Отель, где исполняются желания, или Одеяло убежало

Договорились, что я буду ждать Сан Ри в «Антеанге». Собрались в отпуск, так собрались. Но у Сан Ри всегда в последний момент доделки-переделки, а у меня работа от сих до сих. Поэтому мы обнялись  у телепорта, ну и вот я в «Антеанге», и всего-то надо подождать сутки.

Здесь белый и желтоватый камень - не пластик, а камень, и по нему течет вода, много воды, и есть зеленоватый мох там, где струйки разбиваются на капли. Здесь есть большие террасы, висящие прямо в небе, светящиеся деревья и скульптуры из "мыльных пузырей". Здесь есть музыка и тишина, яркий свет и темнота, и сумерки, и тихое пение.

Что хочешь, то и есть.

У нас в номере пел ковер. Я сначала решил было, что где-то поселился кузнечик. Или то большое насекомое, забыл, как называется, которое тоже громко и мелодично стрекочет. У него еще лапы, как у землеройной машины… Но кузнечики не живут на такой высоте, и вокруг не было газонов – трава и цветы остались ниже, а звук пульсировал, а потом я стал разбирать в нем мелодию. Потом в стрекот влился голос. Не человеческий - но такой прекрасный, что я сидел с недопитым чаем и слушал. Потом присоединился какой-то инструмент, вроде цимбал - тонкие и гулкие звуки, потом еще голоса - повыше и пониже, и все это в конце концов сплелось в такую волну музыки, что у меня мурашки побежали по рукам.

Я понял, что поет ковер – наклонился, рассматривал его: тысячи тонких зеленовато-голубых волосков, на вид ничего, чем он бы мог петь, но звук шел оттуда. «Антеанга», отель исполнения желаний… Мелодия стала простой и убаюкивающей, оба солнца закатились. Я отправился спать.

Вообще говоря, «Антеанга» роскошное место - ждешь, с одной стороны, что тебя будут лелеять, как гостя, а с другой опасаешься, что тебе, как гостю, предложат всю местную экзотику сразу, как будто в бассейн со взбитыми сливками окунут.

Но, кроме поющего ковра и массажного одеяла, кажется, никаких экзотических даров не было. Я уснул. Сон, правда, был беспокойный. Одеяло все время сползало. Не знаю, насколько оно там было массажное – оно вроде бы пыталось меня щекотать выступающими такими бугорками, но при этом все время норовило куда-то уползти и вообще слезть с кровати. Выключить его не удавалось – ни кнопки, ни пульта дистанционного управления… Прохладный воздух будил меня и, в конце концов, я швырнул неугомонное изделие на кресло и кое-как додремал до рассвета под нашим пледом.

Утро подняло мне настроение. Оно было нежное, как цветок лотоса, радостная песня ковра трогала до слез, хотелось летать. Летать мы будем завтра, вместе с Сан Ри, а пока можно пойти прогуляться, разведать окрестности. Пожаловаться на неисправный инвентарь... Об одеяло я споткнулся почти у самой двери. Это оказалось очень удивительно и довольно неприятно: я точно помнил, что бросил его на кресло, а вовсе не через весь немаленький «люкс». Двумя пальцами я поднял странный предмет обихода. Атласно-шелковистое сверху, серебристо-голубое, на белоснежной нижней поверхности – бесчисленные небольшие выступы, как у морской звезды, очень нежные наощупь. Оно было легкое, красивое, от него приятно пахло – но мне стало как-то не по себе. Положил его на скамеечку для обуви и решил, что сначала все-таки позавтракаю.

Но пока я вкушал в кафе специальную отпускную еду, которую не ешь в обычной жизни, пока веселый и легкий мир Маримбы проникал в меня через глаза, язык, уши и кожу - все как-то отодвинулось, да и близнецы-дежурные на стойке были заняты, так что про одеяло я благополучно забыл.

Вспомнил только вечером, когда уже встретил Сан Ри. Мы собрались поужинать на террасе, и я заметил, что он нервничает.

- Ты что? Работа? Матушка? Сестры?

- Нет, там все хорошо. Но… Таль, а кто тут еще есть?

- В смысле?

- Тут есть кто-то еще, - твердо сказал Сан Ри.

Я насторожился. Если профессиональный альт-психопереводчик, эмпат пятого класса говорит, что рядом есть кто-то…

- Сознание? Может быть, это соседи наводят?

- Нет. Соседей я уже определил и отстроился. А это… тут есть еще что-то живое?

- Ковер?

- Н-нет… Я его посмотрел, это биомеханическая колония, у него мозгов меньше, чем у хомяка, он примерно как улитка. Нет. Тут кто-то… разумный. Кто-то… достаточно разумный. – Он взглянул на меня страдальчески. Я развел руками. Не в моих привычках идиотски шутить над любимым человеком и прятать разумное существо в гостиничном номере. Да и зачем? В подарок? Дарить разумных существ… У него вон я есть. А Сан Ри пошел, пошел, хмурясь и даже принюхиваясь – и схватил распротреклятое одеяло. Оно, между прочим, лежало уже вовсе не на скамеечке у входа, а снова красовалось на кровати, затейливо сложенное и прижатое подушками.

Умение Сан Ри, оно же его работа – редкое,  наследственное – это эмпатия, расширенное восприятие и что-то там еще по части высших нервных функций. В общем, он запросто разговаривает с кошками, хорошо понимает птиц, имеет друзей среди дельфинов и косаток (это непросто, но он сокровище, я уже говорил?) и даже отличился при установлении контакта с цивилизацией О. То, что он при этом все еще достаточно общительный парень – это вообще чудо. Я его очень люблю. И я, конечно, очень расстроился, когда через час сидения с остекленелыми глазами, валяния по полу в обнимку с одеялом и других странных манипуляций Сан Ри твердо сказал:

- Плохо дело, Таль. Это рабство.

Одеяло («его зовут ЧкЧк», - сказал Сан Ри) действительно пыталось убежать. Это было безнадежное занятие – на слабых амбулакральных выступах доползти хотя бы до двери.

- Его просто украли из колонии, - пояснил Сан Ри. – Просто приехали сборщики, отрезали от общего пласта, обработали рану – видишь, рубчики такие? – и все. Оно само не знает, как давно уже вынуждено массировать и укрывать посетителей. Платить ему не платят, потому что не считают служащим. Кормится ЧкЧк, извини за подробности, эпителием. Что намассирует, то и ест.

- Ну и куда оно собиралось?

- Домой. В лагуну Альбот.

- Мать моя гуманоидка! Это же на другом конце континента.

- Да.

- И как оно… думало это сделать?

Сан Ри пожал плечами.

- ЧкЧк очень хочет вернуться. Его… или ее… я так и не понял буквально тянет к своим. Это очень мучительно. ЧкЧк просит прощения, что не может как следует ухаживать за нами....

- Ухаживать??? Я как-то и не просил… слушай, это выходит, команда уборщиков его поймала… скрутила и снова на рабочее место?

- Выходит, так.

Я посмотрел на чемодан. Сан Ри перехватил мой взгляд и посмотрел на дверь. Там светилась надпись, убедительно просившая гостей не забирать с собой из номера халаты, полотенца, постельное белье, одеяла, посуду и прочий инвентарь. Понравившиеся предметы предлагалось купить в магазине отеля (втридорога, понятное дело). Но нам не нужно было массажное одеяло. Мы хотели помочь ЧкЧк.

Казалось бы, чего проще – ведь не уголовное же все-таки преступление! Сунули бедолагу в чемодан, выписались (все равно жить в «Антеанге» нам теперь как-то обоим не очень хотелось) и айда в Альбот. Однако мы уже видели в фойе, как охрана останавливает на выходе ничем не примечательных с виду посетителей, просит их открыть багаж и… Позора не оберешься, в общем-то, а взятое все равно отбирают. Еще и снимок на память делают. А вид при этом крайне дурацкий… и в сети выкладывают в назидание...

Спасение пришло в лице соседей по кафе. Трудно было их не заметить – это была довольно странная семья: огромная чернокожая дама, элегантно одетая – но дреды! Но бусы в виде черепов! Но трехсантиметровые алые ногти! Почтенный и тихий с виду крепкий джентльмен средних лет, бледный и седовласый – очевидно, ее супруг. И какие-то очень странные дети – парень и девушка примерно нашего возраста и подросток, а странные они были потому, что ни на отца, ни на мать не были похожи ни капельки, хотя даму все называли "мамой". Даже супруг называл ее так. Сан Ри перехватил ее пристальный взгляд, а дальше все пошло как по-писаному: улыбка-контакт, через десять минут мы пересели к ним, а через полчаса уже хохотали вовсю, потому что "Мама" было ее имя, а дети были не совсем дети, а члены ее экипажа. У Мамы и у всех остальных офицеров "Харибды" в номерах тоже были массажные одеяла и, как установил Сан Ри, тоже живые. "Они ОЧЕНЬ СТАРЫЕ", - сказал любимый с выражением муки. - "Они уже не могут бежать".

- Значит, надо их украсть! – сказала Мама Дворжик. – Последнее дело тырить одеяла из гостиницы, но, во-первых, даже у нас иногда пассажиры, когда мы их возим, норовят фирменные тапочки или там кружку стибрить, так что это общечеловеческий грех.

- И не только человеческий, - заметил седовласый ОНил, суперкарго "Харибды".  Тут члены экипажа весело заржали, очевидно, вспомнив какую-то историю.

- А в-вторых, они точно хотят домой?

- Точно.

- Ну, тогда не вопрос. Молодежь соберет наши, вы ваше это.... ЧкЧк... а я, пожалуй, скуплю все, что у них есть в отельном магазине. Все прямо очень удачно. У нас правительственный контракт на перевозки... эксклюзивный, поэтому я тут ногой дверь к премьер-министру открываю. Так что забираем рабов, делаем ноги, поднимаем кипеш – можем там ученых позвать, каких надо, выпускаем этих ребят в Альботе - и всем хорошо.

- Но разве это для вас не опасно? Репутационные потери?

- Во-первых, - сказала Мама, - мы единственный экипаж на тридцать парсеков в округе, в котором есть первый пилот королевской крови, - и она кивнула на девушку по имени Меле. – Так что чаликоман-о Маримбы, да будет ее живот всегда звучен, исключительно счастлива летать на «Харибде» по своим чаликоманским надобностям. А надобностей этих у нее немало. Мы уж, честно говоря, замучились ее возить, капризная она особа, да и рейсы скучные. Так что даже если и откажется – невелика беда. А, во-вторых, доверьтесь Маме. Не будет вам никаких репутационных потерь.

Так оно и вышло. Мы не были посвящены в детали и потому я, к примеру, изрядно нервничал, выходя из лифта с ЧкЧк в чемодане. Сан Ри, правда, был изумительно безмятежен. У него лицо не дрогнуло даже, когда к нам стали приближаться охранники.

- Дорогие гости, - начал было старший, сверля нас пристальными насмешливыми глазами. – Извольте ваши чемоданы…

И тут начался ад. Ну как ад – так, небольшой адик. Из магазина послышались крики, затем там заорала сирена, а затем из дверей повалил густой дым. Сработала пожарная сигнализация – причем и в вестибюле тоже. Видимость быстро упала почти до нуля, красные сполохи, крики… и единственное, что я различил более-менее - это высокую могучую фигуру на десятисантиметровых каблуках, обвешанную фирменными антеанговскими пакетами. Она пробивалась к выходу, как ледокол в тумане. Сан Ри потянул меня за руку, а я подхватил чемодан и давай бог ноги, как говори мой прадедушка.

Снаружи нас уже ждал самый младший член экипажа на легком флаере. Мы взмыли над площадью еще до того, как на месте оказались пожарные и городская стража.

- Старый номер с дымовой шашечкой, - сказала Мама Дворжик. - Вот такусенькая шашечка, - она показала пальцами, какая маленькая, - а столько дыма! Ну, пусть нам помогает судьба!

И судьба, можно сказать, помогла нам. Ученые выступили с разъяснениями, общественность возмутилась, владельцев «Антеанги» оштрафовали на какие-то заоблачные суммы, а жителей лагуны Альбот мы выпустили в родные места.

Там и остаток отпуска провели. Прекрасные места, дикие и почти безлюдные, а оказаться народными героями, пусть даже и колонии разумных иглокожих – это, что ни говори, занятный опыт.

Так что наши желания в конце концов все равно исполнились, пусть исполнятся и ваши.

сыграли темы chudaaa "как замечательно поет по утрам ковер", chingizid "белое, живое, незнакомое" и эхом «здесь таких, как ты, добавляют в кофе». Кроме того, над текстом незримо витали косатки Лоры, но с ними пока все не так хорошо, как с ЧкЧк...

@a_str, с днем рождения!