Дыхание и память
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Экстра 3
Джин проверил альбом с вырезками и маркерную доску, спрятанные под одеялом. Хотя он бросил их в спешке, материалы остались неповреждёнными. Скрестив руки, он с холодным вниманием разглядывал записи на доске. По тому, как умело преступники уходили от правосудия, было ясно - они уже научились хитрости на предыдущем опыте. «Всё равно всего лишь трусливое отребье», - с презрением подумал он.
В тишине прозвучал звонок в дверь, в столь поздний час это было неожиданно. Он быстро накрыл материалы одеялом и подошёл к видеодомофону. На экране он увидел Хан Нэёна, стоящего с опущенной головой.
«Неужели что-то забыл?» - мелькнула мысль. Ведь он лично проследил, чтобы тот благополучно вернулся в ветклинику. Но сумки у Нэёна в руках не было, так что вряд ли дело было в забытой вещи. Джин поспешно закрыл дверь в спальню и вышел.
Когда Нэён поднял голову, Джин увидел его ясные глаза, пристально смотрящие на него. Его грудь часто вздымалась, словно он бежал сюда.
- Что случилось? Всё в порядке? - спросил Джин, скрывая тревогу.
Губы Нэёна приоткрылись, дрогнули, прежде чем он выдавил из себя:
- Я пришёл не к Нари… а чтобы увидеть вас, господин прокурор.
Его щёки, по-детски-безупречные, залились румянцем и стали влажными. Мысль о том, что этот человек вернулся лишь для того, чтобы сказать эти слова, вызвала у Джина волну нежности. Он изо всех сил сдерживал руки, желавшие немедленно обнять его. Он боялся, что его прикосновение может сломать хрупкого Нэёна. Воспоминания о том, как он раньше обращался с ним властно и грубо, вызвали приступ мучительной боли.
- Я вам… разонравился? - тихо спросил Нэён.
На мгновение Джину показалось, что он ослышался. Рука, державшая дверь, дрогнула и чуть не соскользнула.
Если подумать, Хан Нэён с самого первого визита в этот дом был мрачным и молчаливым, словно с трудом сдерживая то, что хотел сказать. Что же за мысли заставили его произнести такие слова? Глаза Нэёна покраснели.
Вид его сожалеющего лица мгновенно протрезвил Джина. Он поспешно ввёл окаменевшего Нэёна внутрь. Тот стоял в прихожей, не снимая обуви, упрямо отказываясь сдвинуться с места.
- С какой стати ты такое говоришь? - голос Джина дрогнул. - Не может быть и речи о том, чтобы ты мне разонравился. Скорее уж я...
- Тогда... почему вы... больше не хотите прикасаться ко мне? - голос Нэёна был едва слышен. - Потому что я... грязный?»
Новая волна боли, острая и пронзительная, ударила в сердце Джина. Он грубо схватил за руку Нэёна, который попытался отвернуться. Его собственные губы онемели, не в силах издать ни звука.
«Грязный? Кто посмел сказать тебе, что ты грязный? Какая сволочь заставила тебя так думать?» - ярость клокотала внутри него, но ответ был очевиден - это был он сам. Это он сделал его таким. Он лишь пытался быть осторожным, но своими действиями породил это чудовищное недопонимание.
Он вспомнил, как прежде грубо подавлял его, и теперь, желая стереть те воспоминания, пытался приближаться мягко. Он никогда не предполагал, что Нэён может носить в себе такие мысли. Действия, которые он предпринимал, желая защитить его, всегда оборачивались лишь новой болью.
- Всё не так, - наконец выдавил он, голос хриплый. - Тогда... я...
Распутывая клубок слов, он нежно прикоснулся к щеке Нэёна. Сердце Джина разрывалось от того, что тот избегал его взгляда.
- Я ведь попытался силой... — выдохнул он, испытывая жгучую вину. - Я сожалею об этом.
- Я боялся снова причинить тебе боль... поэтому не решался прикасаться, - голос Джина звучал отчаянно.
Губы Нэёна, казавшиеся навеки сомкнутыми, дрогнули.
- Всё в порядке, - прошептал Джин.
Хан Нэён взял его руку. Лёгкая дрожь, пробежавшая по его пальцам, была не отказом, а трепетом человека, жаждущего разделить те же чувства и стать единым целым.
- Я не настолько хрупкий, - твёрдо и не отрывая взгляда, прошептал он. - Меня не так просто сломать. Можно я обниму тебя?
Джин больше не мог сдерживаться. Он обвил руками его талию и притянул к себе. Когда их тела сомкнулись, Нэён тоже обнял его, прижав ладони к его спине.
Стук. Прижав Нэёна к зеркалу, Джин обрушил на него долго сдерживаемый поцелуй. Он чувствовал его горячее дыхание, покусывал его губы, поглощал его воздух. Осторожный язык скользнул внутрь, исследуя его рот. Неумелость поцелуя сводила с ума, вызывая покалывание в пальцах.
Джин глубже прижался к его лицу, лаская его талию. Стройное тело с изящными изгибами словно прилипало к его ладоням. Он покрыл его глаза и щёки влажными поцелуями, а затем повёл к дивану. Пустая банка из-под пива покатилась по полу, но они не обратили на это внимания. Снимая с него верхнюю одежду, Джин провёл языком по его шее.
- Я слишком долго сдерживался, - его голос был хриплым. - Кажется, я теряю контроль.
Нэён, как часто делал сам Джин, прикрыл его щёки обеими руками. Джин поцеловал его запястье и встретился с его взглядом. В ответ прозвучал пьянящий шёпот:
- Не сдерживайся... Не надо. Я тоже этого хочу.
Это был ответ, от которого напрочь улетучивался рассудок. Джин прикусил и пососал его ключицу. Кожа была сладкой, словно тающий во рту кусочек сахара. Он жаждал разделить эту сладость с Нэёном.
Когда его руки потянулись расстегнуть брюки, Нэён приподнял бёдра, словно помогая ему. Затем он сам принялся медленно снимать с Джина одежду. Предэякулятная жидкость уже успела увлажнить переднюю часть его боксеров. Джин одним движением стянул с него нижнее белье, и они прижались возбуждёнными членами друг к другу, начиная ритмично тереться.
При каждом скользящем движении твёрдого члена в области паха Нэён вздрагивал. Джин усадил его на край дивана и без прелюдий взял его член в рот. Дрожь в его бёдрах была волнующей.
Когда Джин принялся яростно сосать его, Хан Нэён инстинктивно выгнулся, опасаясь, казалось, быть поглощённым целиком. Воспользовавшись моментом, Джин без промедления ввёл палец в тугую щель между его ягодиц. Долгая прелюдия имела свою прелесть, но сейчас оба горели нетерпением.
Схватив его за ноги и приподняв их выше, Джин почувствовал, как Нэён напрягся, пытаясь сомкнуться. Чтобы успокоить его, он покрыл внутреннюю поверхность его бёдер нежными поцелуями. Когда напряжение в его теле немного ослабло, Джин скользнул языком ниже и лизнул нежную кожу промежности.
Пальцами он продолжал готовить его, обильно смазывая слюной вместо лубриканта. Каждый раз, когда его язык касался особенно чувствительного места, из груди Нэёна вырывался сдавленный стон. Пока Джин терпеливо готовил его, доводя до состояния податливой мягкости, на его собственном члене выступили капли смазки. Даже захлёстываемый волнами возбуждения, он постоянно повторял про себя: «Только не причини ему боли». Похоже, настоящая травма была теперь у него самого.
Приставив головку члена к расслабленному входу, он начал медленно вводить её. Глаза Нэёна уже затуманились, и он обвил правой ногой поясницу Джина. Возможно, из-за узости дивана его левая нога беспомощно свесилась вниз. Все предыдущие обещания осторожности были забыты – Джин с нетерпением начал погружаться в тесные объятия его внутренностей.
Глаза Нэёна широко распахнулись от неожиданности при проникновении. Но отступать было уже поздно. Джин прижался губами к его щеке и начал медленно, но неуклонно входить всё глубже. Обжигающе тесная плоть сжималась вокруг него, словно пытаясь расплавить его.
- Ты говорил, что от тебя всегда исходит сладкий запах… - прошептал он. - Это аромат твоей кожи.
Он прикоснулся губами к его щеке и вошёл в него одним точным движением, достигая самой глубины. Нога Нэёна, лежавшая на полу, задрожала.
- Больно? - успел выдохнуть Джин.
Нэён молча покачал головой. Его лоб был влажен от пота, а волосы прилипли к коже.
Джин губами сгладил лёгкую гримасу боли на его лице и мягко повернул его бёдра, сдерживая животное желание двигаться резко и грубо.
- Но… эта небольшая боль… приятна.
Внезапно по всему телу Джина пробежала электрическая волна, и одновременно началась эякуляция. По тому, как болезненно сморщились брови Хан Нэёна, было ясно, что он чувствует толчки спермы внутри. Джин попытался вытащить член, но было уже поздно. Чёрт, он не знал, что последствия воздержания окажутся такими плачевными. Ему пришлось изливать своё семя в Нэёна снова и снова.
Влажная от спермы внутренность снова стала стимулировать его член, и он быстро затвердел. Завершившаяся эякуляция сделала головку гиперчувствительной, и внутренние стенки принялись её засасывать. Мгновенно увеличившись в размере, он заставил Нэёна извиваться. Джин тоже не мог больше выносить это сжимающее ощущение.
Схватив его за талию, он грубо вонзился в него, двигаясь снизу вверх. Пенистая сперма капала из отверстия. Она брызнула и на лобковые волосы, издавая влажный, хлюпающий звук. Когда он задел простату, тот вздрогнул от мурашек, и его соски затвердели. Большими пальцами он надавливал на маленькие шарики и продолжал яростно двигать бёдрами.
В его затуманенных глазах появился шок, и он крепко вцепился в его руку.
- Всё хорошо? Хххп… Можно ещё сильнее?
- Больно, но… Ххыыт!… Так приятно…
Хан Нэён рукой погладил свою ягодицу, всю залитую спермой.
Раскрытое, туго растянутое отверстие покраснело и воспалилось, создавая упругое трение для быстро движущегося члена. Влажные стоны Нэёна, казалось, разбивались о воздух. Он поднял и согнул его левую ногу, качающуюся от толчков, и слегка укусил за колено.
Он продолжал входить, и Нэён, опьянённый наслаждением, тяжело дышал. Полностью закинув обе ноги себе на плечи, он опустил бёдра вниз. Гладкие ноги, словно у сияющей чешуёй русалки, покачивались на его плечах.
Это, должно быть, было мучительно, но для него, как и для Нэёна, удовольствие было первичным. В состоянии, когда он изо всех сил прижал его тело, он глубоко и властно вошел в него. Хан Нэён дрожал, ощущая глубоко вошедший и не выходящий член, и по его подбородку стекала не сглотнутая слюна. Когда он, словно утешая, лизнул уголок его рта, аромат, который чувствовался с самого начала, стал еще гуще. Это было благоухание, похожее на цветочное, сладковатый естественный запах.
- От щек... исходит приятный запах, - сказал он, прерывая его речь, ударяя бедрами.
- Ха-ха, так ты распылил спрей для животных? - игриво и назойливо спросил он у Хан Нэёна, который тяжело дышал.
Но поскольку он не прекращал проникновение, Нэён лишь издавал стоны. От движений, которые прижимали его то так, то этак, из половых органов Хан Нэёна тоже вырвалась сперма. Обняв его дрожащее с закрытыми глазами тело, он двигался грубо. Даже если Нэён стонал от мучений, ничего нельзя было поделать. Он уже был зверем. с поводка.
При каждом его выходе разомкнувшееся отверстие, потерявшее всякий контроль, с хлюпающим звуком изливало скопившуюся внутри сперму. Когда действие начиналось в четвёртый раз подряд, он бессильно взмахнул бледной рукой, словно белым флагом, но Джин сделал вид, что не заметил, и лишь облизал его пальцы.
Когда Джин полностью извлёк свой член, вязкая жидкость медленно и тягуче потекла вниз. Он бросил быстрый взгляд на часы и снова одним резким движением вошёл в него.
От пронзающего ощущения в пояснице у него побежали мурашки по коже. Он вжался затылком в спинку дивана. Отчаянно хотелось куда-то деть это чувство, рассеять его.
Из-за чего-то твёрдого и крупного, расположившегося в самой глубине, его лицо непроизвольно исказилось. Джин внезапно отодвинулся и ввёл вместо члена палец. Возникла иллюзия, будто распухшие изнутри стенки прилипли к его пальцу. А может, это и не была иллюзия.
Настолько отчётливыми было каждое движение его пальца. Когда Джин согнул его крючком и повёл вниз, сперма ручьём хлынула наружу. Его рука сама потянулась к ягодицам. Он ухватил Джина за запястье, не давая тянуть дальше вниз. В ответ Джин повращал кистью, и его голова запрокинулась назад.
- Всё хорошо, почти всё вышло, - прошептал Джин, поглаживая его по спине.
Он понимал, что Джин пытался его утешить, но ему по-прежнему было мучительно тяжело.
Джин перевернул его на бок и, раздвинув ягодицы, сзади плавно ввёл в него свой член. Лёжа на боку, он повернул голову и посмотрел на Джина. Тот, полностью войдя в него, глубоко выдохнул.
Нэён чувствовал, как пульсирует член внутри него. Или, быть может, это стучало его собственное сердце - он уже не мог отличить. Внезапно руки Джина приподняли его бедра, крепко прижав к себе. Его ладони, удерживающие Нэёна на месте, были обжигающе горячими.
Тело Нэёна безудержно раскачивалось, и он больше не мог видеть его лица. В расплывчатом зрении мелькала только черная кожа его куртки. Он прикусил губу. Человек, с чьим телом сейчас сливалось его собственное, был Джин. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы в этом убедиться. Нэён закрыл глаза.
Ощущение его твердого, жесткого члена, скользящего внутри, и его прерывистое, грубое дыхание заставляли грудь Нэёна сжиматься от сладкой боли. Джин настойчиво упирался в одно и то же место, отчего тело Нэёна снова и снова содрогалось, словно в конвульсиях. Когда он пытался извернуться, ускользнуть от него, влажная ладонь Джина тут же приникала к его груди, принимаясь тереть и мять ее.
Резкий щипок пронзил его, словно удар током, и глаза Нэёна сами собой раскрылись. Его грудь, уже покрасневшая и припухшая от его рта, блестела. Каждый раз, когда Джин, сжимая сосок, давил на простату внутри, Нэёну казалось, что вот-вот кончит. Он взглянул вниз, на свой член, но видел лишь тонкие струйки прозрачной влаги.
Нижняя часть его тела онемела, словно погруженная в воду, и все ощущения стали приглушенными. И все же каждое место, которого касался Джин, отзывалось в нем обостренной, почти болезненной чувствительностью. Он снова повернул Нэёна к себе лицом, переплел его пальцы со своими и, прижав его руки, возобновил движения. Из приоткрытых губ Нэёна снова хлынул сдавленный стон, который он был не в силах сдержать. Джин прижал его к своей груди и с новой силой принялся вгонять в него себя. Сохранять ясность мысли было невозможно.
Пальцы Джина, переплетенные с его пальцами, сжались с невероятной силой в тот самый миг, когда он излился внутрь него. Его губы, до этого поглощавшие его в поцелуе, сползли к его шее. В затуманенном взоре Нэён заметил шрам на его руке.
Кончиками пальцев он нежно провел по длинному рубцу.
- Больно? - прошептал Нэён уже сорванным голосом.
- Нет, - дыхание Джина тоже сбилось.
Он двигался теперь мягче, чем прежде.
- И зачем ты снова меня дразнишь? - произнес он.
В его нахмуренных бровях читалось недовольство, но в голосе слышалась лишь нежность.
Нэён услышал отдалённый лай. Этот слегка глухой звук, был ему слишком знаком.
Он протянул руку, ощупывая пространство вокруг, но повсюду простиралась лишь пустота, поглощённая тьмой. И тогда перед ним внезапно вспыхнула свеча. Лая больше не было слышно.
Перед свечой на корточках сидел Джеймин. Увидев Нэёна, он улыбнулся, и его щёки надулись. Но Нэён не мог прикоснуться к нему, не мог издать ни звука. Он боялся, что любое движение задует пламя, и Джеймин исчезнет.
Нэён затаил дыхание, застыв в немом созерцании. Даже его падающие слёзы заставляли огонёк трепетать. Джеймин поднёс свои маленькие ладони к свече, укрыв пламя от этих слёз.
- Хён, я понял, почему цветы пахнут.
Он убрал руки от огня и положил в рот конфету.
- Потому что они живые. Поэтому и пахнут.
Перекатывая конфету за щекой, он снова прикрыл свечу. Лишь тогда Нэён тоже присел перед ним и накрыл его руки своими. Его ладони уже были ладонями взрослого мужчины.
- Но, хён, аромат остаётся, даже когда цветок умирает. Он живёт в памяти, и ты всегда можешь вспомнить его запах.
Нэён смотрел на Джеймина и улыбался. Теперь перед ним сидел взрослый, похожий на него, и его улыбка была зеркальным отражением его собственной. В его чертах, родных и знакомых, было больше мужественной мягкости, чем представлял Нэён. Они не двигались, пока воск не растёкся, а фитиль почти не догорел. В поисках новой свечи Нэён засуетился, но Джеймин тихо произнёс:
Джеймин выдохнул ветерок, полный аромата конфет. Нэён крепко сжал его руку. Вокруг была тьма, но рука в его ладони не исчезала. Когда он моргнул в поисках света, откуда-то начал пробиваться тусклый свет. По мере того как он становился ярче, глазам стало больно. Он крепко зажмурился, а когда открыл глаза, солнечный свет, разгоняющий тьму, хлынул без всякого фильтра.
Вскоре он увидел белый потолок и белую занавеску, закрывавшую половину окна. В руке вместо Джеймина был скомканный край одеяла. Граница между сном и реальностью всё ещё была размыта, и он лишь поводил зрачками, осматривая спальню. Через приоткрытую дверь доносилась музыка.
Нэён приподнялся с коротким стоном. Поясница ныла, словно кто-то тянул его сзади. Зато это окончательно протрезвило его. Он спокойно вытянул ноги и спустился с кровати. Перемещая тяжёлые ступни, он толкнул дверь до конца. И тогда он увидел того, кто стоял на кухне.
Его торс был обнажён, на нём были лишь небрежно надетые штаны. Он что-то жарил на сковороде. Доносился тихий голос, казалось, он бессознательно подпевал песне, играющей по радио. Нэён молча смотрел на него сзади, пока тот переворачивал яичницу.
Линия спины, шеи и поясницы изящно двигалась. Словно приглашала обнять его, как в тот день. Нэён подошёл ближе, прикоснулся к его спине и прижался лицом. Тот даже не удивился, а лишь потянул его руку вперёд, крепче обвив её вокруг своей талии.
Его голос был ласковым и умиротворяющим. Нэён лишь с силой прижался лбом к его спине. Несколько раз провёл по ней щекой.
Тут же он резко повернулся и удивлённо посмотрел на Нэёна.
- А… Думаю, я ещё не совсем проснулся.
Джин с безразличным видом выключил конфорку индукционной плиты. Похоже, Нэён и раньше, в полусне, вёл себя с ним так же по-детски. Вытерев руки о полотенце, Джин посмотрел на Нэёна.
Едва он успел открыть рот, как Нэён уже высказал своё.
- Сигареты… Они вредны для тебя.
От Джина исходил слабый запах табака, возможно, он уже успел перекурить на улице.
- Ох, чувствуется, да? - Джин смущённо улыбнулся. - Я вроде пытался от него избавиться.
Взгляд Джина словно умолял: «Только, пожалуйста, не проси об этом».
«Вообще-то, хён, мне не противен запах твоих сигарет», - подумал Нэён, но промолчал.
На попытку Нэёна сменить тему Джин усмехнулся.
- Нэён-а, то есть, доктор Хан. Если ты беспокоишься о моём здоровье из-за сигарет, то не стоит. Я курю лёгкие, с низким содержанием никотина и смол. Специально перешёл на них, чтобы подольше пожить, после того как курил крепкие.
Человек, который с того дня лишь заботился о Нэёне, не переходя границ, незаметно снова стал тем самым Джином, который мог запросто приходить в ветеринарную клинику. К тому же, он говорил, что ему удобнее говорить с Нэёном на «вы», но сейчас, когда он решил, что Нэён ещё не совсем проснулся, перешёл на «ты». Нэёну, по правде говоря, было всё равно.
- Видел мою машину? Начальство сильно ругалось, но я специально выбрал дорогой седан. Всё прочное должно служить долго. Нужно жить долго, жить долго и благополучно.
Он повторил это снова, словно желая, чтобы Нэён услышал. Человеческое сердце поистине изменчиво. После того как Нэён осознал его искренность, все его прежние тревоги показались такими беспочвенными, и на душе стало спокойно.
- Ты сказал, что голоден. Может, сначала поедим?
Нэён остановил его, когда тот перекладывал яичницу из сковороды на тарелку. Если поесть сразу после пробуждения, часто начинается тяжесть.
Джин светло улыбнулся и обнял Нэёна за талию.
- Тогда давай начнём с выполнения вчерашнего обещания.
Он почему-то посмотрел в сторону спальни.
Внезапно Нэён вспомнил те слова, что он бездумно выпалил в полусне. Джин с улыбкой смотрел на него. Нэён последовал за его взглядом.
На нём тоже были только штаны, а на груди виднелись пёстрые следы. Внезапно Джин взял его руку и засунул себе в брюки. Шурша, он в ответ расстегнул пряжку на штанах Нэёна, и те упали вниз. Оба оказались обнажёнными в одно мгновение. упали вниз. Оба оказались обнажёнными в одно мгновение.