Становясь ветром#1
С ранними сумерками, морозами и тревогой в город пришёл декабрь. Обезумевший ветер метался по улице, врезаясь в спины прохожим, забрасывая ворох колючих снежинок им за шиворот. Спасаясь от набирающей силы непогоды, люди плотнее кутались в свои пуховички, едва способные противостоять всепроникающей сырости, сбивались в стайки, дышали выхлопными газами автомобилей, медленно ползущих в грязно-снежной кашице.
Но идущий посреди проспекта высокий юноша в распахнутом пальто, казалось, был совершенно равнодушен к ухудшению погодных условий.
Выглядел он так, словно преследовал цель поймать как можно больше снежинок в ловушку из своих спутанных от ветра чёрных волос. Длинный шарф бутылочно-зелёного цвета, обхватывающий его шею тонкой петлёй, развивался позади него словно гирлянда, оборванная и чудом держащаяся за последнюю ёлочную веточку. Под боком к нему жалась, вцепившись в его локоть, трясущаяся от холода девушка. И она явно тяготила его сильнее, чем непогода.
– Мирош, ты бы застегнулся! – пыталась докричаться она сквозь гул улиц и натянутый почти до ресниц пушистый шарф. Но преодолеть барьер его отрешённость было самым сложным.
В людском потоке он двигался легко, словно поддерживаемый усилием ветра, и едва ли сбавлял шаг, чтобы его спутница за ним поспевала. Он слегка хмурился, высматривая что-то среди снежного шума.
– Не переживай ты так! – продолжила девушка, неверно истолковав состояние молодого человека. – Всё ещё можно исправить, эти списки – это не приговор…
Она ободряюще посмотрела на него слезящимися от ветра глазами, но парень, казалось, был также безразличен к её поддержке, как и к своей судьбе. Все её слова словно звучали ниже уровня его восприятия, едва ли достигали его сознания. А вот усиливающаяся снежная буря занимала его куда больше. Было в ней что-то настораживающее.
Вынужденная остановка на переходе под красным светом заставила черноволосого юношу обратить внимание на свою спутницу. Казалось, он только тогда заметил, что всё это время женский голос нудел у него под ухом, напоминая о том, что его жизнь взяла курс под откос.
–...тогда к декану пойдём, он должен пойти тебе на встречу... – девушка сильнее прижалась к нему, стараясь как-то защититься от ветра. Но его несоизмеримо тонкая при высоком росте фигура, вокруг которой нервно развевались полы пальто и шарф, была сомнительны укрытием.
Мирон тяжело вздохнул от досады. Он был уверен, что руководство его учебного заведения – последние люди, которых можно было бы записать ему в должники. А то, что его девушка ещё на что-то надеется, всё больше откликалось ему исключительным раздражением. Он же надеялся только на то, что её праведный запал иссякнет по дороге: в университетских коридорах в вечернюю смену недостаточно шумно, там она станет просто невыносима.
Слегка мотнув головой, он отвернулся, стремясь вернуться к своему около-медитативному состоянию. Его взгляд поднимался всё выше от пешеходов на противоположной стороне дороге, по рябящему от снежного шума желтоватому фасаду в шесть этажей, до карниза, словно оборками украшенному ледяными шипами.
Если они сорвутся – мало никому не покажется. Вряд ли кто-то успеет отскочить: тротуар перед переходом был слишком узким, а там уже образовалась целая толпа людей, застопорившихся на бесконечном красном сигнале светофора. Парня занимало, почему никто не озаботился чисткой кровли, опасно нависающей прямо над пешеходным переходом, и за этими беспокойными мыслями он едва не упустил, стоящую почти на самом краю карниза фигуру.
Окутанная развевающемся на ветру белым одеянием, словно приведение, она была едва уловима для взгляда среди разбушевавшейся метели. Мирон так и не заметил бы её, если бы она не шевельнулась. Парень затаил дыхание, когда призрачная фигурка, будто повинуясь особенно сильному порыву ветра, сорвалась с места и легко пробежала вдоль карниза, словно по поребрику, даже не думая оступиться.
Оправдав его опасения, ледяные шипы с оглушительным грохотом обрушились с крыши, вонзаясь в застывшую внизу толпу. В то же мгновение красный сигнал сменился зелёным.
Мир утонул в криках, люди бежали к пострадавшим на противоположной стороне. Мирон двигался к ним, ведомый его дрожащей и причитающей в ужасе девушкой, а сам не мог оторвать взгляд от всё удаляющегося видения, словно совершающего вечерний моцион по ледяным крышам.
– Нужно им помочь, – слышался срывающийся на истерику женский голос, – Нужно им помочь! Мирон!
Он оглянулся на неё лишь на мгновение, такую маленькую, с трудом осознающую происходящие, чтобы в следующую секунду бросить её там одну, устремившись вслед за жутким видением, скрывшемся за поворотом.
Набирая скорость, Мирон свернул в узкий переулок, безрассудно мчась по проезжей части. Высота домов не позволяла увидеть с земли, есть ли кто на крыше, но он чувствовал, что оно должно быть там. На ходу он бросил учебную сумку в сугроб между двумя припаркованными машинами, чтобы та не тормозила его погоню. Пальто тоже хорошо было бы скинуть, но оставлять его было жалко, оно было дорого и сердцу, и кошельку.
Бежать по вязкой снежной грязи – сомнительное удовольствие. Но Мирон знал, что, если не останавливаться, он сможет достигнуть цели. Он не в полной мере отдавал себе отчет, зачем ему это, но даже призрачная вероятность получить ответы на давно мучавшие его вопросы придавала парню рвения. Сигналя в спину, мимо проехал автомобиль, добавив слякотных пятен на джинсы и потока воздуха в ускорение. Почувствовав в себе продолжение порыва ветра, Мирон уже знал, что больше не бежит по земле. Уши заложило от резкой перемены высоты, или это гул метели был намного сильнее здесь, на уровне крыш.
Он настиг её, когда она остановилась в торце здания снова в вызывающе опасной близости от края кровли. Присмотревшись, Мирон разглядел босоногую девушка с длинными тёмными волосами, в жемчужного цвета воздушной сорочке.
– Эй! Какого чёрта ты здесь делаешь! – окликнул её Мирон, ломким, чуть охрипшим от долгого молчания голосом.
Девушка едва повела головой, словно не могла расслышать его за воем ветра, хотя разделяло их не более полутора метров и погнутое кровельное ограждение, в которое парень вцепился, ловя себя на лёгком головокружении. Он не боялся высоты, но её присутствие выводило его из равновесия. Свободной рукой он накинул себе на шею ещё пару петель трепещущего на ветру шарфа.
– Да что с тобой не так? Ты слышишь меня? Зачем ты устроила ту хрень на перекрёстке?!
На эти окрики девушка наконец изволила обернуться, но как-то нехотя. Её движения были замедленны, как будто она находилась где-то на глубине и с трудом преодолевала сопротивление вязкой жидкости. Она уставилась на Мирона не слишком удивлённо, но как-то озадаченно, словно не могла выбрать, на какой из прозвучавших вопросов нужно ответить.
Приглушенный желтоватый свет уличных фонарей не скрадывал резкости мелких черт её лица. Она была бы вполне привлекательной с её маленьким носиком, чуть приподнятыми уголками губ и блестящими глазами под порхающими тёмными ресницами, если бы не её надменно-потерянное выражение. С такой эмоцией облака могли бы смотреть на лужи.
– Зачем ты это сделала? – повторил Мирон более вкрадчиво.
Девушка пожала плечами с нарочито скучающим видом. Однако от внимания парня не ускользнуло то, как она оценивающе рассматривала его из-под полуопущенных ресниц.
Она как будто тяжело и раздраженно вздохнула, но Мирон не услышал даже лёгкого колебания воздуха, который должен был вырваться из её лёгких.
Неопределённые покачивания головой.
– Это я не могу тебя слышать, – наконец догадался парень. Девушка удовлетворённо кивнула в подтверждение его слов. Теперь она, не таясь, пристально смотрела на него, ожидая его дальнейших действий.
Мирон был разочарован. Догнать её оказалось во сто крат легче, чем расспросить обо всём, что не давало ему покоя, что заставило пуститься в эту глупую погоню. Однако, девушка сама чего-то от него ждала. Смотрела пытливо, надменность во взгляде уступила место лёгкой игривости.
Её губы дрогнули в полуулыбке. Взмахнув юбками сорочки, девушка резким движением протянула ему навстречу бледную руку.
Мирон мгновение разглядывал переплетение тонких голубых вен, словно браслетом огибавших её запястье.
– Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
Улыбка усилилась. Рука призывно поманила его, перебирая воздух пальчиками.
К земле потянули мысли о брошенной где-то посреди улице сумке, скоро начинавшейся лекции, возможной опасности, исходящей от странной девушки. Затем о реальной угрозе отчисления, о которой думать вовсе не хотелось, также как и об оставленной на перекрёстке в полном недоумении другой девушке, чьи нотации, казалось, Мирону предстояло выслушивать до конца своих дней.
В следующее мгновение ветреному юноше подумалось, что не так уж и сильно он привязан ко всему, что осталось ближе к поверхности земли. Он так и не понял, взял ли он сам её холодную, покрытую кристалликами инея ладошку в свою руку, или это она цепко схватила его. Только в ту же секунду, как они соприкоснулись, их охватило порывом ветра и сбросило с края крыши в ворохе колючих снежинок. С карниза свесилось погнутое ограждение.