Грива

Грива Был закат или не было, громоздились горы или нет, плескалось море или молчала тундра - всё это не важно, если мы говорим об Гоше Перевалове. Он, между прочим, бухал и от этого страшно страдал. Гошу буквально вентихляло - пил без закуски, фордыбачил, трогал женский пол. Короче, евонная жена устала. Не то чтобы ушла - переехала к маме в Воронеж. Не то чтобы не вернется, но два года не возвращалась. Гоша ей писал длинючие письма, звонил в гудки и Вконтакте лайкал, как на смену ходил. А потом она замуж вышла и дитя родила, что как бы намекнуло Гоше на кромешный разрыв. Чтобы не помереть на почве просроченной любви, Гоша взял зарплату и отпускные (он на заводе очень важную кнопку нажимал за 20 тысяч), и поехал к морю ради выживания. Солнце, шашлык, чача. Девка, может, упругая, как матрац. Отвлечься, короче. А водка, знаете, двести рублей за бутылку. И чача. И вино. Всё по двести рублей за бутылку, как при коммунизме. Гоша обалдел. Нет, сначала крепился. Завтрак-обед-ужин, фрукты в пасть складывал, прогулки, заплывы, экскурсии - это всё было, но два дня. На третий Гоша дал. Не поддал, как в старых книжка любят писать, а именно дал, аббревиатура такая - Долгоиграющий Алкоголизм. О безобразиях, об ловле попугая, об драке с шезлонгом, об том, как он от спрея для носа сигарету прикуривал, об игре на уличном пианино не руками, об попытке убежать с подносом фейхуа, об любви к пожилой армянке, об катании на водных лыжах без лыж, об креме от загара заместо майонеза, об звонках мужу бывшей жены я ничего говорить не буду, потому что это бессодержательно и гнусно, зато вот похмелье содержательно всегда. Третьего дня, значит, Гоша голову потерял, а шестого утром вдруг нашел. Проснулся в номере, не вставая посмотрел в окно. За окном прелесть - небо, горы, птички развели "Угадай мелодию". А меж тем - паршиво. Сунулся в бумажник - пустота. И на карточке. И в карманах. И в рюкзаке. В таких случаях нормальные люди кому-нибудь звонят и просят выслать деньжат. Только Гоше некому было звонить, потому что он был одинок, как матадор. Или, например, как плавки, у жителя, например, Пермского края. Короче, попил Гоша водички и выполз на улицу. Поплавал слегка, освежился. Воспалился на деву в стрингах, потом на шашлык, на чачу, на кисть спелого винограда, на бутылку потной воды. Вскоре Гошина мысль пошла преступным путем. Жрать-то надо. Тут стоит сказать, что Гоша, вообще, был симпатичным мужиком. Не таким симпатичным, как я или вы, но довольно симпатичным. Высоким довольно, довольно кучерявым, с такими довольно сильными руками и кубическим прессом, и белыми зубами, которые ему от деда достались, который хоть и умер от водки, но здоровье имел довольно богатырское, иначе пять раз не сидел бы за темпераментный мордобой. Сначал Гоша подумал что-нибудь стырить. Если по-научному - украсть. Схватить, к примеру, сумку толстой россиянки и убежать со всех ног. Это выражение такое - со всех ног. Понятно, что в человеческой среде ног две, но Гоша ими так вертляво перебирал, что казалось, что четыре. Однако поймать всё равно могли. Спасатели или просто вдарит кто навстречу сланцем промеж ушей. Активиста по лицу сложно угадать. Красть как-то иначе Гоша не умел. Он настолько этого не умел, что даже не представлял куда ему сунуться. Полезным искусством ворваться в киоск с пласмасмовым пистолетом он не владел. Пока Гоша прикидывал единственный вариант в воздух, он обозревал пляж. Не вариант обозревал - Гоша. Вдруг видит - дева. В белом бикини и с волосами. Грива прямо. До колен сзади. Пшеничная, как пшеница. Гоша себя Максимусом представил, который пальцами по колоскам водит. Никогда он таких волос не встречал в живой природе. Дева пошла плавать. Обтекаемая такая, круглая, как яхта. Плавала дева здорово. Зашла, нырнула, метров через десять вынырнула, кролем, брассом, баттерфляем, на спине, хуяк-хуяк. А Гоша, мало что дурак, но не идиот. План сочинил. Зашел в море, догнал деву и давай возле нее нагло тонуть. Дева, конечно, проявила человеколюбие. Обхватила Гошу за грудь и отбуксировала к берегу. А Гоша воды наглотался и как бы не дышит. Довольно подло с его стороны. А дева склонилась, нос ему зажала и давай в рот из губ дуть. Откачала. Гоша закашлялся, ожил. А дева его ладонями за щеки держит и говорит: - Слава богу, вы очнулись! А Гоша в образе - кряхтит, шарами водит. На жопу сел кое-как. - Вы меня спасли. Вы... ангел. Дева зарделась. То есть, под загаром этого не видно, но она ямочки выказала. Когда ямочки, это серьезно. - Ну что вы. Я просто... - Ничего не просто. Я жив, жив, понимаете?! Меня Игорь зовут. - Ева. Игорь, блядь! Гоша торжественно пожал Еве руку. Улыбнулся заразительно. Животом кубическим поиграл. Ева улыбнулась обратно. Возник контакт. А жрать, между тем, хотелось чрезвычайно. Кто-то молчит, когда жрать хочет, а кто-то, наоборот, трещит, как змея гремучая. Гоша трещал. Тарантино, Эльбрус, жена умерла, хуё-моё, Бэдкомедиан. Короче, два часа очаровывал. Тут вечер. Пошли гулять по набережной. Зашли в кафешантан. Сели. Гоша в конфуз. Ах, говорит, не думал, что так. Бумажник оставил в номере, прости. А Ева, она наивная, чистая, молодая. На пару дней сюда из Сочи приехала. Старший брат впал в акклиматизацию и уже сутки жонглирует собственными жидкостями, не покидая сортира, вот Ева и поехала. Ничего, говорит, ерунда, я заплачу. Кирнули, поели, потанцевали тесно. Поцеловались, конечно. Гоша всё-таки аспирант МГУ, блестящее будущее всё-таки, манеры. Плюс - симпатяга. Короче, часа в два ночи они пришли к Еве. Гоша ее провожал, как кавалер. Гоша очень страстным может быть, если жрать хочет или деньги нужны. Поцеловал. И в губы, и в шейку. Сжал. Руками в ласковом ключе поелозил. Вы не подумайте, Ева не блядь какая-нибудь, курортный роман, новизна, то-сё. Романтично так - спасла, а теперь вот это... После "этого" парочка уснула. То есть, Ева обняла конечностями Гошу и уснула, а Гоша, гаденыш, сделал вид. Убедившись, что дева спит крепко (он ее за плечо потряс), Гоша встал на пол и зашарахался по комнате. Он не деньги искал, ничего такого. И не телефон. И не украшения. Гоша искал ножницы. Ножницы отыскались в душевой. С ними наперевес Гоша вернулся к Еве и присел возле её головы на корточки. Осторожно поднял гриву, собрал волосы в нехилый такой хвост. Стриганул. И еще. Заподлицо. Короче, я не могу. Это ужас, что за дичь. Он ей всю гриву обкорнал. Это потому что Гоша объявление прочитал, когда на пляж шел, что, мол, принимаем волосы. Три тыщи за сто грамм. По его подсчетам за Евину гриву пятнарик получался. Если, например, телефон стырить, то заяву легко написать, а если волосы, то непонятно, как и писать. Может, ты сама состригла? Или попросила, а щас гундишь? Да и смешно это, отрастут ведь. Так-то ничего смешного. У Гоши пальцы тряслись. Для девушки внешность, это... Он всё понимал. "Отрастутотрастутотрастутотрастут" - твердил он про себя и стриг. Преступление века, короче. Пот и слезы. Однако вышла небольшая накладка - Ева проснулась. Гоша ножницами последний раз щелкнул, и она проснулась. - Что происходит, Игорь? Я не понимаю... - Ева, я сейчас тебе все объясню. С гривой в руке, сбледнувший Гоша отступал к двери. Ева обшарила свою голову. - Ты состриг мои волосы? Гоша завел левую руку за спину, силясь открыть дверь. - Нет. Да. Прости. - Но как ты... Откуда? Этих реплик Гоша не понял. - Что - откуда? - Откуда ты узнал, что я хочу избавиться от волос? Ева кинулась к рюкзаку и вытащила оттуда толстый ежедневник. - Ты читал мой дневник? Гоша нихера не понимал, но кивнул. - Как ты мог? А впрочем - спасибо. С детства мечтала от них избавиться. - Ясно. Почему раньше не избавилась? - Отец их обожает. Ради него и ношу... носила. Они тяжелые. Шея потеет. И возни очень много, ты не представляешь. Мыть, расчесывать, сушить. Я так рада, что ты их отрезал! Только, блин, как я это отцу объясню? Гоша тонко усмехнулся и сел рядом с Евой. - Скажи ему, что их у тебя украли. - Как это? Зачем? - Волосы можно сдать за деньги. Это правда. Их принимают, чтобы делать парики. Например, ты уснула вечером на пляже, когда народу почти нет, и кто-то состриг твои роскошные волосы. - Это гениально, Гоша! А их точно принимают? Звучит, как бред. - Точно-точно. Можешь в инернете посмотреть. Ева обняла Гошу и коснулась своих бывших волос. - Надо их выбросить. - Я выброшу, не беспокойся. - Знаешь, что я сделаю первым делом утром? - Что? - Подстрегусь под машинку! - Отличная идея. Про себя Гоша подумал другое. "Вот чокнутая!" - подумал он. Навертевшись перед зеркалом, Ева уснула. А Гоша всё-таки слинял. Не жениться же на ней, в самом деле. Пятнарик, правда, за гриву не дали, но чирик отсыпали. 

#павелселуков