Подростку
Мир и человек
Тело человека, друг мой, состоит из материи грубой и материи тонкой. Грубая материя — это та, которую ты можешь осязать, видеть, слышать (да-да, слышим-то мы тоже движение грубой материи), обонять и чей чувствовать вкус. А тонкая материя, это та, которую ты не можешь потрогать руками, явно увидеть и так далее. Это то, что принято некоторыми называть “тонким телом” или “аурой”, но как его не называй — это просто тело. Тонкую материю сложно зафиксировать приборами, взвесить на весах или измерить как-то иначе, чтобы проводить над ним эксперименты в лаборатории. Но некоторые люди, например, практикующие некоторые виды восточной и «нетрадиционной» западной медициной о ней хорошо знают и могут с ней работать. И если тренировать свои чувства восприятия мира, то ты тоже сможешь это делать.
Но сам человек, состоит не из одного лишь тела. Это легко понять, подумав над тем, как ты можешь думать о своём теле и любой его части как любом другом стороннем предмете. То есть ты делаешь это чем-то независимым от него, но ему присущим. Называют это по-разному: «интеллектом», «интуицией», «сознанием». Сейчас этот загадочный «агент» нашего тела принято называть «сознанием». Это не ум, не рассудок — которые всё телесные проявления, предназначенные для работы с сигналами, получаемыми телом от органов чувств. А что-то другое. Учёные во всём мире безуспешно его ищут в теле с помощью самых тонких и точных приборов, да всё без толку. Но не могут обоснованно отрицать его существование. Сознание тоньше тонкой материи. Строго говоря, это вообще не материя. Это агент той области реальности, которая выходит за пределы в принципе познаваемым грубым и тонким телом, как и вообще любой материей. Проще говоря, это — отрицание любой материи. Но это, пожалуй, уже слишком сложно, просто прими его наличие у себя и других за факт.
Человек, как говорят философы, — это микрокосм, который отражает в себе макрокосм. Это правда так, не в последнюю очередь благодаря своему сознанию, но не только. Мир устроен так же: есть мир грубой материи, есть мир тонкой материи, а есть та его часть, которая определённо вне этого мира, вне материи. Вот можешь понимать сознание как агент этой третей части.
А теперь запомни, чтобы потом понять другую очень важную вещь. Более тонкий мир, как и более тонкая материя, властвуют на более грубыми. Что означает “властвовать”? Властвовать — значит давать закон. Как это? Сейчас тебе объясню.
Для того, чтобы это было просто понятно, различим с тобой два понятия: правило и закон. Чем они отличаются?
Правило — оно никем не задано. Это, если хочешь, природная закономерность, нарушение которой выходит боком потому, что она сильнее поведения. Вот, скажем я дома взял за правило поддерживать чистоту в квартире. Это не закон, это правило. Я могу чистоты и не поддерживать. Но тогда квартира зарастёт грязью, за грязью придут паразиты и насекомые, а за ними болезни. Не говоря уже о том, что в грязи сложно поддерживать собственную чистоту. От этого те же болезни, да и внешний вид и запах такие, что вряд ли ты сможешь поддерживать общение с теми, с кем тебе хочется и с кем ты привык. И я решил это правило соблюдать. Его несоблюдение не преследуется никаким законом, просто это будет ошибкой, за которую придётся так или иначе расплачиваться. Если правило сильно нарушить, скажем, месяцами не убираться, то расплачиваться придётся болезнями и социальным огораживанием. Ну а если я не буду убираться две недели кряду, то в какие-то выходные вместо того, чтобы сделать ежедневную лёгкую уборку и заниматься своими делами: читать книги, гулять, кататься на велосипеде, я буду не разгибаясь заниматься уборкой. Какие уж тут отдых и любимые дела? Тоже расплата за нарушение правила, хоть и не очень страшного нарушения. Понятно, что такое правило?
И вот у меня появляешься ты. Пока ты маленький, ты ещё не понимаешь какие есть в мире правила и почему они такие, какие есть. Поэтому я ввожу для тебя законы: утром хочешь-не-хочешь, а почисть зубы, убери постель, поменяй бельё. Каждый день поддерживай порядок в комнате, не разбрасывай игрушки и носки, чисть свою обувь и так далее. Если ты в какой-то день этого не сделаешь, я тебя накажу. Не пущу гулять, не дам сладкого или придумаю какое-то ещё наказание. Накажу, кончено же, не дожидаясь, пока ты зарастёшь грязью и заболеешь. Потому что по возрасту, опыту и по семейным отношениями я над тобой, отвечаю за тебя и за то, чтобы ты, когда вырастешь, вырос здоровым (поэтому я не буду дожидаться твоей болезни, а сделаю так, чтобы ты не заболел) и умел понимать и видеть правила. Для этого-то вводятся мной законы и наказания за их тобой нарушения. Понимаешь? Нарушение правила ещё не успеет для тебя “сработать”, но наказание ты уже получишь, потому что на тебя положен мной закон, порождённый осознанием мною правила поддержания чистоты и порядка.
И вот ты чуть вырос, у тебя появились свои правила. Например, у тебя появилось правило завтракать, обедать и ужинать вовремя. Ты уже сам понимаешь, что если есть реже или слишком часто, то будет живот болеть, или появятся другие неудобства. Для тебя это не закон, который тебе назначили мама с папой, а твоё личное правило и твоего личного понимания жизни. И у тебя появился питомец. И ты, поскольку ты за него отвечаешь, в том числе за его благополучие и здоровье, ты ему уже сам вводишь законы, которые он должен выполнять. А если он их не выполняет (ворует еду из твоей тарелки, например), то ты его наказываешь.
А питомец твой обладает властью? Конечно, но над материей, грубее его. Например, он может перетащить деревяшку куда-то в угол и тем определить там её место. Задать для неё такое правило. Деревяшка сама по себе может просто лежать под силой тяжести. Но более тонкая материя может проявить над ней власть, изменив ей место. Или даже форму.
Так во всём мире в любых его проявлениях. Правила более тонкой материи являются законом для более грубой. Хотя на первый взгляд кажется совсем наоборот. Ну, что ты можешь сделать силой мысли (а осознанная мысль — это очень тонкая материя) против грубой физической силы? Однако, обрати внимание, в драке выигрывает не тот, кто сильнее, а у кого сильнее характер. Конечно, если разница в силе очень велика, то победить одним характером сложно. Но тоже можно. Характер — сильнее силы. А что такое характер? Это состояние твоего тонкого тела. Это то правило, которое оно выдерживает. И для более грубого это правило становится законом, и ничего оно против него сделать не может.
Теперь ты знаешь про принципиальное устройство мира и человека. Само устройство — гораздо сложнее, конечно. Каждый уровень, от самого грубого, до самого тонкого — имеет очень, очень сложное устройство. Наука, в которой задействованы сотни тысяч и миллионов очень умны, очень трудолюбивых и очень организованных людей тратит на понимание этого устройства на одном лишь уровне столетия. Но это, так сказать, детали, внутреннее устройство. А общая, принципиальная архитектоника — она такая.
Общество
Мы с тобой, друг мой, живём не одиночками в дикой природе, как какой-нибудь Маугли. Мы живём в плотной среде себе подобных. Нас, как писал поэт, тьмы и тьмы, и мы все как-то организованы во что-то единое. На самом начальном уровне мы объединяемся в семьи, семьи (или некоторые их члены) могут дружить друг с другом и объединяться в сообщества. Но над всеми семьями и всеми сообществами довлеет большая общность. Её называют: страна, государство, нация… Если у этой общности есть свои власть и законы, если они наладили свои правила взаимодействия друг с другом, если, наконец, эта общность перестаёт зависеть от любого её члена, то такую общность мы назовём обществом.
Давай сразу разделим в голове раз и навсегда два понятия: идеальное и реальное. Вот, скажем, хочешь ты нарисовать картину, букет цветов. У тебя в воображении идеальный образ этой картины. В реальности же у тебя получается что-то отличное. Из-за недостатка мастерства, красок, холста, может быть, просто было мало времени нарисовать. Словом, рисунок твой получился не идеальный. Но, всё же, если он не совсем бездарная каляка-маляка, идеальный образ в нём проглядывается. Любой, кто его увидит, скажет: это букет цветов. В этом примере идеал закладывается твоим воображением.
В мире идеалы закладываются законами материи, в которой они воплощаются, определяемыми правилами материи верхнего, более тонкого порядка. Ты помнишь, что материя, про которую мы говорим — это не только то, что можно потрогать. Это вообще всё, что можно назвать, включая идеи. Конечно, материя не самое лучшее слово для всего этого, но поскольку наши органы чувств “заточены” в первую очередь на грубое материальное, но для простоты понимания будем использовать слово “материя”, не забывая про то, что мы подразумеваем под этим гораздо более широкое понятие.
Так вот есть идеальный образ любого Общества, общества с большой буквы. Какую структуру имеет идеальное Общество? Пирамидальную. Вверху правители, которые понимают правила и создают законы для всего Общества. Под ними — охранители. Те, которые следят за выполнением закона, наказывают за его нарушение и защищают Общество от других обществ, ещё ниже — торговцы, купцы, и прочие кого сейчас принято называть “предприниматели” и “владельцы бизнеса”. Они отвечают за преобразование материального мира и организацию материального обмена внутри Общества. Под ними — прислуживающие. Те, которые отвечают только за то, что им поручат купцы, охранители и правители. Чем ниже уровень — тем больше в нём людей, тем меньше у них ответственности, проще их правила и больше законов, которым одни должны подчиняться. А ещё ниже те, которые никуда не вписаны, маргиналы. Им в Обществе нет места, но и в других они себя не находят. Люди без работы, без службы, без обязанностей, оплетённые данными им законами так, что не пошевелишься. По сути своей, рабы.
До относительно недавнего времени (века до XVII), реальные общества были очень похожи на этот идеальный образ. В истории эти слои назывались по-разному, по-разному оформлялись, но что везде было главным и неизменным?
Во-первых, принадлежность к тому или другому слою общество не являлось профессией. Это было, если хочешь, “призванием”. Люди соответствующего слоя (который в разных культурах назывался по-разному: варна, каста, сословие и др.) выполняли свои функции не за деньги, а за идею. Конечно, деньги у них от этого водились. Но, главное, что деньги для них были не главным. Деньги были средством, а не целью. Нельзя было на деньги сделать охранителя. Наёмника брали либо из низшего общественного слоя, либо вообще за пределами общества (и тоже из соответственно низших слоёв). Можно было нанять наёмника, но наёмник охраняет, пока ему платишь. Или пока не заплатил кто-то больше. А настоящий охранитель охраняет всегда, независимо от оплаты его работы.
Во-вторых, общение между слоями было свободным. Если правитель (царь) издавал указ, его читали на площади всему народу. Дальше его передавали тем, кто не мог присутствовать при его прочтении, но: это был его личный указ. Его личное послание. И наоборот: снизу можно было достучаться до царя. Да, это было сложнее, чем царю до любого подданного, подданых поди много, а он один, но возможно. Работали механизмы прямого общения. И все, грубо говоря, друг друга видели. Ситуация, что какой-то правитель неизвестен никому кроме узкого круга приближённых, и управляет через какое-то подставное лицо была немыслима. Да и не нужна.
Такие общества принято называть “традиционными”.
Традиционные общества бывали с жёсткой структурой, как в недавней Индии, где принадлежность к общественному слою задавалась по праву рождения. Родившийся, скажем, воином (в Индии они назывались кшатрии), мог быть только воином и никем иначе. Стать правителем (брахманом) могли только дети брахманов. Но, с другой стороны, воин не мог быть наказан тем, что перемещён в нижний слой, к торговцам (вайши). В других обществах, структура предусматривала социальные лифты. Правда, социальные лифты работали, как правило, только вверх. Если кто-то падал вниз, участь его была столь незавидной, что жизнь его после такого приключения продолжалась не долго. Либо его убивали другие, либо сам он быстро умирал от невыносимости стыда и позора.
И тут пора бы поговорить о том, что общество представляется собой сейчас, но до того как мы это начнём, надо бы тебе знать ещё кое-что.
Штука в том, что никто не придумывал для общества пирамидальную структуру. Она сложилась сама собой, поскольку соответствует природе человека. Материальной его природе, то есть всему что есть человек за вычетом его сознания. Такое правило человеческого материального мира. Так уж получилось, что люди от рождения не равны. Кто утверждает обратное, тот или врёт, или обманывается. Люди рождаются с разными способностями и задатками. Кто-то рождается с задатками работяги в поле с мотыгой. А кто-то с задатками верховного правителя многих народов. Это не означает, что первый будет работягой, а другой — правителем. Это значит, работяга по задаткам никогда не будет хорошим правителем. А правитель по задаткам сможет быть и работягой, и специалистом, и воином. Но во всех этих ролях ему будет неуютно, и он сможет радоваться жизни только продолжая своё обучение вплоть до квалификации правителя.
В самом начале жизни, сразу после рождения, эти задатки никак не проявляются, маленькие дети действительно производят впечатление tabula rasa (“чистого листа” по-нашему, а дословно по-латински это означает “чистая доска”, запомни это выражение). Но, в процессе обучения видно, как кто-то на чём-то останавливается, дальше двигаться ему сложно, да и не хочется уже. А кто-то, наоборот, никак не найдёт себе покоя и карабкается выше. Чем задатки выше, тем дольше обучение. Для самых высоких задатков — всю жизнь. Чем серьёзнее у человека задатки, тем дольше ему учиться, проходя все ступени обучения. Чем ниже, тем наоборот. И вот традиционная структура общества всего-навсего давала место под солнцем всем людям с разными способностями. Каждый находил в нём своё место.
Но природа-природой, а люди редко понимают законы природы (природа не родитель, и законы прямо не объясняет как папа с мамой) и пытаются действовать по собственному разумению, в том числе хотят строить общество так, как они считают нужным. И конечно же, ошибаются. Поэтому традиционные общества даже без внешних врагов рано или поздно накапливают в себе ошибки человеческого управления и прекращают своё существование. Или вырождаются, или завоёвываются другими обществами.
Но вот какая интересная штука случилась почти триста лет назад. Триста лет назад появилась такая разновидность общества как государство.
Государство
Тебя может удивить, что государство возникло каких-то триста лет назад. В школе рассказывают о древних государствах Египта, Шумера, Рима и многих других. Но в школе любое организованное общество с механизмом централизованной власти, денежной и налоговой системой называют государством. С точки зрения русского языка здесь нет никакого противоречия. Этимологически “государство” происходит от слова “государь”.
Однако, в западной традиции мысли нет такого общего термина. Точный перевод слова “государство” на английский язык — это “state”. Термин ввёл известный социолог Макс Вебер около ста лет назад (очень советую тебе его почитать, он, кроме прочего, большое внимание уделял феноменам развития нашей страны и нашего общества). И дал этому термину определение: “сообщество, которое претендует на монополию насилия внутри определённой территории”. И это, впрочем, согласуется с используемым утверждением, которое ты, вероятно, слышал в школе: “монополия государства на насилие”. Не видишь тут какого-то противоречия?
Смотри, вот есть общество, которое называется… Да назови себе любую известную тебе страну. Государство это обладает монополией на насилие? Положим. Но что это значит? Что каждый член общества обладает такой монополией? Очевидно, что нет. Очевидно, что предполагается, что какая-то часть общества, которая определяется как “государство” обладает такой монополией. И это действительно так. Но, прежде чем мы скажем, что это за часть, давай посмотрим, была ли такая выделенная часть в традиционном обществе.
На первый взгляд может показаться, что это был слой охранителей или воинов. Но это не так. Право на насилие в традиционном обществе имеет каждый. Хозяин защищал свой дом, аристократ свой замок и территорию (собирал собственную армию и мог пойти войной на другого аристократа того же, скажем, королевства). Горожане могли сами защитить свой город, собрав своё ополчение. Как жил каждый на своём уровне общества, так и насилие применял на своём уровне.
То есть получается, что жило-было традиционное общество, и в какой-то момент в нём вырос такой выделенный орган, которому оно делегировало всё право на внутреннее насилие. Который назвали “state”, по-русски, “государством”. Действительно, революционное изменение. Что же из себя представляет собой этот орган? Что это такое?
В современном государстве между верховной властью и населением обязательно присутствует промежуточный слой бюрократии (очень косный и многочисленный), которому делегировано право на насилие любого рода: полицейское, финансовое (сбор налогов и денежная эмиссия), военное (армия из касты воинов превратилась в бюрократический аппарат на государственном довольствии), отдельной денежной кассой (госбюджет) и так далее.
Президент и его аппарат, парламент, премьер-министр с министрами и министерствами, верховный судья и суды под ним, специальные “органы власти” (разведка, контрразведка и прочее) — это всё внутри слоя бюрократии. Без него кто бы ты в обществе не был: бродяга, обыватель, бизнесмен, олигарх — ты против бюрократии никто. Вчера был никем, сегодня за счёт своих усилий стал всем, а завтра по решению бюрократической машины ты снова никто. У бюрократии колоссальная власть, построенная на двух столпах: процедуре и печати. Она работает по сложной системе строгих правил обыкновенно так хитро устроенных, что за исполнение ни одного из них никто не несёт персональной ответственности. Ответственность несут институты, роли (министр, руководитель какого-то там управления, конкретная должность), но не люди как таковые. Конечно, на эти роли назначаются живые люди. Но люди меняются, а роль — остаётся. Люди лишь мускульная и психическая сила, которая крутит бездушный механизм государственной машины. И его внутреннее устройство сильнее любой личности заключённой внутрь него. Никакой “даже” президент не может сделать что хочет. Даже если то, что он хочет, хотят все остальные. Он ограничен процедурой, возможностью и неповоротливостью бюрократического аппарата. Аппарат сильнее.
Но вот что интересно. Аппарат сам по себе не может управлять. Аппарат может руководить (дословно: руками водить), заниматься администрированием (считать, учитывать и давать указания в соответствии с установленными правилами). Управление же подразумевает при необходимости действия в обход правил и установление вместо них новых. Бюрократия органично, то есть по своему принципиальному устройству, не может нарушать её же правила. Но кто-то же должен эти правила ей задавать? Поэтому, над государством в обществе кто-то есть. Люди эти обыкновенно не публичные. Не потому, что они некое “тайное правительство”, или они прячутся по причине наличия у них рогов и копыт. Просто публичность им не нужна. Они занимаются управлением так, как они считают нужным с высоты своего понимания (понимания правил), и используют аппарат государства как инструмент для руководства широким слоем обывателей. Если аппарат не удовлетворяет их требованиям, он меняется.
Видишь, какая интересная в государстве жизнь. А это та самая жизнь, которую ты видишь вокруг себя.
В традиционном обществе была всем видная и понятная пирамида по способности и ответственности от самого люмпенизированного низа, до “отцов всех народов, королей-солнц, наместников богов”. Каждый на своём уровне занимался тем, во что он верил и что считал правильным и следил за тем, чтобы внизу соблюдался закон в той мере, в какой он отвечал за его исполнение. В большинстве обществ, как я тебе уже говрил, худо-бедно работали социальные лифты. Люмпен со способностями мог подняться наверх. Обыкновенно через несколько поколений, но самые способные могли это сделать разом, как Ломоносов, например. Если представитель элиты не соответствовал требованиям своего уровня — он свергался вниз. Либо насильно-гуманно (хороший пример — как декабристов), либо насильно-насильно (казнили ничтоже сумняшеся), либо сами тихо сползали вниз, уходя от дел (скажем, спивались в своих имениях или совершали харакири).
С появлением государства всё поменялось. Элита никуда не делась, то есть те, кто занимается действительным управлением с инструментом бюрократии, она осталась, но стала закрытой для всего остального общества. Не тайной, но закрытой. То есть она намерено себя не афиширует и не играет на публику. А между собой и всем остальным обществом создала жирную прокладку бюрократии: обезличенного, бездушного механизма выполнения мириада регламентов, построенный на принципе коллективной безответственности и нулевом влиянии фактора личности. Прокладка на самом деле жирная. Бюрократический слой — это не единицы процентов членов общества. Это десятки процентов населения. А под ней — “сборная солянка” из самых разных людей, самого разного уровня сознания, подчиняющихся не мере личной ответственности, определяемой уровнем понимаемых правил, а закону бюрократии. И их личное время, их силы, их труд, их творчество, пересчитаны в дензнаки. Что такое “деньги”? Это эквивалент времени человеческого. Это мера и инструмент управления человеческим временем и толпой.
Выбор
Поэтому, друг мой, когда ты стоишь перед выбором, что тебе делать, куда податься и чем дальше заниматься, тебе хорошо бы понимать, что ты только что услышал. Чтобы не поддаться на сладкую ложь.
Ты можешь выбрать общество: занять свою нишу в виде профессии, или в виде простой щепки, которая плывёт по заданному через бюрократию течением жизни. Грубо говоря, ты стать приспособленцем, меняя своё время на колбасу. А можешь осознать юдоль человеческую и посчитать важным изменить в жизни людей что-то в лучшую сторону. Не в сторону повышения благ и удовольствий, а в сторону умножения радости и осмысленности бытия человеческого, дать им возможность самостоятельно распоряжаться своим временем.
Но если так, тебе ни в коем случае нельзя становиться частью бюрократии. Твоё в этом выборе правило: общаться с людьми помимо бюрократии. Это можно делать по-разному: как “сверху”, от элиты, так и “снизу”. Только изнутри этого сделать невозможно (во всяком случае, кратно сложнее, чем находясь вовне).
Наверх попасть можно. Но надо иметь в виду: вход туда стоит рубль, большой, тяжёлый, золотой рубль, какой на дороге не валяется и какой никто никому не дарит. Такой “рубль” надо заработать самому, уникальным и единственным, только тебе свойственным путём. Этот “рубль”, конечно, не деньги, это больше, чем деньги. Это твоё время. Но выход оттуда — стоит два. И, прежде чем туда рваться, очень важно разобраться, что это такое, как устроено, и что там от тебя будет требоваться. Потому что возможности выйти обратно может уже и не остаться.
А снизу… Это ложь, что изменения совершаются только сверху.
Бюрократия бездушна, но состоит она из живых, безответственных и очень опасливых людей. Почему опасливых? Потому что “наверх” в элиту их никто не возьмёт. Наверху нет места “функциями”, там есть место только личностям. А личность и бюрократия находятся в жёстком и непримиримом антагонизме. Внизу же они делать ничего не умеют. Внизу, всё-таки, надо не просто собирать заданное тебе количество галочек по выполнению спущенных с верхних этажей поручений по заданным регламентам. Внизу надо хоть сколько-то, но отвечать за свои действия. А они этого делать не умеют. Самый страшный сон бюрократа — это оказаться вне слоя бюрократии. Это для него хуже смерти. Поэтому основная движущая бюрократа эмоция — это страх. Страх потерять своё место. А как он может потерять своё место? Если не будет выполнять поручения сверху. Он боится только тех, кто находится выше него.
Страх есть реальный инструмент влияния на бюрокатию. Как только внизу что-то организуется помимо государства, против его воли (а воля государства выражается в строгом исполнении формального закона) — тут же следует наказание. Но ведь изменения могут делать не только против воли, но помимо её. Всё законом не опишешь. Жизнь общества шире и богаче той области, которая может быть покрыта сухой буквой формального закона. И в этой области можно много сделать, что никем нигде не запрещено. И если это многое станет существенным для общества, государство будет вынуждено под него приспособляться. В противном случае оно станет терять контроль над обществом, и, следовательно, не сможет выполнять тех задач, которые ставит перед ними верхний слой, рассчитывая при установлении норм целеполагания, что государство контролирует ВСЁ (для этого и существуют деньги, и монополия государства на их эмиссию, чтобы через деньги можно было понимать — что под контролем, а что выходит из-под него). И тогда оно будет вынуждено приспосабливаться. Наказать не сможет: чтобы наказать, нужно нарушение закона. Но если закон не нарушен? Значит надо создать новый под новые условия. И эти условия могут быть созданы снизу.
Один недостаток второго пути. Каждый шаг представляет собой вопрос, не ответив на который, нельзя сделать следующий. И никто не подскажет ответ. Но зато он даёт свободу распоряжаться своим временем.
А другого-то пути, который ты можешь подчерпнуть из старых хороших книг и нет. Традиционные общества давно все канули в лету.