Одержимый шоу движется дальше (Перерождение). The Obsessive Shou Moves On. Глава 53
Юнь Цинци видел это; видел отвратительный облик своей прошлой жизни.
Юнь Цинци не было нужды говорить больше, Ли Ин знал, насколько он отвратителен.
Много плоти было отрезано на его теле, а его руки и икры были непропорционально тонкими. Он был одет в свою драконью мантию, но никто не знал, что под ней он уже был призраком.
Он не позволял никому прислуживать ему. Иногда кто-нибудь из дворцовых служителей искал возможности приблизиться к нему. Увидев его, они были так напуганы, что бросались на землю и кланялись снова и снова.
Ли Ин убил много людей, которые пробрались к нему в надежде получить благосклонность, но неожиданно узнали его секрет. После этого никто не осмеливался пытаться залезть к нему в постель.
Он убил Юнь Цинци. Бесчисленные ночи он хотел повернуть время вспять и вернуться назад. Он знал, что его физическое тело больше не будет использоваться. Когда алхимик сказал ему, что конец этого мира нельзя изменить, он на самом деле почувствовал небольшое облегчение.
Он знал, что если Юнь Цинци увидит его таким, то больше никогда его не полюбит.
Лучше было пожертвовать, укрепить одержимость и поддержать мир, на который он надеялся.
Он знал, почему он хотел разбить лампу; потому что на его месте была другая. Он знал это, когда он был еще в этом теле, он знал, что он будет чувствовать боль, злость и ревность.
Даже если это он сам вернулся.
Но как бы он ни был отчаянен, он не стал разбивать лампу.
Он отдал слишком много, и его тело уже было изможденным. Но его разум был абсолютно ясен, и он должен был поддерживать его до последней жертвы.
С отчаянием и надеждой он спокойно шел навстречу смерти и возрождению.
Все его ожидания были связаны с этим телом. В тот день, когда он проснулся в неистовстве, увидев помолодевшее лицо Лю Цзыру, он подтвердил время на мемориале, а затем выгнал всех, чтобы они встали перед бронзовым зеркалом и посмотрели на себя.
В то время он был еще очень молод, и все большие, уродливые, отвратительные шрамы на его теле исчезли.
Он подтвердил, что его лицо все еще имело вид того времени, когда была жива Юнь Цинци. Он был молод, энергичен, высок и уверен в себе, с прямой спиной.
Именно этот образ больше всего понравился Юнь Цинци.
Он сказал себе, что отныне он переродился и больше не будет тем Ли Ином, который не был ни человеком, ни призраком.
Он решил попрощаться с самим собой, который был отвратительным, как червь.
Он никогда не хотел, чтобы Юнь Цинци узнал, насколько он был расстроен, огорчен, обижен, смирен и низок после его смерти.……
«Это был не я», — услышал Ли Ин свой голос. «Я этого не делал».
Он встал из-за обеденного стола, тяжело дыша, и отступил назад, убежденно сказав: «Я просто заснул и пришел».
«Я не знаю, кто этот человек».
Именно этого и ожидала Юнь Цинци.
Ли Ин никогда не признался бы, что этим человеком был он. Он слишком хорошо знал Ли Ин. Его самоуважение и его гордость были превыше всего.
Но у Юнь Цинци было слишком много вопросов. Он последовал за ним и сказал: «Ли Ин, я все это видел. Я не издеваюсь над тобой. Я просто хочу прояснить. Я хочу спросить тебя прямо, какие конкретные сделки ты совершил, кроме возведения ламп, кормления змей и принесения жертв… Что еще ты скрываешь от меня?»
У Ли Ина перехватило дыхание, а глаза вспыхнули.
Юнь Цинци подошла к нему и сказала: «Говори скорее. Я прощу тебя, если ты это скажешь. Я знаю, что после моей смерти у тебя была плохая жизнь, и ты не знаешь, как я счастлива».
Конечно, Юнь Цинци был счастлив. У него были причины быть счастливым, будь то с точки зрения того, что его убил Ли Ин и он его ненавидел, или с точки зрения того, что Ли Ин любил его гораздо больше, чем он его любил.
Его радость не скрывалась, когда он встретился взглядом с Ли Ином.
Ли Ин также понимал, почему он был счастлив, и он даже мог понять радость Юнь Цинци.
Хотя он не мог сказать, был ли счастлив Юнь Цинци из-за того, что любил его или из-за того, что ненавидел.
Но это не помешало ему посмотреть на свет, льющийся из прекрасных глаз Юнь Цинци, и почувствовать волну мучительного счастья.
«Ты действительно так счастлив?»
«Да», — сказал Юнь Цинци, — «Я счастлив. Если бы я увидел, что у тебя все хорошо, мое сердце определенно было бы разбито».
Ли Ин внезапно улыбнулся, и в его светящихся глазах появился проблеск света.
«Кроме того, из-за моей одержимости вернуться в прошлое, если вы больше не тот, кем были, моя одержимость даст обратный эффект, и я не освобожусь от нее, пока не умру».
Юнь Цинци вспомнил тот день, когда он потребовал расставания. Он думал, что Ли Ин так разозлился на него, что его вырвало кровью, но оказалось, что это была ответная реакция.
«Также». Ли Ин сказал: «Хотя я здесь, он и я по сути один и тот же человек. Связь между нами трудно разорвать. Мы чувствуем одно и то же, и только когда один умирает, другой может жить... только когда он умирает, я могу жить. Только так мир может оставаться таким, какой он есть, иначе он рухнет».
Юнь Цинци моргнул и сказал: «Что еще?»
«И… после его смерти, из-за того, что он испытал муки десяти тысяч червей перед смертью, эта боль останется со мной навсегда».
«А Цы, ты счастлива?» — сказал Ли Ин. «Пока ты не тронешь меня, я всегда буду страдать. Я не смогу без тебя. Если ты оставишь меня, я буду страдать или умру. У меня никогда не будет хорошей жизни без тебя».
Юнь Цинци неосознанно произнесла: «Эн, счастлива…»
Он сделал шаг вперед, но Ли Ин отступил назад.
Он слегка улыбнулся и сказал: «А Цы, это все мое возмездие. Когда ты любила меня, я не любил тебя за то, что ты была слишком навязчивой. Теперь, когда ты меня не любишь, я делаю все возможное, чтобы сблизиться с тобой... Ты должна быть счастлива. Если ты счастлива, я тоже буду счастлив. Я всегда буду страдать, чтобы ты это видела. Если ты однажды будешь несчастна, просто подойди и посмотри на меня. Если ты хочешь увидеть, как я живу, как паршивая собака, как в твоем сне, я тоже покажу тебе... У меня есть нож, и на моих руках еще много мяса для змеи... Я могу разрезать ее у тебя на глазах, тебе не нужно беспокоиться, я ли это человек, потому что от начала до конца есть только один Ли Ин, тот, кто любит тебя».
«А Цы, почему ты плачешь?» Ли Ин повернул лицо, чтобы посмотреть, сделал несколько шагов и поднял кинжал с изголовья кровати, говоря: «А Цы, не расстраивайся, я покажу тебе...»
Он стряхнул ножны и подтянул манжеты. Кинжал сверкнул холодным светом, пронзив его руку...
Юнь Цинци внезапно бросилась к нему.
Ли Ин поспешно отодвинул кинжал. Его длинные волосы слегка качнулись от удара, и он немного отступил назад, когда острая боль отступила, и теплый человек обнял его.
Юнь Цинци покраснела: «Кто, кто будет рад это увидеть?»
Ли Ин не двинулся с места; он опустил глаза и посмотрел на Юнь Цинци, выражение его лица было немного ошеломленным.
Юнь Цинци обнял его за талию и сказал с горечью: «Я очень рад, что тебе пришлось нелегко, но я все равно чувствую себя подавленным. Я подумал тогда, что ты мог бы прийти ко мне, когда умрешь... Но я снова подумал, что если бы я не видел тебя таким, я бы точно не смирился со смертью».
Юнь Цинци вытер слезы о грудь, поднял лицо и спросил: «Почему ты молчишь?»
«…» Ли Ин взглянул на кинжал в своей руке.
«В будущем ты не сможешь причинить себе вред без моего разрешения».
Ли Ин: «…разве я тебе не надоела?»
«Тошно», — сказала Юнь Цинци. «Ты всегда мне надоел».
«Но ты мне тоже всегда нравился». Юнь Цинци немного подумала, а затем поправила: «Нет, когда я только вернулась к жизни и не знала, что тебе плохо, я тогда так тебя ненавидела и совсем не любила».
Ли Ин взглянула на него, задумалась на мгновение и сказала: «На этот раз ты пришел ко мне только для того, чтобы простить меня?»
«…тогда почему ты этого не сказал?»
«Я не думала, как это сказать», — сказала Юнь Цинци. «Но разве я не спала с тобой? Я даже не ушла, когда ты выгнал меня. Разве мои действия не были достаточно очевидны?»
«Ты позволил мне вернуться во дворец».
«Ты хотел вернуться во дворец один».
«Я говорю, что хочу уйти, а ты просто отпускаешь меня. Разве ты меня не любишь?» — спросила Юнь Цинци. «Разве ты не мог меня остановить?»
«…Я думал, ты меня ненавидишь».
«Если я тебя ненавижу, зачем мне к тебе приходить?»
«…» Ли Ину нечего было сказать.
Юнь Цинци обняла его, не отпуская, и сказала: «Ты меня сейчас напугал».
Он сделал еще один шаг назад, чувствуя себя немного онемевшим. Он думал, что Юнь Цинци будет рад видеть его в боли, но в глазах Юнь Цинци он, вероятно, был просто сумасшедшим.
Юнь Цинци последовала за ним, а Ли Ин сел на кровать, слегка отвернув лицо.
Юнь Цинци наклонил голову, чтобы посмотреть на него, и сказал: «Ли Ин».
«Почему ты ничего не говоришь?»
«…Спасибо, А Цы». Ли Ин наконец пришел в себя. Он посмотрел на своего господина-императрицу и сказал: «Значит, ты не расстанешься со мной?»
«Я прощаю тебя, почему я должна расставаться с тобой?» — спросила Юнь Цинци. «Теперь, разве тебе нечего сказать?»
«Пока вы были в коме, учитель…»
«Ну, когда ты спал, он мне много чего рассказал. Он надеялся, что мы мирно расстанемся, и я тоже обещала...»
Его губы поцеловала Юнь Цинци, и они раздвинулись при первом прикосновении. Юнь Цинци посмотрела на него, лежащего в его объятиях, и сказала: «Почему ты всегда так много думаешь, моего отца сейчас нет рядом».
«Я просто сказал, что такое было…»
Юнь Цинци снова поцеловала его и сказала: «Просто живи настоящим, не порти мне настроение».
В этом и заключалась разница между ним и Юнь Цинци. Когда Юнь Цинци хотел что-то сделать, ему нужно было сделать это немедленно. Он был нетерпеливым, решительным и все должно было быть по его желанию.
И он всегда слишком много думал.
Ли Ин некоторое время смотрела на него, а затем прошептала: «Какое у тебя настроение?»
Уголки рта Юнь Цинци приподнялись, и он выжидающе сказал: «Темно».
Ли Ин медленно протянул руки и осторожно обнял его. Юнь Цинци не отстранился. Он сжал руки крепче и обнял Лорда Императрицу на коленях. Юнь Цинци тут же поднял лицо, прижал кончик носа к его носу и сказал: «Я хочу поцеловать».
Переносица Ли Ин была слишком высокой, и ему всегда приходилось поворачивать нос вбок, когда он целовался. Юнь Цинци был поцелован, но прежде чем он смог продолжить, его живот дважды заурчал.
Ли Ин: «…давайте сначала поедим».
«Ммм», — Юнь Цинци была недовольна.
Ли Ин снова поцеловала его и тихо сказала: «Сначала иди к столу».
Юнь Цинци кивнул, поднял руки и крепко обнял его за шею, говоря: «Обними меня».
Сердце Ли Ина сжалось, а глаза загорелись.
Юнь Цинци давно не разговаривала с ним подобным образом.
Только в этот момент он понял, как сильно он любит Юнь Цинци.
Прижимаясь к нему, любя его и доверяя ему всем сердцем.
В прошлой жизни они не достигли этой точки. Это была его вина.
Он крепко обнял Юнь Цинци, с трудом сдерживая эмоции.
Юнь Цинци ждал, когда он отнесет его к столу, но Ли Ин долго не вставал, поэтому он немного запаниковал.