Борис Ельцин. "В Россию пришёл хозяин"

Он вернулся на официальную политическую арену. И занял председательское место в президиуме Съезда народных депутатов РСФСР с уверенность доказывающей, что он не утратил навыков, обретённых в иные времена в партийном аппарате.

Впрочем, Ельцин московского период борьбы с привилегиями разительно отличается от нынешнего борца за попранные права России. Между ними пролегает контакт с радикальной интеллигенцией столицы, кресло сопредседателя МДГ рядом с академиком Сахаровым. Теперь жёсткий представитель крайне левых произнёс слово "коалиция" и протянул руку сотрудничества всем, включая своего недавнего соперника Ивана Полозкова.

Впрочем, Ельцину, похоже, удалось отучить нас изумляться поворотам в его политической биографии. Он падал и вставал, вызывая огонь на себя, представая каждый раз возмутителем спокойствия.

Непредсказуемость политика - качество, имеющее двойной смысл. В одном случае оно помогает найти в острый момент неожиданное решение, отыскать выход из сложнейших ситуаций. Но есть и другого рода непредсказуемость, когда и соратники не могут угадать нового поворота мысли. Вспомним, например, внезапный интерес Бориса Николаевича к проведению денежной реформы, апелляцию к чисто национальным чувствам. И новый мотив - о первенстве российских законов над союзными.

Но при всей своей непредсказуемости Ельцин последователен в одном. Он очень точно улавливает перемены в массовых настроениях, может спрессовать тревоги и ожидания людей до доступности лозунга. Самый изощрённый режиссёр политического "имиджа" не сможет придумать тех реплик, которыми Борис Николаевич парирует "каверзные" вопросы. Мне кажется, он совершенно напрасно обижался, когда его имя употребляли рядом с понятием "популизм". Ведь сам по себе популизм ни плох, ни хорош. Он может помогать политике, а может и мешать, если сводится к лукавой игре в поддавки.

Феномен популярности Ельцина описан подробно. Хотелось бы только добавить, что он зиждется не только на дерзкой оппозиционности и не только на том, что на Руси всегда любили гонимых. И даже не столько на том, что громкую популярность можно у нас завоевать, если будешь перечить "первому лицу". В основе феномена лежит готовность дать простой ответ. И, может быть, именно в этом адекватность Ельцина на шей массовой политической культуре...

Однако простые ответы не всегда тождественны оптимальным решениям.

Думаю, к числу таких ответов относится новая формула российского суверенитета. Политологам и народным депутатам ещё предстоит её проанализировать. Без эйфории.

Ельцин предлагает своего рода перевёрнутую пирамиду. Возможно, и так. Но что будет в основе? Если экономическая свобода личности - это одно. Если административно-территориальный суверенитет райсоветов - совсем другое. Не станем ли мы в таком случае поставщиками новых иллюзий? Вот уже в среде интеллигенции родилась штука, - а вдруг и впрямь "новая Россия" захочет отделиться от Москвы?

Игра на недоверии к центральной власти может обернуться новым витком "игры на понижение" реформ.

Общество давно в курсе разногласий в высших эшелонах политической власти. А как иначе, когда один лидер приглашает к себе арендаторов, а другой клянётся в верности колхозному строю... Но есть и другой аспект разногласий - личностный, где правит бал горечь обид. Борис Николаевич громко заявил о том, что сбрасывает их со счёта до конца. Поверим. Не то нынче время, чтобы и тут состязаться в первенстве.

...Наша изверившаяся улица нынче говорит: "В Россию пришёл хозяин". Говорит всё ещё в терминах патриархально-авторитарных. Ведь демократический лидер - не "хозяин". Хозяин - парламент, выражающий наши, столь разные интересы. Нелёгкий удел председателя - поиск согласия ради решений во благо России и во имя целостности Союза.

Верно сказано: быть с народом - значит быть не в толпе и даже не над толпой. Быть с народом - значит дать ему такие законы, чтобы он сам почувствовал себя хозяином...

Татьяна Меньшикова, газета "Советская Культура", 2 июня 1990 года