Семинар 4 конспект

Семинар 4

О животном и духовном началах в человеке

Краткое возвращение к прежней теме

О сущности и ипостаси в человеке. Естество дробится. Есть сущность самой человечности — человеческое естество, и есть собственная сущность каждой ипостаси. Так есть природная воля и воля гномическая. Природная — принадлежит нам по естеству, а гномическая — воля выбора, она индивидуальна для каждой ипостаси. Природная — непорочна, ибо создана Богом, а гномическая — наше собственное свойство. В творении естество и сущность разделены, есть естество человеческое или человеческая природа, а в Творце — напротив естество и сущность тождественны. Ουσία καί φύσις. Первое есть атрибут бытия, второе же есть природа. Природа Творца — «самобытие» и самобытность, потому и тождественность Его естества и сущности. Природа любого творения — есть бытие зависимое от Подателя бытия, но собственный разум каждого человека придаёт ему некую самосущность, как образу и подобию Самого Творца. Посему и есть сущность индивидуальная для каждого.
Таким образом, если есть «Пётр — человек», то мы выделяем, что он человек по естеству и по сущности он есть человек, но есть отдельно и индивидуальная сущность Петра как ипостаси, ибо в нём обретается как воля природная, влекущая его к добру, так и воля гномическая, заставляющая его колебаться в выборе между добром и злом. Это разобщение касается не только воли, но и всех чувств человека. Как творение каждый индивидуален не только по ипостасным свойствам, которые не создают отдельной природы, но именно глубокой разности душевного и духовного устроения. Уже одно лишь деление на мужской пол и женский красноречиво демонстрирует изначально заложенное в нас разобщение и расщепление природы.
Бог есть чистый и простой Дух. Бог — Отец, Бог — Сын, Бог — Святой Дух. Все Три Ипостаси суть Бог, как по естеству, так и по сущности. Мы не можем здесь говорить о «сущности каждой отдельной ипостаси», ибо по сущности все Три — суть Бог. У Бога нет гномической воли, а потому Он абсолютно свободен, ибо нет необходимости колебаться в выборе. Едина Воля — Воля Бога. Единое хотение. Единое действие. Рождение Сына от Отца невозможно определить как «действие» (энергию «внутри» Бога), мы определяем рождение как некое свойство (статус), которое нами не может быть понято, ибо оно вне нашего понимания действия. Это же приложимо и к понятию «исхождение», когда говорим о Духе. Мы воспринимаем и рождение и исхождение как статус, т.е. «быть Рождённым», «быть Исходящим», «быть Рождающим и Изводящим».
Это не модализм, где происходит некое перетекание, превращение, перераспределение в Боге, где Бог становится изменяемым во времени или при определенных условиях, «превращаясь» по надобности в Сына или в Духа. Это не динамизм, который прямо противоречит Откровению, отрицая Божество Сына и Духа и низводя Их до тварного естества. Модализм предполагает именно действие внутри Бога, именно внутреннюю изменяемость, смену модальностей бытия. Рождение же предвечное, постоянное, присносущное, равно как и исхождение — не суть изменение или перетекание, не приобретение модальности, не приобретение свойств, а то, что просто существует всегда и при любых условиях, ибо любое действие или изменение имеет начало и конец, а здесь нет ни того, ни другого. Отец рождает, но это не действие, ибо оно не имеет ни начала, ни конца, ни течения. Сын рождается, но и сие не имеет того же. Дух исходит, и это происходит тем же образом.

Посему следует отметить нам, прежде дальнейшего разбора Символа Веры, поговорить...

О природе человека

Хотя Бог сотворил человека из земли, а служителями Своими пламенеющий огонь (Евр. 1: 7), но все-таки в людях есть способность уразумевать и познавать своего Творца и Создателя. Ибо Он вдунул в лицо его, то есть вложил в человека нечто от собственной Своей благодати, чтобы человек подобным познавал подобное... Человек создан по образу Творца, почтен больше неба, больше солнца, больше небесных созвездий. Ибо какое небо называется «образом Бога Вышнего»? Какой образ Творца имеют в себе солнце, или луна, или остальные звезды? Им даны тела неодушевленные и вещественные, пусть и прозрачные; у них нет ни разумения, ни произвольных движений, ни самовластной свободы; напротив, они рабы надлежащей необходимости, согласно которой всегда вращаются вокруг одного и того же. (Св. Василий Великий)

Так мы видим, что в человеке заложено некое трансцендентное начало, которое делает для него возможным уразумевать и познавать Творца. Это начало и называется образом и подобием, оно радикально отличает человека от любой твари и ставит его на особое место в тварном едином. С одной стороны — Бог не познаваем нашими собственными силами, несмотря на наше подобие. С другой стороны — наш образ и подобие суть те самые базовые свойства нашей природы, через которые Бог может открывать Себя нам. Не через наше собственное понимание, но через аналогию подобия. Это и есть, заложенный в нас изначально язык, предназначенный для восприятия Откровения. Таким образом, Богом изначально предусмотрен механизм, который позволяет нам, через непостижимое начало в нас самих, через наш разум и сознание, через самые непостижимые свойства нашей души, через интуицию и озарение, воспринимать обращённое к нам Слово Творца в разных типах Откровения.

В естественном — как осознании величия творения.
В аксиологическом и моральном — как осознании морального закона в себе и стремлении к высшим ценностям, которые формируют в нас незыблемые идеалы.
В непосредственном Откровении Бога через Его Слово и Энергии.

Здесь мы должны, в конечном итоге, поднять вопрос о соотношении в нашем естестве начал животного и, условно говоря, духовного. Это не вопрос о первичности или вторичности «материи и духа». Это не попытка дать ответ на известную «психофизиологическую проблему», сама постановка которой есть результат позитивистского подхода к попытке понимания нашей природы.

Современный взгляд на антропологию укренён в Аристотелевом определении человека:

Человек есть общественное животное, наделенное разумом.

Этот тезис неоднократно повторяется многими философами и Отцами Церкви в тех или иных вариантах. Однако следует отметить, что своего рода «ударение» можно поставить очень по разному. Можно легко сделать акцент именно на животной природе, придавая ей ведущее значение. Тогда вся логическая цепочка приведёт нас ко вполне современному взгляду на самих себя:

Человек изначально существует как животное (его происхождение мы подвергаем редукции).
Это животное стало разумным (не важно, стало оно таким само или было наделено).
В любом случае, животное начало в человеке первично по отношению к его разуму.

Здесь мы видим явное противоречие, если подходить к вопросу богословски. Для сотворения разумного существа совсем не обязательно творить животное и наделять его разумом, и уж тем более образом и подобием Творца — высшим трансцендентным началом.

Здесь и придётся нам задать главный богословский вопрос, который как раз поставит нас высоко над «психофизиологической проблемой»: «А был ли человек изначально задуман как животное? Был ли он создан как примат? Или же он стал приматом в результате серьёзной катастрофы, которая постигла его в результате грехопадения?»

Ответ на этот вопрос можно легко найти у Отцов Церкви.

В целом, Отцы согласны с Аристотелем в том, что в актуальном своём состоянии человек является животным. Однако заметим, как Св. Василий противопоставляет человека всем прочим:

Скоты суть животные земные и поникли к земле, но человек – насаждение небесное, отличен сколько видом телесного состава, столько и достоинством души. Какой вид у четвероногих? Голова их наклонена к земле, смотрит на чрево и всеми мерами ищет приятного чреву. Твоя голова поднята к небу, очи твои взирают горе. Потому, хотя ты иногда бесчестишь себя плотскими страстями, работая чреву и низшему чрева, «приложися скотом несмысленным и уподобившись им» (Пс. 48: 13), однако же тебе прилично иное попечение – «вышних ищите, идеже есть Христос» (Кол. 3: 1), мыслью своею быть выше земного. А какой дан тебе вид, так располагай и своею жизнью. «Житиe свое имей на небесех» (Флп. 3: 20). Истинное отечество твое – горний Иерусалим; граждане и соотечественники твои – «первородные написанные на небесех» (Евр. 12: 23).

Св. Василий даже само прямохождение отмечает как символ высшего достоинства, хотя и не делает резкого противопоставления между человеком и животным.

Давайте вспомним здесь антропологию Филона, который делал упор на то, что разумные души предсуществуют как некие «божественные силы», которые погружаются в материю и приобретают животное бытие. Воззрения Филона далеки от истины, но главный принцип можно уловить в том, что он увидел изначальную «не животность» человеческого естества. Правда, понял её на свой лад, явившись предшественником Оригена, с его учением о предсуществовании душ. Филон, как мы помним, выделяет дуалистическое начало в человеке:

устремленное к чувственному и земному, что Филон называет чувственностью (αἴσθησις),
а другое — к небесному, которое он называет разумом (νοῦς).

Без сомнения, св. Василий выражает этот тезис в приведённом отрывке, хотя и не делает столь радикального противопоставления. Св. Василий говорит и о нашем трансцендентном начале, повторяя за античными философами сентенцию о непознаваемости нашего внутреннего устроения:

...почти слышу вопиющих слушателей: мы трудимся над изучением природы принадлежащего нам, а не знаем самих себя. ...Ибо в самом деле, всего кажется труднее познать самого себя. Не только глаз, рассматривающий внешнее, не может быть употреблен к рассмотрению самого себя, но и самый ум наш, проницательно усматривающий чужую погрешность, медлителен в познании собственных своих недостатков.

Однако он же пишет о том, как Сам Бог открывает нам Себя через наше собственное трансцендентное начало:

Не пренебрегай же чудом, заключенным в тебе. Ты убежден в своей незначительности, но дальнейшее рассуждение раскроет твое величие. Вот почему мудрый Давид, прекрасно умеющий познавать самого себя, сказал: «Дивно познание Тебя через меня» (Пс. 138: 6). Чудесным образом я пришел к познанию Тебя. Каким же образом через меня? Дивно познание Тебя через меня. Познавая всю свою сложность и то, с какой мудростью устроено мое тело, а через это крохотное создание постиг великого Творца.

Приведённые слова из псалма существуют, кстати, только в переводе Семидесяти.

εθαυμαστώθη η γνώσίς σου εξ εμού εκραταιώθη ου μη δύνωμαι προς αυτήν

Удивися разум Твой от мене, утвердися, не возмогу к нему.

Mirabilis facta est scientia tua ex me: confortata est, et non potero ad eam.

При этом в переводе с еврейского масоретского текста, смысл меняется:

Дивно для меня ведение [Твое], - высоко, не могу постигнуть его!

Так видит св. Василий не только естественное Откровение через премудрое устроение нашего тела, но, говоря о подобии, св. Василий как раз делает упор на том, что речь идёт не о подобии телесном, но именно о нашем трансцендентном, непознаваемом, неисследимом устройстве, которым мы обладаем по естеству, которое мы знаем в силу того, что такова наша собственная сущность, но не способны познать в силу трансцендентности самого этого начала, в силу подобия и сообразности Самому Творцу:

Как же именно по образу Бога? Очистим свое грубое сердце, невоспитанное восприятие, отбросим невежественные представления о Боге. Если мы сотворены по образу Бога, как об этом сказано, то и строение (συμμορφος) у нас то же самое. У Бога есть глаза и уши, голова, руки, седалищная часть, – ведь и говорится в Писании, что Бог восседает, – также ноги, на которых Он ходит. Разве Бог не таков? Но устрани из сердца непотребные выдумки (представления). Отбрось от себя мысли, не соответствующие величию Бога. Бог не имеет очертаний (ασχηματιστος), Он прост (απλους)... Подумай о чем-нибудь великом, прибавь к этому большее по сравнению с тем, о чем ты подумал, а к этому – еще более великое и убедись, что в своих рассуждениях (мудрствованиях) ты никогда не достигнешь того, что бесконечно.

И здесь, мы видим, св. Василий объясняет нашу сущность, наше подобие Творцу, говоря в первую очередь именно о нашем разуме, нашем богоподобном, чистом, духовном начале:

О внутреннем человеке сказано: «Сотворим человека». Однако ты скажешь: «Почему Он не говорит нам о разуме?» Он сказал, что человек (создан) по образу Божию. Разум – это человек. Послушай, что говорит апостол: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется». Каким же образом? Я различаю двух людей: одного, кто появляется, и другого, кто скрывается под появившимся, т.е. невидимого; это человек внутренний. Итак, в нас есть внутренний человек, и мы в некотором смысле двойные и, сказать по правде, мы есть бытие внутреннее. «Я» – говорится о человеке внутреннем. То, что находится вне (меня), – это не лично «я», но это «мое». Рука – это не «я», но «я» – это разумное начало души. Рука же – часть человека. Поэтому тело – это (как бы) орудие человека, орудие души; словом «человек» обозначается душа как таковая.

Так мы выяснили, что человек — это не животное по сущности. Но откуда было взяться животному телу? Откуда взялись инстинкты? Откуда взялось всё несовершенное в нас? Всё смертное и подверженное болезни и тлению, страсти и неразумию? Ответ на этот вопрос нам дадут ближайшие друзья и соработники св. Василия на ниве Христовой. Основной причиной обретения нами животного тела можно назвать наше грехопадение — прямое и сознательное сопротивление наших прародителей богоустановленному потоку бытия всего сущего. О самом грехопадении мы будем говорить отдельно, но сейчас забежим вперёд, чтобы понять главную причину возникновения нашего животного естества, которое и определило ту самую двойственность, о которой говорит св. Василий.

Свт. Григорий Богослов

И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

Когда же, из-за зависти дьявола и обольщения жены, которому она сама подверглась как слабейшая и которое произвела как искусная в убеждении (о немощь моя! Ибо немощь прародителя есть и моя собственная), человек забыл данную ему заповедь и побежден горьким вкушением; тогда через грех делается он изгнанником, удаляемым в одно время и от древа жизни, и из рая, и от Бога, облекается в кожаные ризы (может быть, в грубейшую, смертную и противоборствующую плоть), в первый раз познает собственный стыд и укрывается от Бога. Впрочем, и здесь приобретает нечто, именно смерть – в пресечение греха, чтобы зло не стало бессмертным. Таким образом, само наказание делается человеколюбием, ибо так, в чем я уверен, наказывает Бог.

Как хорошо видно из этой цитаты, животная плоть не была свойственна человеку до грехопадения. Она появилась лишь после, как результат нашего отпадения от Творца. Свт. Григорий Нисский развивает эту мысль дальше:

Свт. Григорий Нисский

И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

…Естество наше, сделавшись страстным, встретилось с необходимыми последствиями страстной жизни; но, возвратившись опять к бесстрастному блаженству, не подвергнется уже последствиям порока. Итак - поскольку всего того, что к естеству человеческому примешалось из жизни неразумной, не пребывало в нас до тех пор, пока человечество не впало в страсть по причине порока, - необходимо, оставив страсть, оставить вместе и все, что при ней усматривается. Поэтому неосновательно доискиваться в будущей жизни того, что произошло в нас по страсти. Если кто, имея на себе изорванный хитон, скинет с себя эту одежду, то не увидит уже на себе неблагообразия того, что сброшено; так и мы: когда совлечемся мертвенного этого и гнусного хитона, наложенного на нас из кож неразумных животных (а слыша о коже, я предполагаю наружность бессловесного естества, в которую облеклись мы, освоившись со страстью), тогда все, что было на нас из кожи бессловесных, свергнем с себя при совлечении хитона. А воспринято нами от кожи неразумных следующее: плотское соединение, зачатие, деторождение, нечистота, кормление грудью, питание, извержение, постепенное созревание до зрелости, расцвет, старость, болезнь, смерть.

Боле поздний Отец, Блаженный Августин, повторяет ту же мысль, скорее всего независимо:

Обнажившись от своих первоначальных одежд невинности, Адам и Ева заслужили одежды смерти. Ибо истинная честь человека в том, чтобы быть образом и подобием Бога, а этот образ сохраняется лишь в отношении с Тем, от Кого напечатлевается. Поэтому тем больше зависимость от Бога, чем меньше забота о себе. Но человек, возжелав испытать собственную власть, как бы собственным тяготением устремился в самого себя, как в середину. Пожелав стать как Бог, неподвластным никому, он в наказание был исторгнут из своей середины и ввергнут в самый низ - в то, чем наслаждаются животные. Будучи в чести, человек того не разумел; и уподобился неразумным животным, став таким же, как они.

Это находит подтверждение и в Священном Писании, во многих местах:

1 Коринфянам 15: 42-47

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба.

Так Апостол Павел рассуждает о духовном теле, которое будет восстановлено в Воскресшем Христе. И действительно, тело Христово до смерти и воскресения — сообразно нашему телу животному. После же воскресения из мертвых мы видим иное. (О теле воскресшего Христа)... И в другом месте Апостол рассуждает:

К Римлянам 7: 22-24

Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Из этих слов видно, что внутренний наш человек, наша богоподобная природа, томится в животном теле и страдает от страстей нашего приобретённого грехопадением, страждущего и смертного животного начала. И продолжает соответственно, находя избавление только во Христе, который в Себе Самом восстановил наше падшее естество:

К Римлянам 7: 25

Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.

Здесь не следует мыслить так, что человек вообще создан как некое бесплотное существо. Плоть воскресшего Христа тому подтверждение. Совершенство плоти Христа большее, чем первозданного Адама, в силу божественного усвоения. Удобство нейтрального монизма в этой ситуации как философского метода. Нет принципиальной разницы в тварном духе и в тварном теле. Дух, душа и тело — суть лишь феномены, выделяемые нами в нашем естестве. Он условны и относительны.