Почему государство боится студентов? Отвечают студенты
20-летние жители России — главный объект внимания и преследования властей в 2019-м году. От «Нового величия» до «Московского дела» студенты — основные фигуранты показательных судебных процессов, блоги и медиа студентов, пишущих о политике, пытаются закрыть. Что происходит?
Мы спросили у самих двадцатилетних — журналистов DOXA. Это издание базируется в НИУ ВШЭ и пишет об университетских проблемах, недавно их лишили статуса студенческой организации за «вред деловой репутации университета». Психо Daily переводит изданию 20 000 рублей и призывает студентов не бояться высказывать свое мнение о политике и открывать независимые блоги и медиа, а работающих людей — помогать таким изданиям деньгами. Любой репортаж из зала суда — это работа, и кто-то должен ее оплачивать, например — мы. Поддержать DOXA можно здесь.
— Как вы стали интересоваться политикой?
— Политика изначально не входила в повестку DOXA, и мы бы предпочли, чтобы не входила и сегодня. Но мы не можем игнорировать аресты студентов — Егора Жукова (не писал в DOXA, но дал ребятам первое интервью после приговора. – Прим.ред.), Азата Мифтахова и других, вытеснение студенческих организаций из НИУ ВШЭ (проекта «ЗаГраницы» или нашего издания) и прочие события, потому что в этих случаях политика вмешивается в университет. Политикой DOXA не занимается: мы поддерживаем студентов и справедливое отношение к ним со стороны судов и университетов. У студентов должно быть право на политическую позицию и активность.
— Вы ходите на митинги?
— Да, большинство из нас ходят на митинги. Это не обязательное условие для того, чтобы быть редактором DOXA, но вот такие мы политически активные котики.
— Кто для вас Навальный? — Навальный — часть повестки нашего издания только в тех случаях, когда это непосредственно касается университетской среды. Например, когда его имя фигурирует в дискуссиях об университетских мероприятиях. У нас как у людей разные мнения о деятельности Навального и Фонда борьбы с коррупцией: нет полностью черного, и нет полностью белого.
— Вы отделяете политику своего вуза от общероссийской политики?
— Во многих странах применяется концепт университетской автономии: влияние властных структур на университетскую среду если и существует, то минимально. Россия в число таких стран не входит, и это грустно. Конъюнктурные политические интересы властных элит влияют на академию, а это вредно. Но ставить знак равенства между политикой государства и политикой университетов (будь то Вышка или не Вышка) было бы серьезным упрощением. Это два отдельных актора с разными интересами, и они влияют на решения друг друга.
— Как вы относитесь к громким процессам последнего времени — Егор Жуков и Московское дело, «Новое величие», запреты концертов музыкантов вроде Ic3peak?
— Мы — студенческое издание; внимательно следим за всеми видами преследования студентов и стараемся придавать их публичности. DOXA ведет текстовые трансляции с судов над студентами, например, с заседаний по делам Егора Жукова, Азата Мифтахова, почти всех «Арестантов 212». На заседания процессов по «Новому величию» наши редакторы ходят сами по себе, поскольку как бы мы ни сочувствовали ребятам, это не входит в нашу повестку.
— Что вам известно о так называемой просветительской работе в вузах, где студентов убеждают вести себя тихо? Насколько это распространено?
— Масштаб этой деятельности оценить сложно, поскольку самые мощные случаи давления остаются, как правило, за закрытыми дверями. Есть разные способы ограничить публичную активность студентов и сотрудников вузов: это могут быть собрания, где разъясняются последствия политически неудобного поведения, профилактические беседы администрации вузов с конкретными активистами. В периоды всплеска общественного возмущения и протестной активности активизируются и вузы — например, в СПбГУ после митинга против пенсионной реформы задержанных студентов сначала заставили писать объяснительные, а затем предложили сообщить сведения о политически активных (участвующих в митингах, но не только) товарищах.
В разгар московских протестов ректоры РГГУ и МПГУ пригрозили отчислениями за нарушение этических норм университета. Апелляция к этическому кодексу университетов часто используется вузами в качестве предлога для применения санкций в отношении студентов и преподавателей за публичные действия и высказывания — так было в СПБГУ после митинга «Он нам не царь».
— Встречаете ли вы поддержку среди студенческих медиа и объединений Москвы и России? А сопротивление?
— Поддержку встречаем, и очень существенную. Самый наглядный пример – акция «Мы тоже DOXA», когда порядка двадцати студенческих организаций и медиа (из Вышки и не только) открыто выразили свою солидарность с нами после запрета нашего мероприятия на Дне Вышки. Что-то подобное происходит и сейчас, и мы очень всем благодарны. В спокойное время у нас часто бывают разногласия с разными студенческими изданиями – идеологические и не только. Странно ждать единогласной поддержки, когда пишешь на провокационные и неудобные темы. С открытым сопротивлением сложнее: у DOXA есть некоторое количество заядлых хейтеров, но в их числе нет ни одной студенческой организации. Все понимают, что несколько неприлично выступать против студенческого издания, которое и так необоснованно попадает под давление администрации.
— Кто из более взрослых политических лидеров оппозиции или медиа вам симпатичен? Не обязательно российских.
— У редакторов разные политические взгляды. Некоторым нравится Берни Сандерс за его способность слушать и подталкивать к размышлению — но в то же время не навязывать свое мнение.
— Как вы считаете: люди, которые после Болотной перестали быть политически активны, они как — слили протест?
— По событиям Болотной площади, в отличие от событий этого лета, не у всех редакторов есть четко сформированное мнение — в 2011-м году кто-то жил в другой части России и совсем не думал о политике, а кому-то и вовсе было 10 лет. Безусловно, все согласны с тем, что Болотная — важный этап становления российского гражданского общества, частью которого мы себя ощущаем.
— Каких изменений в России ждете лично вы? — Развития гражданского общества и солидаризацию: через благотворительные и правозащитные НКО, независимые медиа, профсоюзы и любого рода культурные объединения, созданные снизу. Невероятно высокий уровень разобщенности россиян — главное препятствие для социального прогресса. Солидарность проявляется в самых неожиданных местах: фанаты враждующих футбольных клубов поддерживают друг друга во время задержаний или актеры сплачиваются вокруг арестованного Павла Устинова. Подобных примеров становится все больше, и мы надеемся, что скоро это станет правилом жизни.
Если говорить о конкретных мерах, то мы ждем принятия закона о домашнем насилии — в последней редакции рабочей группы Государственной думы и Совета по правам человека. Безусловно, мы не рассчитываем, что изменение законодательства сразу решит все проблемы; однако дискуссия и то внимание, которое начали обращать на чудовищное насилие в российских семьях, создают хорошую платформу для реальных улучшений в будущем.