но сегодня, услышав их непосредственно от Ким Унхака, вес фразы был совершенно иным. Голос Ким Унхака, говорившего, что та смерть, вероятно, ничья вина, эхом звучал в его голове.
Они были частью гор. Они просто следовали правилам. Мужчина пытался заставить Ю Вона понять законы гор, но Ю Вон так и не понял. Он пытался взять на себя всю ответственность. Но в этом не было необходимости. Это был выбор Ким Унхака, а не его ответственность, и его следовало уважать.
- У директора... зачем ты это спрашивал?
- Зачем ты задал тот вопрос - что бы он сделал, если бы я был омегой.
На этот тяжёлый вопрос мужчина с усталым лицом отвел взгляд. «Отвечай». Подгоняемый Ю Воном, он медленно поднял глаза. Его серо-голубые зрачки, ставшие яснее, чем раньше, смотрели на Ю Вона без дрожи.
- Ту ситуацию. Тебя. Я хотел понять Ким Унхака.
Воцарилась тишина. Блуждавшие впустую глаза остановились в одной точке. Мужчина, слегка пошатнувшись, пошёл, шатаясь, и сгорбился, садясь. Прислонившись головой к стене, он бессильно посмотрел на Ю Вона.
По крайней мере, это означало, что он понял позицию Ким Унхака. Это означало, что он понял, почему тому пришлось отправить Ю Вона.
Ю Вон без труда мог понять, почему мужчина не понимал его. Потому что тот не знал о чувстве вины, которое Ю Вон испытывал перед Ёджуном.
Ю Вона вдруг охватил порыв. Он хотел научить человеческим эмоциям этого глупого зверя перед ним. Хотя знал, что это невозможно. Его сухие губы разомкнулись.
- С директором случилось то, что случилось, и Ёджун остался один.
- Я вспомнил себя, чьи родители развелись, отец ушёл из дома, и я остался один почти на десять лет. Вспоминая те дни одиночества и изоляции, без единой поддержки, я думал, что теперь Ёджун проживёт такие же дни, как я, и не мог простить себя.
- Из-за меня появился несчастный ребёнок, как я, и я не мог смириться с тем, что это был Ёджун. Поэтому я так поступил.
Тихо признавшись, Ю Вон сел рядом с мужчиной, так же сгорбившись. Прислонившись головой к стене, он уставился на пожелтевший потолок.
Внезапно ему пришла в голову мысль.
Что говорить о времени, которое уже прошло, бессмысленно - нечего больше приобретать или терять.
Ким Унхак был жив и здоров. Ёджун тоже жил счастливо со своим отцом. Не было ли смешно продолжать чувствовать ответственность за них? Только сейчас он так подумал.
Словно угадывая его мысли, заговорил молчавший мужчина. Не то чтобы Ю Вон не понимал, что он хочет сказать, но вместо согласия он ответил:
- Воспоминания вечны. Я не могу забыть ничего.
От его спокойного голоса снова подступают слёзы. Должно быть, он знал не только это. Он знал и другое. Поэтому он продолжал появляться перед ним.
Его тошнило, словно вот-вот вырвет. Настроение было отвратительным. Казалось, непереваренные эмоции обрушились лавиной. Стиснув губы, Ю Вон сдерживался, когда до него донеслось тихое признание.
Это была история, которую он слышал впервые. Глядя на Ю Вона, смотрящего на него, мужчина продолжил:
- Был холодный день, шёл дождь. Ты поднимался по холму с рваным зонтом...
Слушая тихий голос, он вспомнил это. Это было место, куда он ходил искать отца, который несколько дней не возвращался домой. Он ждал довольно долго, дрожа от холода под зонтом, но в итоге так и не встретил его и ушёл.
- Ты укрыл зонтом паршивого бродячего пса. Хотя твоё плечо промокло, ты вёл себя так, будто это не важно.
Он тоже помнил ту собаку. Она последовала за ним, когда он уходил, но господин Чан пнул её и прогнал, и несколько дней у него было плохое настроение.
Рассказывающий мужчина скривился и тяжело вздохнул. На его лице появилось недовольное выражение, словно он не хотел говорить дальше. Но под настойчивым взглядом Ю Вона, пристально смотрящего на него, мужчина в конце концов продолжил.
- Я хотел, чтобы кто-то укрыл и меня своим зонтом.
- И этим человеком оказался ты.
Промелькнули образы: ребёнка, дерущегося с собаками за гнилую еду под мостом, ребёнка, бредущего по снегу и падающего, ребёнка, истекающего кровью из спины, пока пол не почернел.
Мужчина был жесток, потому что вырос в суровом мире.
Но в одном уголке сердца жестокого хозяина гор, печально известного своей свирепостью, жил и дышал ребёнок, ждущий кого-то, кто поделится с ним едой, кто поделится с ним теплом, кто залечит его раны.
Мужчина ждал всего одного человека, который укрыл бы его зонтом без всякой причины. И он хотел, чтобы этим человеком был Ю Вон.
Кто бы мог подумать, что внутри того сильного и жестокого мужчины таилось такое простое и отчаянное желание.
Голос отказывался выходить. азалось, его разбитое сердце таяло и колыхалось в глубине его живота. Печаль неописуемых масштабов накрыла Ю Вона.
Но это была не печаль от жалости к мужчине.
Вспоминая его детство, он не мог не сочувствовать ему, но, вспоминая, что натворил с ним мужчина, желавший чистой доброты, он не мог не проникаться обидой, и, думая о последствиях, он не мог не злиться от пустоты и несправедливости. Такова была печаль Ю Вона.
Она была слишком сложной и запутанной, чтобы сводиться к одной эмоции.
- Тогда... тебе не следовало так поступать...
Услышав голос, полный слёз, мужчина тихо усмехнулся. Казалось, он был невероятно рад видеть Ю Вона, который, даже если говорил, что ненавидит его, не мог сдержать эмоций и сдерживал слёзы из-за него. С таким счастливым лицом мужчина оправдался перед Ю Воном:
Слёзы хлынули без перерыва. Он понимал мужчину. Ю Вон слишком хорошо знал, в каком мире тот жил.
Мужчина нёс на спине крест. Крест, созданный десятки, сотни раз, вспарывая незажившие раны ножом, был следом жизни, запятнанной насилием и угнетением. Мужчина жил в мире, где такое было нормой.
Но Ю Вон покачал головой. Его мокрые от слёз щёки говорили, что это не оправдание.
- У тебя был шанс. И не раз...
Когда он осознал тайну смерти, ему следовало не вырезать феромонную железу Ю Вона, а уйти от него. Когда Ю Вон начал вспоминать прошлое, ему следовало не пичкать его лекарствами, а покаяться в своей ошибке.
И когда в конце его спросили, не осталось ли у него для него последних слов, вот тогда ему следовало опуститься на колени и умолять.
- Но ты же снова совершил то же самое…
Но мужчина так не поступил. Он отвернулся от всех этих многочисленных возможностей, проигнорировал их и в конечном счете снова поступил в соответствии со своим желанием. Именно в этом заключалась причина, по которой Ю Вон не мог его простить.
- Позже, если подобное повторится, ты снова так поступишь, ведь так?!
Он не мог доверять ему. Если бы случилось нечто подобное, он не знал, что бы этот человек снова с ним сделал, лишь из-за страха, что он его покинет.
Даже если бы он был с тем мужчиной, Ю Вону пришлось бы всю жизнь жить в тревоге. Он бы подозревал его, придирался к нему, копался в несуществующих истинах.
Он не смог бы спокойно любить.
Как и в тех словах «всегда это был я», мужчина не изменился. Он лишь сгорбился перед ним.
Поэтому он не мог его простить.
- Хотя бы один раз. Сдержи свое обещание. Этого достаточно.
Но глядя на рыдающего Ю Вона, мужчина спокойно предложил решение.
- А потом ты сможешь меня исправить, переделать меня так, как ты захочешь.
Нерешительная рука поднялась и коснулась волос Ю Вона. Мужчина, который нежно гладил его раскалённый от жара лоб, склонился ниже и прикоснулся губами к его уху. Он вдыхал и выдыхал, словно пытаясь впитать само существо Ю Вона, почувствовать его всем своим естеством. Поглощая его рыдания, он прошептал глухим, прерывающимся голосом:
- Я буду делать, как ты скажешь. Буду послушным, как тот щенок, не буду ничего делать и буду ждать. Я буду любить тебя так, как ты хочешь.
Так что, пожалуйста, всего один раз.
От этой исполненной отчаяния мольбы сердце разрывалось на части. Ю Вон не мог вымолвить в ответ ни слова - он лишь плакал, выливая наружу всю боль, что копилась внутри.