Руководство по засыпанию. A Guide to Falling Asleep. Глава 35
Было 8:21 утра, когда телефон Лян Чуна, лежавший на тумбочке у кровати, начал настойчиво вибрировать в течение двух минут.
Лян Чун не хотел обращать внимания, но Нин Ивэй, лежавший у него на руках, беспокойно зашевелился, словно его собирались разбудить. У него не было выбора, кроме как сесть и взять телефон.
Как только он схватил телефон, Нин Ивэй перевернулся и прижался к его талии, уткнувшись головой в его грудь. Лян Чун успокаивающе положил руку на спину Нин Ивэя, намереваясь немедленно выключить телефон. Неожиданно, быстрым взглядом он заметил слова «Кун Шэньфэн», отображавшиеся на экране.
«Кто это?» Нин Ивэй наконец проснулся, сонно подняв голову, его губы коснулись подбородка Лян Чуна. Он поднял руку, чтобы взять телефон из руки Лян Чуна, одновременно произнося незрелые слова: «Это так раздражает, просто выключи его для меня».
Хотя у Нин Ивэя не было большой силы, Лян Чун тоже не сжимал телефон крепко. Когда ладонь Нин Ивэя ударила, телефон отлетел в сторону и упал на пол, издав умеренный глухой звук.
Нин Ивэй тут же замолчал. Через несколько секунд он отвернулся, не сказав ни слова, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Но прежде чем он успел полностью повернуться боком, Лян Чун схватил его за плечо и потянул назад.
«Что ты делаешь, Нин Ивэй?» — раздался голос Лян Чуна прямо над ухом Нин Ивэй. «Ты думаешь, что можешь просто разбить мой телефон и вести себя так, будто ничего не произошло?»
Нин Ивэй прекрасно знал, что Лян Чун, этот недобрый человек, воспользуется возможностью воспользоваться ситуацией. Услышав, как телефон все еще вибрирует на полу, он просто закрыл глаза и остался неподвижен. «Он все еще звонит, не так ли? Он не сломан».
«Правда?» Лян Чун слегка надавил на Нин Ивэя, бесстыдно заявив: «Я ничего не слышал».
«Ну ладно». Нин Ивэй открыл глаза и толкнул лицо Лян Чуна. «Иди и быстро ответь на звонок».
Лян Чун перестал его дразнить и взял телефон, выходя из комнаты. Он закрыл дверь, как только оказался в коридоре, прежде чем ответить на звонок.
Раздался искренний голос Кун Шэньфэна: «Сяо Лян, Сяо Нин проснулся?»
«……» Лян Чун вспомнил, как вчера сказал Конг Шэньфэну что-то вроде «Не внушай себе никаких странных идей», и теперь он не мог не чувствовать себя немного виноватым. Он помолчал мгновение и сказал: «Пока нет».
«Правда?» Кун Шэньфэн не заметил неловкости Лян Чуна и с сомнением спросил: «Уже 8:22, так что теоретически он должен был уже проснуться. Когда мы обменивались электронными письмами, Сяо Нин обычно отвечал около 7:10 утра, что говорит о том, что он очень дисциплинированный человек. Почему он до сих пор не встал?»
«Вероятно, потому что вчера он допоздна играл с кубиками LEGO и не смог встать утром», — экспромтом ответил Лян Чун, а затем спросил: «Как дела у тети?»
«Она стала намного более стабильной эмоционально», — Кун Шэньфэн помолчал и сказал: «Она хочет увидеть Сяо Нин, это нормально?»
Лян Чун взглянул на закрытую дверь и не сразу ответил.
По правде говоря, Кан Исинь не нужно было спрашивать, может ли она увидеть Нин Ивэй. Лян Чун не был напрямую вовлечен, и он не был жертвой. Он не должен был делать выбор от имени Нин Ивэй или вмешиваться в это дело.
Лян Чун надеялся, что Кун Шэньфэн сообщит ему об их договоренностях. Он просто хотел иметь время, чтобы подготовиться к утешению Нин Ивэя. В конце концов, это было важным делом для обеих семей и для Нин Ивэя.
Однако Лян Чун сейчас размышлял не об этом. Он чувствовал, что чрезвычайно взрывной характер его тети может не подойти для наблюдения за текущим состоянием Нин Ивэя.
Кун Шэньфэн почувствовал, что сегодня Лян Чун отвечал медленнее, чем раньше, как будто каждое предложение ему приходилось тщательно обдумывать.
После того, как Кун Шэньфэн сообщил Лян Чуну о желании Кан Исиня увидеть Нин Ивэя, Лян Чун надолго замолчал, напомнив Кун Шэньфэну о том, что Лян Чун сказал ранее: «У Нин Ивэя стабильная жизнь».
«Как дела?» Кан Исинь потянула его за рукав, на ее лице отразились едва заметные признаки беспокойства, колебания и робости.
Кун Шэньфэн сделал жест, призывая ее сохранять спокойствие, и просто положил телефон на стол, включив динамик, чтобы Кан Исинь тоже мог слушать.
Глаза Кан Исинь опухли, налились кровью, были тяжелыми от мешков под глазами. Она слегка отодвинула телефон и прошептала Кун Шэньфэну: «Я хочу его увидеть. Почему ты спрашиваешь Лян Чуна?»
На лице Кун Шэньфэна снова отразилось раздражающее выражение нерешительности.
Если бы не ее тяжелые мысли, не ее ум, поглощенный одним, у нее не было бы сил ругать его, даже если бы она этого хотела. Она бы вернула ей меню двадцать минут назад, когда они еще были на стадии свиданий, или упомянула бы, что отсутствие ухода за собой у Кун Шэньфэна привело к тому, что его волосы стали похожи на волосы бездомного, потому что у него не было времени посетить парикмахера.
«Если тетя хочет его увидеть, тебе не нужно меня спрашивать», — наконец заговорил Лян Чун. «Тебе нужно, чтобы я это организовал?»
Кун Шэньфэн взглянул на Кан Исинь, которая молчала, опустив голову. Кун Шэньфэн затем сказал Лян Чуну: «В этом нет необходимости. Мы просто понаблюдаем на расстоянии».
«Хорошо», — сказал Лян Чун, — «Но у Нин Ивэя сейчас нет занятий, так что он, возможно, не выйдет».
«Я знаю», — ответил Кун Шэньфэн.
Опасаясь, что Лян Чун может волноваться, Кун Шэньфэн добавил: «Мы думали об этом, и пока ничего не скажем Сяо Нину. Вы правы, его семья стабильна».
Лян Чун, казалось, колебался, прежде чем заговорить: «Дядя, решение за вами и тетей. Вам не нужно думать о том, что я сказал раньше».
Повесив трубку, Кан Исинь некоторое время безучастно сидел у стены, а затем сказал Кун Шэньфэну: «Ты что-то скрываешь от меня. Расскажи мне об этом как можно скорее».
Кун Шэньфэн осторожно поднял голову, но Кан Исинь уставилась на него взглядом, который говорил: «Не связывайся со мной, я сейчас раздражен», поэтому у него не было выбора, кроме как заверить ее: «Хорошо, я обещаю».
Он не мог спать прошлой ночью и задремал. Когда он проснулся, то увидел Кан Исина, сидящего на краю кровати, у стола.
Конг Шэньфэн был поражен и сел, чтобы посмотреть. Он заметил Кан Исина, держащего свой телефон и рассматривающего фотографии Нин Ивэя. Экран его ноутбука также засветился, показывая множество веб-страниц о достижениях Нин Ивэя, все из которых искал Кан Исинь.
На первой странице была размещена небольшая исследовательская работа по биологии, которую Нин Ивэй написал во время учебы в средней школе и которая получила первую премию в городе.
Кан Исинь увидела приближающегося Конга Шэньфэна, поэтому она отложила его телефон. Через несколько секунд экран погас, и фотография Нин Ивэя исчезла.
«Этот эксперимент был хорошо проведен и продуман». Конг Шэньфэн нашел что сказать и указал на экран компьютера. «Один из судей — мой одноклассник. Видишь, он занял второе место, этот Цинь Хань, ты его тоже встречал».
В одинокие ночи, храня свои секреты в себе, Кун Шэньфэн делал то же самое, что и Кан Исинь.
Он искал имя Нин Ивэй в интернете, исследуя жизненный путь, который Нин Ивэй полностью потерял. Он видел, как Нин Ивэй постоянно выигрывал награды, получал медали в летних и зимних лагерях. Он нашел список приема в среднюю школу университета D, публичное объявление имен для молодежной программы университета D и даже наткнулся на старый пост на форуме средней школы университета D под названием «Почему эта Нин Ивэй из 3 класса 10-го класса такая низкая?»
Конг Шэньфэн читал его снова и снова, запоминая его. Все ответы ниже гласили: «Потому что ему всего 13 лет».
Сначала Кун Шэньфэн чувствовал, что у этих студентов, которые делали замечания, было хорошее чувство юмора. Они все выстроились, чтобы сказать одно и то же. Позже он почувствовал гордость, потому что у Нин Ивэя не было связей, ни Кун Шэньфэна, ни Кан Исиня, но он все равно оставался таким выдающимся и ослепительным.
В конце концов, его охватили болезненные эмоции, он был подавлен горем и ворочался от бессонницы.
«Я не понимаю», — честно сказала Кан Исинь, ее голос был хриплым, но она все еще была полна решимости говорить. «Но структура его предложений кажется немного странной. Несколько предложений не совсем имеют смысл».
Кун Шэньфэн наклонился, чтобы рассмотреть предложения, на которые указал Кан Исинь, и действительно, там было несколько незначительных грамматических ошибок. Он защищал Нин Ивэя, говоря: «Ему тогда было всего около десяти лет».
«Это не из-за его возраста. Если бы у него был лучший репетитор по китайскому, они могли бы его научить», — сказала Кан Исинь и не смогла больше сдерживать слезы.
Ее горло было слишком сухим, и она не могла издать ни звука, плача. Она прикусила плотно сжатые губы, на мгновение закрыла глаза, и слезы хлынули наружу.
«Это не большая проблема», — сказала Кан Исинь среди рыданий, ее речь прервалась. «Мы можем найти кого-нибудь, кто его научит».
Если бы работу показали Кан Исинь или Кун Шэньфэну до ее отправки или если бы учитель средней школы Нин Ивэя уделил ей больше внимания и помог исправить ее, как могли бы эти детские языковые ошибки появиться в отмеченной наградой работе Нин Ивэя?
Но никто не учил Нин Ивэя всем этим вещам, и тем не менее он все равно вырос.
Кун Цзун ничего об этом не знал. Он не был виноват. Кан Исинь все понимала, просто она находила жизнь очень трудной.
Она просто подумала, что, отдав столько любви Кун Цзуну с детства и до зрелого возраста, потратив на него столько времени, разве не было бы здорово отдать небольшую часть и Нин Ивэю?
Небольшая порция материнской любви, небольшая порция материальной поддержки, просто подержать Нин Ивэя на секунду, пока он плачет, просто наблюдать за его неуверенными шагами, покормить его с ложечки детским питанием, сделать одну-единственную первую фотографию в день его рождения, найти ему репетитора — можно было поучаствовать совсем немного, но даже этого было мало.
Она не просила многого, но ей вообще ничего не следовало давать.
После стольких лет им не пришлось забирать его сразу после рождения, даже не дав ей увидеть его хоть раз.
Кажется, у Нин Ивэя сейчас все хорошо, но он даже не знает, кто такой Кан Исинь. Он будет бороться за свою приемную мать, хотя он и не похож на того, кто будет бороться.
А если бы он вырос рядом с матерью? Любил бы он ее очень сильно?
Кан Исинь плакала до рассвета, и только потом постепенно успокоилась, слушая, как Кун Шэньфэн говорит с ней.
Конг Шэньфэн убрал компьютер, не позволяя ей больше его видеть. Голос Кан Исинь дрожал, она несколько раз открывала рот, прежде чем сумела сформировать законченное предложение: «Я хочу сначала увидеть его».
Кан Исинь оказался гораздо более рациональным, чем предполагал Кун Шэньфэн.
Она, казалось, боялась слепо искать признания у Нин Ивэя, опасаясь, что это вызовет у него отвращение. Вот почему она хотела сначала подойти к нему как прохожий и перекинуться с ним парой слов.
С тех пор, как она начала работать, она каждый год лишилась своего ежегодного отпуска. Вчера Конг Шэньфэн проявил инициативу и попросил для нее неделю ежегодного отпуска, впервые за много лет. Это был первый раз, когда она пропустила день рождения Конг Цзуна. Когда Конг Цзун позвонил, Конг Шэньфэн ответил и просто сказал, что его мать заболела и не сможет вернуться. Конг Цзун ничего не заподозрил и не проявил чрезмерного беспокойства, небрежно сказав: «Тогда пусть мама хорошо отдохнет», прежде чем повесить трубку.
Кун Шэньфэн предположил, что Лян Чун, вероятно, пожалел их как пару, поэтому он сфотографировал наполовину собранную игрушку LEGO и отправил ей, сказав, что это подарок Нин Ивэя себе на день рождения, который он успел построить только наполовину.
Кан Исинь наклонился, чтобы взглянуть.
Пара не разговаривала, а просто долго смотрела на подарок на день рождения, который Нин Ивэй подарил себе сам.
Кан Исинь нашел это освежающим, потому что это было совсем не то, чего хотел бы Кун Цзун.
Ей показалось милым, что этот ребенок построил половину игрушки, а затем разбросал остальное, прежде чем слишком устал и уснул.
Но в конце концов она не стала об этом слишком много думать.