ОтблеSky
93й год, полдень, лежу, уткнувшись носом в заправленную кровать. Крепкое синее покрывало, я называл это накидкой. На покрывале белый узор. На улице солнечно и ветренно. Ветер несёт облака. Освещённость в комнате резко попеременно меняется. Ярко, темно, ярко, темно, ярко. Наверное, тогда со мной, что то происходило, но эти перемены света действовали на меня, мне казалось, что во время затемнения становилось холоднее и звуки становились глуше и тише, а затем, когда вновь появлялось солнце, ощущения возвращались. Отблески.
Через четверть века, начав периодически летать регулярными рейсами, мне часто приходилось наблюдать сверху это светопредставление. На секунду задремал, меня будит голос бортпроводницы. Would you like some water, or juice? Да, thank you, some tomato juice please. Жалко у них тыквенный или березовый не разливают.
Уехав в Воронеж я совсем потерялся. Это напоминает мне «лангольеры» С.Кинга. Безвременье. Вечные сюжеты. Мои друзья, словно апостол Петр, святой Лазарь и дева Мария. А я будто простой центурион. В рабочее время я занят делами, в свободное мы с Лазарем и Марией бегаем в лесу. Апостол Петр занимался SEO продвижением и с кризисом самоизоляции его доход прибило в ноль. Ему не до бега. Эх, Петр, густая твоя борода и тяжелые мысли, скоро все пройдет.
Я не могу съездить на Кубань, потому что закрыты передвижения между районами в Крае. Не паникую, спокойно наблюдаю. Наблюдаю и сквозь пальцы сыплется кварцевый песок, разбиты песочные часы. Сломан график.
Отрываю голову от планшета, и вижу как ветер быстро гонит облака. Освещенность в комнате попеременно меняется. Я сижу на барном стуле за имитацией барной стойки на сьемной квартире. Эта штука с облаками и моими ощущениями уже не работает. Волны памяти, как блики от закатного солнца, могут дать мне лишь отблески.
Допиваю добротное игристое. Хочется сигарету с ментолом и черной икры. Иногда мне кажется, что скоро персики и игристое придется носить в непрозрачном темном пакете, в связи с тем, что новая волна кризиса заставляет людей сметать с полок крупы и тушенку. Народ это страшная неуправляемая сила. Между реальностью и апокалиптическим трэш хоррором очень условная грань.
Однокомнатная квартира панельного дома. Я смотрю по сторонам и каждая стена как экран, мать его, фрагмент беломатового кинотеатрального «pvc» полотна с перфорацией, и какой-то проектор внутри меня проецирует на каждую стену движущиеся картинки из моего прошлого. Вот мы на первой квартире с любимой девушкой, там толком даже негде спать, нет стиралки, маленькая кухня. Но это наша первая сьемная квартира, каждый кадр режет мне сердце на лоскуты, мне сложно дышать и писать. Я поворачиваю голову на другую стену, на ней тень от развесистой ивы. Это те огромные ивы, что росли между пятиэтажек. В Воронеже нет таких ив, это ива из моего детства, из дома, где жили мои друзья бандиты, с которыми я проводил время когда гостил у бабушки. Это какой то странный сюжет. Я ложусь на новый диван. Лицом вниз. 93й год, я у себя в спальне, мне 11 лет, по небу летят облака, яркость в комнате попеременно меняется. Отблески.
Год назад, в музее мадам Тюссо я очень долго стоял перед оригиналами моих любимых импрессионистов, они держали меня как будто поддев вилкой мою сущность, и притянув к себе, словно слой лазаньи, а я и рад был быть съеденным этим высшим видом искусства. Что писали эти кудесники игры света? Импрессию, ощущения от того как в их мире в их время стремительно неслись облака, попеременно сменяя яркость. Отблески.
Игра света и тени, черная и белая полоса, динамика, вдох выдох, хорошо плохо, громко тихо, вверх вниз; а твой мир это окно, окошко, и ты видишь только сменяющуюся яркость. Отблески.