Коррумпированная меритократия Китая

Йен Анг, профессор Мичиганского университета

С тех пор как в 2012 году председатель КНР Си Цзиньпин начал масштабную антикоррупционную кампанию, более 1,5 млн чиновников, включая некоторых высокопоставленных руководителей Коммунистической партии Китая (КПК), были подвергнуты тому или иному наказанию. Среди них Цзи Цзянье, бывший глава городов Нанкин и Янчжоу в провинции Цзянсу. Опального Цзи Цзянье сегодня вспоминают только из-за его взяток и скандалов. Но до падения он был знаменит своей железной компетенцией. Как писал еженедельник «Наньфан Чжоумо» в местном репортаже, «в Янчжоу большинство жителей согласны, что Цзи – это руководитель, которые внёс наибольший вклад в развитие город с 1949 года».

Представления о политической системы Китая резко различаются. Один лагерь описывает Китай как меритократию в конфуцианском стиле. Каквыразился Дэниел Белл из Шаньдунского университета, селекция руководителей здесь осуществляется сверху «в соответствии с их способностями и достоинствами», а не на выборах. По мнению Белла, меритократия представляет собой альтернативу – и даже вызов – демократии. Он рекомендует китайскому правительству экспортировать за рубеж данную модель управления.

Второй лагерь объединяет скептиков, которые уже несколько десятилетий утверждают, что КПК загнивает из-за коррупции и вскоре развалится.

На самом деле ни тот, ни другой взгляд не является верным. Коррупция и компетентность не просто сосуществуют в китайской политической системе; они могут усиливать друг друга. В качестве примера можно привести случай Цзи Цзянье. Благодаря массовому сносу старых кварталов и проектам городского обновления, он быстро превратил Янчжоу в модное туристическое направление, заработав за время работы прозвище «мэр-бульдозер». Под его руководством показатель ВВП в этом городе впервые превысил средний показатель провинции.

Но одновременно старые «друзья» Цзи сделали за время его пребывания у власти целые состояния. В обмен на щедрые подарки, взятки и акции компаний Цзи предоставил этим бизнесменам почти монопольный доступ к государственным проектам строительства и реновации. Буквально за шесть лет у одной из таких компаний, Gold Mantis, прибыль выросла в 15 раз. Чем активней Цзи добивался роста экономики, тем больше становилось взяток.

Этот парадокс не ограничивается одним лишь Цзи. В готовящейся к выходу книге «Позолоченный век Китая» (результат исследования карьеры 331 секретаря КПК, работавших на городском уровне) я пишу о том, что 40% партработников, которым были предъявлены обвинения в коррупции, получили повышение по службе в течение пяти лет, предшествовавших их падению (а иногда даже за несколько месяцев до него).

Да, конечно, адепты китайской меритократии, например, венчурный капиталист Эрик Ли, признают существование коррупции и системы покровительства, но они доказывают, что «фундаментальным фактором всё же остаются личные достоинства». Однако коррупция является скорее элементом этой системы, чем каким-то сбоем в ней. И это не должно удивлять. КПК контролирует ценные ресурсы, в частности землю, финансы, систему госзаказов, и поэтому каждый из функционеров КПК может получить в своё распоряжение (и получает) огромную личную власть. Соответственно, к руководителям КПК постоянно поступает множество просьб о той или иной услуге, и многие из этих просьб сопровождаются взятками.

Кроме того, любая политическая меритократия сталкивается с проблемой: кто должен сторожить сторожей. Ли называет партийный орган, принимающий решения о назначениях (Организационный отдел КПК), «машиной управления кадрами, которой могут позавидовать некоторые наиболее успешные корпорации». Но если что-то и можно сказать об этом отделе, то только то, что он коррумпирован больше остальных, причём именно потому, что он контролирует назначения и повышения. Какой сюрприз: в 2018 году 68 сотрудников Организационного отдела ЦК КПК были наказаны за коррупцию.

Тем временем скептики совершают обратную ошибку, потому что преувеличивают рассказы о китайской коррупции и одновременно игнорируют эффективность, с которой коррумпированные чиновники содействуют росту экономики и обеспечению социального благополучия. Бо Силай, бывший партийный босс из Чунцина, который с большим шумом был уволен в 2012 году, является здесь наиболее ярким примером. Бо вопиюще злоупотреблял своей властью, но он изменил судьбу своего города, у которого даже нет выхода к морю, и обеспечил общественные блага и доступное жильё десяткам миллионам малоимущих горожан.

Оба лагеря не способны уловить симбиотическую связь между коррупцией и показателями успеха в остро конкурентной политической системе Китая. Политической элите, чья официальная зарплата низка, коррупция позволяет не только финансировать безудержное потребление, но и помогает продвижению их карьеры. Богатые «друзья» спонсируют общественные проекты, мобилизуют свои деловые связи для инвестиций в государственные строительные программы, помогают политикам завершать реализацию знаковых проектов, что одновременно улучшает и физический облик города, и репутацию чиновника.

Подобно игре «Бей крота» в гигантских размерах, крестовый поход Си Цзиньпина против коррупции уже позволил поймать ошеломляющее количество чиновников, и он продолжается. Но вся эта кампания игнорирует критически важные реалии: результаты работы партийных функционеров зависят от спонсорской поддержки корпоративных «друзей» и политического покровительства. Кроме того, шквал арестов не уменьшил масштабы власти государства над экономикой, а именно она является глубинной причиной коррупции. Наоборот, при Си степень вмешательства государства в экономику повысилась до уровня, который не наблюдался уже много лет.

Политэкономия Китая характеризуется парадоксами. Китаем правит коммунистическая партия, но эта страна – капиталистическая. Это режим меритократии, но при этом коррумпированный. Для понимания Китая нужно, чтобы мы осознали эти очевидные парадоксы, которые сохранятся в ближайшее десятилетие.

https://www.project-syndicate.org/commentary/china-corrupt-meritocracy-by-yuen-yuen-ang-2019-10