Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Экстра 2.3. Друг
- Ого, как говорится, слова становятся семенами. (кор. идиома – всё сказанное может иметь последствия, по типу «что посеешь, то и пожнешь»)
Это были слова Чэ Бомджуна, проверявшего мой первый пробный тест по корейскому языку. «Какую чушь ты несёшь?» Я смотрел на него с неодобрением, а он, хихикая, продолжил:
- Я говорил «щенок, щенок», и, похоже, голова господина Юн Хи Су и правда стала собачьей. Как можно сделать столько ошибок? Это невероятно.
- Говорят, самая умная собака - это бордер-колли. Думаю, бордер-колли умнее господина Юн Хи Су. Говорят, Ттольбоки у господина Пэ после повторяющихся тренировок понимает с пятого раза, а это что вообще.
Чэ Бомджун был мастером выводить меня из себя. Лучше уж слушать прямые оскорбления Чхон Седжу вроде «тупоголовый», «тупица», «с пониманием проблемы», чем эту язвительную болтовню.
Внезапно всё желание учиться пропало, и я просто молча уставился на Чэ Бомджуна. Он несколько раз цокнул языком, взглянул на экзаменационный лист, затем быстро смягчился, наклонился ближе и начал объяснять вопрос, в котором я ошибся.
- Если есть незнакомые слова, не пытайся их переводить, лучше понять контекст - это поможет больше. Честно говоря, значение таких слов - это общие знания, но чтобы знать их все, тебе пришлось бы заново пройти начальную школу. Смотри, я обвёл около пятисот слов. Ты понимаешь, что они означают?
- Вот именно, не трать время на ерунду, попробуй понять, что означает это предложение в целом. Поскольку есть связь с предыдущими и последующими предложениями, после нескольких попыток это не будет казаться таким сложным. Честно говоря, вопросы и типы текстов в CSAT все похожи, просто содержание разное, так что, решив несколько сборников задач, ты неизбежно набьёшь руку.
Несмотря на раздражающее отношение, Чэ Бомджун неплохо объяснял. Он был намного лучше, чем Шин Гён, который при первой же ошибке сразу же спускал штаны, или Чхон Седжу, который, когда я просил объяснить, смотрел на меня взглядом, полным непонимания: «Как можно этого не понять?».
- Может, лучше поговорить с господином председателем, получить иностранное гражданство и сдавать экзамен как иностранцу? Думаю, это будет быстрее, чем набирать баллы на CSAT. А, точно, английский тоже не вариант.
- Так, какая ты сказал цель? Университет Сачхон? Разве есть другой Университет Сачхон, кроме того, что я знаю? А, или ты готовишься не к CSAT следующего года, а, возможно, через год? Да, трёх лет достаточно - говорят, и собака за три года выучится стихи читать.
Каждый раз, когда он говорил что-то подобное, я ужасно злился.
Я хотел насолить Чэ Бомджуну. Я хотел видеть, как улыбка сходит с его сияющего лица. Со временем это желание становилось всё сильнее.
Чэ Бомджун не был противником, которого я мог бы победить словами. Как я могу победить человека, который иногда лишает дара речи даже Шин Гёна? Это абсолютно невозможно. Но и драться я тоже не мог… Если бы я ударил его, я точно получил бы от Шин Гёна за то, что тронул Чэ Бомджуна. Тут мне в голову пришла отличная идея.
Если я трону Чэ Бомджуна, меня накажут, но если Чэ Бомджун тронет меня, разве этого типа не накажут?
Поразмыслив, это действительно казалось хорошим вариантом. Поэтому, хотя это было немного нелепо, я начал придумывать план, чтобы Шин Гён наказал Чэ Бомджуна вместо меня.
Чэ Бомджун, складывавший учебники после урока, лишь поднял глаза и посмотрел на меня. Одна только формальность обращения уже вызывала подозрение. Прямо глядя ему в глаза, я сказал:
Всё-таки он человек, разве он не поможет дойти до комнаты, если я скажу, что мне плохо? В Чэ Бомджуне была человечность.
- Кажется, до сих пор болит голова после той травмы, и вот-вот вырвет…
Увидев его сочувственное выражение лица, я подумал, что это сработало.
Не сработало. У меня отвисла челюсть от нелепости, и я на мгновение забыл о своей игре и уставился на Чэ Бомджуна. Он тоже посмотрел на меня, фыркнул, а затем цокнул языком.
- Не знаю, что ты задумал, но с такой игрой даже золотая рыбка не поверит. Я пошёл.
И затем, он оставил меня и вышел из дома. Похоже, мои актёрские способности действительно были никудышными. Но я и не думал, что это будет так легко, поэтому не расстроился и мысленно пообещал себе второй раунд.
На следующий день я попробовал более надёжный и прямой способ. Я подошёл к нему и притворился, что падаю.
Я ударился о стену, и на затылке появилась шишка. Чэ Бомджун был настоящим монстром. Человек падает прямо рядом с ним, а он даже не думает поймать, насвистывает и с сияющей улыбкой издевается надо мной.
- Господин Юн Хи Су, не лучше ли просто ударить меня?
Судя по его словам, он, кажется, понял, чего я хочу. То, что он увидел мои истинные намерения, только подстегнуло моё упрямство. Если я не увижу, как всегда невозмутимый и насмешливый Чэ Бомджун растеряется и удивится, я, наверное, не смогу спать спокойно.
Более того, больше всего в этой абсурдной затее меня беспокоило, что Шин Гён может вмешаться и остановить это, но, знал он или нет, он, казалось, особо не обращал внимания. Так, ободрённый, на следующий день я решил использовать более агрессивный метод.
- Если я упаду здесь, будет сотрясение, да?
В прихожей без ковра я очень нагло посмотрел на Чэ Бомджуна и сказал это. Более того, здесь не только не было ковра, но и не было камеры. Я случайно узнал этот факт. Камера на потолке перед внутренней дверью захватывает край прихожей, но не записывает звук отсюда. Вот почему Шин Гён узнал, что я разговаривал с охранником, только увидев это своими глазами.
Чэ Бомджун, собиравшийся уходить после урока, сделал такое лицо, словно его ударили по затылку. От одного этого взгляда по спине пробежали мурашки. Чэ Бомджун тяжело вздохнул и пробормотал:
- Говорят, зверь похож на хозяина, что делать, если ты унаследовал ещё и сумасшедшие наклонности господина председателя. Я искренне не понимаю, почему ты так со мной, невинным человеком, поступаешь.
- Вот этот рот… это и есть главная проблема.
Я честно сказал этому человеку, который до последнего момента перед местью изрыгал колкости. Чэ Бомджун сделал вид, что обижен. Лицо, говорящее, что он не понимает, в чём же он провинился. При этом он украдкой потянулся к входной двери, и, подумав, что он может ускользнуть, я резко бросил тело на пол.
Результат был успешным. Чэ Бомджун быстро подхватил моё тело. Хотя он и противный тип, но поскольку он был на голову выше и крупнее меня, его объятия были, по закону природы, тёплыми и уютными. Чтобы окончательно насолить Чэ Бомджуну, я, опираясь на него, стал подниматься, но намеренно поскользнулся. Чтобы камера перед внутренней дверью могла заснять Чэ Бомджуна, крепко обнимающего меня.
- Очень удобно, да? А? И пахнет приятно?
- От запаха сигарет вот-вот стошнит.
Из-за того, что я дёрнул, пиджак Чэ Бомджуна распахнулся. Почувствовав, что его руки плотно обхватили мою талию, я усмехнулся и поднялся на ноги. И затем, я предупредил Чэ Бомджуна, который с неодобрительным видом цокал языком:
- Теперь не смейте дразнить меня, щенком или котёнком. Если ещё раз так сделаете, я разденусь и наброшусь на вас. Тогда господин председатель не останется в стороне.
Выражение лица Чэ Бомджуна почти не изменилось после моего леденящего душу предупреждения. «Наверное, он ещё не осознал реальность?» Я с усмешкой уставился на него, а он бормотал себе под нос:
- …Ну и дела, не знаю, назвать тебя умным или глупым.
Если Чэ Бомджун упадёт в воду, всплывут только его противные губы. Я крикнул это, и только тогда он, казалось, опомнился. Чэ Бомджун, опустивший глаза в пол, поклонился мне.
- А, да. Да. Господин Юн Хи Су, который умнее бордер-колли, я пойду. Желаю вам приятно провести вечер с хозяином.
Я какое-то время сердито смотрел на закрытую дверь и лишь спустя время вернулся в гостиную.
Сидя на диване, я с выражением лица, словно жевал дерьмо, снова и снова перебирал в памяти момент, когда Чэ Бомджун обнял меня. Чем больше я думал, тем легче становилось на душе. За полтора года я ни разу не видел такого выражения на лице Чэ Бомджуна, поэтому мне нужно было хорошо запечатлеть его в памяти, чтобы никогда не забыть.
Но это чувство облегчения длилось недолго.
- Господин председатель! Добро пожаловать… дом…ой.
Я ждал его в прихожей к тому времени, когда Шин Гён обычно возвращался с работы, но лицо мужчины, вошедшего внутрь, было бесстрастным. Определённо… он казался злым. В тот миг, когда я это увидел, я крепко сжал губы.
Что? Почему? Я перебрал в памяти все свои действия за день, но я не делал ничего, что могло бы его разозлить. Может, из-за Чэ Бомджуна? Может, он всё ещё зол из-за того, что Чэ Бомджун трогал меня?
Но Шин Гён не тот, кто срывает на мне злость из-за других людей…
Он, не снимая обуви, пристально смотрел на меня. Его странный пронзительный взгляд ощупывал каждый сантиметр моего лица и тела. Такое жуткое чувство я испытывал впервые за долгое время. В чём же дело? Я сглотнул и ждал, пока он войдёт внутрь. Но вместо этого Шин Гён указал подбородком в мою сторону.
- Выходи, нам нужно кое-куда сходить.
- Иди как есть. Всё равно скоро придётся снимать.
Его ледяной голос словно разрывал моё сердце на части. Будто глыба упала мне на голову. Почему, вдруг, почему… Не в силах справиться с бешено бьющимся сердцем, я втиснул ноги в обувь. Шин Гён, не обращая на меня внимания, первым открыл дверь и вышел.
Ни в лифте, ни по дороге куда-то на машине между нами не было сказано ни слова. Сколько я ни поглядывал на него, он не смотрел на меня, и, подавленный его настроением, я не мог ничего сказать.
Я думал, почему он злится, и зацепиться можно было только за Чэ Бомджуна. Что же наговорил тот тип? Что он такого ляпнул, что Шин Гён был в таком плохом настроении? Я нервничал и хотел заговорить, но такая напряжённая атмосфера была действительно впервые за долгое время, и слова не шли.
Я не знал, что вообще сказать. Пока я колебался, седан остановился. Мы вышли на оживлённую улицу. Шин Гён молча шёл, и мне приходилось перебирать ногами, чтобы не отставать от него.
Вскоре мы оказались перед магазином в безлюдном переулке. Сквозь большие стеклянные окна, занимавшие весь фасад, я видел аккуратно организованный интерьер. Его предназначение было неясным. Внутри были только дверь, ведущая куда-то, и большая кровать.
Как только я вошёл внутрь, откуда-то раздался звук щёлк, будто включили электричество. Но, оглядевшись, я не заметил никаких изменений. Только приглушённое освещение и всё так же закрытая дверь.
Вопрос о том, что он собирается здесь делать, скоро прояснился.
- Иди на кровать и сними одежду.
Шин Гён, прислонившийся к стене, сказал именно это.
Я переспросил, подумав, что ослышался, но холодный голос предупредил:
- Хи Су-я, не заставляй меня повторять дважды.
Мне показалось, что я вернулся на год назад. Как будто я снова в том времени, когда я его ужасно боялся, сердце заколотилось, и ладони начали потеть.
Я не мог понять его слов. Это было место, где снаружи было прекрасно видно всё внутри. Но чтобы я разделся? Что за… Пока я стоял в замешательстве, он начал действовать вместо меня.
- Не знал, что у малыша такие вкусы.
Пальцы Шин Гёна провели по моим волосам. Затем он провёл ими по лбу, уху, спустился ниже, сжал шею и засмеялся. Потом он спросил меня:
Всё-таки это было из-за происшествия с Чэ Бомджуном. Но из-за какой именно части он злился? Крепко прикусив губу, я посмотрел на него. Лгать ему в лицо было мучительно для совести, но я не мог иначе.
- Я знал, но это не я его схватил…
- Это не важно, Хи Су. Важно то, что я видел, как другой парень тебя обнимает.
Почему… почему всё так повернулось? От нелепости я сам не заметил, как повысил голос.
- Это потому что я падал, директор Чэ меня…!
- Ты правда думал, что в прихожей нет камеры?
Внезапно Шин Гён перебил меня. Я онемел от неожиданности. Нет, точно же, её не было… Я смотрел на него в шоке, а Шин Гён облизнул сухие губы и продолжил:
- Хи Су, мне достаточно одного раза, чтобы я знал, что ты занимаешься всякой ерундой с другим парнем.
Похоже, он и правда видел. Он установил камеру без моего ведома.
Мне нечего было сказать. У меня не было другого намерения, кроме как доставить неудобства Чэ Бомджуну, но в любом случае мои действия расстроили его. Не было оправданий.
Я думал, что он не увидит, но в итоге Шин Гён видел всё. Если бы наоборот я увидел, как Шин Гён обнимает кого-то другого, и услышал, как он шепчет, что в следующий раз разденется и набросится, мне бы стало очень обидно и я бы разозлился.
Я низко опустил голову и извинился, но Шин Гён ничего не сказал. Ах. Внутри всё горело. Давно я не видел его злым, и меня охватили разочарование и страх.
Я закусил губу, затем поднял голову. Шин Гён ждал, скрестив руки. …Чтобы я разделся, как он и велел.
Я украдкой взглянул на вход. Это было в задней части оживлённого района, и все магазины поблизости были закрыты. Иногда мелькал один-два прохожих в переулке, но никто не смотрел в нашу сторону.
Во рту пересохло. Даже так, раздеться в месте, где всё прекрасно видно снаружи, было очень унизительно. Его намерение унизить меня было очевидно. Неужели я был так неправ? Глаза затуманились от обиды на него, но у меня не было выбора.
Я боялся гнева Шин Гёна больше всего на свете. Я не хотел его разочаровывать. Так что я просто… надеялся, что никто не заглянет сюда, пока всё это происходит.
Стиснув дрожащие губы, я начал раздеваться. Снял футболку и штаны, задержал палец на резинке трусов. «Всё будет хорошо». Повторяя это про себя, я снял нижнее бельё и встал на колени на кровать.
Кондиционер работал, и прохладный воздух овевал напряжённый пах. По спине побежали мурашки, ладони стали влажными. Шин Гён, стоя на месте, молча смотрел на меня, затем опустил руку и начал расстёгивать пряжку на брюках.
Его член, выскользнувший из брюк костюма, был весьма огромен. В отличие от моего скромного размера, внушающий трепет и даже пугающий член Шин Гёна был уже полностью готов. Огромная головка, всегда приятно пахнущая, скользнула по моему лицу. Шин Гён, держа член, тщательно провёл им по уголкам моих глаз, щекам, губам. Пахучая преэякуляционная жидкость увлажнила губы, и затем кончик проник между ними.
Я запрокинул голову, принимая резкие толчки. Глядя ему в глаза, я широко открыл горло и принял его, а Шин Гён лениво усмехнулся и погладил мою голову. Естественно подступившая тошнота заставила желудок сжаться, но, как всегда, Шин Гён не был снисходителен и вгонял свой член.
- Наш Хи Су, который даже не знал, как сосать член…
Шин Гён болезненно схватил меня за волосы. Он откинул мою голову ещё дальше назад, и член внезапно полностью скользнул мне в рот. Его лобковые волосы, отдающие пряным ароматом, терлись о мой нос. Одновременно с этим горло горело. Медленно член расширял и проходил туго сжатый пищевод. Я с трудом пошевелил языком, чтобы облизать нижнюю часть ствола, и Шин Гён тихо рассмеялся.
- Когда ты так вырос? Господин председатель очень доволен.
Прошептав это, Шин Гён начал грубо вгонять в меня свой член.
Будь то горло или дырочка, как только начиналось проникновение, он быстро терял рассудок. Хотя это была знакомая схема, я ещё не привык к этой боли, поэтому слёзы текли по моим щекам от непрерывных толчков. Широко раскрыв рот и глядя ему в глаза, я смотрел на Шин Гёна, который без остановки вгонял его, словно втыкая в задний проход. Галстук, закреплённый булавкой, и рубашка, застёгнутая до конца, всё ещё выглядели безупречно, но его лицо было поглощено жестоким возбуждением.
Из слегка приоткрытых губ вырывалось неровное дыхание, а под нахмуренными бровями чёрные зрачки излучали свет желания. Глядя на это лицо, я и сам чувствовал возбуждение. «Может, он немного успокоился?» - надеясь, что это скоро закончится, я пошевелил языком.
В какой-то момент он грубо вытащил свой член и излил сперму на моё лицо. Горячая сперма залила щёки, включая область вокруг глаз, и сразу же потекла вниз по подбородку. Я тяжело дышал, стёр пальцами жидкость, собиравшуюся капнуть с кончика подбородка, и затолкал её в рот. Шин Гён не любил, когда что-то остаётся. Будь то корни колокольчика или сперма.
Раздался звук облизывания пальцев. Продолжая облизывать липкую субстанцию, я почувствовал, что палец, испачканный его спермой, ощущается точно как член Шин Гёна, и сам не заметил, как начал сосать его, словно делая минет. Внизу стало горячо.
Шин Гён с довольной улыбкой толкнул меня, и я упал на кровать. Лёжа на матрасе, я пытался перевести дыхание и смотрел в окно. Переулок казался темнее, чем прежде, и редкие прохожие оставались к нам равнодушны. Этой тайной связи не суждено было быть раскрытой. Как только я осознал этот факт, возник острый трепет. Глядя на лицо Шин Гёна, мой полустоящий член начал напрягаться до твёрдости.
Внизу засвербело, словно ползли насекомые в паху. Пока Шин Гён раздевался, я одной рукой трогал свой член, а другой вытирал оставшуюся на лице сперму и облизывал её. Я бездумно облизывал пальцы с металлическим привкусом, как будто это был член Шин Гёна, и он с усмешкой приблизился. И шлёп.
Шин Гён безжалостно ударил меня по низу члена и яичкам. Я вскрикнул от жгучей боли и съёжился, а он перевернул меня и положил лицом к витрине. Лёжа на животе и тяжело дыша, я услышал, как мужчина сказал:
- Если бы я знал, что так будет, я бы раздел тебя перед людьми.
И от прикосновения, раздвигающего мои ноги, колени подтянулись к груди. Подставив ему спину, прижав щёку к простыне, я уставился на людей, проходящих передо мной.
Поздней ночью люди, спешащие по улице, шли, не оглядываясь по сторонам, глядя только вперёд. Никто не знал, что я лежал здесь раздетый. Наблюдение за этой сценой вызывало всё более странное чувство. Неизвестное возбуждение продолжало подниматься. Я непроизвольно прогнул спину, и Шин Гён холодным голосом спросил:
- Хи Су, тебе так нравится, когда на тебя смотрят? Если так, то почему ты говоришь не смотреть видео?
Шин Гён иногда смотрел запись нашего первого раза. Это было болезненное воспоминание, и я выражал недовольство, но Шин Гён заставлял меня замолчать, говоря, что если он не посмотрит это, то ему захочется довести меня до слёз.
Но то был близкий к изнасилованию жёсткий секс, и, что более важно, у меня не было таких «предпочтений, чтобы показывать другим», которые Шин Гён сейчас приписывал мне. Я собирался возмутиться абсурдностью, когда...
Пальцы, обильно смазанные гелем, проникли в задний проход. Шин Гён своим длинным пальцем умело нашёл и надавил на мою простату. Пронзительное удовольствие, пробежавшее по нервам, было дразнящим. Не в силах выдержать, я дёрнулся, и рука мужчины легла на мою спину.
- Может, в следующий раз позвать Бомджуна домой? Или, да. Как насчёт Юджин или мамы?
- Не надо…! Не делайте этого… М-м!
Шин Гён нёс бред, продолжая трахать меня сзади. Его движения были настолько искусными, что, казалось, он знал даже количество складок на моих внутренних стенках. Поскольку я мог испытывать это безумное удовольствие только от пальцев и члена Шин Гёна, жгучее возбуждение начало опутывать меня.
- Ах! Ай, господин председатель, там, м-м…!
Пальцы глубоко входили в дырочку, и в такт им моя спина выгибалась. Я безумно тёрся членом о простыню, чувствуя, как напряжённая головка обильно сочится предэякулятом. Но этого было мало, и я переместил руку к груди. Я щипал затвердевшие соски кончиками пальцев, смачивал ареолы своей слюной, как это делал бы Шин Гён, и нежно массировал их. Удовольствие закипало.
- Мало того, что трахают тебя в задницу, так ты ещё и сам трогаешь соски…
Острое сексуальное ощущение расцвело от грубых, скользящих пальцев. Погружённый в безжалостный восторг, из которого нельзя и не хочется вырваться, я бессознательно стонал. Я не мог забыть то, что мог дать только Шин Гён, это удовольствие, я был перед ним всего лишь похотливым зверем.
- Ах, м-хык, хорошо, хорошо… А-ай!
- Я, хаа, так беспокоюсь. Что наш Хи Су, пойдя в университет, будет раздвигать ноги перед всякими шлюхами.
Это было абсурдно. Но, не в силах ответить из-за обрушившегося, словно сезон дождей, оргазма, я лишь мотал головой и прижимал к нему нижнюю часть тела.
- Теперь, х, хватит…! Господин председатель, м, членом… Ах!
В тот момент, когда его рука выскользнула наружу и раздвинула ягодицы, мне показалось, что я встретился взглядом с женщиной, проходившей мимо магазина. Я втянул воздух, и в то же время её движение в нашу сторону показалось медленным, как в замедленной съёмке.
- Господин председатель, э, человек, нет, хватит, м!
Сердце бешено колотилось, словно вот-вот выпрыгнет. Мысль о том, что если она подойдёт ближе, может увидеть это, заставила меня срочно закричать. Но, повернув голову и встретившись взглядом с Шин Гёном, я понял, что он не собирается останавливаться. Ах, он меня наказывал. Мозг застыл.
- Если пронесётся слух… что Хи Су любит, хаа, принимать член в задницу… что тогда делать.
Как только он закончил говорить, огромный член мужчины вонзился в мою пульсирующую дырочку. Ощущение, будто внутренности разрываются, сопровождалось грубым наслаждением и болью одновременно. Ах, от головокружительного возбуждения я не мог дышать. Тем временем женщина приближалась и вот-вот должна была оказаться прямо перед витриной. Мне нужно было остановить его, но от безжалостных толчков я не мог вымолвить ни слова.
- Если за тобой погонятся похотливые ублюдки, ты должен сказать мне… Да?
«Потому что я разорву их всех на куски…» Слова Шин Гёна, сказанные со смехом, не доходили до моих ушей. Мой взгляд был прикован к происходящему напротив. Женщина медленно подошла, достала из сумки телефон и подняла его.
Нет, нет, нельзя! Даже дрожа, я понимал, что это неправильно. Заведя руку назад, чтобы схватить его, я закричал.
- Не, э, нельзя! Вон, хык, человек…!
- Тш-ш, Хи Су. Нужно вести себя тихо.