Ливень 5 глава
Теперь банк был совсем рядом. Мысль, что он скоро увидит лица своих родителей в больнице, согревала его сердце. Оплата больничного счета задержалась на день, но Хэ Джин был уверен, что решит всё без особых проблем.
Когда он вошел в город, с тяжелыми ногами, рядом остановилась роскошная машина. Это произошло так внезапно, что прохожие остановились, чтобы посмотреть.
Думая, что это его не касается, Хэ Джин продолжил идти. До тех пор, пока охранник, вышедший из машины, не окликнул его.
Хэ Джин молча обернулся, оглядев того, кто его позвал. Это казалось неправильным. Почему именно сегодня, в день, когда он должен был поехать в больницу, это произошло?
«Господин Вермут хочет вас видеть.»
«Мне нужно поехать в больницу.»
Прежде чем он успел возразить, охранники уже окружили его. Будто они и не собирались слушать, что бы Хэ Джин ни сказал.
Посреди охранников, каждый из которых на голову выше его, Хэ Джин почувствовал себя беспомощным и маленьким. Он несколько раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но его грубо схватили за руку и потащили к машине.
Через окно захлопнутой двери он всё ещё видел пасмурное небо. Всё, что он мог сделать, — это подавить свои всхлипы.
Головная боль, начавшаяся сразу после того, как он пришёл на работу, к обеду стала невыносимо раздражающей. Это был признак приближающегося гона.
Поспешив привести дела в порядок, Лайл трезво оценил своё состояние. Из-за гона альфа-черты доставляли ему дискомфорт. Это было невыносимое состояние тела, которое заставляло его задаваться вопросом, почему альфы и омеги вообще были созданы такими. Часто казалось, что этих черт было недостаточно, чтобы просто засунуть член в омег, которых он ненавидел, и это доводило Лайла до крайнего раздражения.
Он поспешно вернулся в особняк, но Хэ Джина там не было. Тот самый человек, который подписал контракт, обязавшись всегда быть, когда Лайл в нём нуждается.
Мысли о его тёмных волосах вызывали головную боль. За последние пять лет Хэ Джин ни разу не отсутствовал, когда Лайл его звал. Он был уверен, что Хэ Джин знал о приближающемся гоне, но просто ушёл, не сказав ему ни слова — это было нелепо.
И в этот момент машина, которую он послал за ним, въехала в сад. Лайл увидел, как Хэ Джина вытаскивают из неё охранники. Это выглядело так, словно его насильно доставили туда, куда он не хотел идти.
Лайл, не раздумывая, двинулся к нему. По многим причинам ему не нравилось, как всё это выглядело.
Лайл посмотрел на Хэ Джина, которого тем временем почти довели до него, и машинально ударил охранника по руке. Тот быстро отступил, поклонившись, но Хэ Джин так и не поднял голову. Это странно раздражало Лайла.
«Я думал, мы договорились, что ты будешь рядом, когда мне нужно.»
И снова это лицо. Самое грустное лицо, которое он видел той ночью.
Его голова снова начала нестерпимо болеть. На мгновение, словно всё вокруг замедлилось, лицо Хэ Джина врезалось в его сознание, словно скульптура. Казалось, что гон вот-вот начнётся. Феромоны начали распространяться быстрее, и, возможно, причина, по которой он был так чувствителен последние несколько дней, заключалась в том, что гон начался раньше времени.
«На вас смотрит слишком много глаз. Заходите в дом, господин.»
В этот момент вмешался дворецкий, обратившись к Лайлу. Благодаря этому Хэ Джин не смог сказать ничего больше. Вместо этого его полный обиды взгляд теперь был направлен на дворецкого.
Неужели потому, что его слова игнорировали? Лайл не удержался и схватил Хэ Джина за воротник, таща его в особняк. Он не мог подавить это желание. Им овладело неразумное стремление вернуть Хэ Джина туда, где он должен быть.
Парень сопротивлялся, но его тащили дальше. Факт того, что он, казалось, намеренно хромал, раздражал Лайла.
Внезапный переполох заставил всех слуг исчезнуть с их пути. Дворецкий тоже последовал за ними, чтобы подготовить Хэ Джина, но один взгляд Лайла заставил его отступить. Хэ Джин был рад, что не придётся сталкиваться с неприятными взглядами дворецкого, когда тот связывает его обнажённое тело. Однако вид Лайла, схватившего его за воротник с яростью в глазах, заставил его задрожать.
«Пожалуйста, мне нужно в больницу. Оплата...»
Но как только он заговорил, Лайл, шедший впереди, замер. Только тогда он ослабил хватку, осознав, что слишком грубо ведёт Хэ Джина. Оставшись вдвоём в коридоре, он наконец пришёл в себя.
Его крайнее поведение было сигналом того, что что-то ненормально. Вот почему тело альфы было таким неудобным. Из-за застоя феромонов рациональность исчезала.
«Ты знаешь, что это всего лишь формальность. Сделаешь это потом.»
Сдержанное терпение Лайла внезапно сменилось агрессией. Постоянное сопротивление Хэ Джина, добавляющего всего одно слово в разговор, раздражало его. Как будто присутствие человека, о котором он не думал последние пять лет, наконец вырвалось из тени.
Лайл прижал ладонь ко лбу, словно от головной боли, и попытался ответить рационально.
«Сегодня день, указанный в контракте?»
Его короткое терпение, такое же мимолётное, как и его внезапные воспоминания о лице Хэ Джина, исчезло, словно дым.
Лайл всегда был человеком, который строго контролировал свои феромоны. Он презирал омег, но еще и считал альф жалкими за то, что они полагались на эти черты. Таким образом, он старался контролировать свои феромоны, чтобы никто не догадался, что он доминантный альфа.
Однако сейчас неукротимые феромоны бушевали вокруг него. Из-за своих доминирующих черт Лайлу приходилось переживать очень тяжёлый гон. Хэ Джин, наблюдая за ним, побледнел.
Гон начался чуть раньше, чем ожидалось.
«Позвольте мне пойти в больницу, когда всё закончится.»
Хэ Джин знал свою роль. Он проглотил свою печаль. Это было то, к чему он уже привык.
Ему придётся ждать, пока всё не закончится. Это продлится несколько дней, но на этот раз он собирался напрямую поговорить с Лайлом, чтобы тот придерживался графика посещений больницы, установленного контрактом. Хотя это было заявлено как равноправный контракт, на самом деле с Хэ Джином обращались просто ужасно и он уже просто привык подавлять свои разочарования и жалобы.
Лайл раздражённо поправил волосы, не зная, какую заботу Хэ Джин проявил к нему. С его точки зрения, он не мог понять, почему Хэ Джин, который старательно посещал больницу раз в две недели согласно контракту, ведёт себя так.
Сегодня просторный особняк казался особенно раздражающим. Контролировать феромоны бесило, но ещё больше его беспокоил знакомый аромат Хэ Джина.
Когда они вошли в комнату, где они обычно встречались, внутри было всё аккуратно убрано. Лишь там Хэ Джин почувствовал, как его голова начала пустеть.
Феромоны Лайла теперь лились потоком, заполняя комнату. В отличие от обычных альф, гон доминантного длится несколько дней. Мысль о том, что ему предстоит пережить этот интенсивный физический контакт, уже была подавляющей.
Хэ Джин подавил дрожь в теле и начал медленно раздеваться. Это было очень унизительно — раздеваться под грязным взглядом дворецкого. Однако под пристальным взглядом глубоких синих глаз Лайла он чувствовал себя ещё более запуганным. По какой-то причине Лайл молча наблюдал за его телом.
Хэ Джин, крепко зажмурив глаза, быстро надел повязку, лежавшую рядом. Как и всегда, было бы лучше, если бы он не видел ничего вообще. Когда он сел на мягкую кровать, ему казалось, что его тело отключается.
Он колебался, но взял верёвку, лежавшую рядом, и протянул её Лайлу. Он не мог сам себя связать. Никогда раньше он не делал ничего подобного, поэтому Хэ Джин был крайне смущён.
Большая рука схватила верёвку, коснувшись его пальцев. Это ощущение стало ещё сильнее, когда его глаза были закрыты, и надежда Хэ Джина на побег исчезла. Он почти чувствовал на себе взгляд Лайла. Конечно, это было невозможно. Лайл, вероятно, просто взял верёвку, не желая тратить время.
Хэ Джин, который инстинктивно лёг на живот и заложил руки за спину, вдруг развернулся. Он не хотел раздражать Лайла, но, честно говоря, у него не было сил оставаться связанным на несколько дней. Ему было холодно после долгой прогулки под дождём, и он едва чувствовал свою травмированную лодыжку.
Хэ Джин был рад, что его глаза были закрыты, потому что думал, что на этот раз, возможно, получит пощёчину, хотя альфа никогда его не бил.
Лайл, наблюдавший за движениями Хэ Джина, перевёл взгляд на верёвку в своих руках. Руки Хэ Джина, протянутые вперёд, дрожали. И его запястья были покрыты синяками, которые никогда полностью не заживут.
Многочисленные синяки странным образом привлекли внимание Лайла. Конечно, он не чувствовал вины за такое обращение с Хэ Джином. Лайл считал, что платит достаточно.
В этот момент из-за переизбытка феромонов головная боль, словно раскалывающая череп, снова началась. Лайл, потерев лоб, уже собирался холодно сказать, что всё равно собирался его связать. Однако в этот момент кто-то постучал в дверь комнаты.