рваные размеры моих черновиков

В каждую камеру — три атмосферы,
Замылить к чертям оба ниппеля,
Приклеить «Моментом» подошву к педалям —
И только меня и видели.

Выкрутить газ, как когда-то ночами,
Сестра, кислород! — силой встречного ветра.
Но грипсы безжизненны, как и мир за плечами,
И сердце не выдержит самым первым.

...

A-B-C-D — но не буквы, а звуки,
Беспокойная поза в «минор, ля-бемоль»,
Рваным боем по струнам — пока держат руки,
И стекает на деку излишняя боль.

Может крылья растут, а может — старая травма.
Всё былое болит — значит жив, мертва лишь карма.
Молишься про себя, в пустотах эхо — с матом,
Всё держит автопилот с полуавтоматом.

...

Одиночество звенит новыми сообщениями,
Зовут к себе, где трава зеленее
Только чувствуешь, знаешь — там всё та же пустыня,
Остывает надежда, вновь меняешь имя.

Просят время, улыбку, больше ничего не нужно
Предложение «Б» — отвергают дружно,
Суют и просят номер — можно всё, что кроме.
Как в анекдоте: «лучше б сразу помер».