Макс Игнатов - На новый лад
Закадр:
Они шли по незнакомому городу и вертели головами во все стороны. Но ничего похожего на дворец Великого Мудреца и Волшебника Гудвина не находили.
Да и под ногами было что-то не то. Брусчатка – была, да, но никакой дороги ВЖК, то есть «вымощенной желтым кирпичом», не наблюдалось. Все было серое и невзрачное.
Страшила:
– Может, мы заблудились?
Закадр:
Спросил Страшила.
Элли:
– Нет, мы же постоянно шли по дороге ВЖК!
Закадр:
Воскликнула Элли.
Элли:
– Правда, в какой-то момент она перестала быть желтой…
Дровосек: (задумчиво) (скрипучий голос)
– И кирпича на ней стало меньше
Закадр:
Задумчиво проговорил Железный Дровосек
Дровосек:
– а грязи – больше. Бедный Лев, весь измазался уже.
Закадр:
Трусливый Лев, весь в пыли и пятнах, только грустно покачал в ответ большой головой.
Элли:
– Но мы же видели указатели, там было написано: ВЖК, и стрелочкой указано направление. Мы туда и шли.
Дровосек:
– Ну да, и уперлись в дом с надписью «Высшие Женские Курсы».
Тотошка:
– Да тут с этими ав… ав… аббревиатурами
Закадр:
Тотошка мотнул мордочкой и чихнул,
Тотошка:
– полный дурдом! Куда ни глянь, везде сплошные комы, факи и губы. Вот это что – Москвошвея?
Элли:
– Тотошка, успокойся
– Надо у кого-то спросить про Гудвина. Ведь такого волшебника должны знать все!
Закадр:
И она смело направилась к первому попавшемуся дому, возле входа в который стоял, переминаясь, усатый мужчина в фуражке.
Элли:
– Извините, сударь, будьте любезны! Мы с друзьями заблудились, и нам требуется помощь.
Закадр:
Было видно, что обращение мужчине не понравилось, и он что-то пробурчал. Элли продолжила:
Элли:
– Нам сказали, что у вас в городе живет настоящий волшебник. Он может дать моим друзьям то, о чем они больше всего мечтают – мозги, сердце…
Мужчина: (перебивает)
– А, так это вам к Филип Филипычу! Он здесь и живет.
Элли: (изумленно)
– Правда?
– Вот здорово! Эй, друзья, бегом сюда! Мы нашли его!
Закадр:
Вся компания мигом подвалила к входу. Только Лев будто бы продолжал что-то искать.
Тотошка:
– Элли, это правда?
Закадр:
Тотошка завилял хвостом.
Тотошка:
– Он здесь?
Закадр:
У мужчины в фуражке чуть не выпали глаза.
Элли:
– Не обращайте внимания, это мой песик.
Закадр:
В целом аргумент подействовал. Мужчина покачал головой, внимательно всех оглядел и чуть поморщился. Потом махнул рукой и сказал:
Мужчина:
– А, ладно! Тут, как домком въехал, все одно цирк. И без галош ходят. Идите уж!
Закадр:
Он проводил их до квартиры и позвонил в дверь.
Пустили их не сразу. Потом они толпились в прихожей, которая от обилия гостей стала несколько тесноватой. Профессор Преображенский и доктор Борменталь обозревали вошедшую гоп-компанию, не скрывая удивления.
Взгляд профессора был строг. Элли тряслась от страха. Тотошка прислонился к ее ногам. Страшила пялился на чучело совы, висящее над дверью. Железный Дровосек скрипел каким-то суставом. Лев просто опустил глаза и испортил воздух.
Филип Филипыч:
– Так я вас слушаю
Закадр:
Прервал молчание профессор.
Элли: (запинаясь)
– Мы к в-вам, в-волшебник, и в-вот по какому делу
Филип Филипыч:
– Начало не лучшее
– А мы – это кто?
Элли:
– Я – Элли, это Тотошка, в-вот Страшила, он – Железный Дров-восек, а в углу – Труслив-вый Лев.
Филип Филипыч:
– Занятно. Ну и кто, извольте узнать, составил вам протекцию для обращения в мой адрес?
Элли: (дрожащим голсом)
– В-виллина
Закадр:
Профессор переглянулся с Борменталем.
Иван Арнольдович:
– Думаю, это кто-то из новых
Закадр:
Ответил Иван Арнольдович.
Иван Арнольдович:
– Имя уж больно современное. Владимир-Ильич-Ленин-любит-и что-то там дальше.
Филип Филипыч:
– Определенно, вы правы, коллега
– Придется принять. С этими мерзавцами лучше не ссориться.
Иван Арнольдович:
– Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович…
Закадр:
Профессор махнул рукой. Элли смотрела на него и в дискуссию не вступала.
Филип Филипыч:
– Так что вам необходимо, любезные господа?
Закадр:
В этот момент прозвенел звонок, и у совы загорелись глаза. Трусливый Лев опять поддал газу. Борменталь открыл дверь, и вошел тот самый усатый мужчина, который пускал всех к профессору.
Мужчина:
– Я извиняюсь, прям совестно
Закадр:
Начал он с порога
Мужчина:
– но там этот Лев прямо у входа лужу наделал.
Филип Филипыч:
– Сколько я должен, Федор?
Закадр:
Когда Федор вышел, профессор снова оглядел всех вошедших и сказал:
Филип Филипыч:
– Итак, господа, кому и что от меня необходимо? Начнем с вас, любезный
Закадр:
Он поглядел на Льва.
Элли:
– Ему нужна смелость
Закадр:
Поспешила ответить Элли, боясь, как бы Трусливый Лев не выдал очередную порцию своих миазмов. В прихожей и без того было нелегко дышать.
Филипп Филиппович усмехнулся. Ситуация переставала быть серьезной.
Филип Филипыч: (крикнул)
– Ну, это проще простого. Дарья Петровна!
Закадр:
На зов вошла женщина в переднике, напрочь измятом на груди.
Филип Филипыч: (шепотом)
– Пожарник?
Иван Арнольдович: (вполголоса)
– Не иначе
– И ведь каков подлец: насчет разведения огня нас ругает, а столоваться каждый день приходит. Гнать его надо, Филипп Филиппович.
Закадр:
Профессор покивал, соглашаясь. Тем временем женщина смотрела на присутствующих и крестилась, поминая при этом какую-то небесную ось. Профессор схватил ее за руку и сказал:
Филип Филипыч:
– Дарья Петровна, голубушка, принесите нам водки. Той самой, которую вы так отлично готовите. И краковскую захватите, если еще не выбросили.
Дарья Петровна:
– А рюмок сколько?
Закадр:
Озираясь, спросила женщина.
Филип Филипыч:
– Нисколько
– Штоф водки и стакан. И колбасу не забудьте.
Закадр:
Через пару минут поднос с требуемым находился в руках профессора.
Филип Филипыч:
– Ну-с, молодой… э-э… в общем, подходите сюда.
Закадр:
Лев медленно приблизился.
Филип Филипыч:
– Откройте рот. Иван Арнольдович, голубчик, подержите его!
Закадр:
Когда Трусливый Лев разинул пасть, Филипп Филиппович влил туда стакан водки.
Филип Филипыч: (командует)
– Глотай! И дыши! А теперь краковской… закуси! Вот, молодец!
Закадр:
Лев извивался в объятиях Борменталя, но доктор крепко держал животное. Впрочем, это продолжалось недолго. Эксперимент повторили, после чего Лев успокоился и медленно уполз в угол.
Филип Филипыч:
– Так, с одним пациентом вопрос решен
Закадр:
Потер руки профессор,
Филип Филипыч:
– надо подождать с полчаса, и результат будет очевиден. Кто следующий?
Закадр:
Железный дровосек шагнул вперед:
Дровосек:
– Меня зовут Дровосек, я сделан из железа. Мне нужно сердце, без него я не могу любить!
Филип Филипыч:
– Только сердце?
– И больше ничего? Для любви вам, голубчик, скажу по секрету, необходимы еще кое-какие органы…
Филип Филипыч:
– Хорошо. Сейчас я посоветуюсь с коллегой.
Закадр:
Он повернулся к Борменталю, и они начали шептаться.
Филип Филипыч:
– Что скажете, доктор?
Иван Арнольдович:
– Исходя из размеров грудной клетки пациента, Филипп Филиппович, думаю, что подойдет бычье.
Филип Филипыч:
– А ежели стухнет?
Иван Арнольдович:
– Можно поместить в масло… но как хранить?
Закадр:
Взгляд Борменталя стал печален.
Филип Филипыч:
– А грудная клетка пациента вам, коллега, ничего не напоминает?
Закадр:
Доктор уставился на Железного Дровосека. Внезапно его озарило.
Иван Арнольдович:
– Ну, конечно же! Консервы! О, Филипп Филиппович, вы – гений!
Филип Филипыч:
– Успокойтесь, Иван Арнольдович. Сейчас же попросите Федора съездить на бойню и привезти бычье сердце. Заодно пусть заедет за маслом. Так что забирайте этого железного истукана и – в дворницкую, не в операционной же его кромсать, хе-хе!
Закадр:
Когда Борменталь и Железный Дровосек ушли, Филипп Филиппович вытер лоб и поднял глаза. Теперь вперед вышел Страшила.
Страшила:
– А я чучело, набит соломой. Мне очень нужны мозги. И никто, кроме вас, не поможет мне.
Закадр:
Профессор почесал бороду.
Филип Филипыч:
– Что ж, надо подумать. Возможно, у меня осталось что-то после операции на гипофизе. Но насколько это вам подойдет, голубчик? У вас в голове может наступить такая разруха!
Филип Филипыч:
– Вот и я о том же
– Итак, что у нас имеется в запасе? Точно есть яичники от обезьяны, потом…
Филип Филипыч:
– Что? Нет, обычной
Закадр:
Филипп Филиппович даже не обратил внимания на вопрос – он перебирал варианты. Внезапно он посмотрел в нарисованные глаза Страшилы, улыбнулся и произнес:
Филип Филипыч:
– Хотя зачем вам все это? (крик) Зина!
Закадр:
Вошла молодая девушка. Увидев стоящих в прихожей, она взвизгнула.
Филипп Филиппович успокоил девушку, а потом некоторое время с ней о чем-то шептался. Было слышно только «…газеты, что Дарья Петровна принесла… порвать… зашить… мусор…» Страшила из разговора ничего не понимал, а Элли с Тотошкой ничего не слышали. Трусливый Лев так и вовсе тихонько похрюкивал в своем углу.
После разговора с профессором Зина аккуратно взяла за руку Страшилу и увела его на кухню. Через минуту там раздался громкий хохот Дарьи Петровны.
Элли:
– Что там происходит?
– И разве не вы будете давать Страшиле мозги?
Филип Филипыч:
– Нет, дитя мое
Закадр:
Покачал головой Филипп Филиппович,
Филип Филипыч:
– в моем присутствии нет необходимости. И ничего страшного там не случится. Сейчас мои помощницы все сделают, как надо, и ваш друг будет мудрее самого толкового депутата. (вздох)
– А вы? Вы ведь тоже чего-то хотите? Спрашивайте, и если я смогу – сделаю.
Тотошка:
– Мы устали и очень хотим домой
Филип Филипыч:
– Какого черта? Но как… Кто это сделал? Тебе кто-то делал операцию?
Элли:
– Не было никаких операций, это такое же волшебство, какое творите вы. И он правильно сказал: мы хотим домой. Но как туда попасть – мы не знаем. И заплатить нам за ваши чудеса нечем, ведь из всех ценностей у нас – только мои серЕбряные башмачки. И самое главное – сначала нам надо помочь друзьям.
Закадр:
В этот момент дверь открылась, и в прихожую один за другим ввалились Борменталь и Железный Дровосек. Дровосека было не узнать: он весь блестел от масла, а свеженаточенный топор сиял в свете ламп. На лице Дровосека сияла улыбка.
Дровосек:
– Это волшебно!
– Я стал совсем другим! Внутри меня бьется сердце!
Закадр:
Внутри него скорее булькало, чем билось, но улыбнувшиеся друг другу коллеги не стали разуверять обрадованного гиганта.
Филип Филипыч: (сквозь зубы)
– Как все прошло?
Иван Арнольдович: (тихо)
– Никаких эксцессов, даже масленку, которую этот здоровяк таскает с собой, залили до краев.
Филип Филипыч: (в полный голос)
– Спасибо вам, Иван Арнольдович, скажете потом, сколько я вам должен.
Иван Арнольдович: (смутился)
– О чем вы, Филипп Филиппович!
– Когда я студентом явился к вам…
Закадр:
Они могли еще долго изливать друг другу комплименты, но тут с кухни вышел Страшила. Первое, что бросилось в глаза – то, что его голова стала несколько больше, чем раньше.
Дровосек:
– Страшила, друг!
Закадр:
Выпалил Дровосек и кинулся его обнимать. Делать этого явно не стоило – после размыкания объятий Страшила был весь в масляных пятнах.
Страшила: (восклик)
– Ну, знаете, теперь я понял, что значит быть умным. И что значит – иметь мозги. Вот, смотрите – я умею думать!
Закадр:
Страшила закрыл глаза, и тут внутри его головы что-то зашелестело, заскрипело, а через ткань наружу полезли ости и старые иголки. Впрочем, длилось это не очень долго.
Иван Арнольдович:
– Боже милостивый!
Закадр:
Борменталь быстро перекрестился.
Иван Арнольдович:
– Филипп Филиппович, что у него там?
Филип Филипыч:
– Вообще-то я попросил Зину, чтобы она столкала туда весь невыброшенный мусор, и заодно газеты, что таскает Дарье Петровне этот негодяй пожарник. Те самые, от которых пониженные рефлексы, скверный аппетит и угнетённое состояние.
Страшила:
– Вот, видели?
Закадр:
Страшила открыл глаза и радостно улыбнулся.
Дровосек: (восхищенно)
– Друг, какой же ты стал умный
– А о чем ты думал?
Страшила:
– Сейчас, минутку
Закадр:
Страшила чуть напрягся и вдруг заорал:
Страшила: (орет)
– Как говорит товарищ Троцкий в своих многочисленных трудах, построение социалистического общества вполне обеспечено и с точки зрения международной экономики. В капиталистическом мире противоречия – классовые и межгосударственные – будут нарастать…
Лев:
– Я бы еще водочки выпил… Эй, кто там? Бормента-аль!
Закадр:
Про Трусливого Льва все забыли, а он уже стоял на всех четырех и терся задом об занавеску.
Филип Филипыч:
– По-моему, вам пора
Закадр:
Глядя на Элли, проговорил профессор.
Филип Филипыч:
– Друзьям вашим я помог.
Элли:
– А как же мы? Мы с Тотошкой?
Закадр:
Элли умоляюще смотрела на профессора.
Страшила:
– Послушайте, друзья
Закадр:
Страшила поднял руку и посмотрел на тех, с кем он проделал столь длинный путь.
Страшила:
– Позвольте мне на правах самого мудрого среди вас сказать несколько слов.
Страшила:
– У меня есть предложение. Элли, Тотошка, Дровосек, Лев – а вы не хотите остаться? Здесь, в этом городе, в этом мире?
Закадр:
Началось шумное обсуждение, которое тот же Страшила прервал, снова подняв руку.
Страшила:
– Если честно, я подумал немного и решил – я остаюсь. И хочу спросить Великого и Ужасного Волшебника, хозяина этого дома: как вы считаете, могу ли я быть здесь востребован?
Дровосек:
– Как красиво ты говоришь, друг!
Закадр:
Воскликнул Железный Дровосек, но Страшила в очередной раз поднял руку. Его нарисованные глаза смотрели на Филиппа Филипповича.
Профессор поднял брови и хмыкнул.
Филип Филипыч:
– Почему нет?
– Новая власть нуждается в умных… м-м… личностях. Для начала можете обратиться хотя бы в наш домком, к Швондеру. Судя по песням, которые так мы слышим, он сейчас на месте. Там вам заодно и новое имя дадут. А то с нынешним вам тяжеловато будет.
Страшила:
– Так я прямо сейчас и побегу
Закадр:
Обрадовался Страшила и пулей вылетел за дверь.
Дровосек: (грустно)
– Даже не простился
Закадр:
Грустно сказал Дровосек, глядя вслед другу. Потом он повернулся и произнес:
Дровосек:
– А я? Я могу быть полезным здесь и сейчас? Я не умею так говорить, как Страшила, но я силен и неутомим. И у меня есть сердце.
Закадр:
Борменталь откашлялся и влез в разговор:
Иван Арнольдович:
– Как минимум, в одну организацию вас точно могут взять. Там у них как раз такие товарищи нужны – с сердцем, с руками и головой. И топор может понадобиться – врагов истреблять. Сейчас я вам адресочек черкну…
Дровосек:
– Вот спасибо! Тогда я тоже останусь. Элли, Тотошка, простите меня. И спасибо вам за все!
Закадр:
Дровосек уже никого не обнимал. Из его глаз текли слезы, но он уже не боялся заржаветь – масла у него было в избытке.
Дровосек:
– И вам спасибо, волшебники! Возможно, еще свидимся?
Иван Арнольдович:
– Не хотелось бы
Закадр:
Сказал Борменталь, когда тот ушел.
Филип Филипыч:
– А вот этого куда?
Закадр:
Филипп Филиппович встал перед Львом.
Филип Филипыч:
– Смотрю, ты уже распробовал на вкус местную жизнь и не захочешь возвращаться?
Лев:
– А чего я там забыл?
Закадр:
Ухмыльнулся Трусливый когда-то Лев.
Лев:
– Там бегай, ищи себе пропитание. Царь зверей… Да там таких царей! Найти бы тут местечко, где можно было бы харчеваться..!
Филип Филипыч:
– Задаром, что ли?
Лев:
– Почему задаром?
– Я много что могу. Особенно сейчас.
Филип Филипыч:
– Иван Арнольдович, голубчик, – вздохнул Филипп Филиппович, – не осталось ли у вас цирковой программки? Помните, там еще слоны были? Поищите, ради Бога, пристроим животину.
Закадр:
Льва пришлось похмелить и дать селедку. Когда его увезли, профессор спросил:
Филип Филипыч:
– Хорошо, теперь с вами. Сначала мы вас накормим…
Элли:
– Мы не хотим есть
Закадр:
Ответила Элли. Песик тоже помотал головой.
Элли:
– Мы хотим домой.
Филип Филипыч:
– А далеко ли ваш дом?
Филип Филипыч: (нервничает)
– Ох уж эти аббревиатуры! Я их совершенно не выношу
– Иван Арнольдович, может, вы знаете, что это за Канзас такой?
Иван Арнольдович:
– Не знаю, Филипп Филиппович
– Канцелярское законодательное собрание какое-нибудь…
Элли:
– Мы, наверно, пойдем (вздох)
– Как-нибудь доберемся.
Филип Филипыч: (требовательно)
– Подождите, пожалуйста, подождите!
– Иван Арнольдович, сходите ко мне в кабинет, там на столе лежат деньги. Принесите их сюда, пожалуйста. А я сейчас у себя в костюме возьму. Так, а вы – стойте и ждите. Сейчас мы принесем вам денег на дорогу, а потом Федор вас отвезет на вокзал. Ждите!
Закадр:
Но когда профессор и доктор вернулись, никого из гостей в прихожей уже не было. Только две серебряные туфельки лежали у двери как напоминание об их визите.
Филип Филипыч: (расстроился)
– Эх!
– Надо было приставить к ним Зину или Дарью Петровну. Как же они ушли – и без туфелек?
Закадр:
Он поднял туфельки с пола и поднёс их к глазам.
Филип Филипыч:
– А ведь знаете, Иван Арнольдович, это настоящее серебро! Где эта маленькая девочка взяла такое сокровище? Может, еще зайдет за ними? Положу-ка я их себе в рабочий стол.
Закадр:
Филипп Филиппович открыл ящик и поместил туда туфельки. Когда он закрывал ящик, туфельки стукнулись каблучками – и случилось чудо! Волшебный вихрь закружил идущих по улице Элли и Тотошку, и, прежде чем они что-то поняли, девочка и песик уже были дома в Канзасе.
Но ни Филипп Филиппович, ни Иван Арнольдович об этом не знали.
Филип Филипыч: (командует)
– Зина! Дарья Петровна!
– Накрывайте, голубушки, на стол!
Закадр:
Филип Филипыч сев на кресло, обратился он к Борменталю,
Филип Филипыч:
– По-моему, доктор, мы определенно сделали с вами сегодня немало хорошего и имеем право это отпраздновать. Наливайте, Иван Арнольдович!
Закадр:
Выпили с удовольствием.
Филип Филипыч
– Иван Арнольдович, и закусите вот этим… да-да. Разве не прекрасно?
Иван Арнольдович:
– Божественно, Филипп Филиппович!
Филип Филипыч
– Определенно, в жизни есть свои прелести. Кстати, хотел рассказать вам случай. Вчера от Швондера пришло нечто и предложило купить журналы в пользу детей Германии.
Филип Филипыч
– Представьте себе! Я спрашиваю: «Вы мужчина или женщина?» А оно в ответ: «Какая разница, товарищ?» Им уже без разницы! А ведь подобных операций ни в Москве, ни где-то вообще в России не делаю ни я, ни кто-либо еще. Но это существует и – более того, Иван Арнольдович, – живет этажом ниже, поет песни и всех тут беспокоит. Все, пропал дом!
Закадр:
Они подняли рюмки в очередной раз, и в этот момент кто-то позвонил в дверь.
Иван Арнольдович:
– Если это не девочка, то я очень сильно удивлюсь
Закадр:
Сказал Борменталь, снимая салфетку.
Филип Филипыч
– Да уж, коллега
Закадр:
Отшвырнув салфетку, ответил профессор
Филип Филипыч:
– хватит с нас сегодня гостей…
Закадр:
Когда дверь открыли, внутрь вошла старушка с котомкой.
Филип Филипыч (строго):
– Вам чего?
Старушка:
– Странница я. Пришла собачку говорящую посмотреть.
Закадр:
Профессор и доктор переглянулись.
Филип Филипыч:
– Больше некому. Ох, получит он у меня…