Жизнь на грани с мифом

С Борхесом я впервые познакомился, когда читал Дом листьев. До этого момента я только знал, что такой писатель есть, но ничего более. В Доме листьев его личность использовалась в качестве прототипа для одного из рассказчиков — слепого писателя, который проводит читателя через лабиринты нарративов.

Потом мне попался полный сборник его стихов и, хочу сказать, это одни из лучших стихов, которые мне когда-либо доводилось читать. Борхес пишет обо всём — любовь, война, родина, вино. Если бы можно было выделить какую-то одну общую нить, связывающую его произведения, я бы сказал, что это магический реализм — необъяснимые элементы мистики, переплетённые с реальной картиной мира. Наряду с Кортасаром и Маркесом Борхес является одним из создателей этого направления в литературе.

Я решил познакомиться с ним поближе и купил сборник рассказов «Алеф» на языке оригинала. В сборник входят различные небольшие новеллы, события которых происходят с древних времен до 20-го века. География событий варьируется от Аргентины до Ближнего Востока. Война и месть — часто поднимаемые темы наряду с лабиринтами. Борхес в принципе очень любит лабиринты. Наверное, это его самый любимый мифологический мотив. В нескольких рассказах лабиринт является стержнем, вокруг которого вертится всё повествования. В других — лабиринт присутствует в виде ощущения, которое появляется во время чтения: бродишь по тексту, сомневаясь, что когда-либо сможешь найти выход.

Сам сборник начинается с рассказа «Бессмертный», одного из самых известных произведений Борхеса. Рассказ подаётся в виде манускрипта, который написан римским легионером, обнаружившим ручей, испив из которого, обретаешь бессмертие.

«Бессмертный» — это богатая слоистая история, которая исследует тему бессмертия на ряде разных уровней. Слоистость его обеспечивается тем, что в ней есть несколько различных, но связанных друг с другом рассказчиков. Римский легионер Марк Фламиний Руфус является основным нарратором, но начинает историю сам Борхес (или «редактор», который контекстуализирует найденный манускрипт и воспроизводит его «дословно»), прежде чем эта редакционная записка уступит место рассказу Руфуса. В городе Бессмертных Руфус встречает самого Гомера, который также испил из источника вечной жизни, и тоже выступает в роли повествователя.

Это очень интересный сюжет, размышляющий о месте индивида на протяжении длительного исторического периода. Что было бы, если бы мы были бессмертными? Жили бы мы как Боги или нас ждала бы другая участь? Также это один из немногих рассказов в этом сборнике, где действительно проявляется магическая составляющая, как реальная сущность, а не как полунамёк. Борхес любил фантастику на грани с реальностью, но для размышления о некоторых вещах был обязан прибегнуть к использованию нереального.

Дальше идут рассказы о войне, о мести, о религиозных дискурсах, оммажи известным историческим личностям и детективные сюжеты. Завершается всё рассказом «Алеф», в честь которого весь сборник и назван. Это уникальная история о точке пространства, которую один из героев называет «Алеф» и которая содержит все остальные (точки пространства). Таким образом, она символизирует присутствие всего во всем, отголосок любого события на весь космос, иными словами, микрокосмос. Рассказчику приходится созерцать один из этих Алефов, скромно расположенного под ступенькой лестницы. В нем ему открывается совокупность всего в сжатой форме и в нем же отражается смысл его собственной жизни.

Тексты Борхеса пронизываются ностальгией по бесконечности и вечности. Человек ответственен найти в своих повседневных реалиях, в своих отношениях с миром и с другими, то бесконечное, к которому все принадлежит. Следовательно, в его произведениях, любые объект или тема, независимо от того, насколько незначительными они могут быть, представляют из себя повод для открытия дверей в бесконечность, и любой момент, независимо от того, насколько мимолетным он является, может быть ошеломительно значительным, когда он внезапно раскрывает нам смысл существования, превосходящий наши собственные представления о себе.

Язык, которым написаны эти рассказы, отражают их суть. У Борхеса совершенно другой испанский, не такой, как у Кортасара. Я был готов к тому, что будет много незнакомых слов, но не думал, что их будет настолько много (всего я выписал порядка 700 слов, что, конечно, в два раза меньше, чем было после рассказов Кортасара, но всё равно число приличное). Многие места я перечитывал по несколько раз, смутно улавливал смысл, открывал тот же пассаж на русском языке и удивлённо обнаруживал, что яснее не становилось. В том числе и из-за этого складывалось то самое ощущение лабиринта, но это рассказы, которые можно перечитывать всю жизнь. Они интересны, многогранны, перегружены по смыслам.

Для меня стало откровением, что в несколько страниц можно вложить бесконечные миры. Наверное, это возможно, потому что бесконечность нашей вселенной проявляется не только в её размерах за пределами космоса, но и в бесконечности внутри любого атома, также как и мы сами без конца можем находить смысл в конечных вещах. Наверное, поэтому Бог и есть, прежде всего, Слово. И именно в этом кроется наше ему подобие.