Разговор с Кико Костадиновым

Léger

(оригинальный текст - Intelligence magazine 3)

В своем эссе 1967 года "Система моды" французский теоретик Ролан Бартез исследует семиотику индустрии моды и утверждает: "Расчетливое индустриальное общество обязано формировать потребителей, которые не просчитывают; если бы производители и потребители одежды обладали одинаковым сознанием, одежду покупали бы (и производили) только с учетом очень медленной скорости ее износа". Далее Бартез предлагает "отделить моду от ее богов-создателей, [чтобы] она вменялась не производителям, а потребителям". В свои 26 лет Кико Костадинов принадлежит к новому поколению дизайнеров, которые интуитивно понимают, как Бартез относится к индустрии моды и как она нуждается в трансформации. Говоря о своем творческом процессе, Костадинов сухо замечает: "Нужно ли ему существовать? Вопрос об этом нужно задавать постоянно, потому что нет необходимости в большем количестве дерьма. Нет необходимости в еще одной рубашке, брюках или куртке".

Это новое поколение дизайнеров твердо стоит на ногах, создавая одежду, которую хотят носить они сами и их друзья. Опираясь на свои интересы, окружение и эксцентричность, а не на какой-то возвышенный эскапистский идеал, они понимают неразрывную связь между своей одеждой и потребителем, покупающим ее с вешалки. Костадинову важно и хочется продавать свою одежду, как для того, чтобы оставаться в бизнесе, так и для того, чтобы полностью понять, как она воспринимается и воспринимается реальными потребителями. "Я хочу зарабатывать на этом деньги, чтобы это были не просто идеи, понимаете? Если у вас нет бизнеса, это просто бессмысленно". Хотя Костадинов прекрасно понимает важность создания товаров, которые будут продаваться, это не является главной мотивацией его именного бренда. Для Костадинова движущей силой является аутентичность: это его проект, его страсть, и ее нельзя навязать или имитировать.

Мы встретились с Костадиновым в тихий субботний день в его студии в районе Вуд Грин на севере Лондона. С уложенными на пробор волосами, спадающими на плечи, и темными глазами, он излучал спокойствие и искренность, что не соответствовало его возрасту. На нем была футболка большого размера, черные брюки и черные кроссовки Hoka One One. Он кратко показал мне свою скромную студию с большим столом в центре, несколькими швейными машинками, рулонами ткани и вешалками, полными образцов. Трудно представить, что эта маленькая студия является единственным производственным помещением для его развивающегося бренда.

Когда мы сели за его стол, чтобы начать интервью, он отвлекся на мою ручку: шариковую с прозрачным литым пластиковым корпусом, демонстрирующим картридж, немецкого производителя Lamy. Это один из тех типичных прямолинейных немецких дизайнов, которые сейчас выглядят так же современно и практично, как и в 1980 году, когда они были впервые выпущены. Незнакомый с этим брендом, но признающий его утилитарный дизайн, он рассказал о том, что теперь он тонко чувствует полезность и функциональность деталей - не только в одежде, но и в повседневной жизни.

Сейчас мне очень нравятся утилитарные вещи - я просто одержим ими. Бренд утилитарный, мне всегда нравились подобные вещи, но теперь встал вопрос о том, как себя представить? Вы идете на встречу и представляете свой бренд. Если вы предлагаете что-то вроде этой ручки, то все сразу спрашивают: "Что это такое?". Очень интересно увидеть элементы имиджа даже в себе, например, восприятие, что мне нужно представлять себя более единообразно. Это работает, потому что я видел это у других дизайнеров, и постепенно ваш бренд становится вами. Это очень интересно - пытаться упорядочить вещи и начать превращать свою жизнь в систему.

Костадинов едва успел закончить магистратуру, как получил престижную спонсорскую поддержку NEWGEN MEN и возможность выступить на выставке London Collections: MAN (LC:M) в июне. Имея всего несколько недель на подготовку, большинство дизайнеров в таком положении просто повторили бы свою дипломную коллекцию, но Кико увидел в этом еще одну возможность сделать что-то новое и показать свой уровень приверженности своему новому лейблу.

У нас было 8 недель на создание коллекции, потому что мне сказали, что я могу участвовать в показе в апреле, а сам показ должен был состояться в июне. Так что я занимался этим, не имея ни малейшего представления о бизнесе, студии или бренде. Мы сделали продакшен для Dover Street Market и устроили показ, который сильно отличался от моей магистерской презентации в плане изготовления и новых силуэтов. Обычно, когда кто-то получает что-то в такой короткий срок, он просто показывает коллекцию MA еще раз, потому что он не такой дурак, как я, чтобы начинать новую коллекцию за 8 недель. Они просто делают новую коллекцию в другом цвете, типа: "Давайте переделаем стиль, у нас уже есть 10 образов, давайте не будем спешить". Но опять же, это было похоже на "Сможем ли мы это сделать?" У меня есть это рабочее пространство - я могу сделать это. И мы были готовы за неделю до показа. Все было хорошо. Все было организовано. Решения принимались стопроцентно, никаких колебаний. Нельзя терять ни дня - ты решаешь, что хочешь сделать, и просто делаешь это.

Упорная работа окупилась, и коллекция стала ярким событием сезона и получила множество похвал от прессы, покупателей и широкой публики. Обманчиво простая одежда была утилитарной и современной, выполненная в приглушенных тонах, в сочетании с большими головными уборами и громоздкими кроссовками Hoka One One, которые с тех пор завоевали культовую популярность среди представителей индустрии. Сам показ также был хорошо принят, установив высокие стандарты для дебюта Костадинова.

Моя первая презентация должна была быть презентацией, но мы сказали: "Мы не делаем презентацию, мы делаем шоу".Обычно на презентации вы просто ставите статичные модели, и она длится 2 часа.Люди заходят, выходят, смотрят - и все. Мы хотели сделать ее более увлекательной, поэтому за эти 2 часа мы сделали 3 мини-показа с моделями. Мы просто хотели воспользоваться возможностью и показать уровень с самого первого момента, и вот оно, то место, где я хочу выступать. И это принесло свои плоды: New York Times выбрал нас в десятку лучших событий сезона наряду с Prada и Balenciaga. Так что приятно видеть, что люди действительно видят уровень и стремление.

Когда Кико представил свою коллекцию в LC:M, он уже был на слуху у инсайдеров и опытных наблюдателей за индустрией. После успешного сотрудничества с Stüssy, в ходе которого он разрезал, покрасил и переделал культовую графическую толстовку бренда, дизайнер стал набирать обороты благодаря своим деконструированным и утилитарным дизайнам.Проект Stüssy, созданный эксклюзивно для Dover Street Market London и Ginza, помог ему оплатить степень магистра и дал ему практический опыт вне стен учебного заведения: он создал что-то, что действительно поступит на рынок, а также наладил ценные отношения с Dover Street Market.Сейчас он работает в небольшой команде со стилистом Стивеном Манном, несколькими друзьями, студентами и выпускниками Central Saint Martins. Это создает атмосферу сообщества с заразительной и захватывающей энергией личного проекта, органично перерастающего в жизнеспособную карьеру и будущее наследие. Благодаря такому сплоченному коллективу Костадинов собрал настоящую команду мечты для своей презентации LC:M.

В рамках шоу и кастинга мне посчастливилось работать с людьми очень высокого уровня. Одна из них - Лора Холмс, которая занимается продакшеном для Loewe. Она работала со Стивеном Манном, который помогал мне с самого начала, именно так я с ней и познакомился, а с ее ассистентом мы вместе учились на базовом курсе в LCF. Она невероятна - раньше она делала все показы McQueen с Ли Маккуином в 90-е годы, а также Стефано Пилати в период Zegna. Лаура попросила, и, к счастью, она была свободна. Первый сезон был невероятной командной работой, просто чтобы показать уровень, и люди восприняли его более серьезно, так что, надеюсь, я смогу продолжить работать с ними в следующем сезоне и продолжить развивать наши рабочие отношения. Мне повезло, что я смог с ними поработать. Все было сделано правильно, и их работа нашла воплощение в шоу.

Несмотря на то, что коллекция SS17, вероятно, была в списке желаний многих байеров, она продавалась исключительно в Dover Street Market - это знак, который говорит о Кико как о дизайнере, а также о том, что Рей Кавакубо умеет распознавать и поддерживать новые таланты, когда она их замечает. Для своей инсталляции Костадинов использовал уникальное пространство DSM как нельзя лучше. Было установлено промышленное освещение - такое же, как на презентации LC:M, - а одежда висела на тонкой металлической трубе, окруженной незаконченным гипсокартоном, - отсылка не только к элементам рабочей одежды в коллекции, но и к влиянию его отца и его карьере строителя. Как он объясняет, при создании этого пространства все необъяснимым образом встало на свои места:

Я сделал это вместе с моим близким другом, архитектором, который сейчас живет в Стокгольме. У меня было несколько концептуальных идей, и я нарисовал одну, а он, основываясь на первоначальной идее, перевел ее на следующий уровень, разработав план и все остальное. Он приехал сюда из Стокгольма, чтобы помочь в строительстве, и мы сделали это вместе с моим отцом - мы все делали это вместе. С моим отцом это был полный цикл. Вдохновение исходило от отца, а потом он был здесь, и я вместе с ним создавал обстановку. Это было очень непросто, вы знаете, вы не спросите меня, почему я это сделал. Ну, вы могли бы спросить, но у меня были бы ответы, и именно поэтому я чувствую себя уверенно в своей работе - это не бред, это не фантазия. Мы просто сделали это и все. Это полный цикл.

Как же он здесь оказался? Костадинов родился в Болгарии, а в 16 лет вместе с семьей иммигрировал в Лондон. Несмотря на недавнюю тенденцию к так называемой "постсоветской" эстетике, он не считает свою родину эстетическим или личностным источником вдохновения. Явно придерживаясь современных взглядов, он рассматривает переход и свою новую жизнь в Лондоне как совершенно новую главу и мало думает о ностальгии или своей молодости, когда речь заходит о его дизайне. Он познакомился с модой в подростковом возрасте, и его первый опыт в выборе одежды был основан на опыте, когда он изучал вешалки в TK Maxx, а не страницы Vogue.

Каким было ваше детство в Болгарии? Оказало ли оно на вас существенное влияние?

Я переехал, когда мне было 16, то есть около десяти лет назад. Я не хотел там оставаться. Сейчас мне очень трудно вспомнить, что было тогда. Я знаю, это очень странно. Из-за того, что я не возвращаюсь туда, я не поддерживаю связь со многими своими друзьями, с которыми я вырос, и мне очень жаль. Это очень странно. Вначале я ездил на каждые каникулы, так что три раза в год я возвращался домой и просто тусовался с друзьями и ездил на каникулы. А с тех пор как я решил, что хочу заниматься модой - или учиться и посвятить себя этому, - я действительно сосредоточился на этом, даже на культурном уровне. Когда я рос, не было ни искусства, ни французских фильмов, ничего этого. Я бы не сказал, что я не был культурным, просто это были другие вещи, например, футбол целый день. Это было очень спокойно - ведь это был маленький город. И вдруг я здесь, начинаю учиться в Saint Martins, и мне нужно конкурировать со всеми этими международными людьми, большинство из которых хорошо обучены и имеют больше знаний. Поэтому, если я собираюсь сделать что-то подобное, я должен быть готов к этому на всех уровнях.

То есть ностальгия не играет никакой роли в вашем творчестве?

Совсем нет, я так не думаю. Оглядываясь назад, я не нахожу это вдохновляющим. Я не думаю, что что-то из того, на чем я вырос, будет актуально сейчас, потому что это делают другие люди, а я не чувствую себя так: "О да, этот фасон куртки, я носил его".

Я всегда представлял себе страны Восточного блока как менее потребительские или подверженные влиянию рекламы. Но, может быть, в 1989 году, когда вы родились, все уже изменилось?

К тому времени, когда все действительно изменилось, мои родители стали очень увлечены покупками, особенно одеждой. Не очень много, но они покупали в 1994 или 95 году брюки, куртки и кроссовки Adidas или Nike. Мой дядя приехал за 5 лет до нас, так что за эти 5 лет, что он был в Лондоне, он присылал мне все эти потрясающие футбольные комплекты Umbro и обувь, и я всегда выглядел в школе суперкруто, потому что ни у кого больше не было таких вещей, и я думаю, что это стало большой частью того, что мне нравилась одежда и я всегда заботился о том, как я выгляжу в некотором смысле. Поэтому, когда я приехал сюда, я просто покупал вещи. Я просто любил одежду, и до сих пор люблю. Все было по-другому: я покупал Diesel и Energie, все эти вещи, которые были популярны в то время. Я заходил в TK Maxx и, не учась в колледже, проводил время, осматривая все четыре TK Maxx в центре города, и просто буквально перелистывал вещи, чтобы найти что-то дешевое и классное. Так что, думаю, именно поэтому мне нравится одежда. Не то чтобы я рисовал одежду в 14 лет или что-то в этом роде: это пришло из ношения одежды. Мои отношения с одеждой, модой и одеждой связаны с тем, чтобы носить ее, а не фантазировать о ней.

Ключ к этой новой главе в конечном итоге был найден в Central Saint Martins (CSM). Это лондонское учебное заведение признано одной из лучших школ моды в мире, и благодаря таким выпускникам, как Маккуин, Гальяно, Джейкобс, Пью и сравнительно недавнему Крейгу Грину, легко понять, почему. После неполного года изучения информационных технологий Кико поступил на вступительную программу в Лондонский колледж моды и после одной неудачной попытки в итоге попал на программу бакалавриата по дизайну мужской одежды в Central Saint Martins. Хотя он понимал, что его интересует мода и одежда, стать дизайнером не было детской мечтой или даже правдоподобной мыслью в то время. Он предполагал работать в сфере стиля или маркетинга, но решил обратиться к дизайну по совету одного из своих наставников по базовому курсу и непреодолимому инстинкту выбирать другой путь.

Как вы перешли от информационных технологий к моде в Central Saint Martins?

Когда я приехал сюда, я совсем не хотел здесь оставаться. Единственное, что я знал, - это то, что мне нравятся компьютеры, и я играл в видеоигры онлайн день и ночь. Буквально этим я и занимался; были периоды моей жизни - примерно 2-3 года, - когда я играл в игры. Я переехал сюда с мамой. Мой отец уже был здесь за три года до нас. Я хотел, чтобы она осталась, а я вернулся, чтобы они присылали мне деньги, а я был один в Болгарии и развлекался [смеется]: такова была цель. Я только что подал документы в колледж и очень надеялся, что меня не возьмут, и я не смогу начать учиться, но меня взяли на курс информационных технологий, и мне пришлось его пройти. Все было нормально, там был Excel и всякие базовые вещи, но не программирование и прочее. Может быть, если бы это было программирование, мне бы это понравилось, но это не было настолько особенным или захватывающим, чтобы продолжать заниматься этим. И я решил, что не хочу проводить весь день в офисе, сидя за компьютером, не хочу весь день заниматься электронными таблицами. И я подумал: "Что мне нравится? Чем я хочу заниматься? Куда я хочу пойти?" И я сказал: "Мне нравится одежда, может быть, я буду заниматься стилем или маркетингом", потому что в голове у меня крутилось: "Что может принести мне деньги?". Я никогда не думал о том, чтобы стать дизайнером, это даже не входило в планы; это были стайлинг или маркетинг. Я прошел базовый курс в LCF (Лондонском колледже моды), он длится один год, но ты занимаешься всем. Ты занимаешься PR, маркетингом, живыми рисунками, стайлингом, в общем, всеми аспектами - и фотографией в том числе - и выбираешь, что ты хочешь делать дальше, и поступаешь на бакалавриат. Моей целью был стайлинг и фотография, но на курсе было около 200 человек, и, возможно, 90 % хотели пойти на этот курс, и я подумал: "Черт, если 90 % хотят пойти на это, я хочу пойти куда-нибудь еще". Одна из наших преподавательниц была из Saint Martins, и она любезно посоветовала: "Тебе стоит попробовать дизайн и маркетинг" - это был курс в Saint Martins. У меня даже не было портфолио, но я подал заявку. Это безумие - все эти этапы, когда ты подаешь заявку онлайн, отправляешь портфолио, потом ждешь в течение дня, и если тебе звонят, то зовут на собеседование - это изматывает. Так что я пошел на собеседование и не прошел его с первого раза. И я подумал: "Черт, что же мне делать? Я был очень подавленным 18-летним подростком, "О, черт возьми" [смеется]. Поэтому я вернулся домой, это был первый раз, когда я вернулся в Болгарию, и пробыл там, наверное, 3 месяца, просто ничего не делая. Вернувшись, я подал заявку на стажировку в Aitor Throup, пробыл там год и снова подал документы на бакалавриат, и в тот раз поступил.

Кико закончил бакалавриат и поступил в магистратуру дизайна одежды, проведя в ней несколько лет и научившись фокусировать свои развивающиеся вкусы и интересы в целостную идею и четко определенное личное видение.

Какие самые важные вещи вы вынесли из своего обучения в Central Saint Martins?

Оно изменило мою жизнь; я пробыл там семь лет, так что не думаю, что я могу выделить что-то одно. Мне не с чем сравнивать. В конце концов, дело в тебе, в том, кто ты, что тебе нравится, и используй все это, чтобы все это работало на тебя, и будь по-настоящему честным, а не пытайся быть кем-то другим. Например, если вам нравится розовый цвет, просто создавайте розовые вещи [смеется], не пытайтесь создавать черные вещи Yohji. Просто будьте честны с собой и работайте очень усердно, потому что школа не выпускает филлеров в индустрию. Она не выпускает тех, кто идет и устраивается на обычную работу. Она выпускает - или ставит перед собой цель выпускать - тех, кому есть что сказать, а не простых модельеров. Преподаватели обладают невероятными знаниями; они могут прочитать вас, как газету, от корки до корки, просто увидев несколько изображений из вашего портфолио, и они очень интересные люди, их знания огромны. Чтобы быть главным преподавателем MA, нужно обладать такими знаниями, потому что перед вами огромное количество студентов, и вы должны иметь представление о том, как им помочь и направить их в нужное русло. Они не сравнивают вас с другими студентами и относятся ко всем по-разному. На некоторых они кричат и ужасно с ними обращаются, поэтому они по-разному выжимают из них максимум. Некоторые из них более спокойные. В каком-то смысле это похоже на психиатрическую лечебницу, только модную.

Они как психиатры...

Они должны быть такими, потому что это очень личное, особенно если вы много отдаете как студент. Я думаю, что преподаватели чувствуют, что им действительно нужно помочь вам, потому что они чувствуют, что вы действительно к чему-то стремитесь, и если вы не будете отдавать, то и они не будут. Все происходит по принципу "от начала до конца". Прежде всего, вы должны прийти с большим количеством работы - реальной работы, а не просто исследования Tumblr или что-то еще - и тогда они помогут вам. Но если вы придете и скажете: "Помогите мне сейчас", вам ответят: "Отвали, иди поработай, что значит "помогите вам сейчас"? Это не та помощь - это трата времени обоих. Думаю, именно этому меня научил CSM. Я также познакомился со многими людьми. Большая часть индустрии - из нашей школы, и если вы знаете пару поколений - на несколько лет вперед и на несколько лет назад - очень легко узнать почти всех. Почти все компании связаны со школой. Если вы из Saint Martins, вам будет легко, потому что люди знают, что если вы пойдете работать куда-то, вы будете знать, как проводить исследования, как заниматься дизайном. Создание одежды? Нет, это не то, чем славится школа, потому что она более - я бы не сказал, что концептуальная в смысле безумных вещей - но она больше ориентирована на концепции, идеи, а не на технические аспекты. Вы знаете, что Bunka славится выкройками, так что в некотором смысле вам не стоит брать людей из Saint Martins, если вы хотите, чтобы кто-то выкроил или сшил вам куртку.

Установив стандарт образования в области моды и искусства, Central Saint Martins требовал больше, чем просто знания моды. Под руководством элитных преподавателей и профессоров CSM, включая неподражаемого директора курса магистратуры моды Луизу Уилсон, Кико побудили изучать культуру в целом, чтобы лучше понять важность искусства, кино и музыки для становления всесторонне развитого и хорошо информированного дизайнера.

Я нашел много вещей, которые мне нравятся, например, режиссера Робера Брессона. Даже название коллекции было вдохновлено одной из его цитат. И режиссер Дэвид Кроненберг, который все время говорит о трансформации и переходе от одной сущности в другую. Вы не знаете, что реально, а что нет, в каком-то смысле. У меня так было с одеждой, когда я начал покупать Yohji. В метро мне кажется, что на мне очень дорогое пальто, но я выгляжу как бездомный, и мне нравится, когда кто-то напротив меня не знает, как к тебе относиться. Они неправильно оценивают тебя, но ты знаешь, что на тебе действительно дорогая одежда. Мне это очень нравится, и я думаю, что это повлияло даже на мои работы сейчас. Вот почему я чувствую, что у меня теперь две жизни: одна дома, до приезда сюда, и другая сейчас.

Вы всегда хотели открыть свой собственный бренд после окончания университета?

Нет, нет. Может быть, в конце да. Через Stüssy у меня уже есть связи с магазинами, в некотором роде, полуэкспозиция, знакомство с людьми с Dover Street в Гинзе и здесь, а также через MA. Они сказали: "Просто делай вещи, которые тебе нравятся", так что это было больше похоже на мой гардероб, чем на вещи, от которых я схожу с ума, в смысле разовых работ для коллекции MA. Цель состояла в том, чтобы предложить что-то и предложить, когда это будет показано в Dover Street, и сказать: "Это то, что я сделал для MA: это можно производить, а не просто разовые вещи для арт-проекта". Думаю, именно так все и началось. А потом я захотел подать заявку на участие в NEWGEN, и все эти вещи выстроились в ряд, и это было правильным решением, а потом появилось и помещение для студии. Все начинается очень медленно. У тебя всегда есть желание - даже когда ты студент, типа: "О, я бы хотел заниматься своим делом" - оно всегда в голове, потому что ты видишь, как многие твои однокурсники выше тебя добиваются успеха, например, Крейг Грин или кто-то еще. И это не так уж далеко от тебя с точки зрения людей, которых ты видишь каждый день. Вы не знаете, сколько всего нужно для этого, потому что никто не говорит вам об этом, в плане денег, времени и организации. Я не думаю, что занимался бы чем-то другим. Даже когда я разговариваю с близкими друзьями, они говорят: "Мы всегда знали, что у тебя будет свое дело, еще с первого курса бакалавриата 5 лет назад". Наверное, мой характер проявился, но я никогда не думал, что будет именно так.

Есть ли за этим философия? Какой вклад вы хотите внести?

Я думаю, что философия, лежащая в основе всего этого, сейчас развивается. Найти что-то в самом начале, а не начинать с одной вещи и быть просто в промежутке между ними. Делать вещи, которые я не могу найти в другом месте, пытаться расширить возможности кройки и углубиться в работу, больше работать в 3D, а не на плоскости. Исследование должно быть очень личным. Из первых рук, не общим. Правила для моей собственной одежды - это просто вещи, которые кажутся мне личными, вещи, которые я хочу купить в каком-то смысле. Если я делаю что-то и думаю: "О, я могу купить это у другого человека", то мне не нужно делать это и выпускать такой продукт. Типа, нужно ли ему существовать? В этом нужно постоянно сомневаться, потому что нет необходимости в большем количестве дерьма. Нет необходимости в еще одной рубашке, брюках или куртке. Я постоянно говорю, что в мире много дерьма, но есть люди, которые делают хорошую одежду. Я всегда ставлю вопрос именно так.

Есть ли у вас в голове образ конкретного покупателя?

Мои друзья и я сам. Пока это просто продукт, который я хочу купить, или люди вокруг меня хотят купить, если у них есть деньги, и это действительно так. Просто строю вокруг него такую историю. Поскольку люди вокруг меня смешивают его с другими вещами, приятно видеть, как он воспринимается. Я не знаю, куда это приведет - может, к людям, которым нравится Prada, или к тем, кто любит Neighborhood и WTAPS, или к тем, кому нравится Vetements, я не знаю. Все зависит от покупателя. Я рад видеть любого, кто ее носит. У меня нет конкретного покупателя, потому что, должен сказать, я люблю одежду. Я уважаю то, почему я ее ношу, поэтому я не ношу черные джинсы и черные футболки, или что-то в этом роде, и не создаю дизайн для кого-то другого. Я ношу все вещи, которые делаю, и надеюсь, что кому-то еще захочется их купить.

Наряду со строгим образованием, полученным в CSM, еще одним аспектом, повлиявшим на Костадинова, стала его предыдущая стажировка у двух самых уважаемых и загадочных деятелей мужской моды: Эрролсоном Хью, основателем и дизайнером берлинского технического лейбла ACRONYM, и Айтором Трупом, дизайнером и художником аргентинского происхождения, известным своей собственной одеждой и невероятной работой с C.P Company и Stone Island. Очевидно, что Костадинов перенял от этих наставников определенную оценку продукта и внимание к качеству и функциональности. Оба дизайнера стали культовыми и остаются независимыми, ловко обходя или просто игнорируя традиционную систему моды, и оба смотрят на вещи с пристальным вниманием и не обращают внимания на тренды. Молодому дизайнеру было бы легко использовать эти связи только для того, чтобы повысить продажи и привлечь уже лояльную аудиторию. Однако Костадинов твердо намерен прокладывать свой собственный путь и не хочет, чтобы его творения и общественное признание были омрачены дизайнерской эстетикой тех, на кого он работал, независимо от их исключительной репутации.

Думаю, именно поэтому у меня нет дизайнерского влияния. Допустим, вы работаете в Lanvin восемь месяцев: когда вы делаете коллекцию, вы чувствуете Lanvin, потому что именно так вы выросли как дизайнер. Я не рос как дизайнер рядом с Айтором и не рос как дизайнер рядом с Эрролсоном; поскольку это было не так долго, я скорее рос в плане усвоения рабочей этики, а не эстетики дизайна. Поэтому сейчас мне кажется нецелесообразным упоминать кого-либо из них. Я не хочу, чтобы через 5 лет в пресс-релизе было написано, что я работал на Айтора Труппа, Эрролсона Хью или что-то в этом роде. Вот почему я не упоминаю их; это не имеет никакого отношения к моей работе. Я бы не сказал, что это продает ее, но если это первое, о чем кто-то думает, когда видит ее... Не то чтобы я не хотел говорить, что я там работал, просто я не создавал два сезона для Айтора и два сезона для Эрролсона, понимаете?

Вы не хотите, чтобы вас видели через призму их влияния?

Не совсем. Не их виденье дизайна, а скорее их уровень. Уровень студий Айтора и Эрролсона таков, что обе студии занимаются другими проектами и своими собственными. Думаю, это то, что я вынес из этого, - то, как они могут заниматься своими делами, но при этом работать над другими проектами. Думаю, это и результат моей работы с ними: в какой-то мере следовать этой системе, этой формуле. Как вы сказали, я не хочу, чтобы меня воспринимали через призму влияния.

Эта преданность личным открытиям наиболее очевидна в его исследованиях. На стенах его студии вы не найдете фотографий из Tumblr, изображений других брендов или журналов. Вдохновение он черпает в основном из своего непосредственного опыта, фокусируясь в основном на фотографиях рабочих и обычных людей, которых он видит на улице - место, где индивидуальная эксцентричность дает гораздо больше вдохновения, чем отполированные и переосмысленные образы модного журнала или онлайн-блога.

Я всегда стараюсь быть в курсе всего происходящего, быть в курсе событий, следить за актуальными выставками. В своих путешествиях я постоянно смотрю на людей и фотографирую их, если вижу что-то, что мне нравится. Сейчас я вижу, что это действительно приобретает форму. Впервые я начал вешать фотографии на стену. Раньше я не чувствовал необходимости в этом, но теперь мне очень приятно начать, и это придает больше уверенности, потому что это не заимствованные исследования, это то, что я видел и что мне нравится. Очень интересно посмотреть, что из этого получится, не будет ли это выглядеть слишком неоднородно или "мудбордово", потому что я ненавижу это слово "мудборд". Но это очень личное, поэтому я буду продолжать в том же духе и, возможно, начну выпускать для себя книги со всеми фотографиями за каждый сезон.

Если его нынешняя коллекция требует классификации, то это, скорее всего, рабочая одежда (workwear). Проблема с этой классификацией заключается в том, что в лексиконе мужской одежды это слово, workwear, укоренилось и почти подсознательно вызывает образы плащей, рубашек цвета шамбре и синих джинсов. Костадинов прилагает все усилия, чтобы разрушить эту устоявшуюся систему координат. Для него рабочая одежда - это совершенно современное вдохновение. Силуэты утонченные, но мужественные. Материалы прочны и функциональны, а пошив и крой - плавные, точные и объемные, что в итоге выливается в то, что Кико называет " униформой вне классов".

Вы упомянули японскую рабочую одежду, хотя это не традиционная японская рабочая одежда, как у Нораги, верно?

Нет, современная, типа униформы. Потому что, когда я смотрел на вещи и думал о рабочей одежде, когда я писал магистерскую диссертацию, я думал об этих закрученных, как бы липких брюках Dickies, или о французской рабочей одежде 50-60-х годов, как эти синие куртки, которые все носят, - я действительно ненавидел это. Поэтому я просто искал современную рабочую одежду. Я не хочу смотреть на старые вещи; я не хочу смотреть на старую одежду слишком часто. Я хочу смотреть на то, что есть сейчас, что носят люди, и создавать свою собственную версию этого, а не смотреть на 1930-е, 1940-е, 1950-е и так далее. Там есть классные вещи, но я считаю, что они себя исчерпали. Для моего собственного портфолио, моего собственного бренда я работаю именно так. Нужно часто оглядываться назад, может быть, на 20 % в прошлое и на 80 % в сегодняшний день. И именно поэтому японская рабочая одежда. У них есть удивительные каталоги, которые очень забавно это показывают. Потому что их вещи скроены функционально, у них есть все эти ластовицы, все эти сгибы и ткань, которую они используют. В каталоге есть все эти забавные фотографии, где они двигаются и показывают движения, и у них такие странные цвета, как зеленый лайм, и да, это красиво и кажется очень свежим. Я подумал, что это то, что я хочу исследовать. Поэтому я заказал много вещей и начал копировать некоторые из них и смешивать их вместе - например, начал их стилизовать, - а затем, после стилизации, они превращаются в совершенно другую одежду. Например, это рубашка, затем вы накидываете другую рубашку спереди, и она становится другой одеждой, она становится рубашкой с расширенной передней частью и еще одним слоем, и все в таком духе. Это становится совершенно новой вещью вместо "Да, давайте просто скопируем это и скопируем то". Я просто не чувствую в этом вызова.

Если я собираюсь что-то создать, это должна быть моя собственная вещь, над ней нужно серьезно поработать, и она не обязательно уже существует. Например, брюки, к которым я пришел в результате долгих разработок - вы не найдете ничего подобного нигде. Было приятно слышать отзывы людей, а теперь приятно видеть, что люди действительно покупают их в Dover Street Market, потому что одно дело - получить реакцию покупателей, а другое - если вещь действительно будет продаваться. Она может быть крутой на показе или если ее носят друзья, но когда она действительно попадает к кому-то в магазин, покупают ли они ее на самом деле, будет ли она функционировать в их жизни и сочетаться с чем-то еще? Сейчас этот вопрос стоит перед нами, а в школе было так: "Да, давайте сделаем что-то крутое!". Теперь она может быть крутой, но если она не продается, продолжите ли вы ее делать и верить в нее? Любопытно понаблюдать. К своей следующей коллекции я подхожу так же. Я не думаю, что она будет ориентироваться на то, что люди купили и не купили, и на то, что байеры купили для следующего сезона, который появится в магазине в январе. Очень интересны вещи, которых ты не понимаешь, пока не начнешь их делать, потому что я никогда не работал ни на одну крупную компанию, чтобы научиться этим вещам. Я просто буквально набросился на создание бренда и все остальные штуки вроде производства. Я чувствую, что прием был отличным, но, черт возьми, мне нужно поставлять продукт как можно быстрее, потому что люди действительно хотят его. Это очень странное положение. Это здорово, но я не знаю, как это объяснить. Я не чувствую страха, но я очень волнуюсь, и я просто хочу действовать.

Считаете ли вы, что функциональность по-прежнему важна?

Да, только базовый уровень функциональности. Скажем, что вам нужно сегодня? Вы, вероятно, носите с собой зарядное устройство, телефон, бумажник, карту oyster, воду, солнцезащитные очки, все эти мелочи - куда их девать, нужна ли вам сумка для всех этих мелочей? Посмотрите на больничную униформу - мне нравится японская униформа врачей - у них есть все эти замечательные карманы по бокам, и все такое. Затем начинается изучение тканей, цветов и, наконец, выкройки. Как сделать выкройку своей, как изменить рукав или пояс, чтобы она перешла на новый уровень, где вы действительно занимаетесь дизайном, а не смешиваете и подбираете или просто сочетаете? Суть не в том, чтобы создавать простые вещи с интересными деталями, все гораздо глубже. Скорее, у вас есть эти элементы, но затем они поднимаются на уровень создания одежды, а не просто лежат на поверхности. Потому что есть много людей, которые делают красивые вещи из хороших тканей и с хорошей отделкой, так что, опять же, нужно ли это? Это действительно вопрос, касающийся значительной части вещей.

Вы использовали Ventile и Tyvek.

Для всей коллекции мы использовали в основном Ventile. Для MA мы использовали болгарские военные ткани, полицейскую форму и тому подобное, так что это был просто поиск нового текстиля, который был бы утилитарным и функциональным. Ventile был очевидным выбором; я никогда не работал с ним, поэтому было очень сложно понять, как некоторые вещи будут работать и как они будут драпироваться. А Tyvek - мы хотим делать с ним больше вещей, но было трудно сделать так, чтобы он не выглядел как мешок для мусора, понимаете? Поэтому мы сделали из него только одну куртку и рукава.

Вы также привлекли внимание к Hoka One One.

У меня есть три пары - абсолютно новые. Они просто не интересуются модой, их больше интересует эффективность. Так что стоит отдать им должное. Они не поддаются тому, что делает Salomon с другими людьми. Мне очень нравится, что они сказали "нет", что им это неинтересно и что у них нет такого покупателя. Интересно видеть, что их носит больше людей, больше модных людей. Не думаю, что это так уж много людей, но на их сайте они уже распроданы. Все черные исчезли, и я думаю: "Какого черта?". Такахиро Миясита был здесь, мы ужинали, и он такой: "Хока! Все черные хока! Где ты их взял?" Он еще один человек нового уровня, на которого я очень сильно равняюсь. Ему все по барабану, и это здорово. У него есть и другие вещи - базовая коллекция, - но ему нужно рассказать историю, чтобы она его мотивировала, в этом весь смысл. Вот как я хочу работать. Я хочу продолжать рассказывать историю для себя, а не для кого-то еще, и если она актуальна для времени и для других людей - отлично; если нет - хорошо, это вещи, которые мне нравятся, и они имеют достаточно культурных отсылок к музыке и моде. Это не следование тренду или чему-то еще. Я не хочу быть слишком реалистичным и чопорным, поэтому, когда все наладится в студии, я бы хотел начать делать что-то более современное. Я не хочу быть известным благодаря чему-то одному; я хочу меняться каждый сезон или каждые два сезона.