Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Экстра 1.1. Любимый
42-й этаж, квартира Чэ Бомджуна.
Шин Гён, сидя на диване, пристально смотрел на экран ноутбука, закинув ногу на ногу. В пальцах дымилась сигарета, но сквозь его губы просачивался не белый дым, а тихий смех.
На экране появился Юн Хи Су на 43-м этаже. Из-за постоянного заточения его кожа побледнела до прозрачной белизны, обе ноги в гипсе. Выглядел он как настоящий пациент, сидя на диване перед телевизором.
На столе стояли пустая упаковка от шоколадного мороженого и кофейная чашка, в которой остался лишь лёд. По телевизору шёл фильм, но Юн Хису не мог сосредоточиться, постоянно ёрзая. Его движения были хрупкими, словно бабочка, попавшая в паутину.
На вопрос Чэ Бомджуна, сидевшего напротив, Шин Гён кивнул.
На лице Бомджуна мелькнула тень жалости, но Шин Гён, уставившись в монитор, не заметил этого.
Юн Хи Су попался в расставленную им ловушку. Неспособные ходить ноги, большое мороженое, кофеин – мочегонное средство. Шин Гён увеличил изображение лица Юн Хи Су, изо всех сил пытающегося сдержать мочу. Тот стискивал пухлые губы, делая вид, что всё в порядке, но было видно, как он напрягает ягодицы и низ живота. Это было до невозможности мило.
- Результаты проверки по реконструкции Синса-дона, кажется, выйдут где-то в следующем месяце. По словам директора Пэ, из-за скандала со спекуляциями госслужащих сейчас...
Юн Хи Су уткнулся лицом в ладони. Через беспроводные наушники донёсся его голос:
- Ах, не хочу писать. Совсем не хочу...
Поскольку он не мог пойти в туалет, он пытался внушить себе это. Ворчащий голос звучал бесконечно серьёзно, хотя от этого моча, переполнявшая мочевой пузырь, никуда бы не делась. Улыбка на губах Шин Гёна стала ещё шире.
Чэ Бомджун раздражённо спросил, наблюдая за этой сценой. Но его начальник, казалось, полностью погрузился в подглядывание за Юн Хи Су и даже не ответил.
С момента попытки побега Юн Хи Су прошёл месяц, и с тех пор Шин Гён тоже работал из дома уже месяц. Тот факт, что Шин Гён сам сломал ему обе ноги, а затем объявил о работе из дома, чтобы заботиться о нём, действительно раздражал Бомджуна.
Он положил документы на стол с таким видом, будто швырнул их.
- Если не собираетесь работать, просто поднимитесь наверх.
До этого Шин Гён просматривал документы дома, а если возникали дела, которые нельзя было пропустить, или задачи, требующие встречи, он спускался на 42-й этаж, в квартиру Бомджуна, чтобы работать.
Конечно, сегодня не было ни того, ни другого. Не было назначено никаких встреч, не было срочных дел, требующих немедленного решения. Шин Гён пришёл сюда только чтобы дразнить Юн Хи Су.
«Вот же гад», - подумал про себя Чэ Бомджун, как вдруг зазвонил телефон Шин Гёна. «Kitty» - имя, всплывшее на экране. Он постучал пальцами по подлокотнику, отсчитывая секунды, и примерно через 20 секунд нажал кнопку ответа.
- Господин председатель... Вы свободны? Когда вы вернётесь? Вы же сказали, что скоро придёте...
Два часа назад Шин Гён ушёл из дома под предлогом встречи. После того как он усадил Юн Хи Су на диван смотреть телевизор, подготовил на столе мороженое и американо, чтобы наполнить его мочевой пузырь.
Вовсе нет - с тех пор как Шин Гён пришёл сюда, он даже не вёл нормального разговора с Бомджуном. Он лишь рассеянно отвечал, подглядывая за Юн Хи Су.
Услышав смеющийся голос, Юн Хи Су надулся. Кончики пальцев, держащих планшет, покраснели. Он щипал свои бёдра, пытаясь сдержать мочу, и кожа под короткими шортами была вся в красных пятнах. Шин Гён одной рукой держал телефон, другой гладил Юн Хи Су на мониторе. Несколько раз проведя рукой по гладким бёдрам, он заставил колеблющегося Юн Хи Су прошептать:
- Мне... хо-хочется писать... Пожалуйста, возвращайтесь скорее, ладно?
Он изо всех сил старался говорить тихо, чтобы никто не услышал, но не мог скрыть умоляющий тон. Шин Гён молча улыбнулся. Услышав это, Юн Хи Су, вдруг замер. Вскоре на его красивом лице появилась не скрываемая подозрительность.
Юн Хи Су обычно был невероятно открытым. Все его мысли читались на лице, как будто его маленькая голова не могла ничего скрыть. «Неужели он специально это делает?» Сейчас Юн Хи Су подозревал, не подстроил ли Шин Гён эту ситуацию.
- Кажется, быстро не закончится. Что делать? Бомджун, передай это директору Ли. Скажи, что возобновим через пять минут.
Шин Гён солгал, не моргнув глазом. Чэ Бомджун, строивший недовольную мину, уже давно ушёл. Но Юн Хи Су, не знавший этого, с беспокойным лицом смотрел на планшет: «Неужели правда на встрече? Я ему помешал?»
- Понял. Пожалуйста, скорее... нет, не торопитесь... то есть поскорее приходите...
В итоге Юн Хи Су сдался и ответил всё ещё с надутым видом. «Да, потерпи немного». Коротко ответив и повесив трубку, Шин Гён швырнул планшет на диван. Маленький парень, капризничающий, был таким милым.
Шин Гён выпрямился и снова уставился в монитор. Юн Хи Су, казалось, больше не мог терпеть и медленно сползал с дивана. С решительным выражением лица, как воин, разрабатывающий отчаянный план, он оценивал расстояние до туалета. Шин Гён увеличил изображение Хи Су, сжавшего губы, и сделал скриншот.
Сглотнув слюну, он покатился по полу. Шин Гён думал, что он либо сдастся, либо описается, но это оказалось неожиданным цирковым представлением.
Шин Гён тихо рассмеялся, наблюдая за Юн Хи Су. Тот перекатился ровно два раза, выбрался из-за дивана и принял довольно убедительную позу, чтобы ползти. Выбор был вынужденным из-за кресла, преграждавшего путь.
Загипсованные ноги торчали вверх, хрупкие руки упирались в пол. Раскрасневшийся Юн Хи Су пополз вперёд. Звук ткани его одежды, шаркающей по ковру, доносился отчётливо.
Внезапно остановившись, он растянулся на ковре и тяжело дышал. У Юн Хи Су не было мышц. Его тело было мягким и хрупким, и Шин Гён иногда удивлялся, как он вообще ходит. Ползти с таким телом должно было быть невероятно тяжело. Тем более что ноги не могли помочь.
После того как Шин Гён сломал ему лодыжки, он носил его везде на руках. Во время еды, купания, просмотра телевизора - что бы они ни делали, они были вместе, и ему это очень нравилось.
Юн Хи Су, нуждавшийся в его прикосновениях, был действительно милым и очаровательным. Когда он чистил зубы, сидя у него на руках, и когда его сажали на унитаз пописать, он краснел и мило смущался.
От нижнего белья до носков, от умывания до душа, с утра до ночи - заботясь о Юн Хи Су так, как он хотел, Шин Гён испытывал удовлетворение, какого никогда не чувствовал в жизни. «Может, я ошибся с профессией?» - иногда думал он.
С трудом закончив ползти и оказавшись на открытом пространстве, Юн Хи Су бормотал, убеждая себя. Иногда он разговаривал сам с собой. Возможно, когда ругал кого-то, предположительно Чэ Бомджуна, когда совершал нелепые ошибки или, как сегодня, когда нужно было собрать волю в кулак.
Осталось перекатиться раз десять и будет туалет. Хотя ему было жаль не увидеть, как тот описает штаны, он не ожидал, что тот будет так усердно перекатываться, поэтому Шин Гён решил, что пора возвращаться домой. Если бы он поскользнулся на кафельном полу и упал, это было бы катастрофой.
Выключив ноутбук, он включил камеры на телефоне. Вскоре прерванный звук снова пошёл через беспроводные наушники. До туалета оставалось около восьми перекатов. Пока видео переподключалось, Юн Хи Су, возможно, неправильно повернул ногу и отдыхал с гримасой боли.
Чэ Бомджун, избегая вида Шин Гёна, который ему надоел, просматривал документы на кухне. Шин Гёён рассеянно ответил на небрежное прощание и вышел из квартиры 4200.
Он вызвал лифт, стоявший на 41-м этаже, сел и доехал до 43-го. Пока он открывал дверь, Юн Хи Су, был уже почти у порога туалета.
Не издавая ни звука, переобувшись в тапочки, он выключил телефон и вынул наушники. Положив их на стойку на кухне, он собственными глазами увидел, как Юн Хи Су заползает в туалет.
Не зная, что Шин Гён вернулся, он не прекращал попыток. Сквозь тонкую домашнюю одежду без нижнего белья чётко проступали округлые изгибы ягодиц. Довольно худой Юн Хи Су имел приятную полноту только там.
Шин Гён наблюдал за ним, скрестив руки. Возможно, ладони вспотели - Юн Хи Су, опираясь на кафельный пол, вскрикнул и упал лицом вниз. Он рухнул так беспомощно, что это вызывало жалость, и сквозь слёзы выругался:
Даже без волос на члене он умел ругаться. Шин Гён, сдерживая смех, подошёл к нему. И тут, его низ живота соскользнул и ударился о порог, и, по логике вещей, раздражённый мочевой пузырь не выдержал. Белая тонкая одежда промокла насквозь. Бесконечная струя жидкости пропитала одежду Юн Хи Су и устремилась к стоку.
- Малыш, может, надеть подгузник, раз так?
Тихий смех и брошенные слова заставили Юн Хи Су резко повернуть голову. Выражение лица было полно негодования, будто он знал, что Шин Гён появится именно в этот момент. Его белое лицо местами покраснело. Губы, щёки - всё окрасилось в румянец стыда, и Юн Хи Су уставился на Шин Гёна.
- Я же просил... побыстрее прийти...
В отличие от сердитого вида, его тихий голос был полон нескрываемой обиды. Зная, что тот, конечно, винит себя, Шин Гён молча улыбнулся и подошёл к нему. Сняв тапочки, он вошёл внутрь и поднял Юн Хи Су на руки.
- Господин председатель, на одежду... мо-моча... попадёт...
Он был одет в костюм, чтобы обмануть его. Шин Гён посмотрел на свою одежду и прошептал: «ничего страшного». Увидев такую забавную сцену, он мог выбросить хоть десяток таких костюмов.
Он усадил Юн Хи Су в ванну. Откинувшись назад, он раздвинул ноги и положил загипсованные лодыжки на край ванны, открыв взгляду своё тело, пропитанное мочой.
Под этим взглядом Юн Хи Су тоже посмотрел на себя. Белая футболка пропиталась бледно-желтым и плотно прилипла к его телу, благодаря чему чётко проступали очертания розовых сосков. С нижней частью тела ситуация была аналогичной. Поскольку дома он не носил нижнего белья, сквозь мокрую ткань виднелся симпатичный член, сохраняющий свой соблазнительный цвет.
Это было очень приятное зрелище, но Шин Гён нарочно вздохнул.
- Я же сказал немного потерпеть. Почему не слушаешься?
От этих слов лицо Юн Хи Су покраснело ещё сильнее. Он закусил губу, опустил глаза, словно от стыда, и опустил уголки губ. Сквозь густые ресницы его ясные глаза были мокрыми от слёз. Окрашенный стыдом Юн Хи Су имел самое развратное лицо на свете.
- И это не первый раз, когда ты так писаешься.
Строгим тоном он протянул руку и сжал член Юн Хи Су. «Кх...» - он издал короткий стон, закрыл глаза, и на его лице было выражение надежды, что это сон. Ах, Шин Гён нахмурился и рассмеялся.
- Хи Су, может, просто закроем это место? Твой член такой маленький и милый... Думаю, его вполне можно закрыть чем-то вроде заколки для волос, как у младенцев... А, как думаешь?
На шутливые слова сразу последовал протест. В последнее время он не сдерживал слова «не хочу». С течением времени его выражение предпочтений становилось всё точнее. Но это не значит, что он совсем не слушался.
Если Шин Гён предлагал что-то извращённое, Юн Хи Су мог сказать «не хочу», но в итоге, стиснув зубы, делал, как велели. Так было и в машине, и позже - бывало, он даже чувствовал, что получает от этого больше удовольствия.
Этот мелкий вызов был умиляющим. Шин Гён, думая, что нужно купить затычку для уретры, подходящую к маленькому розовому члену Юн Хи Су, включил душ. Настроив температуру на горячую воду, которую тот любил, он сбросил пиджак и закатал рукава рубашки.
Услышав это, Юн Хи Су надулся еще сильнее и посмотрел на него. Щёки под глазами были розовыми, словно нарисованными пастелью. Чувствуя, как внизу всё напрягается, Шин Гён поцеловал их. И лоб, и кончик маленького носа.
- Тогда не оставляйте меня одного...
Юн Хи Су повис на его шее и прошептал это. Шин Гён просто не мог справиться с этим дерзким котом. Слушая звук воды, льющейся водопадом, ощущая влагу в воздухе, он снова поцеловал Юн Хи Су в ухо. Пососал мочку, такую маленькую, что казалось, она вот-вот исчезнет, и лизнул мягкий пушок на щеке, всё же напоминающий, что он мужчина.
- Если бы тебя было двое... я бы разжевал и проглотил одного. Чтобы он мог быть со мной везде, куда я иду...
Юн Хи Су не испугался грубого признания, которое так контрастировало с его нежным голосом. Он просто счастливо улыбнулся и поцеловал Шин Гёна.
- Директор Пэ, разве вашей собаке не скучно ходить всегда в одни и те же места?
Только что закончилась многочасовая встреча. Шин Гён, сидевший в кресле, остановил директора Пэ Чхольджона, который уже собирался уходить.
Директор Пэ Чхольджон был 47-летним мужчиной, профессиональным управленцем, не связанным с организацией. Он женился лет в тридцать, но не смог преодолеть разницу характеров и развёлся через два года. С тех пор он жил один, воспитывая собаку.
После того как Юн Хи Су поселился у него дома, Шин Гёён задавал Пэ Чхольджону много вопросов. Конечно, Юн Хи Су не был ни собакой, ни кошкой, но Шин Гён любил слушать его советы.
Шин Гён считал себя не родителем Юн Хи Су, а опекуном и хозяином, и действовал соответственно. Пэ Чхольджон, называвший себя «собачьим папой», часто казался гораздо лучшим родителем, чем бросившие Юн Хи Су настоящие родители, поэтому его советы были весьма полезны.
Пэ Чхольджон с улыбкой подошёл. Шин Гён ответил мягкой улыбкой и кивком.
- И прогулки, и путешествия - мне интересно, не скучно ли всегда ходить в одни и те же места. Как вы думаете?
- Ттольбоки любит ходить каждый день по одному и тому же маршруту. А, когда мы идём в незнакомое место, сначала он боится, но через некоторое время видно, что он радуется больше, чем обычно. Поэтому иногда мы с ним путешествуем. Сейчас много отелей и гостевых домов, где разрешено проживание с животными.
- Собаки не умеют говорить, верно? Но вы точно чувствуете, что им нравится больше, чем обычно?
- Конечно. У них же есть выражения лица... Сложно описать словами, но хотите, покажу?
Шин Гён кивнул, и Пэ Чхольджон закопался в карманах. Его экран блокировки был с боковым профилем бордер-колли Ттольбоки, обои - снимок лап, а в галерее были только собачьи фото. Пэ Чхольджон толстыми пальцами запустил видео, снятое, по его словам, в недавней поездке.
- Смотрите, господин председатель. Господин Чэ, присоединяйтесь. Вы даже не представляете, как это мило!
Услышав это, Чэ Бомджун с недовольным лицом подошёл, разбирая документы. Когда он встал на место, Пэ Чхольджон, указывая на экран, восторженно объяснял:
- Ттольбоки такой умный - если написать цифры от 1 до 5 и объяснить, что они значат, он запоминает за пять попыток. Иногда забывает, но если повторить, сразу вспоминает. Вы не представляете, какой он молодец. Смотрите сюда. Это снято в Косоне - он же прямо улыбается, правда?
На видео Ттольбоки сидел на цифре 3, нарисованной Пэ Чхольджоном на пляже, с широко открытой пастью. «Это улыбка?» - Шин Гён внимательно смотрел, как тот включил другое видео - с прогулки у дома.
- Видите? Это снято у дома. Он ведь улыбается гораздо меньше, чем тогда, да?
Шин Гён кивнул с удивлением. Действительно. Ттольбоки на видео из Косона выглядел гораздо счастливее, чем на прогулке у дома. Когда Шин Гён признал разницу, Пэ Чхольджон засиял.
- У них тоже есть эмоции. Иногда они дуются, иногда грустят. Если присмотреться, это действительно видно. Кстати, господин председатель, когда вы планируете завести собаку? Похоже, вы очень тщательно готовитесь. Пять месяцев только задаёте вопросы, но ещё не взяли никого. Если не можете найти подходящее место, может, я помогу поискать?
Пэ Чхольджон думал, что Шин Гён задаёт ему вопросы, потому что хочет завести собаку и ему интересно. Конечно, это было совсем не так – Шин Гён просто хотел услышать мнение о том, как растить и заботиться о Юн Хи Су.
- Всё в порядке. Я хочу подумать ещё немного. Как вы знаете, взять на себя ответственность за жизнь - нелёгкое дело.
Сказав это с наигранной серьёзностью, Пэ Чхольджон пошутил, что он действительно хорошо разбирается в людях, и именно эта серьёзность и привела его в DG.
Чэ Бомджун, пропуская мимо ушей лицемерие психопата, закончил сортировку документов. Собрав то, что Шин Гёну нужно было немедленно просмотреть, он отнёс это в его офис и, услышав, что отчёт, который он просил, готов, сходил на нижний этаж. Когда он вернулся, Шин Гён уже сидел за столом.
«Решил поработать», - подумал он, как вдруг услышал щелчки мыши. Зная прекрасно, что тот делает, он скривился, как вдруг Шин Гён позвал его.
Шин Гён снимал маску нормального человека только перед некоторыми людьми. Хотя он обращался на вежливом языке даже к двухлетнему ребёнку, который не понимал слов, когда они были одни, он не стеснялся.
- Да, - ответил Чэ Бомджун, приближаясь, и Шин Гён указал на экран. На вспомогательном мониторе был Юн Хи Су, лежащий на диване и смотрящий фильм, а на главном - множество украшений.
То, на что указал Шин Гён, было фото браслета с сайта люксового бренда. Прокрутив вниз и показав пару браслетов, он поднял взгляд на Бомджуна, словно говоря выбирай быстрее. Не понимая, зачем он всегда спрашивает его мнение, хотя ответ уже предрешён, Бомджун, желая благополучно завершить день, выбрал один из браслетов.
- Господину Юн Хи Су, кажется, этот подойдёт лучше. У него тонкие запястья.
Казалось, это был правильный ответ, но нет? Взгляд Шин Гёна, пристально смотрящего на него, был необычным. «Что я сделал не так?» - подумал Бомджун, затем осознал и поправился:
- Запястья... молодые поэтому... тонкие, разве нет? Дети... худые.
Тот взгляд означал: «Почему ты знаешь, что у Юн Хи Су тонкие запястья? Блядь, как можно притворяться, что не видишь того, что очевидно с первого взгляда?» Раздражённый, Бомджун старательно увернулся, сказав, что он знает не потому, что интересуется им, а потому что дети вообще такие. Только тогда Шин Гён кивнул.
- Да-да. Кстати, вы едете в летний отпуск? Я слышал.
Похоже, вчера, пока он ненадолго отлучился по делам, Шин Гён спрашивал младшего секретаря об отпуске. Бомджун молился про себя: «Пожалуйста, давайте поедем в отпуск».
После совместного окончания университета и службы в армии он работал в DG O&M почти десять лет. Но за это время, поскольку Шин Гён работал как трудоголик, Бомджун ни разу не был в летнем отпуске. Его выходными были только праздники, Рождество и Новый год, и даже тогда, если Шин Гён шёл в офис работать, ему приходилось следовать за ним.
Но, судя по тому, как он расспрашивал Пэ Чхольджона, похоже, в этом году Шин Гён планировал куда-то поехать с Юн Хи Су. «Пожалуйста, поезжайте за границу хотя бы на две недели». Пока он молился, задумавшийся Шин Гён кивнул.
Работа Шин Гёна начинается с Юн Хи Су и заканчивается Юн Хи Су. Его день был таким.
Проснувшись утром, он понаблюдал за спящим Юн Хису, затем спустился вниз и позанимался спортом в спортзале. После этого принял душ, переоделся и по разу укусил мягкий животик и ягодицы спящего Юн Хи Су. Это было странно затягивающе - каждый раз, видя его губы, так и хотелось их заглотить, он оставил на них глубокий поцелуй, закрыл дверь комнаты, вышел и включил мобильный телефон. Подключив наушники, он слушал его бормотание во сне, пока ехал на машине в офис.
Войдя в кабинет, он вывел на монитор компьютера, который Чэ Бомчжун заранее включил, изображение с камер видеонаблюдения и весь день, работая за столом, наблюдал за Юн Хи Су. Когда заходил на совещание, а затем выходил, прокручивал записанное на скорости х4, чтобы убедиться, что ничего особенного не произошло, и снова повторял утренний распорядок.
Когда Юн Хи Су спал днём, он просто выводил изображение на экран и иногда слушал записи. В основном, это были прелестные голоса: плач, мольбы, рыдания... и тому подобное.
Впрочем, мысль о Кубе пришла ему в головы из-за того, что случилось сегодня утром.
Шин Юджин сейчас путешествовала по всему миру. Как и обещала перед отъездом, она убедилась, что с Юн Хи Су всё в порядке, и, хотя немного сомневалась, поверила объяснению Шин Гёна, что тот сломал обе ноги в автомобильной аварии. Перед окончанием той встречи она дала Юн Хи Су свой ID в мессенджере, и с разрешения Син Гёна они стали друзьями, общающимися через сообщения.
У него была еше одна причина позволить Юн Хи Су общаться с Шин Юджин. Шин Гён испытывал к Юн Хи Су очень сильное чувство собственности. Он хотел знать о нём абсолютно всё, хотел понять абсолютно всё.
Однако Юн Хи Су, по сравнению с Шин Гёном, был бесконечно сложным существом. Чувствуя десятки тысяч различных эмоций и размышляя на их основе, Юн Хи Су часто действовал в направлениях, которые тот не мог предугадать. Шин Гён хотел свести такие случаи к абсолютному минимуму. Не должно было быть больше ни единой возможности, чтобы тот выскользнул из-под его контроля.
Именно поэтому. На случай, если у того есть что-то, что он не может сказать ему, он может выговориться Шин Юджин. Конечно, речь шла не о том, чтобы воровать его планшет, как мелкий воришка. У него уже был клон телефона Юн Хи Су, так что он мог видеть всё в реальном времени. Об этом знали только он и Чэ Бомчжун.
В любом случае, пока ничего особенного не происходило. Сообщения, которыми обменивались двое, в основном были лёгкими, поверхностными расспросами о делах, а Шин Юджин с начала своего путешествия лишь присылала фотографии того, что ела каждый день.
Сегодня она отправила Юн Хи Су фотографию барбекю, которое ела на Кубе, а тот, проснувшись, уставился на неё с таким видом, будто хотел её съесть. Возможно, он был голоден, ведь было утро, но то, что он в течение 2 минут и 27 секунд увеличивал и разглядывал одно фото, определённо имело значение. Юн Хи Су хотел попробовать это барбекю. Это и было причиной, по которой Шин Гён выбрал Кубу для летнего отдыха. Но тут Чэ Бомчжун вставил свои пять копеек.
Чэ Бомджун, выпускник того же университета, что и он, каждый раз уезжал из Кореи на каникулы. Шин Гён прислушался к словам Чэ Бомчжуна, который любил путешествовать и объездил более 50 стран.
- Там почти нет корейских ресторанов, а еда не очень-то на вкус корейца.
Брови Шин Гёна поползли вверх. Он молча опустил взгляд и уставился на Юн Хи Су, изображение которого было в углу монитора. Он сам был не особенно привередлив к еде и, в принципе, человеком, не испытывавшим к самому процессу особого интереса, но Юн Хи Су был другим.
Он любил поесть. По ощущениям, он съедал в три раза больше, чем он сам. Непонятно, куда девалась вся эта еда, но, в общем, когда перед Юн Хи Су ставили еду, он терял голову от радости.
За исключением корнеплодов, таких как корень колокольчика, он не был особенно привередлив в еде, но Юн Хи Су предпочитал корейскую еду западной. Когда они ели вне дома, в девяти случаях из десяти он выбирал корейскую кухню, и даже когда он получал разрешение заказать что-то на ночь, это всегда была корейская еда.
Если бы он повез такого Юн Хи Су в страну, где нет корейских ресторанов, та пухлая попка могла бы вернуться наполовину уменьшившейся. Шин Гён полностью стёр Кубу из своей головы.