Джовинетта Кречман
5) Джовинетта, кроме своего громко звучащего имени, ничем иным особо похвастаться не может. Ни стройностью — со своими-то 65 килограммами, ни совсем уж не выдающемся ростом в 168 сантиметров. Её фигура лишена истинно женского очарования, коим многие дамы пользуются себе на радость — ни точёных бёдер, ни нежных изгибов талии, ни привлекающего взгляд бюста, ни длинных ног, а ко всему прочему ещё и спина исполосана в длинных уродливых шрамах от розг. Да и внешность у неё, впрочем, весьма заурядная, пусть и не лишённая своего очарования — неряшливо вьющиеся кудри русых волос, что на солнце могут отдавать некой рыжиной, но при небе, затянутого тучах, не могут более назваться ни каштановыми, ни блондинистыми. Треугольное лицо, что вытягивается к подбородку, обрамляют лёгкие полосы скул и слегка приукрашивают линии нелепо припухлых губ и густых бровей. Впалость глазниц украшает веки естественной тенью. Вот только единственное, чем Инет выделяется среди остальных — это серо-голубые, по-настоящему ледяные, глаза, которые легко было бы спутать с глазами слепого старца, если бы не угольно-чёрные, чистые, как у младенца, зрачки.
6) Биография
Кречманы. Зазнавшиеся, самовлюблённые, гордые и эгоистичные Кречманы. Род старый, но не столь известный. Они не были ни богаты, ни бедны, у них не было титула, но был свой небольшой клочок земли возле горного перевала и самый большой дом среди всех деревенских всё там же близ гор на юге Ниспад. Их дом можно было бы назвать семейным поместьем, вот только, несмотря на размер, он не хвастался ни достаточными объёмами, ни наличием прислуги, ни красотой, чтобы зваться поместьем. Многоэтажное здание из камня да дерева — вот и всё, как это можно было обозвать. Земля их не была шибко плодовита, да славится богиня Тарра, прижились фруктовые деревья. Сад яблоней, груш да вишен раскидался по всей территории, которой Кречманы владели. Продажа фруктовых плодов была их основным способом заработка, ведь те лелеяли надежду, что однажды Император дарует им хоть какой-нибудь титул, а тем, кто вскоре получит громкое имя среди правителей, незачем марать руки в горных шахтах, что находились совсем неподалёку. Лелея эту призрачную надежду, которая была не больше, чем лишь мечтой, Кречманы выращивали в себе поколениями самые отвратительные черты, которые только доступны людям. Жило их в своём лже-поместье много: бабушки, дедушки, тёти и дяди, а также те, кто считался "главой семьи" и их дети. И дом их изнутри представлял собой множество крохотных спален, что разряжала одна лишь прихожая, в которой всё семейство собиралось на трапезы, да кухня, в которой возились женщины. Они не были дружны, наоборот, семья их напоминала змеиный клубень, где каждый находился настороже, готовый в любой момент впиться острыми клыками в ближнего своего, что допустил какую-либо ошибку. Но никто и представить себе не мог, что роду их суждено зачахнуть на последних отпрысках дома.
Отсюда и берёт своё начало история Джовинетты, за два года до её рождения. Рикард и Аника. Шакал в шкуре льва и нежный цветок. Властный брат и податливая сестра, что были рождены в один год друг за другом, что росли бок о бок в одних яслях, под напором Рикарда, едва ли достигнув семнадцати, сплелись в противном богам союзе. Юная дева предавалась фантазиям, что это "любовь", пусть и не такая, как у других, другая, особенная, которая была дозволена только им двум. Днём они играли спектакль для своей семьи, что были друг другу чуть ли не противны, а ночью предавались греху в яблоневом саду. Хватило такого их притворства на год, после чего те решили рука об руку сбежать из семейного дома, дабы стать неразлучными и при свете солнца, и под покровом ночи. Они были не так уж между собой и похожи — она светловолосая, голубоглазая, прекрасная дева, а он — черноволосый, сероглазый статный мужчина. В другом месте их никто не раскусил бы. И вот, под покровом ранней летней ночи 870 года они совершили свой побег. Украв какую-то лошадь в Ниспаде, двоица унеслась далеко на север в деревню Риверпорт, где и осели.
Но семейная жизнь открыла для них двоих те стороны, про которые те знать бы и не хотели. Мягкотелая, слабовольная, чуть ли не беспомощная Аника, что даже убраться в хлипком крохотном домишке на окраине деревни, до боли начинала раздражать Рикарда, что не мог держать в узде свой пыл и чувствовал себя единственным, кто приносит хоть какую-то пользу в их союзе. Шакал с рождения был склонен к насилию, но проглатывал жажду крови в отношении своей женщины. Но и призвания лучше ловчего тот для себя в Риверпорте не нашёл.
Их отношения трещали по швам из-за вечных скандалов и вскоре стало ясно: то, что они называли любовью, было ничем иным, как похотливое желание вкусить запретный плод. Но и разойтись им более не позволяли гордость и оставшиеся у них крохи ответственности — свет на их истинные намерения союза пролился уже после того, как Аника понесла.
И наступившая ночь в середине первого месяца осени 871 года разорвал крик рожающей женщины. Но ребёнок, что был извлечён из её живота, не присоединился к утопичным возгласам чуда деторождения. Лишь издала тихий писк от шлепка акушерки, но не более того. Сердце билось, дыхание было чистым, лишь распахнутые бледные глаза вызывали тревогу — неужели дитя родилось слепым? Но опасения о не зрячести развеялись быстро. В отличие от других.
Джовинетта, как назвала её мать, в первые недели казалась Анике божим даром. Её дочь не плакала и не кричала — ну что за идеальная малышка. Вот только с прошествием времени очарование и радость сменялись тревогой, страхом и раздражением. Инет вообще не подавала никаких признаков хоть каких-либо эмоций. Стоя в дверном проёме и глядя на этого ребёнка, можно было подумать, что тот и не жив вовсе. Она совсем не напоминала нормального младенца — ни слезинки, ни улыбки, ни морщинки от недовольства. И если первые полгода мать держалась, лишь думая, что это пройдёт со временем, то по прошествию года в их спальне всё чаще звучали шлепки и крик "Да хотя бы заплачь ты уже!".
Но, на горе матери, её желание, чтобы дитя вело себя живее, исполнилось. Пусть и совсем не так, как ей хотелось. Они скандалили со своим братом по поводу их дочери. Снова и снова, ночью и днём, пока внутренняя чаша терпения Рикарда не наполнилась до краёв. Грозный шлепок по лицу породил неслыханную за несколько лет тишину, которую в пару минут, словно острым лезвием, разрезал тихенький детский смех. Какое горе. Несчастный взгляд матери и врождённая жестокость отца вместе породили собой дитя под именем Джовинетта. Дочь смеялась, когда они скандалили, и, наконец, начала плакать, когда ругали и били уже её. Ожило.
— Инет прямо дочь своего отца.
— И истинно дочь своей матери.
Такими краткими диалогами можно было описать взросление Джовинетты до десяти лет.
Когда ей было пять, девчушка начала проявлять необычный интерес к животным. Ей было интересно, как они выглядят до того, как окажутся висеть дохлым телом в руках её отца, стоящего в дверном проёме. Мать часто на неё кричала, когда заставала за столь ужасной процессией исследований. Отцу же было плевать, но усмирить интерес Джовинетты он смог, обучая её разделывать пойманные им тушки кроликов и уток. Те пару лет на столе в их семье необычно часто в тарелках оказывалось мясо. Видимо, в отличии от матери, что начинала питать к своему чаду лишь злость, страх и отвращение, отец относился к дочери намного более лояльно и снисходительно. Слишком уж она была похожа в своих интересах на него самого. Но невинный взгляд ледяных глаз, с коим Инет всё делала, не мог не раздражать, напоминая в неловких движениях рук Анику. Воистину мерзкая смесь.
В шесть лет Джовинетта впервые нашла себе друзей. Ну... Друзьями их было назвать сложно. Стоит заметить, что Инет росла, мягко сказать, необычным ребёнком, из-за чего другие дети хотели было выставить её на смех. Но, несмотря на своё хрупкое тело, малышка прекрасно уже знала, что ловкий удар концом даже самой хлипкой палки в сустав может принести много боли. Парочка униженных мальчишек, что посмели с острыми словами лезть к дочери ловчего, и насмешки прекратились, сменившись мнимым страхом от признания силы. Джовинетта росла в святом неведении ни тяжести своих действий, ни грязности истины своего рождения. Лишь продолжала с чистым, бесстыдным выражением детского личика вести за собой ораву детей в охоте на несчастных воробьёв, кошек и собак.
Всё это время в душе девушки будто царило лето. Тёплое время, когда все переживания можно было оставить позади. И лишь к пятнадцати годам настало время зимы. Мать окончательно и бесповоротно возненавидела своё единственное дитя, в ней зачахла и любовь к своему избраннику от постоянных ударов во время ссор. Холод в стенах родного дома осел инеем и на душе Инет. А первая любовь стала началом холодной метели. Соседский мальчишка. Жалкий, податливый, словно кусок глины, с мутными, тёмными глазами, но, безусловно, очаровывавший своим безразличным бесстрашием. Джовинетту раздражало, когда тот лишь молчал, когда другие дети его пинали и били палками. И по-настоящему бесило, когда тот, даже с вручённым ему деревянным мечом, лишь защищался в постановочных боях. Но в то же время он не был трусом, нет, наоборот. Наверное, он был настоящим храбрецом, ведь ни разу тот не просил прекратить, не плакал и не прятался. Очаровательно. Так в один день юной волчицы в овечьей шкуре тёплый поцелуй сухих губ привязанного верёвкой за ногу строптивого оленя ознаменовал начало их странных, совсем непонятных уму простого человека, отношений. Хэмлин, как звали юношу, оказался таким же странным, как и Джовинетта. Ему нравилось, как та, в порыве юношеской страсти, забывала, что поцелуи не оставляют на плечах и шее кровавых потёков от укусов. А любовь Джовинетты лишь сильнее распалялась, когда даруемую ею боль принимали с таким искренним и чистым удовольствием. Но чем дольше всё длилось, тем сильнее разгорался в сердце Инет огонёк тревоги.
Причину его та познала лишь к двадцати годам, когда стук во входную дверь прошептал о приходе нежеланных гостей. Бабушка и дедушка греховного плода, мать и отец грешных брата и сестры. Стоит ли много говорить о том, что случилось в тот день? Наверное, важно заметить, что в тот день у её матери появилось несколько новых шрамов, как и у самой Джовинетты. И совсем нельзя было сказать, что после того дня, получивший свою долю наказания, отец, потерял все остатки своего разума?
Тот день стал судьбоносным в жизни Джовинетты. Впервые она почувствовала себя грязной. Всё, что она делала, мерзким пчелиным ульем гудело в её голове. И тогда, предаваясь тошноте от своей нечистоты ноги её привели в ту маленькую церквушку, что была в их деревне. Слова, что звучали там, обращались к людям с просветлением Вельдринака. Справедливость, что со светом несёт кару всем грешным созданиям. Грех. Грешна ли была и она сама? Слёзы наворачивались на глаза от осознания, что само естество Джовинетты было соткано из грязных хитросплетений греховных нитей и побуждений, само её рождение было ошибкой. И ей стоило понести наказание за своё существование.
Это стало началом череды долгих двух лет попыток искупления. Два года Инет провела в молчании — ей было мерзко, что её грешные уста могли произносить те же слова, что произносили честные и чистые люди. Два года её босые ноги стояли в церкви чаще, чем в собственном доме. Два года она своевольно истязала свою спину розгами: била, пока по ногам не начинала стекать кровь, а после не смела даже пытаться залечить свои раны ни отварами, ни зельями, ни магией служителей, ведь чувствовала, что грех покидает её тело вместе с кровью. Два года она не виделась с Хэмлином. И в один прекрасный день юное создание из грязи осознало для себя новую истину.
Несколько лет этой недо-изоляции не приносили ни капли спокойствия душе Джовинетте. В отчаянии, та решила, раз уж и прозябать в грехе, то нырнуть в него с головой, как в сточную яму, да захлебнуться. Хэмлин не держал обиды на пропавшую из его жизни на два года девушку. И в тот самый день, когда они, как было ранее, в лесу предались их странной любви, Инет пришло озарение. Грязная любовь Хэмлина не была ничем иным, как грехом. И ещё хуже эти чувства делало то, что направлены они были к ней. Это значило лишь то, что Хэмлин был ничем не чище её самой. Но понимал ли юноша это или нет было неясно. И Джовинетту окутал страх. А что если Хэмлин и правда не понимает этого, что с ним будет, когда к нему, как и к ней, придёт такое же осознание? Будет ли он, как и она, истязать себя в попытках вымолить свои грехи перед богами? Бедный Хэмлин, его тело так слабо, он точно не выдержит. А если он и не захочет пытаться очиститься? Тогда так и продолжит ходить запятнанным?
— Хэмлин, милый, то, что мы делаем — неправильно, — раз за разом шептала она ему на ухо.
— Почему же? Нет, это наш способ выразить любовь, — монотонно отвечал он ей.
Выразить любовь? Точно... Да, точно. Раз у неё не получилось очиститься даже после столь больших своих усилий, у него не получится тем более. И из всей своей любви она не может позволить своему дорогому сердцу человеку проживать с подобным тяжелым грузом собственных грехов на плечах. Нет, никак не может. Если её любовь искренна, значит... Ладони должны её посильнее сжать тонкое горло горячо любимого Хэмлина. Пылкие вздохи сменялись хриплыми стонами и когда юнец понял, что более это не часть их любовного ритуала, тот попытался вырваться. Он дёргался, отбивался, пытался отцепить от себя Джовинетту, но та, словно голодный волк, намертво впившийся клыками в шею кролика, лишь сильнее сжимала руки, теряя слёзы, терпеливо выдерживая все удары. Но силы быстро покидали Хэмлина, но он сражался за свою жизнь до последнего. Даже когда его руки уже не могли подняться, тот, заливаясь слюной, пытался плюнуть в лицо своей возлюбленной. Но в момент, когда его глаза, наконец, потухли, наступила тишина. Джовинетта разжала свои ладони. Хэмлин лежал на земле нагой, словно новорождённый ребёнок, а на лице его не осталось ни капли агонии, страха или боли. Лишь смиренное спокойствие. Ей показалось, что губы его растянулись в лёгкой, блаженной улыбке. Смерть. Вот она — истина. Душа обретала свой покой только когда лишалось своего бренного тела. Теперь душа её любимого очистится и он обретёт заслуженную свободу от их общего греха. Но раз смерть — очищение, может ли так же очистится и Джовинетта? Она тотчас хотела схватить ближайший же острый сук, чтобы вонзить себе его в горло и уйти следом за возлюбленным, но на ладони её неожиданно упал солнечный луч. Инет застыла: этот кусочек света согревал её руки и протекал глубоко в сердце, доставая, кажется, даже до души, что теплилась где-то глубоко-глубоко в сознании. И Джовинетта готова была поклясться, что в тот момент этот луч был настолько же осязаем и мягок, как переспелое яблоко в корзине фруктов. Он лежал в её руке и уходил куда-то далеко в самое небо, словно в руке Инет держала рукоять могучего клинка. Вот оно. Таково её предназначение, таково её путь очищения. Она пророк... Нет, она наказание. Кара божья для всех греховных. Ей было дозволено сжать рукоять этого меча и отправиться нести освобождение всем душам, что были запятнаны грязью. В этом была суть её рождения, в этом спасение её собственной души. И она с гордостью была готова принять эту судьбу.
— Отец, матушка, я пришла помочь вам, — с чистой невинностью пришла дочь к своим родным.
В тот самый день стены родного дома окрасились краской свободы, что принадлежала отцу Инет. Тогда Джовинетта поняла одно: душа очистится ещё больше, если греховный до этого пройдёт некоторый путь своего искупления. И она могла быть спокойной. Хэмлин прошёл свой путь искупления до освобождения от греха.
Спустя какое-то время подобный визит был нанесён и в лже-поместье Кречманов. Их образ жизни, бахвальство и эгоизм были ясным проявлением наклонностей веры в лживых богов. Так, руками последнего поколения, всё змеиное кубло постигла божья кара и очищение в огне. Пеплу предан был их дом, огонь на который перешёл от подвешенных на кострищах в яблоневом саду. И Джовинетта плакала, когда слышала их вопли. И слёзы её были наполнены счастьем. Наконец, они смогут избавиться от оков своих грехов и очиститься. А она же сможет хоть на толику приблизиться к своему собственному искуплению. Под вопли горящих Инет возносила молитву в небо, чтобы боги могли возрадоваться за их детей, что, наконец, могли приблизиться к чистой невинности и истинной свободе.
В тот же день после осознания всего, Джовинетта, преисполненная, отправилась в Монастырь Света. Она готова была принять все обеты и полностью посвятить себя служению богам. Вельдринак подарил ей меч, а она должна была подарить ему всю себя, чтобы тот её собственными руками мог разить грешные души. Но для того следовал долгий путь. Стоит ли сказать, что деву, пришедшую по собственному желанию, что так пылко хотела отдать себя во служение, приняли с распростёртыми руками? И стоит ли распинаться в долгих речах, как отчаянно она преподносила всё своё естество, отбрасывая всё грешное земное? Так за пять лет служения в Монастыре, в Святой престол была отправлена рекомендация на честное имя Джовинетты Кречман. Её желание нести кару всем грешным не осталось без должного внимания — так Инет и оказалась в месте, которое как нельзя лучше ей подходило. В инквизиции.
Ей не хватало навыков. Но среди других собратьев, что были преисполнены верой не меньше её, не было никого, кто не мог бы оказать ей помощь. Если в Монастыре Света её обучили письму, то в Инквизиции обучили всему остальному, чего ей не хватало, чтобы начать исполнять своё предназначение. Обучили даже магии, что могла бы разить неугодных и восстанавливать своё собственное тело.
Инет было решено, что лучше не раскрывать своим новым братьям и сёстрам деталей своего прошлого. Их вера была не так сильна и крепка, как её собственная. Они не могли бы понять. Но если маленькая ложь могла помочь привести кого-то к искуплению, то ничего грешного в этом и не было, правда?
Пять лет после того прошли, словно одно мгновение. Своим стремлением Джовинетта помогла не одному десятку душ искупить свои грехи. Вера была её так чиста, действия её были так напористы, что это помогло продвинуться ей вверх по карьерной лестнице инквизиции. И вот, в возрасте двадцати восьми лет, молодая дева уже носила статус главы. Так она могла помочь ещё большему количеству несчастных, что, может, даже и не осознавали, насколько сильно облепились тьмой их сердца.
И страшен для того несчастного будет тот день, в который покажется ему, что нежная улыбка кудрявой девы наполнена добротой и мягкостью. Быть может, губы Джовинетты и могут выдавать нечто столь милое и женственное, но взгляд блеклых глаз всегда будет оставаться глыбой льда среди безмерного океана. Можно ли назвать Инет плаксой? Возможно, ведь каждый раз, марая свои руки кровью в очищении, по щекам её стекают слёзы — радости, зависти и печали. И ясно будет проклят тот, кто проникнется к этой деве, несущей чистоту, чувством, называемым любовью. И постигнет его непредотвратимый обряд осветления своей души от мрака.
Но если говорить прямо, у Инет с рождения были искажены понятия зла и добра. Её вера до ужаса исковеркана, но в святость своих действий она верит так яростно, что отсохнет язык у того, кто попробует сказать об этом иначе. Безумство в её голове образовалось ещё в зачатии — наследственное видно.
Дева эта манерна и изворотлива, а потому язык её длинен и извилист, словно змея. И уж лучше будет с ней не спорить, мало ли, покажется ей, что и в вас сидит тот греховный червь, что проедает душу. Вот тогда уже станет плохо.
Но с распростёртыми объятиями Джовинетта готова подарить освобождение любому, кто решит прийти к ней с подобной просьбой. Она — кара для невежд и в то же время мнит себя же их спасением.
Её никогда не терзают угрызения совести, как и размышления о неправильности своих действий ей не ведомы. Всё, что делается ей — воля богов, так она считает.
Джовинетта упёрта, как подобает быть исполнителю божьего наказания, ведь кто, если не она, рука и меч света, сможет настоять на своём? Иначе бы вера её не была так сильна.
Владение мечами и дубинами уровня: новичок 0/500
Владение луком уровня: новичок 0/500
Навыки чтения и письма уровня: ученик 0/1000
Навыки верховой езды уровня: ученик 0/1000
Навыки запугивания и убеждения уровня: новичок 0/1000
9) Его снаряжение, с фотографиями
Доспех что был выдан ей с выходом на пост главы инквизиции
Доспех включает в себя дополнительно сапоги и ножны.
9.5) Ювелирные изделия Несколько колец и перстней, что достались ей от матери.
Был выдан ей с выходом на пост главы инквизиции.
Был выдан ей при вступлении в ряды инквизиторов
9.8) Средство переноса предметов Небольшая сумка через плечо, в которой умещается всё самое необходимое.
9.9) Зелья, материалы, иные предметы
Зелье восстановления — 1, Слабое зелье маны — 1, Слабое зелье здоровья — 1.
Конь по кличке Разариус, что стал её после начала исполнения своих обязанностей, как инквизитора.
9.11) Деньги: 5 - золотых монет 10 - серебряных монет 0 - медных монет
10) Характеристики вашего персонажа
Действующие на персонажа эффекты: -
11) Мировоззрение и религиозные взгляды персонажа Джовинетта свято поклоняется Вельдринаку и считает себя его мечом, что несёт кару всем, кто решил пойти против его наставлений и его жены Виты.